Встречи

Страна наша маааленькая – всего каких-то там сто миллионов с хвостиком человек, а Питер - и того меньше раз в двадцать. Вы можете месяцами и даже годами ходить по родному городу, заглядывать в общедоступные или «злачные» места, не встречая никого из знакомых.
Другое дело на «выпасе» - в отпуске, например, или командировке в каком-нибудь уездном городишке – всенепременно встретишь знакомое лицо, а, бывает, и того лучше – хорошего знакомца. И нет тогда роднее лица, слаще разговоров и ностальгических ощущений.
Его Величество Случай сводит нас друг с другом совершенно в  неожиданных местах и при столь же неожиданных обстоятельствах. Потом, после этих встреч, остаются воспоминания,  как о курьёзных и, порой, невероятных случаях, которые невольно вызывают улыбку, и в большей своей части запоминаются на всю жизнь.
Встречи, встречи! Сколько их было за мою, уже довольно долгую, жизнь в городах и весях нашей «необъятной родины».
Помотаться пришлось вашему покорному слуге по союзу, когда он ещё существовал, – на троих хватит. Кто работал в ВПК, знает, куда «Макар телят не гонял» - чуть ли не от Кушки до Новой Земли и от Калининграда до Сахалина. С вояками не засидишься!
Завсегдатайничал я на Ахтубе и Сахалине, на Байконуре и Плесецке,  а уж заводы и НИИ в центральных наших городах – сплошь дом родной! Везде были люди, люди и встречи с ними…

Встреча первая
 
Работал я одно время со своими немногочисленными подчинёнными, как и весь наш доблестный космический НИИ, над некоторыми проблемами советских беспилотных аппаратов.
Космос – это вообще детище и гордость страны Советов, а поэтому, почитай, вся страна, за исключением кормящих матерей, домохозяек и детей, работали на него и небезуспешно, однако американский «Шаттл» стоял у нас, как кость в горле.
В конечном итоге мы, то есть страна Советов, сподобилась на свой многоразовый челнок, и я со своим крепко спаянным и споенным коллективом, конечно же, тоже.
Достался и нам свой кусок многоразового пирога, который, ну, никак не хотел лепиться, а только все сильнее прилипал к рукам моего маленького коллектива. Как ни напрягали мы свои силенки и оптом, и в розницу, - решение, казавшееся на поверхности, никак не хотело материализовываться в тарелочку с голубой каёмочкой. Пришлось ездить по стране и набираться ума-разума у других. Кто-то пытался решить подобную проблему так, кто-то иначе, но ни у кого она тоже не решалась в законченном виде, не находила красивого оформления, за которое можно было бы не стыдиться. Уже почти отчаявшись найти «ячменное зерно», поехал я в «ридну Украину», в Киев – может, там, что в загашнике завалялось.
Хохлы, однако, народ хитрый, так сразу тебе секрет, как ноне говорят, «ноу- хау», не откроют – пришлось им в подарок везти свою «изюминку», до которой они уже давно были охочи. Долг – платежом красен.
Положил я эту изюминку  в дипломат, сел на самолет и махнул в Киев.
В стольном граде у меня, кроме рабочего интереса, был и свой собственный. Дело в том, что там жили мои две двоюродные сестрички и еще одна особа  с киевского телевидения - Наташа,  с которой мы иногда встречались, когда она приезжала по делам в Питер. А бывало, сговаривались с ней погулять себе в удовольствие недельку-другую на югах, в свободное от космических и телевизионных дел время.
Таким образом, командировка обещала быть заманчивой – так сказать, полезное с приятным.
Разбежался мой самолетик, оторвался от землицы-матушки, на мгновение как бы завис в нерешительности и пошел за облака. До чего мне нравится этот момент отрыва от всего земного, это некоторое легкое, с холодком состояние в животе  под мощный рев турбин… Его не передать – его надо чувствовать. Во мне, наверное, погиб летчик, потому как  всё, связанное с полетом, от отрыва до посадки наполняет организм физическим наслаждением … 
Сижу в кресле, глаза смежил – как будто дремлю, а сам думаю о встрече с Наташей – гарной, чернобривой, высокой и струнк'ой дивчиной – щирой украинкой. Глаза  у неё, что спелые вишни, - бархатные, глубокие, как омут,  и ласковые…, руки тёплые, легкие, как летний южный ветер нежные…  Размечтался одним словом!
