Около шести часов утра я выскочил из запылившегося на трассе автобуса на одной из центральных улочек Мар–Дель–Плата. Несмотря на ранний час, уже было достаточно жарко, но народу на улице почти не было. Я заскочил в придорожный магазин, где за прилавком сидел какой–то старичок, и, схватив пачку печенья и расплатившись мелочью, почти бегом направился к зданию городской комендатуры. Там, в окно дежурной, стояла очередь. Когда я подошел, то сразу же сунул документы в окно, после чего через какое–то время изнутри женским голосом неожиданно и резко прозвучало:
…А теперь забери все это и катись отсюда!
Ничего не ответив, я выскочил наружу, но буквально сразу же вновь услышал за спиной тот же самый женский голос, на этот раз – гораздо более миролюбиво:
…Подождите, куда вы? Вы извините, что я вас так сразу обругала. Меня зовут –синьора Анна…
Но я ответить ничего не успел. Сразу неожиданно подошли два здоровенных амбала, подхватили меня за руки и с размаху головой «впечатали» в ближайший бетонный забор. Я упал на асфальт и потерял сознание, в последний момент увидев перед собой испуганное лицо женщины из комендатуры, назвавшейся «синьорой Анной»…
Очнулся я у кого–то в квартире жилого дома – видимо, в центре города. Я лежал на кровати в углу комнаты, совершенно голым, а голова болела так, будто по ней прошлись асфальтовым катком. Неожиданно в комнату вошла, как привидение, девушка – примерно моего возраста, с длинными распущенными волосами рыжего цвета и в красном халате. Увидев меня, она сначала покраснела, а затем скорчила недовольную физиономию…
…Где я? – выдавил я из себя первое, что пришло мне в голову. –Что это было?
…Тебя подобрали на асфальте…-ехидно ответила девушка. –И принесли сюда. У тебя травма головы…
…А где я? – переспросил я, с трудом поднимаясь с кровати и держась за голову.
…У меня дома…- продолжала язвить девушка. – Квартира семейства Маркос. Я – младшая дочь хозяина…
…Слушай, - неожиданно поинтересовался я, увидев себя без одежды. – А мы не…?
…Ерунду не говори! – резко оборвала меня юная хозяйка. – Не было ничего! И вообще, - добавила она. – Оденься и выйди отсюда!
…А что, - ехидно поинтересовался я, с трудом выползая из комнаты и застегивая молнию на штанах. – У вас в городе все женщины так грубо разговаривают? А то на меня тут с утра одна наорала в комендатуре, а потом – оказалась весьма вежливой - извинилась и представилась «синьорой Анной»…
…А –а, эту женщину я знаю, -вновь съязвила девушка. –Она –дежурный врач в комендатуре. Проверяет документы, медицинские справки и дает разрешение на проживание в городе. Вот тебя и угораздило на нее «нарваться»…
…А причем здесь комендатура? – поинтересовался я, уже окончательно одевшись. – Что у вас тут вообще происходит – я чего–то толком ничего не пойму…
…Ну, ты даешь…-ехидно ответила девушка, подойдя к зеркалу и начав причесываться. –Если ты не в курсе, объясняю – в нашем замечательном государстве и –конкретно –в нашем солнечном городе –правит военная хунта, которой руководит –вернее, командует –генерал Хорхио Видела. В стране – комендантский час, везде –армейские заставы и военные комендатуры. Повсюду все закрыто – банки, магазины, бензоколонки и так далее…Мы даже не знаем, где бензин для машины брать, а это – единственный заработок не только для моего отца, но и для всех нас – его жены –моей мамы, моего брата Мигеля и меня. Сам понимаешь, «на панель» идти не хочется…
…А как тебя – то зовут? – поинтересовался я. –А то столько всего наговорила, а даже не представилась…
…Ольга Маркос…-наконец, представилась девушка. –Но меня все называют «львица» –потому, что у меня волосы длинные и рыжие…
…Понятно, меня –Луис Росар. –представился я. –Ладно, «львица», все с тобой ясно –я пошел. А то еще, чего доброго, кто–нибудь из твоих родителей придет – потом опять мало не покажется…
…Это точно, отец орать начнет, - съязвила девушка. –Но одному тебе по городу тоже ходить нельзя, а то опять в комендатуру заберут. Поэтому, - подытожила она. – Сейчас – давай, иди, -а часов в двенадцать будешь ждать меня около входа в центральный городской парк –под пальмой. А сейчас – иди, а то мне после тебя тут еще убираться, пока никто не заметил…
Выйдя из квартиры, я оказался на лестничной площадке подъезда девятиэтажного дома, где был отключен лифт, а на каждом этаже были вывернуты все лампочки вместе с патронами. Лишь спустившись на улицу, я крутанул пальцем у виска перебинтованной, как оказалось, головы, оглядевшись вокруг…
«Если это и есть…-подумал я. –Военная диктатура, то оно очень заметно. Это каким же надо быть полоумным диктатором, чтобы довести страну до такой разрухи? Потрясающе – просто слов нет…»
Между тем, как уже вскоре стало понятно, ничего смешного не было. Помимо разрухи, процветал также и откровенный криминал – причем, самого разного вида. Пока днем я ждал девушку–«львицу» перед входом в парк, на моих глазах двое парней напали на проходившую мимо них женщину средних лет. Один ударил ее сзади камнем по затылку, а другой отобрал сумочку, после чего они ее затащили за угол парка, и, судя по доносившимся оттуда воплям, раздели и изнасиловали…Слушать эти звуки было, мягко говоря, неприятно…
Сама девушка опоздала минут на десять. На этот раз она была в белом платье и босоножках, а на шее у нее висели небольшие бусы…
…Куда идем? – поинтересовался я. – В парк или куда–то еще?
