Пальцы

I got some shit on my motherfuckin chest that
I need to get off cause, if I don't
I'ma fuckin explode

D12 “Girls”


Солнце палило все происходящее во дворе – ничто не могло ускользнуть от внимания водородного Колобка. Однако происходящее было так убого, глупо, тухло, что любые размышления на тему солярного зрения могли вызвать только сострадание к звезде. Динамику в жизнь безлюдного двора вносили лишь два оленя, рывшиеся в железной помойке, да граффити на борту белоснежной трансформаторной будки – гризли уламывал красного коня.
Ваня сидел на лавке. Рядом с лавкой стоял большой знак, аллегорически изображавший маму с ребенком. Ваня смотрел на ребенка, стоявшего на вершине огромной горы застывшего цемента в центре детской площадки. Ребенок стоял твердо, словно памятник. На лице его бугрилась странная улыбка.
– Миша!
Ваня поморщился. Мама ребенка стояла за спиной, совсем рядом.
– Миша, иди сюда, поганец!
Мама кричала громко. И удивительно зло.
– Слезай, сволочь! Я в тебя камнем кину!
Ребенок не двигался.
– Ты издеваешься надо мной?
– Ю! – сказал ребенок. – Яа!
– Ну ладно, падла.
Что-то темное с огромной скоростью и тихим свистом пролетело над головой Вани. Ребенок всплеснул руками, словно в бассейне, и свалился с горы. Теперь Ваня не мог его видеть.
– Вот и все, – сказал Ваня.
– Осуждаете? – спросила бывшая мама, сев на лавку рядом с Ваней.
Ваня повернулся к ней. Она была привлекательной.
– Нет.
– То-то и оно. Ну какая я мать? Я хочу карьеру и настигнуть жизненный успех.
– Превед.
– И что я воспитаю? Так лучше для всех, и для меня, и для него. И для других. Да?
– Ваня.
– Нет, Миша. Но это теперь не важно. Превед.
– А почему Вы не поехали на море?
– Из-за этого, – бывшая мама кивнула в сторону цементной горы. – Аллергия на морской воздух. И плавать не умеет. А ты?
Ваня открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент все изменилось. Ребенок вышел из-за цементной горы. Левой рукой он держался за лоб, а правой – за камень, который кинула в него мама.
– Э? – спросил ребенок.
– Очухался? – ответила мама вопросом на вопрос.
– У! – сказал ребенок и кинул камень. Но если мамин бросок был похож на выстрел из танкового орудия с высокой начальной скоростью, то атака ребенка напоминала минометный залп – камень описал невысокую параболу и упал на землю, не долетев до цели три-четыре недобрых метра. Впрочем, ребенок мог просто давить на психику.
– Дегенерат, – сказала мама. Она встала с лавки и схватила стоявшую рядом бетонную урну. – У? Угу!
Урна полетела вперед с густым жужжанием. Ребенок заслонился руками, но это ничего не меняло. Урна накрыла его, так, что остались видны только носки голубых туфелек.
– Ну, теперь задохнется. Обделается и задохнется. Выпьем чего-нибудь?
Ваня улыбнулся.
– Конечно.


По пути к кафе им никто не встретился – все уехали на море еще вчера, и теперь по пустому городу бродили только немногие дежурные, больные и инвалиды. В общем, те, кому в жизни не повезло.
– А ведь сейчас в городе почти никого нет, – сказал Ваня во время разговора по пути.
– Да, все уехали на море, и остались только те, кому не повезло, – сказала бывшая мама. И тяжело вздохнула.
– А Ваш муж?
– Его от работы послали, отказаться ведь нельзя. Да так оно ведь и веселее, и интереснее. Если жена не изменяет мужу, семейная жизнь может быстро надоесть и придется делать развод.
В кафе их не ждали – столов и стульев не было. Официантка, правда, появилась быстро. Она держала во рту сразу две сигареты и дышала так тяжело, что вопрос о причинах ее пребывания в городе не вставал.
– Не повезло нам, да? – сказала официантка.
– Несите пить, – сказал Ваня.
– Сию секунду, – сказала официантка.
И через секунду принесла пить.
– Давайте поговорим? – сказала бывшая мама.
– Давайте, – сказал Ваня. – Как Вас зовут?
Сказала бывшая мама.
Сказал Ваня.
Сказала бывшая мама.
Сказал Ваня.
Сказала бывшая мама.
Сказал Ваня.
Помолчали и допили.
– Я хочу взять тебя за палец, – сказала бывшая мама потом.
– Что, прямо здесь? – спросил Ваня.
– А что? – спросила бывшая мама, игриво улыбаясь. – Надо разнообразить пальцевую жизнь, иначе простая жизнь быстро надоест.
– Неудобно, – сказал Ваня. – Не в морально-эстетическом, а в физико-химическом плане.
– Тогда пойдем в ближайший подъезд, – сказала бывшая мама. – Я всегда мечтала подержать кого-нибудь за палец в подъезде.
– Пойдем, – сказал Ваня.


