— Послушайте, Свенсон! – Калиш очень волновался. – В группе паломников два живца. Вы их, конечно, сможете отличить с помощью этого вашего, как его там …
— Визиблэйера? Ничего не выйдет! Живцы выглядят в нем точно так же, как обычные люди. – Свенсон смотрел на Калиша как на назойливую муху.
— При переключении режима из поверхностного сканирования в глубокое зондирование их истинные контуры будут выглядеть в визиблэйере с размывающимися, как бы мерцающими контурами! – изрек Калиш неожиданно твердым голосом. — Вы убедитесь, что это живцы, ошибка исключена! Поверьте мне! – взмолился он.
— Святой отец! – удивился Свенсон, — Откуда такая осведомленность и научная терминология у религиозного деятеля?
— По наитию свыше. Хотя, нет, вам этого не понять! – Калиш покраснел, поскольку ему, возможно, впервые в жизни приходилось лгать. — Давайте считать, что один осведомленный прихожанин известил меня об этом.
— Странные у вас прихожане, падре! – Свенсон задумался, не зная, как реагировать на паническое заявление Калиша.
— Хорошо. Я признаю, что моё свидетельство звучит несколько странно. Но, согласитесь, если в моих словах сдержится хотя бы доля правды. Хоть один шанс из ста, что живцы там! Даже один шанс из тысячи! Вы не имеете права игнорировать мое свидетельство! Промедление грозит катастрофой!
— Если ваше подозрение, действительно, имеет под собой основание, необходимо действовать, святой отец! – в голосе Свенсона звучала решительность.
— Вот именно! Слава Богу, вы, наконец, поняли! Их двое. Вас с Клеменсом – тоже.
— Мы должны будем стрелять на поражение. – Сказал Свенсон. – Это вас не смущает?
— С этими сатанинскими отродьями иных путей нет, — твердо сказал Калиш.
— Если мы с первого залпа уложим их, есть шанс на удачу. Для большей надежности надо быть готовыми дать по два залпа. К сожалению, на живцов действуют лишь смашеры, а это о значит, что для двух залпов нужно иметь два смашера.
— Эти ваши технические термины мне не понятны, — смутился Калиш.
— А как же ваши сентенции про режимы визиблэйера? – усмехнулся Свенсон.
— Сейчас не время шутить, сын мой, — стушевался Калиш. – Сначала решите проблему с живцами, а потом обсудим область моей некомпетентности в научной терминологии.
* * *
Паломники шли нестройной колонной. Свенсон и Клеменс из верхней кельи наблюдали за процессией. Свенсон манипулировал с прибором.
— Джей, а ведь падре оказался прав, дьявол его задери! Есть два живца! И засекаются они именно этим способом! Погляди—ка! В третьем ряду и во втором с конца!
— Дай—ка глянуть! – Клеменс посмотрел в экран. – Арчи, снять их будет нелегко!
— Да уж! Попасть нужно в глаз.
— Я беру дальнего. Стреляем на «один». Начинаю обратный отсчет. Десять, девять, восемь…
* * *
Паломники приближались к монастырю.
Вдруг в задних рядах что—то ослепительно вспыхнуло. И тут же ураганом пронеслась страшная весть – живец! Живец затесался в их ряды! Но, к счастью, рейнджеры выследили его и сняли! Ужасная весть не успела смениться радостью победы, потому что в первых рядах началось что—то невообразимое. Один из паломников вдруг начал расти на глазах, принимая дьявольское обличие живца. Их было двое, и один уцелел!
Еще два беззвучных выстрела блеснули из окна кельи второго этажа, но тщетно: живец заметил, откуда исходили первые выстрелы, и отвел глаза от монастыря.
Живец разинул пасть. Местность огласил дикий свист. Начался кошмар: у ближних паломников стали лопаться глаза, люди падали замертво, а у тех, кто остался жив, из ушей потекла кровь.
Калиш рывком распахнул сутану, в его руках появился диковинный арбалет. Святой отец выстрелил каким—то крюком на струне в бойницу монастырской стены, что—то повернул на арбалете, и стрела стала стремительно втягиваться в орудие. Калиш взлетел на струне к вершине стены, и оттуда сбросил на живца свою сутану. Живец отшвырнул сутану и обратил яростный взгляд на верх. В этот миг в руке Калиша блеснул смашер. Новая ослепительная вспышка, и с живцом было покончено.
* * *
— Кто вы такой, Калиш? – спросил Свенсон.
— Священник, всего лишь скромный служитель церкви, вынужденный приспосабливаться к обстоятельствам этой негостеприимной реальности, — улыбнулся Калиш.
— Откуда вы знали, что среди паломников есть живцы? И откуда вам известен метод их выявления, метод, которого не знали даже мы, рейнджеры?
— А вы как думаете? – усмехнулся священник.
— Черт меня раздери совсем, если я имею хоть малейшее представление! Я готов уже поверить, что Господь открыл вам истину!