…Сначала – по делу…-ответила девушка. –Бензин поищем по ближайшим гаражам, а то наши запасы на исходе…
Но далеко отойти от парка мы не успели. Неожиданно у нас за спиной что–то вздрогнуло, а затем повалили клубы черного густого дыма. Проламывая кусты на обочине, в парк резко повернула машина «Скорой помощи», воя сиреной…
…Так, пошли отсюда. – резко произнесла девушка. –Все равно надо уходить, а то в комендатуру заберут…
С большим трудом – примерно часа через два –нам удалось раздобыть канистру бензина, и мы сразу же отправились в гараж, где и размещалась машина отца девушки. По открытой двери я понял -хозяин был на месте. Мало того, там же был и его старший сын –Мигель…
…Добрый день, -начал я, затаскивая в гараж канистру. –Наше почтение, синьоры…
…Ты кто? –суровым голосом поинтересовался хозяин. –Откуда ты взялся?
…Луис Росар…-представился я. –Я –новый знакомый вашей дочери Ольги Маркос, синьор. Вот, бензин принес, -слышал, что нужно…
…Оставь у входа…-ответил тот. –И можешь идти…Мигель, -продолжил он, обращаясь к своему сыну. –Нам этого бензина на ближайшие дни должно хватить…
…Надеюсь, -ответил Мигель. –Должно…
К тому времени меня такое обращение уже не удивляло. Я понимал, что всем этот «комендантский час» настолько надоел, поэтому все друг с другом так и разговаривали…
Но лишь вечером –по радио –я узнал, что случилось в парке. Из выпуска экстренных новостей стало известно, что утром там взорвали машину известного «политического деятеля» из военной хунты, отвечавшего как раз за внутреннюю безопасность. А вскоре – уже дома у девушки – по небольшому переносному телевизору –из выпуска новостей, который вела дама с азиатской внешностью и в красном костюме -я услышал и специальное обращение самого генерала Виделы, которого первый раз в жизни увидел «живьем»:
…Мы примем меры, -произнес генерал суровым голосом. –И обязательно найдем тех, кто организовал сегодняшнее преступление. Таким действиям нет прощения, поэтому наказание будет обязательным…
Но меры приняли, что называется, хлеще некуда –уже на следующий день комендатура была «забита под завязку» арестантами. Сначала похватали толпу «ночных бабочек» около вокзала, распевавших «Neh Nah Nah», а затем взяли даму лет сорока, певшую на сцене в парке собственную композицию «Солнце»:
«…Солнце в море уходит,
Чтобы вернуться к нам вновь…
Сердце, сердце находит
Потерянную любовь…»
Так что, после этого происшествия меры, действительно, усилили. Ночью на улицу теперь выходить нельзя было вообще. Я это понял тем же вечером, когда вышел на улицу в сумерках в поисках мусорного контейнера. Едва стало совсем темно, как меня чуть не подстрелили в узком «коридоре» между автобазой и складом, где и надо было проходить, причем –буквально метров двадцать. После этого я предпочитал выносить мусор исключительно днем…
Спустя два дня девушка –«львица» снова назначила мне встречу около входа в парк, под той же самой пальмой. Но и эта встреча завершилась точно так же, как и предыдущая. Неожиданно за спиной чего –то тряхнуло –причем, еще сильнее, чем в прошлый раз, после чего по улице рванула целая колонна машин «Скорой помощи», воя сиренами почти синхронно…
…Кажется, опять кого–то взорвали, -ехидно предположил я. –Может, самого этого –правителя?