Отогнал я видение и стал думать, где же мне якорь бросить. Конечно, хочется у Наталки! Хочется, но не можется, ибо, если у неё, то  работа на ум не пойдёт – это раз, выбраться от неё к сестрам – наступить себе на горло – это два…
Если остановиться у сестёр, то комфорт обеспечен, но до работы далеко – живут на Подоле, и до завода придется пилить каждый день час туда и столько же обратно, а уж, чтобы к Наташке, - то это с непременным скандалом. Да нет, не потому, что не любят её, а просто из фамильной вредности – семья должна быть превыше всего и прежде других интересов. Значит, остается гостиница при заводе!
Лечу и лениво прикидываю: что, где, когда…! Через два часа открыл глаза в  Борисполе, а ещё через час был уже в проходной завода. Оформил командировочные документы и получил направление в «пятизвездочный отель» под негласным названием «Бухенвальд».
Почему «Бухенвальд», спросите Вы?  Все очень даже просто – здание двухэтажное неказистое, барачного типа, обшарпанное, а за ним возвышается не очень высокая труба котельной – прямо крематорий. Бухенвальд, да и только!  Удобства относительные – в номере 4-6 коек, да тумбочки, а посередине стол со стульями. Главное удобство – это два шага до проходной, а все остальные - в коридоре.
Со следующего утра начался рабочий день, и на удивление успешно. У киевлян интересующая нас проблема была, практически, решена и достаточно оригинально, так что адаптировать её под свои условия, можно будет быстро, - дня за три четыре. Ай, да хохлы, - обскакали!   А далее я свободен, как ветер, ибо за оставшиеся командировочные дни можно было организовать испытания, в коих мое присутствие не требовалось, а важен был только конечный результат. Таким образом, у нас с Наташей получалась целая неделя вместе. Но это было в будущем, а пока за эти дни надо было провернуть кучу дел.
Практически, все время допоздна пропадал я на заводе и возвращался только часам к восьми вечера, уставший как собака, без рук, без ног, но с сознаньем выполненного гражданского и профессионального долга.
 На третий день моего пребывания в Киеве возвратился я в гостиницу поздно и завалился от усталости на койку не раздеваясь, прямо поверх одеяла - поваляться с книжкой и отдохнуть.  Не успел я прочитать несколько страниц, как открывается дверь, и входит мужчина, лет, эдак,  сорока,   среднего роста  - мужик, как мужик, только что-то в этом человеке обратило на себя моё внимание.
Поздоровались. Выясняется, что его поселили днём, когда я был на заводе, а сейчас он тоже возвратился с работы.
В тот день в нашей обители на четыре койки соседей не было – разъехались, и получился у нас с ним номер на двоих - прямо люкс, только не хватает телевизора, телефона, холодильника и ванны с туалетом, а так – люкс.
Слово за слово, познакомились. Сосед мой, Александр Николаевич, предложил отметить его привальную, новоселье и наше знакомство.  А почему бы и нет?!    Случайные знакомства в командировке, зачастую, имеют неожиданные продолжения после неё как в личном, так и служебном плане.
Разложили мы всякую снедь, припасенную ещё из дома, сосед достал бутылочку армянского пятизвездочного коньяка, и мы сели за стол.
Со стороны, конечно, не комильфо: коньяк из гранёных стаканов, закуска под водку, на столе клеёнка, но за неимением гербовой, пишут на простой – командировка все-таки.
Выпили за знакомство по первой порции, закурили и разговорились о том, кто, с чем и зачем приехал, но не напрямую, а так - бочком, в обход. У нас даже в «конторе» в коридорах не упоминались в те времена такие названия, как «Байконур», «Плесецк». Когда спрашивали человека, куда он едет, тот отвечал – на север. Это значило в Плесецк, а если на юг, то, соответственно, - на Байконур.  Режим секретности был таков, что въелся в плоть и кровь, поэтому и разговоры с чужими людьми были, по привычке, осторожными, ибо бывали прецеденты.
Сидим, разговариваем, потягиваем коньячок, который так приятно согревает внутри, язычок немножко подразвязался, и разговор стал принимать более доверительный характер. Во время беседы я все смотрел на Александра Николаевича и не мог отделаться от мысли, что мы уже  где-то встречались. Ловлю на себе те же заинтересованные взгляды, но почему-то никто из нас не решается задать вопрос в лоб – ну, прямо, как красны девицы…
Однако, после четвертой «рюмки» сосед все-таки не выдержал и спрашивает:
- Послушайте, Сергей Александрович, не скажу, что с первого, но со второго взгляда точно, не могу избавиться от ощущения, что мы с Вами где-то встречались – чертовски знакомо Ваше лицо. Вы, случайно, не частый гость в Н-ске. Я-то там бываю, чуть ли не каждый месяц!