— Ну что вы! – запротестовал Калиш. – Что за суеверия в наш—то век! Господь – это всего лишь легенда, часть культуры, помогающая людям жить и переносить трудности бытия.
— Падре, вы не верите в Бога? – удивился Свенсон.
— Вопрос моей веры не имеет никакого отношения к моей профессии. Я даю людям то, в чем они нуждаются – обряды, традиции, осмысленность бытия и утешение. Вы не допускаете, что утешитель сам имеет право быть безутешным?
— Но если не свыше, если не по наитию, то откуда?
— Я же вам уже говорил, что один осведомленный прихожанин…
— Но падре! Ведь вы сначала сами говорили о наитии! – удивился Свенсон.
— А что я еще должен был говорить? Что источником моих сведений является исповедь? Вы знаете, какой страшный грех – нарушение тайны исповеди? Это похуже того, как если бы вершитель правосудия нарушил закон! И не важно, во имя чего сделано нарушение. С позиции веры я – конченый человек. Обычно в таких случаях я старался справиться самостоятельно, но в этот раз живцов было двое, притом толпа паломников слишком многочисленна. – Калиш говорил таким тоном, как будто раскаивался в совершенном героическом поступке.
— Никто не узнает, а я никому не скажу, — попытался успокоить Калиша Свенсон.
— Это не имеет значения. Я больше не могу оставаться священником. Очень жаль.
— Но ведь никто никогда не узнает! – недоумевал Свенсон. – Тот прихожанин вряд ли будет поднимать шум. А если вы имеете в виду Господа, то ведь и в него вы не верите! Как же это безверие не мешало вам быть священником, а одна маленькая провинность, да и не провинность вовсе, а наоборот, помощь прихожанам, ставит крест на вашей карьере?!
— Игрок может быть не согласен с правилами, но пока он их соблюдает, он – игрок. Если он смошенничал, игра кончена. Обратного хода нет. – Калиш резко встал и направился к выходу.
— Но, Калиш, послушайте, Господь…
— Его тоже нет, — резко сказал Калиш и открыл дверь.
— Калиш, постойте! Один вопрос. – Свенсон почти кричал. – Положим, я тоже не верю в Бога, но как же быть с согражданами? Благодарственная месса – что будет с ней? Вы же не можете ее отменить! И вы не можете уйти сейчас, накануне!
— Вы правы, Арчибальд, я буду присутствовать на мессе, – Сказал Калиш и вышел.
* * *
Во время благодарственной мессы Свенсон не слушал слов Калиша. Он думал, как плохо будет прихожанам без такого внимательного и заботливого священнослужителя, каким был Калиш. И еще он думал о том прихожанине, который открыл Калишу загадочную тайну. Кто был этот человек? Почему он сам не стал действовать? Почему бы ему не открыться кому—то из них, рейнджеров? И тогда не пришлось бы уходить сейчас этому достойному человеку.
И вдруг Свенсон увидел нечто такое, отчего всю его душу захватил какой—то неведомый ранее религиозный экстаз.
— Я вижу свет! – закричал Свенсон.
Прихожане удивленно смотрели на Свенсона, не понимая причину столь явного святотатства: крик в самый разгар мессы! Не в этом месте и не в это время! Но Свенсон продолжал безумствовать.
— Я вижу Его! Он светится! Я вижу его, какое счастье, Господи! – орал Свенсон.
Люди смотрели туда, на кафедру, куда указывал Свенсон, но ничего не замечали.
— Это Он! Какое счастье! Да посмотрите же! – надрывался Свенсон в диком экстазе, какого трудно было ожидать от рейнджера.
И тут люди стали замечать, что в том месте, куда указывал Свенсон, воздух как будто уплотнялся, и постепенно возникли конуры какого—то существа. Эти контуры становились более ясными, и вот уже некий прозрачный Человек стоял на кафедре рядом с Калишем и что—то говорил. Его внешность постепенно проявлялась, наливалась красками, а голос звучал все громче. Через минуту этот Человек стал настолько реален и красочен, что казался реальнее и красочнее всего остального мира и всех присутствующих, которые на его фоне уже выглядели черно—белыми.
— … Именно поэтому, мой дорогой Калиш, я пришел именно к тебе, — говорил этот Человек. – Поверь мне, ты поступил совершенно правильно, и ни в чем не виноват передо мной. Милый Калиш, исповедь осуществляется перед лицом священника, как перед представителем Сына Человеческого, и что говорится на исповеди, предназначено лишь ушам Его, а священник – лишь проводник, и потому не должен он нарушать эту тайну. Но что говорит Сын Человеческий священнику, то предназначено для передачи людям, и тайны не составляет. Так что ты, мой добрый Калиш, и мог, и должен был передать Мои слова людям. Извини меня, что я появился здесь и сейчас, и, кажется, нарушил какое—то ваше мероприятие. Прошу также всех присутствующих извинить меня за нарушение этого мероприятия, право, я не хотел. Но обстоятельства вынудили меня появиться здесь и сейчас, дабы не свершилась несправедливость по моей вине. И извините, что я так неосторожно побеспокоил всех вас лицезрением моей скромной персоны, к сожалению, это был единственный приемлемый для данного случая способ – мой любезный Калиш так был поглощен своей речью, что не заметил меня даже тогда, когда я был достаточно неосторожным, чтобы обнаружить себя даже перед этим любезным атеистом. – Человек показал рукой на Свенсона и, осенив всех присутствующих крестным знамением, тихой поступью вышел из церкви.
