Сколько может продолжаться беспредел?
Сколько еще будет длиться новое Смутное Время?
Стоит ли всем нам ждать, когда придет добрый и мудрый царь, который будет править по совести?
…Вот он, наш русский, наш «савецкий» менталитет: «авось не моя хата сгорит», да еще «как-нибудь, оно будет»!
Вспомните русские народные сказки.
Когда у героя что-либо не выходило, появлялась Добрая Волшебница, которая говорила ему: «иди спать, утро вечера мудренее».
И отправлялся Иванушка на печку, а утром…
Все было «О-кей»!
Сделано, срублено, построено, доставлено.
Другими, причем.
Без особого напряга, без особых забот и переживаний.
Нужно было только Добрую Волшебницу найти…
Так и жили, надеясь.
За годы той власти, что была после 1917 года, большевики сумели-таки вывести новую породу людей - «Хомо Советикус», отличающуюся от других людей рабской покорностью и равнодушием к своей судьбе и судьбам будущих поколений.
…Нужен новый Моисей. Человек, который сможет вывести народ из состояния летаргической покорности.
Но и тогда, далеко не сразу, новые поколения русских, глянув на этот ничтожный мир новыми глазами, начнут жить по другому, уважая соседние народы и ценя в себе самое главное человеческое качество - Чувство Собственного Достоинства.
Моим друзьям, Шаховым, дарю
С признательностью и любовью.
Из кoвыльных, Задонских просторов,
Тянет запахом скошенных трав,
И по светло-зеленому лугу,
Мчит жеребчик, хвост дудкой задрав.
Скоро вечер накатит на землю,
За селом остывает закат,
У крыльца гастронома прохожий,
Изучает рекламный плакат.
На плакате - старик ест сосиску,
Всюду флаги, как гвозди, торчат,
Голосуйте за «Наших», по списку!
Тетки в красных платочках кричат.
На опушке, у самого леса,
Примостился бревенчатый сруб,
В мутных стеклах клочки паутины,
И болтается вывеска: «Клуб».
Ну а в центре села, у конторы,
Где на досках приказы висят,
Двое в усмерть упившихся теток,
Председателя вслух матерят.
Тракторист, что приехал с покоса,
Нарубался картошки и щей,
И теперь своей толстой подружке,
Под шумок «запускает лещей».
Мол, я тоже когда-то был святый,
Как дурак, зашибал трудодни,
А по праздникам водки, - ни грамма,
А в чужую постель, - ни ни-ни!
Говорит он: подружек не слушай,
Пусть полощут чужое бельё!
Нашу дружбу с тобой золотую,
Не разлить им водой, ё-моё!
Да, признаюсь, разок таки было,
Подловил я соседку в хлеву.
Но, не в жилу мне было, не в сладость,
Я ж и дома не часто могу!
Всю силенку на поле истратил,
Выполняя по пахоте вал,
Но зато наш родной председатель,
Меня первой звездою назвал!
Что имел он в виду, я не понял,
И причем здесь ночная звезда?
Может я, как всегда, не расслышал,
И в контексте звучала…. «Езда»?
Он, конечно, товарищ ученый,
Восемь классов - не их ведь удел,
Только, Маша, в день каждой получки,
Он, зараза, творит беспредел!
Вот и нынче, он вместо трех сотен,
Что спиной своей выгорбил я,
Как в насмешку, - четыре червонца,
Пашке дал, ну а мне - нивуя!
Вот скажи мне, ты ж умная баба,
Как с таким нивуем нам прожить?
Может телку продать в воскресенье,
Иль у мамы твоей одолжить?
Ведь без денег помрем с голодухи,
Не дожив и до праздничных дней…
…Ты, Маруся, того, не волнуйся,
Лучше в стопку мне водки налей.
Щас приму я сто грамм для начала,
Раскачусь, разомнусь, развернусь,
Вот тогда поглядим, кто там, справа,
Раскрывает хлебальник на Русь!
А потом повернем к тем, кто слева,
Нависает над нашим куском,
Ох, и здорово ж их пропоносит
От испуга, - под каждым кустом!
Вот бы только дожить нам до завтра,
Вот бы только детей уберечь,
Мы, Маруся, ещё повидаем,
Как покатятся головы с плеч!
Юрий Берг
Сентябрь 2006
jurgenrissenberg@gmx.de