В подъезде тоже почти никого не было – только тощий барсук скребся в дверь одной из квартир. Хозяева уехали на море и забыли про своего зверя.
– Послушайте, а Вам не кажется странным, что Вы не хотите воспитывать детей, но хотите подержать меня за палец?
– Нет, а тебе?
– Кажется.
– И что?
– Ничего. Держитесь.
– За какой.
Бывшая мама задышала Ване в ухо.
– За два сразу. За левый безымянный и правый большой.
– Ах, озорник.


– Скажите, сказал Ваня, пока бывшая мама искала ключи в сумочке. – А Вам не кажется странным, что лучшим нам кажется время, проведенное не дома?
– В смысле?
– Ну, в отпуске, или на прогулке, или в кинематографе, или в клубе, или на футбольном матче, или на хоккейном матче, или в публичной сауне, или в лесу.
– Нет, а тебе?
– Кажется.
– И что?
– Ничего.
– Ну и все.
Они зашли в квартиру. Разделись и разулись в прихожей, пошли в спальню.
Бывшая мама показала Ване глубокие отметины на притолоке.
– Видишь? Вот почему мы не развелись через три года.
– А у женщин не растут рога?
– Нет. Какой же ты глупый.
Они зашли в спальню.
Ваня посмотрел на телевизор – размер его был намного больше, чем Ваня ожидал. Бывшая мама смутилась.
– Его и муж смотрит, – сказала она.
Ваня посмотрел на другой телевизор – тот был еще больше. Бывшая мама поняла, что облажалась, и решила сменить тему.
– А тебя когда-нибудь держали за пальцы ног?


– Может в клуб?
– Рано, и там уроды, и ты уже у меня есть, а в клуб с мужиком идти – все равно, что в Тулу со своим пулеметом.
– Погуляем?
– Ага.
Сначала вокруг было пусто. Но потом они попали в темную подворотню. В дальнем конце подворотни находились трое мужчин в майках, тренировочных штанах и с татуировками. Они зажимали в углу однорукую женщину. И совали ей свои пальцы.
– Вот так да.
– Надо помочь.
– Чем? Разве только самому их за пальцы подержать.
– Ты что?
– Я разумно рассуждаю.
– Ах ты проклятый трусливый койот. Вот смотри и учись, чему я научилась.
Бывшая мама наклонилась и подобрала с земли три больших камня. Мужчины стояли к ним спиной и ничего не видели. Однорукая женщина стояла к ним лицом, но она была увлечена происходящим и тоже ничего не видела.
Бывшая мама приняла позу бейсбольного питчера и ловко метнула камень в затылок среднему мужчине. Его голова раскололась, мозги, глаза, язык, зубы и кровь попали на однорукую женщину, а мужчина умер. Двое других повернулись к бывшей маме.
– Это не то, что Вы думаете! – сказал один из них, подняв руки.
– Женщина, успокойтесь! – сказал другой, отбивая чечетку. – Мы же культурные люди, давайте поговорим?
– У? – спросила бывшая мама и сама дала ответ на свой вопрос: – Угу.
Мужчина, сказавший «Это не то, что Вы думаете!» получил камень в грудь. Куски легких, позвоночника, ребер, желудка, поджелудочной железы и даже часть печени попали на однорукую женщину. Мужчина умер. Мужчина, сказавший, «Женщина, успокойтесь» и так далее, повернулся к ним спиной и попытался вскарабкаться на стену подворотни.
– Девушка, не надо, – попросила однорукая женщина, стирая остатки желудка и поджелудочной железы с блузки.
– Э? – спросила бывшая мама. – Эгеге!
Камень попал последнему мужчине пониже спины. Все, что находится спереди жопы, попало на стену. Мужчина упал. Он умер не сразу, а сначала начал мучиться, подвывая, как американский милиционер в художественном фильме «Мягкая фикция».
– Видал, как запугали девку? – спросила бывшая мама у Вани, который на время побоища дематериализовался, и теперь соткался в темном воздухе вновь. – «Не надо», говорит. Стокгольмский синдром.
– Нет, – сказала однорукая женщина, подходя к ним и снимая с уха остатки чьего-то желудка. – Просто скучно, когда все на море, я пошла погулять, встретила вот этих мужчин и мы решили поиграть.
– Да? – спросила бывшая мама и почесала затылок. – Ну вот и поиграли.
Все трое засмеялись.
– Мне, наверное, неудобно оставаться с вами, – сказал Ваня после того, как отсмеялись. – Поскольку хоть они и играли, и я был прав в своем разумном решении, все же я проявил себя как полное ссыкло. Наверное, я пойду домой.
– Топай, – сказала ему бывшая мама.
Однорукая женщина кротко улыбнулась.
Ваня кивнул ей и пошел куда глядят глаза. Он всегда так делал, потому что спиной вперед ходить неудобно.
Он слышал, как бывшая мама сказала «Я хочу взять тебя за все пять пальцев», как однорукая женщина ответила «Так это», и как бывшая мама сказала «Не ссы, в жизни все надо попробовать. Даже кака…»
Но последних слов Ваня не разобрал. Да и предыдущие разбирать в общем-то не хотелось, все было ясно и так.