…Вряд ли…-ответила девушка. –Иначе бы тут из комендатуры уже местность бы «прочесывали»…Ладно, -продолжила она. –Лучше пойдем отсюда, пока они, правда, не «нарисовались»…
Вечером я узнал, что произошло, и это было уже, действительно, страшно по –настоящему. В самом центре Мар–Дель–Плата взорвали многоэтажный и многоквартирный жилой дом, практически сравняв его с землей, отчего образовалась гигантская воронка. Как стало ясно из новостей, погибло больше сотни человек, после чего в городе не только объявили траур, но и еще больше ужесточили «меры безопасности», наставив чуть ли ни на каждой улице по военной заставе с автоматами. Казалось, что этому концов видно не было, но я, как выяснилось, ошибся…
Нам всем эта хунта уже настолько надоела, что мы решили – вместе с девушкой –«львицей» и ее старшим братом Мигелем «извести» ее, что называется, изнутри. Однажды мы, дождавшись сумерек, вылезли на улицу и присоединились к уличному музыканту, певшему под окнами домов композицию «Ливень». После чего, как и следовало ожидать, нас с девушкой –«львицей» забрали –таки в комендатуру, откуда сразу же «за нарушение общественного порядка в комендантский час» перевели в местную тюрьму. Условия там были хуже некуда – свободных мест не было, как таковых, а я делил нары с каким –то отпетым головорезом по прозвищу «Санчес» –тот вообще уже был, судя по внешности, приговорен к пожизненному заключению…
…За что сел –то? –поинтересовался однажды у меня «Санчес». –На бандита ты вроде бы не похож…
…За «нарушение общественного порядка в комендантский час». –ехидно ответил я. –Ночью песни орал на улице. Обещали, правда, скоро выпустить…А ты чего здесь –судя по тебе, сидишь давно?
…А я здесь и останусь…-произнес «Санчес», садясь рядом со мной на нарах. –До конца жизни, и мне уже ничего не поможет. А вот тебе надо уходить из тюрьмы, причем, как можно быстрее…
…Вот это ты –зря…-ответил я. –Не только мне, но и тебе можно выйти отсюда. Смотри, мне кажется, что этой хунте недолго осталось. Она сама себя «изнутри изживает», она уже почти обречена –так что, еще немного, и режим падет. Смотри, может и тебе выйти удастся…
…Не думаю, -ответил «Санчес». –Я в этом не уверен. Чувствую, что встречу свою смерть именно здесь –на нарах, и ничего мне уже не поможет…
…Слушай, так нельзя…-среагировал я. –Не надо быть таким обреченным. Вот увидишь -все скоро изменится…
Ночью была моя очередь спать, но спать совсем не хотелось. Лежа на нарах, я смотрел в потолок камеры, откуда свешивалась паутина, и вспоминал, как совсем недавно уже чуть не «загремел» в комендатуру, когда участвовал в уличной драке…
Однажды я шел по улице в центре города, когда ко мне подбежала девушка с короткой темной стрижкой и в кожаной куртке…
…Прошу вас, помогите! –кричала она. –Там, на рынке, бьют моего друга, пожалуйста, помогите ему!
Не дослушав, я рванулся на рынок, где в одном из рядов, действительно, какой–то здоровый амбал избивал молодого парня –тоже с темной короткой стрижкой, который от ударов почти уже терял сознание. Я сразу же подскочил к нападавшему сзади, «рванул» его на себя, и нанес целую серию ударов –в физиономию и в живот, после чего тот сам уже съехал по стенке на асфальт. Поняв, что победил, я треснул поверженного амбала по голове подвернувшимся под руку овощным деревянным ящиком, частично разломав его…
…«Спасибо» вам, -подошла ко мне еще раз девушка в кожаной куртке. –Вы просто спасли Алессандро…-тот с трудом поднялся с асфальта, и протянул руку, еле выговорив свое имя. –Меня зовут –Элен, -продолжила она. –«Спасибо» вам еще раз…
…А чего случилось –то? –поинтересовался я. –Из –за чего драка -то началась?
