Ах, она была такой правильной девочкой. Глаженые платьица, чистенькие туфельки, и банты, всегда белые. И желтенькая шапочка зимой. Она имела правильный взгляд на вещи и встречалась с правильными мальчиками. Все в ее жизни было известно заранее. Больше всего она любила ходить к бабушке и гулять по площади. Площадь была красивая, усаженная клумбами, по ней гуляли нарядные люди, а вечером она освещалась разноцветными фонарями. Она любила прогуливаться там со своими мальчиками, и разглядывать прохожих. Как-то ранним вечером она шла, как обычно, с Мишей, и навстречу им попалась компания, совсем необычная. Она посмотрела на них, и удивилась, - никогда не видела таких прежде. Они были какие-то въерошенные и с нахальными улыбками. Они посмотрели на нее нагло, и она смутилась. Она обернулась им вслед, и тут же спрятала глаза. Потом она долго вспоминала их, - и сердце ее будоражилось. Их было пятеро - самый старший, старый такой дядька, и четыре пацана, совсем малолетки. Сергей из них был самый красивый - блондин с серыми глазами и прической, как у Курта Кобэйна. Когда она вспоминала о нем, то внутри все сжималось немножко. Однажды дядька заговорил с ней, и она вдруг рассказала ему совсем такие вещи, о которых никому бы не призналась, - например, как ходила босиком смотреть на собак у помойки и кормить их картошкой. Дядька слушал ее понимающе и кивал. Она часто встречала их, и они смотрели на нее заинтересованно. Но никакого продолжения не было, и это ее не утешало. Однажды она шла по площади, и навстречу опять попалась вся компания, как тогда. Они засмеялись ей навстречу, и она было хотела улыбнуться приветливо, как один из них прокричал: "О, собачки босиком!" Она ужасно смутилась, и пробормотала: "Ну, да, я ходила на них смотреть, но вовсе не босиком", и пустилась бежать прочь. Как она разозлилась. Она шла по улице, пылала щеками, и чувствовала, что все потеряно. Как ужасно. Вот досада. Она схватила желтенькую шапочку и со злости зашвырнула ее в сугроб. И в этот момент они ее догнали. Она обернулась - и все поняла. Он смеялся ей в глаза. Она обняла его лицо и поцеловала. Счастье - это когда все потеряно, и вдруг обретаешь то, что хотела всю жизнь. Она сразу осмелела:
- Так, ну раз так, выкладывайте, кто же вы такие, что смеете надо мной смеяться.
- Мы? Ну что ж, - начал дядька, - я типичный политзаключенный. Недавно реабилитирован. Работаю учителем в сельской школе.
- Мы из колонии, - весело отозвался еще один, с черным лицом. - Я лингвист, он музыкант, а этот у нас гений.
Гений небрежно тряхнул косой челкой. Вообще все они выглядели довольно гламурно.
- Математик, - очаровательно представился он. Он был почти так же хорош, с пепельными волосами, но Сергей все-таки был лучше.
Как она была счастлива. Нет ничего лучше, чем встречаться с мужчиной в компании его друзей. Это ужасно украшает. В этом есть такое очарование, перед которым трудно устоять. Они провели вместе лето. Она никогда не была так счастлива. Даже суровость бездомных будней не пугала ее. Однажды они подрались с конкурирующей фирмой. На улице их остановила группа таких же out low, только постарше, и среди них была девушка, похожая на Киру Найтли.
- И вы думаете, что можете управлять всем здесь? Вряд ли вам это удастся, тем более с таким лидером, - она кивнула на Сергея, - рано или поздно вы облажаетесь.
Дальше случилась драка. Она дралась в первый раз в жизни, но ей понравилось. Когда та компания набросилась на них, ей показалось, что это кадры из какого-то фильма, которые она смотрит отстраненно. Они напрыгнули как бы сверху. Она отчаянно сопротивлялась, царапалась, и, кажется, им удалось стрясти их довольно успешно. Она была горда этой победой.
А потом они уехали. Никто не знал, куда они подевались. Она чувствовала себя так, как будто у нее вырезали что-то жизненно важное, и нигде не находила себе места. Жизнь потеряла всякий смысл. Краски потускнели. Ничего больше не хотелось, и настала зима.
Зимой они поехали с мамой к тетке в Улан-Удэ. Она совсем изменилась к тому времени. Отрастила волосы как у Курта Кобэйна и напрочно влезла в тертые джинсы. Мама увезла ее, чтобы только не смотреть в ее вечно блуждающий взгляд. В Улан-Удэ стояла резкая зима. Она натянула коньки для облегченного передвижения по городу. Ее позабавило, насколько в типовой застройке похожи все города. Она узнала площадь, по которой ходила в детстве, и без труда поскользила по улицам, тут же найдя нужный маршрут.
Вечером они шли по коридору скорого поезда. Тетка должна была презентовать им то, ради чего мама приехала. Затевалось новое дело. Вдруг раздались звуки неземных песен, и им навстречу поплыли стаи форменно одетых девушек. Она сначала испугалась, что их снесут, но ничего, девушки как-то окаймили их, напевая песнопения, и держа в руки бокалы с шампанским.
- Вот. Видишь? - по-деловому убеждала тетка ее мать, - когда-то здесь производилось худшее шампанское в мире. И попробуй это теперь.
Она попробовала. Шампанское было восхитительным. В нем был знакомый, пьянящий привкус. Когда мама отошла посмотреть внимательнее, тетка положила ей руку на плечо и тихо сказала:
- Мне кажется, я знаю, где их найти.