Король жил, король был своим в доску, так говаривали его поданные с этаким панибратством кивая на лик его святого пра¬пра¬пра¬пра-дедушки, намалёванный в каждой корчме по¬-своему.
Принцесса также жила-была, других детей у нашего короля не было, придворные звали её не то шустрёной, не то пострелёнкой, странно правда? Ах, да, вы ведь её совсем не знаете, в общем, она скромно-достойная тихоня, видимо так её прозвали за какие-то похождения времён полузабытого детства.
Герцог, ещё был, красивый, умный и в меру честолюбивый… Всего¬-то хотел захватить престол, напирая на какое¬-то там родство со святым пра-пра¬пра¬прадедушкой короля. Говорят он ценил поэзию и меценатил во всю, стеснялся этого и при дворе пытался выглядеть интерисующимся исключительно войной и охотой.
Принц из далёкой страны. Слишком привыкший к своему происхождению, чтобы придавать ему значение, слишком беспечный, чтобы думать обо всём сплетении интересов, стоящих за его пребыванием при дворе своего- в-доску короля. Всё чаще и чаще он мог внезапно замолчать посреди пира хотя буквально только-что старался привлечь всеобщее внимание или во время сожжения еретиков уставится в одну точку и ровным счётом не воспринимать ничего вокруг себя.
Начальник стражи – настоящий, преданный без лести, служака, вот только крайняя привязанность к азартным играм, бывало, мешала показать свою безупречность во всей красе.
Лесной разбойник, ну о нём даже сейчас снимают фильмы, хотя в жизни он был просто собой, а не тем, про кого поют песни.
Сказочник, естественно, что каждая сказка имеет своего сказочника. и на кой мне всё это понадобилось?
Поехали читатель! Вот за окном уже мельтешит выраженная сказочной мультяшностью эпоха антисанитарии и исконной романтики! Осторожней, лужу на этом повороте лучше объезжать осторожней, слишком ожидающе смотрятся её топкие берега, зато теперь,.. да, да не может не впечатлять, ведь это Каэдлор и о его красоте ты можешь услышать в очень и очень далёких отсюда местах, только не в тех, где ты привык бывать. Да нет конечно, просто улицы такие узкие что отсюда трудно заметить зазоры между домами, потому и кажется что всё застроено эдакими массивами. Кстати таким белым город будет только при ярком солнце, если хоть немного пасмурнее то всё из этого ярко-белого камня станет грязно-сероватым, такая у этого материала особенность – на разный свет разный цвет.
Как же я хочу понравиться тебе читатель, аж самому противно, выпекаю этот Каэдлор из ничего лишь бы ты сейчас не оставил меня одного с этими вымученными фантазиями. Кстати большая часть Каэдлора неопределённа-грязная при любом свете (интересно почему цвет я всегда конкретизирую да ещё через тире?) что ещё можно ожидать от лачуг, но не это важно, важнее другое, мне то это зачем? Нафиг я потащил тебя по этой просёлочной нити с бусинками топких луж за эти стройные стены… Конечно тут всегда смердит, это-же средневековье! Если ты сейчас остановишся и спросишь меня прямо я скажу – для развлечения, Если совсем-совсем серьёзно то мне хочется создать нечто проблемно-размашистое с очищающим сливом эмоций в конце, только я так боюсь облажаться что на твой вопрос отвечу: «для развлечения, ведь игра гораздо важнее результата».
Наконец-то выехали, вот за то, что после всех этих сдавливающих улочек оказываешься на площади я и люблю средневековые города. Это? Это не просто башни, стены и «типо того» это Коронная Цитадель, она и но умастом холме короной смотрится и король там живёт, в общем, вперёд нам по дороге наверх, в приют великих место, где мы можем поиграть!
Его несравненство, бесподобство и просто величество Галвельт IV Итахтун немного поднял руку и нервно, будто что-то стряхивая, дёрнул ладонью слуги и отвечавшие за утренний туалет придворные тут же расступились. Его величество немного посмотрел в глаза церемониймейстеру и подумал, не поговорить ли с ним о том, что всё это напоминает танец осенних листьев на ветру, так здесь разноцветно и суетно. Но потом Галвельт представил как благостный прощелыга извернёт всё обычной лестью и просто кивнул в сторону двери, церемониймейстер тут же топнул посохом и все устремились к выходу, сам он вышел последним пятясь и глядя в глаза королю. Галвельт Преимственный вздохнул и двинулся проложенной тропой.
Вот щас эти резные двери… ага открылись, вот он отстранённо-величественный, худой и высокий, поклонись, как умеешь, так мы сойдём за дворян-провинциалов смешных, но привычных.
Это рассветный приём, правда, без рассвета король просто проходит по галерее, а дворяне ему кланяются, потом все пойдут в тронный зал и там окажут честь одному принцу из далёкой страны, да точно, уже рассказывал, это действительно он и есть. Там я свяжу первые линии узора.
-Ну вот я и увидел Коронную цитадель, это гораздо лучше чем слушать как менестрели поют о «Сети из стен» и «башнях столбах». – принц улыбнулся не просто как-нибудь, а именно дружелюбно.
-Вы ещё не видели её внутри, ваше высочество.