…Просто этот бандит, -ответила Элен. –Пытался меня ограбить, а Алессандро хотел за меня вступиться, но у него плохо получилось -силы оказались неравны…
Вскоре оба ушли, оставив меня в одиночестве. Если бы тогда я знал, когда я с ними снова увижусь, то не поверил бы…
Ночь на тюремных нарах прошла быстро и незаметно. Но на следующий день все перевернулось буквально наизнанку, но –в лучшую, к счастью, сторону…Уже с утра на тюремном заборе с колючкой появился лист с написанным от руки объявлением, гласившим –«Сегодня вечером, во внутреннем дворе, состоится концерт с участием певицы Наталии Рохас. Арестантам явка обязательна, отказники останутся без ужина». Позже, во время завтрака, я нашел в своей железной лоханке записку от девушки –«львицы», гласившую –«Сегодня вечером…концерт с певицей, которая «сидит» вместе со мной –все будет хорошо, я тебя очень люблю…». Я тогда ничего, конечно же, не понял…
И вот вечером, около пяти часов, всех арестантов выгнали из камер и привели во внутренний двор. Минут через десять, когда Солнце уже не так палило, как днем, и можно было чем –то дышать, на сцену, больше похожую на эшафот для казни заключенных, вылезла девушка чуть постарше меня –тоже с длинными волосами рыжего цвета. Ее появление никакими эмоциями встречено не было вообще…
Девушка запела. Сначала текст песни казался весьма унылым, но затем народ уже потихоньку даже…начал подпевать. Когда со сцены прозвучали финальные строчки:
«…Отыщите острова,
Где зеленая трава-
В ней живут любви и мира
Позабытые слова…», то туда сразу же полез охранник с автоматом…
…Ты чего тут поешь, кукла крашеная? –щелкнул он затвором. –Я тебя сейчас…
Но в этот момент сзади кто–то всадил охраннику в спину со всего размаху кухонный нож –оказалось, это был тот самый «Санчес». Раздавшийся после этого свист стал «сигналом к действию»…Толпа в мгновение разоружила конвоиров, завладев автоматами и ключами от всех замков. Минут через пять арестанты выломали дверь на арсенале, расхватали оружие, расстреляли всю охрану, освободили сокамерников, затем высадили входные ворота на улицу, оказавшись на свободе. Я сразу же потерял из виду «Санчеса» и певицу, зато увидел на мгновение Алессандро и Элен, а затем очень удачно «столкнулся» с девушкой–«львицей», после чего мы вдвоем перелезли через забор, тоже оказавшись «на воле». Правда, не обошлось без последствий - я оставил в «колючке» ботинок, а девушка сильно порезала в кровь левую ногу, после чего мне пришлось уже нести ее на руках…
Через час тюрьма уже полыхала открытым пламенем, а бывшие арестанты с трофейным оружием уже штурмовали пост городской комендатуры. К ночи Мар–Дель–Плата полностью была уже в руках восставших, которых становилось все больше и больше. Город праздновал до утра, а некоторые молодые парочки на радостях раздевали друг друга до гола и прыгали в фонтаны, чтобы прямо там заняться любовью…Ночью –причем, весьма быстро –в руки восставших перешли остальные крупные города Аргентины –Кордову, Росарио и так далее…К утру «взяли» и столицу –Буэнос –Айрес. В это же утро над подконтрольными тогда Аргентине Фолклендскими островами был поднят национальный флаг…Британской империи –английский десант, воевавший там почти два месяца с местными войсками, ценой огромных потерь взял местный административный центр –город Порт –Стэнли. Генерал Видела после всего этого, естественно, застрелился, и военная хунта прекратила свое существование. Аргентина, наконец, освободилась от диктатуры, так всем надоевшей за десятки лет…
На следующее утро я снова очнулся в квартире девушки–«львицы», в той же самой комнате и той же самой кровати. Девушки рядом не было, и я решил ее не ждать. Я оделся и вышел на кухню квартиры, пол которой был покрыт линолеумом из сине–белых квадратов. Сама девушка–«львица» стояла у окна, задрав раненую ногу на стул, на котором мама девушки –Валенсия Маркос –уже заклеивала и забинтовывала ей место полученной травмы…
…Проснулся, герой? –немного ехидно, увидев меня, поинтересовалась дама. –«Спасибо», что донес мою дочь до дома на руках, что из тюрьмы ее вытащил…
…А что, -удивился я. –Уже всех свергли? Я правильно понял –в нашей стране, наконец, произошел переворот?
…Именно так…-ответила девушка –«львица». –Из локального тюремного бунта выросла настоящая демократическая революция, к которой мы все так долго стремились. Так что, мы победили, за что я тебя очень люблю…
…Ну, что же, -влезла в диалог Валенсия Маркос. –Если все так и есть, то я вам мешать не буду. Можете теперь любить друг друга, и вас за это никто не будет ругать…-и ушла, оставив нас на кухне вдвоем. После этого девушка –«львица» повисла у меня на шее, утонув в моих темпераментных объятиях…