В Н-ске, где собирают весь ракетный комплекс, куда входят различные наши изделия, бывать мне приходилось, но не часто, чем я явно разочаровываю своего собеседника.
-Я, Александр Николаевич, все больше по Москве фланирую  да в Екатеринбурге, иногда приходиться бывать, в Харькове, Ленинске. Вы туда, часом, не залетаете? Может, там и виделись? – уточняю я.
- Да нет, уважаемый, я все больше по технологической части да и здесь по ее милости кое для каких работ. Я же производственник. – откровенничает постоялец.
- Я, Александр Николаевич, сам не могу отделаться от мысли, что мы где-то пересекались, но вот все мучаюсь, а вспомнить никак не могу. Может в Перми? – продолжаю  я ворошить свою и его память.
- Если бы мы с Вами отдыхали вместе где-нибудь, то я бы точно вспомнил – это, обычно, запоминается надолго, но связана наша встреча именно с работой. – констатирую я.
С этого разговора мы снова съезжаем на общие темы, а сами мучительно напрягаем извилины. Уже становится неинтересен сам по себе и коньяк, и Киев…
Собеседник мой никак не может успокоиться и продолжает поиски истины:
- Послушайте, товарисч, признавайтесь, чем Вы еще занимались, кроме этого чёртового «Шаттла»,  в котором вся страна увязла, ну, хотя бы, в общих чертах,?
- Да много чем, Александр Николаевич, ну, системами мягкой посадки, например, всякими орбитальными комплексами да разным приходилось…- юля, изворачиваюсь я.
- Постойте, постойте, голубчик, это же питерские работы по мягкой посадке …  Вы что, из Питера что ли? – почему-то удивляется сосед.
- Да, из Питера! – вопросительно гляжу на собеседника.
- Послушайте, приятель, а не из института ли… - и называет сокращённое название нашего НИИ.
- В самую точку, Александр Николаевич! - отзываюсь я в нерешительности.
- Так и я из того же гнезда! – ставит жирную точку на наших терзаниях мой собеседник.
Далее следует долгая пауза, в которую мы, открыв рты, круглыми глазами смотрим друг на друга, а потом разражаемся гомерическим хохотом.
Да, уж! Это ж надо – проехать полторы тысячи километров, поселиться в одной гостинице, в одном номере, выпить почти бутылку коньяка, два часа выпытывать друг у друга, кто, чем занимается,  и выяснить, что мы не только из одного города, но и работаем в одной «конторе» вместе, только один производственником, а второй – разработчиком!
По этому поводу была, к обоюдному удовольствию, распита вторая бутылка коньяка, которая настолько закрепила наше знакомство, что проблем с производством в нашем очень секретном и славном Научно-исследовательском институте у меня никогда больше не было.
На следующий день, закончив изыскательную часть, я свернул свои «манатки», попрощался с сослуживцем и довольный уехал к Наташе.
Да, воистину, Россия – страна маааленькая, и всё в ней маленькое, кроме широкой русской души!

Встреча вторая

Что-то не заладилось у меня последнее время с подружками. Кои мне нравятся, - тем я не подхожу, которые мне знаки внимания оказывают,- мне «не в тему». Полный раздрай, а не личная жизнь. А какая личная жизнь без подружки? Как поётся в одной бардовской песне: «Но без женской ласки, право, жизнь как будто хромонога. Деньги, почести и слав без любви – да ну их к Богу. И сидел он вечер каждый, о взаимности тоскуя…»
Вот и я сидел, тоскуя о взаимности!  А началось это тоскование с последнего Нового года, который впервые в жизни встречал в одиночестве.
Каждому мужчине, не обремененному семейными узами, а паче, обремененному, хочется Новый год встретить с любимой. Это какой-то знаковый ритуал, - предтеча нового, неизвестного, но непременно очень хорошего, светлого и счастливого… Блажен, кто верует! однако веруют все, всегда  и как дети!