Дома Ваня сразу ощутил чудовищную усталость. Впрочем, снимая ботинки, он решил, что, несмотря ни на что, пока еще не похож на чудовище, и стал ощущать просто усталость. Как обычно после прогулки, Ваня первым делом подошел к двери в комнату Ваниной мамы. Зайти внутрь было невозможно. Почти все пространство занимал громадный жужжащий телевизор, говоривший замогильным голосом. На телевизоре лежала медицинская карта Ваниной мамы, размером с небольшую тумбочку. Больше в комнате ничего не было, даже места – свободным оставался только один угол, где и стояла Ванина мама. Ее можно было разглядеть, ухватившись за телевизор и подтянувшись. Ваня так и сделал. Лицо Ваниной мамы от радиации… Ваня спрыгнул на пол. Разглядывать Ванину маму он был не в силах.
– Я пришел.
– Прогулялся? Как там, хорошо?
– Хорошо, – соврал Ваня.
– Эх, – вздохнула Ванина мама.
– Плохо, – снова соврал Ваня. И потом сказал правду: – Я просто соврал, чтобы тебе стало полегче.
– Скоро станет.
– Нет, – сказал Ваня. – То есть не в том смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Мама, а хочешь, пойдем гулять?
– Да зачем я тебе. Ты и один теперь можешь прогуляться. Я уже все сделала и могу спокойно отдохнуть.
– К врачу ходила? – спросил Ваня.
– Ходила.
– Что он сказал?
– Здравствуйте.
– Опять издевался? – спросил Ваня. – Я ему завтра все жало вырву.
– Не надо, Ваня. Я ему половину сегодня сама вырвала.
– Ну вот видишь, ты еще в хорошей форме.
Ванина мама ничего не ответила. Несколько секунд Ваня ждал, потом позвал ее. Потом еще раз позвал. Потом подтянулся на телевизоре. Мама по-прежнему стояла в углу.
– Мама, ты чего молчишь? – спросил Ваня.
– Да чего зря воздух трясти, – сказала Ванина мама. – Иди, иди, у тебя же дела, наверное. А я уже все сделала.
Ваня снова опустился на пол. Немного постоял молча. Потом снова позвал Ванину маму.
– Что?
– Я чего-нибудь придумаю, мама! – сказал Ваня, всхлипывая.
– Конечно придумаешь, вон у тебя какая голова светлая.
Ваня механически провел рукой по блондинистым волосам.
– Придумаю, – сказал он.