— Позволь мне дотронуться до тебя, Господи! – заорал Свенсон, рванулся за ним и, запнувшись обо что—то, растянулся на полу.
После этого он надрывно засмеялся и еще долго бормотал:
— Я видел его, какое счастье, как Он прекрасен! Я его видел, он существует! Господи! Спасибо тебе за то, что ты есть!
* * *
Анализатор СПБК—36 выявил в воздухе на планете Земякис-3 звездной системы ВК—71016 (шестой тентуры) присутствие когерентных галлюциногенов, то есть веществ, порождающих одинаковые галлюцинации у всех присутствующих.
Калиш остался священником, но переменил приход.
Что касается живцов, то они, к сожалению, были не галлюцинациями, а прискорбной реальностью до тех пор, пока их не истребили. Восемь экземпляров живцов были перемещены в зоопарк на планете Пенелопа вблизи Галактического центра.
* * *
— Для чего вы это мне рассказали, уважаемый генерал? — спросил психотерапевт. — Это — случай из вашего прогрессорского прошлого, не так ли? Верно ли я понимаю, что под именем Свенсон вы скрыли собственную персону? Какую консультацию вы хотите получить у меня?
— Понимаете ли, я согласен, что моя попытка обмануть такого маститого психолога как вы, профессор, была по-детски наивной, — сказал генерал смущённо. — Да, я, действительно, рассказал историю из своего прошлого. И я вывел себя под именем Свенсона. Я решил посоветоваться с вами. Меня всегда мучало одно соображения. Я, как выяснил, угадал, что на планете Земякис-3 присутствуют, как они теперь называются, когерентные галлюциногены. Точнее будет сказать, что я ничего такого не понял, но догадался, что на этой планете по неизвестным мне причинам возможны массовые галлюцинации. И я решил проверить это. Поэтому я привлёк внимание молящихся своими криками, сделал лишь вид, что вижу живого Христа. Но вы понимаете, что я его увидел настолько явственно, что решил, что это и был Иисус Христос. Я и до сих пор так думаю, настолько он был живой, телесный, именно такой, каким я его представлял себе. Да—да, телесный — это именно то слово!
— Что же вас смущает? — спросил профессор.
— Дело в том, что я заподозрил это, допустив, что живцы — это всего лишь плод галлюцинации, — пролдолжал генерал. — Но, понимаете ли, ведь я ошибся! Живцы были самой настоящей реальностью!
— Ах, вы об этом! — сказал профессор. — Вы всё время думали об этом, но не читали литературу об этой планете? Погодите—ка, это интересный случай, разумеется, у меня есть для вас неожиданный материальчик... Минутку, я вам его найду.
Профессор повернул к себе нетбук и произнёс: «Себастьян, пожалуйста, последние сведения о планете Земякис-3».
— Вот, послушайте, — сказал профессор и развернул ноутбук к генералу.
— Планета Земякис-3 была населена фантомами, то есть плодами коллективных галлюцинаций так называемых живцов, которых в древние времена на этой планете было множество. Наличие на планете когерентных галлюциногенов позволяло аборигенам планеты, живцам, создавать в качестве галлюцинации искусственное население планеты, по внешнему виду и образу действия аналогичному виду Homo Sapiens, человек разумный. Считается, что живцы ранее, в доисторические времена, в ограниченных количествах проживали на какой-то другой планете, населённой людьми, и питались ими. Эта древняя цивилизация не истребила их полностью, но частично вытеснила за пределы своего обитаемого мира. Несколько особей попало на планету Земякис-3 и стали там размножаться, истребив, вероятно, какие-то местные виды животных, которыми и питались на первых порах. Вследствие того, что живцы обладали интеллектом не хуже, чем у людей, эффект когерентных галлюцинаций работал и в их случае, в результате чего они заселили планету своими галлюцинациями — представителями вида Homo Sapiens. Однако, галлюциногенные возможности живцов были намного сильней. Они оказались настолько сильными, что синтезированные их разумом галлюцинации обрели телесную оболочку. Долгое время цивилизация живцов существовала, питаясь синтезированными ими людьми, однако вследствие действий прогрессоров живцы были полностью истреблены. В настоящее время планета Земякис-3 населена исключительно видом Homo Sapiens, все живущие особи на этой планете размножаются традиционным путём, изредка порождают объекты массовых галлюцинаций, но эти объекты, порождаемые их разумом, оказываются лишь эфемерными, коротко живущими. Не было случаев, чтобы эти объекты могли самостоятельно прожить более двух часов, после чего они развеиваются бесследно.