Наготовил я к этому «знаковому ритуалу» всякой вкуснятины, стол сервировал с изыском, чтобы встретить Новый год с подругой, с которой до этого мы везде светились вместе и всё, казалось, у нас было вместе, однако, прождал я её до полдвенадцатого ночи, а она так и не пришла … 
Не пришла и всё! И не позвонила! А когда я понял, что не придёт, то расхотелось мне встречать этот самый любимый праздник, когда, как дите малое, ожидаешь от нового года каких-то мистических чудес и перемен к лучшему. Можно было успеть, конечно, к друзьям, но с таким настроением лучше никуда носа не высовывать, а сидеть дома и заливать коньяком новогоднюю рану.
Не пришла, не позвонила подруга и на следующий  день, и через два дня, и через три, а проклюнулась только через неделю. Выяснять ничего не стал, а попросил просто забыть мой телефон и адрес.
Вот с таким «весёлым» настроением начал я новые трудовые свершения в новом же году.
Установилось устойчивое, но нерадостное равновесие: дом – работа, работа – дом, а дома – никого, кроме тебя и собаки, которая тоже смотрит на тебя, вроде бы с укоризной, как бы вопрошая: «А где и почему не приходит…?»
Последнее время, обычно, я езжу на работу с помощью такого транспорта, как маршрутка, ибо машина сломалась и серьёзно, а средства на ремонт еще пока не определились, да и никакой головной боли – сел, а тебя везут.
Прошло несколько месяцев, обида притупилась, и стал я оглядываться по сторонам - одному как-то неуютно.  Не знаю, как другим, а мне нравится, когда по дому мельтешит создание в юбке, молча или щебеча, что-то делая или из любви к перемещению. Если из любви к перемещению, то всегда можно поймать за руку и усадить к себе на колени, шепнуть какую-нибудь безделицу на ушко, от которой у создания засверкают глаза. Да мало ли всякого, от чего в доме тепло и уютно становится с пребыванием женщины, однако, после новогоднего фиаско ничего не складывалось.
Однажды утром, проспав, только успев поскоблить физиономию,  добежал я до остановки и впрыгнул в маршрутку.
Отдышавшись и переведя дух, по привычке стал оглядывать пассажиров в салоне.
Утром интересно наблюдать за лицами людей – какие они одинаково-разные… Перевожу взгляд с лица на лицо, пытаясь прочитать, чем с утра жив человек. Привычка такая дурацкая у меня – читать по лицам. С одного лица на другое, на третье, четвертое и, вдруг, взгляд прилип к женскому лицу в глубине салона.  Прилип и все. Женщина, как женщина. Я отвожу от неё взгляд, а он сам собой возвращается и ищет её глаза, возвращается, и – в глаза. Вроде и неудобно, так пялиться, но вот какими-то магнетическими силами мои глаза в прямом смысле выворачиваются в ее сторону.
Доехали до метро. Она вышла раньше меня, а я следом. Иду и смотрю на её походку. Фигурка стройная, изящная, несмотря на примерно сорокалетний возраст. Шаг легкий, энергично-специфический, - похоже, остатки хореографического прошлого. Росточка небольшого, но вся какая-то ладненькая, аккуратненькая, не худенькая, а вот всё у неё тютелька в тютельку… Смотрел, смотрел и досмотрелся до того, что женщина споткнулась.  Споткнулась, оглянулась под ноги, ища предмет, о который зацепилась, а не догадалась, что о мой взгляд.  Хорошо, что не упала, бедненькая.
Далее нам было в разные стороны – ей в метро, а мне пешком до работы ещё минут пятнадцать ходу. Иду, а у самого перед глазами, как в двухоконном режиме компьютера: то её глаза, то фигурка, то глаза, то фигурка…
 На работе особенно не забалуешь, вроде, как и забыл про глаза и фигурку, но по пути домой её облик то и дело мелькал перед глазами…
Сознаюсь, понравилась мне эта женщина так, что забылись все прошлые неурядицы! Бывали и красивее, и ядренее  попутчицы, но вот эта была наделена таким шармом, который мне обычными словами не передать, а других, извините, не знаю.
Её лицо под капризными завитушками каштановых волос светилось одновременно озорным лукавством и серьезностью взрослой женщины. Вы, наверное, скажете, что такого не бывает, – ан, бывает!  Вот это-то, очевидно, и привлекло моё неуёмное внимание.  Возможно, что это просто казалось или хотелось, чтобы было так. Правда, вот глаза - немного выпуклые, с длинными, загибающимися вверх, пушинками ресниц, погружали меня в спокойную синевато-серую  глубину с короткими сполохами каких-то озорных бесенят. Её не портил даже маленький шрамчик над верхней губой, придавая  ухоженному лицу миловидную пикантность.
Одета дама была  тоже как-то моложаво-изящно и элегантно в одно и то же время: брючки сидели без лишней складочки, рельефно, не вульгарно подчеркивая округлые линии её фигуры. Короче,  всё умело показано, но с чувством меры  зрелой женщины, знающей, что она хороша
Так ли, не так ли, но в ней меня очаровало всё. Оставалось только познакомиться, однако первый свой шанс я уже упустил.
Не привык я знакомиться с дамами в транспорте, а тут, себя пересиливая, как бы  обещание дал – познакомлюсь и всё, хоть трава не расти! Пять минут позора, а, может, - судьба?!
На следующее утро я в это же время прыгаю в маршрутку, и опять мы встретились, но сидели в противоположных концах салона. Сижу и взгляд отвести не могу. Дама тоже нет-нет и скользнет взглядом по моим глазам и как-то не раздраженно, а чуть-чуть с хитринкой, а в конце пути чувствую, что сдерживает улыбку, которую я, естественно, на свой счет принимаю. А на самом-то деле, кто знает, по  какому поводу женщина улыбается?
Сижу и думаю, что сегодня подойду и обязательно познакомлюсь, но пока я прикидывал, как лучше это сделать, маршрутка подъехала к метро, женщина выпорхнула из салона, а меня оттеснили от нее на выходе другие пассажиры. Пока я выбирался, пытался догнать, она юркнула за турникет. Вот незадача!  Не повезло, но уж завтра…
На следующий день мы ехали вместе снова и сидели друг к другу ближе. Выходил я первым, выпустил пассажиров, что были впереди неё, и подал руку…
Дама, выходя, замерла, подняла вопросительно на меня свои глубокие глаза… и подала руку.
- Сударыня,  ради Бога извините, но не могу не обратиться к Вам! Очень хочу с Вами познакомиться…, меня зовут  Вадим. – скороговоркой на выдохе представился я.
 Женщина посмотрела мне прямо в глаза долгим изучающим взглядом, как бы несколько колеблясь, а стоит ли…, потом улыбнулась:
- Инга, но извините, - опаздываю! До встречи в транспорте! - на ходу бросила попутчица и помахала рукой.
- Начало положено, так что дальше будет легче! – думалось мне. Однако все произошло с точностью, до наоборот - мы не встречались больше месяца.
Через несколько дней безрезультатных проб и неудач встретить Ингу в маршрутке, я попробовал угадать, где она живет, привязываясь к маршруту автобусика. Но, что бы я ни делал, где бы ни пытался подловить мою новую знакомую, с которой даже не успел толком поговорить, все было безрезультатно – прямо, как в воду канула. Ожидал её на разных остановках, сдвигал поездки во времени, ждал вечером у выхода из метро - дудки, не получалось, хоть тресни! Я уже начал терять надежду – может быть, переехала, сменила работу или ещё какой форс-мажор встал на моём пути, но в один противно-дождливый день, открываю дверь автобусика, и…
Прямо передо мной сидела Инга, а рядом с ней свободное, но мокрое-премокрое место – на сидении лужа натекшей с потолка воды  …
Не успев ещё закрыть за собой дверь, я, по-моему, на весь автобус выпалил:
- Ну, наконец-то, Инга!!! Я уже думал, что совсем Вас потерял! –  и плюхнулся в лужу!
- Вадим, там же мооокро! – вскрикнула Инга, смешно состроив гримасу человека, плюхнувшегося во что-то жидкое и холодное.  Достав из сумки салфетку, женщина заставила меня встать и принялась вытирать  сидение, но мне было всё равно – главное Инга нашлась и сидит рядом, а на мокрые брюки я даже внимания не обратил. Мы так заразительно смеялись, что вся маршрутка невольно заулыбалась, а на улице, казалось, брызнуло алмазной россыпью солнце.
Я сидел рядом в пол-оборота к моей попутчице и, глядя ей лицо, пытался вобрать в себя каждую её черточку и морщинку. Только сейчас мне стало ясно, как я  хотел увидеть эту женщину вновь…
- Инга, я так давно пытался Вас разыскать, но всё было безрезультатно. Целый месяц вычислял возможные Ваши пути и систематически их прочесывал каждое утро, встречал Вас у метро… Куда Вы пропали? -  безудержно, как бы боясь, что не хватит времени, я говорил и говорил, не отрывая взгляда от её лица.
- Да, так получилось, что я ездила другим транспортом и в другое время, так что Вы никак не могли меня встретить,  а потом ещё немного приболела. - мягко улыбаясь, отвечала женщина.
- Инга, мне совсем не хочется еще раз Вас потерять, район у нас хоть и маленький, но, не зная о Вас ничего, просто не найду, если снова пропадёте. Не сочтите за наглость, осчастливьте телефоном или я не заслужил его своим рвением и подмоченной репутацией?! Инга, поймите, я человек свободный и достаточно серьёзный, а с женщинами знакомлюсь в транспорте второй раз в жизни. Первый в юности, а второй – сейчас. – продолжал убеждать я попутчицу в своей благонадежности.
Утопив меня во взгляде глубиною в жизнь, Инга открыла сумочку, и в протянутую ладонь легла  её визитка, а мои пальцы ощутили тепло ее руки, которое через веточки нейронов током ударило в сердце, заставив его гулко забиться на весь автобус.
Я проводил женщину до турникета метро, поцеловал руку и тихо шепнул: «До встречи!»
Теперь-то мне было спокойно – эта женщина никуда от меня не денется. Теперь-то я знаю ее имя, отчество и фамилию, а главное – в моем кармане лежал клочок бумажки с  номером телефона …
Почему-то я тогда не думал, что Инга может быть замужем, а, может, и не замужем, но у нее кто-то есть да я тогда вообще ни о чем не думал, кроме того, что, наконец, нашел свою пропажу.
Я подождал, пока Инга пройдет через турникет, загадав, что если она обернется, то у нас все сложится, и Инга обернулась, помахав на прощанье рукой.
Больше в эту неделю мы не виделись, но зато каждый день болтали по телефону о всяком, о разном, не считая времени. Инга оказалась остроумной собеседницей, за словом в карман не лезла и спуску в острословии мне не давала, но голос у нее всегда был мягким и теплым.
В пятницу вечером мы, как уже привыкли за неделю, созвонились, и я предложил ей погулять завтра где-нибудь, на что она согласилась, но попросила позвонить утром, чтобы уточнить, где и когда.
В субботу утром, дав женщине выспаться и привести себя в порядок перед свиданием, в 12 часов я позвонил, и мы договорились поехать на Крестовский остров.
Теперь надо  было решить, где мы встретимся, вопрос простой для близко живущих людей, но, тем не менее...
На мой вопрос, где мы встретимся, Инга предложила подождать её у дома.
- А это где? – естественно озадачил я женщину.
- Давайте на углу такой-то и такой-то улицы, не искать же, в самом деле, часы для свидания! – засмеялась Инга.
- Как на углу, Вы что, рядом живете? – оторопело спросил я.
- Да, я там живу, на этой улице, а что в этом удивительного? - насторожилась собеседница.
- Постойте, сударыня, а в каком доме, если не секрет? – задал я вопрос с повысительной интонацией, чувствуя шестым чувством, что сейчас последует что-то удивительное.
- Да уж, какой секрет, коли мы знакомы! Дом 18, корпус 2, последняя парадная, 11 этаж. – с некоторым недоумением в голосе сообщила Инга.
- А сколько лет Вы живете в этом доме? – продолжал я пытать недоумевающую женщину.
- Лет, наверное, пятнадцать. Вадим, а в чем все-таки дело? – несколько растеряно отвечали на другом конце провода.
- Мы с Вами, дорогая соседушка, 15 лет живем в одном дворе, в одном доме, между нашими парадными всего сто шагов, мы ходим по одной улице, мало того – по одному двору, бываем в одних магазинах, а встретились и познакомились только сейчас и где, - в транспорте….
Провода телефонной линии напряглись тишиной ожидания, а потом разразились дружным хохотом.
Когда я с букетом ярких махровых гвоздик пересек наискось наш с Ингой двор и встретил ее на глазах удивленных дворовых бабушек, которые всех и обо всем всегда знают, мы, глянув друг на друга, снова весело рассмеялись, а потом, взявшись за руки, как будто встречались целую вечность, поехали на прогулку…
Вот такие бывают неожиданности и курьезы в очень маленьком уездном городе  Санкт-Петербурге с не очень молодыми людьми, проживающими в одном дворе не очень малое время!



Санкт-Петербург
16.06.06г.