«Внутри её – подумал Семиаль – внутри… интересно, почему этот герцог – как – его – там кажется мне таким же отгороженным как вся эта цитадель? Вроде он не дерзит, не уклоняется от беседы, разговаривает только он как-то… без стремления ко мне. Дома я про каждого мог с уверенностью сказать, что он… хотя Сенешаль Мульшер старый козёл ну и под копыта его, в остальном если кто ещё и не успел убедить меня в своей благорасположенности, то изо всех сил пытался мне её показать и так приятно чтоб всем порокам расцвести!! Понятно конечно, здесь не дом… ещё светлоумный Раирс «о сиём» говорил, только вот: «Будет в отчаянье рыцарь пред дамой Бурю миров заплетённых в цветок Разве вместит в своей краткости малой Слов о любви бесконечный поток».
-Ваше высочество, там же будет принц, неужели вам не любопытно?! – по матерински улыбаясь, сказала фрейлина Подкаблучка.
-Мало ли на земле принцев? Да и принцесс тоже.
-Ваше высочество!
-Ну-ну не пугайся, я же обещала, что сегодня все будет хорошо, просто я с утра совсем разбитая прям, не знаю…
-Понимаю ваше высочество.
-Нет, не понимаешь, дело в том, что Рогатка опять меня взбучила, сказала, что я в ноты не попадаю, а я попадаю!
-Что поделаешь ваше высочество.
-Понятное дело что ничего. Но ты не бойся, я буду сегодня танцевать и с достоинством поддерживать беседу как и полагается настоящей принцессе! Даже если этот Семиаль громко испортит воздух, я изо всех сил буду вести себя, как не в чём не бывало.
-Правильно ваше высочество.
Вот блин!! Я ведь чуть не забыл читатель, быстрее сюда к окну, вон, смотри туда, где оружейная выходит, там над дверьми мечи скрещенные висят, рыцарь у дома с резным деревянным крыльцом к цитадели едет да не этот, а с золотыми лебедями! Рядом с ним ещё рыжий парень едет, тоже в золотых лебедях, головой вертит! Увидел?! Вот, это и есть наш знаменитый лесной разбойник сам Ливорн-кей. Романтично, правда? Ужас путников и небольших поместий под личиной чужеземного рыцаря пришел взглянуть на обещавшего отвесить за его голову равную тяжесть золота короля, не очень интересующуюся рассказами о нём принцессу, едва не настигшего его вместе с остатками шайки, три счёта назад герцога, и даже на начальника стражи который совсем недавно поставил свой парадный шлем против самого сермяжного шишака на то что в этом счёте Ливорн-кей будет четвертован, или там сварен в молоке.
Кстати! Начальник стражи, помнишь такого приземистого, почти квадратного дядьку в сером поддоспешнике? На ножнах ещё золотые русалки наклёпаны? Да стоял рядом и слушал герольда, пока тот нас расспрашивал, это и есть начальник стражи. Пойдём, я не люблю рассказывать без наглядного примера перед собой.
Начальник стражи теперь уже не просто возле ворот, он стоял прямо возле герольда и внимательно слушал рыцаря, чей плащ был украшен золотыми лебедями.
-…Прапраправнук сера Гентуна Кроводрала подавившего волнения Ипюков в шестой срок Игонаса II Хвата – распинался тот – от него и пошел наш род золотых лебедей.
При этих словах прапраправнука Гентуна Кроводрала герольд вскинул голову, но начальник стражи резко положил ему руку на и плечо и сказал:
-Проезжай те же сер, ваши речи вполне нас убедили.
Рыцарь с золотыми лебедями проехал, и начальник стражи стал что- то шептать герольду на ухо.
Странно, странно, я то рассчитывал, что никаких сучков и задоринок не будет. Как откуда? Захватил рыцаря с оруженосцем забрал все, что было при них и на них, вызубрил родословную… вот на родословной всё и скомкалась, хотя так даже лучше завязка будет поострее.
Хочешь, читатель знать, как всё произойдёт? Смотри, смотри, вернее, идём, нечего здесь во дворе околачиваться, сразу скажу первая часть приёма это ничего интересного. Зала там эта, которая тронная, вдоль стен люди, люди, в смысле придворные, рыцари, клирики и дамы, всё это как бы дрожит вместе с пламенем свечей, прямо к трону идёт принц со свитой, а на троне, под охраной десяти самых доблестных рыцарей сидит Галвельт IV Итахтун. Воздух сотрясётся от трубящих рогов, взаимохвалебных речей. Общих криков «долгие лета!»… Тебе это интересно? Лично мне совсем туда не хочется, лично я предлагаю вот что – после приёма будет понятное дело пир, а в баклагах, которые у нас с собой нечто горячительное, так что вполне логичным будет начать разогреваться ещё до пира, как тебе такая мысля? О! Да ты мужик! Ну, давай за псевдопостмодернизм!
Хорошо пошла! Слушай, скажи вот мне на чистоту нафига тебе всё это? В смысле, зачем ты это читаешь? Что вот из всего этого ты хочешь почерпнуть? Типа почувствовать переживания? Пронырнув через эту бурду из схематичных представлений о средневековье напяленных на скелет самопальной сказки? Классиков читай! Давай наливай. За далёкие огоньки в глазах уставшего путника. Спасибо мне самому понравилось как я сказанул, так вот читай лучше классиков там всё так сказать гарантированной выдержки… Как мне зачем?! Я же вроде говорил, хотя сейчас я тебе совсем-совсем по правде скажу: главное, что я этих выдуманных человечков могу в любую конфигурацию перелить, приятное ощущение всемогущества. Знаешь, что я с ними сделаю? Вот прямо шас, прям на пиру?! Сначала я тебе расскажу, а потом ты на пиру увидишь, как они начнут распадаються на буквицы простых предложений! Но нет сначала тост! И пусть это будет тост от тебя читатель, а то всё я да я, скажи и ты что-нибудь.
Хум-м-м, хорошо сказал, гораздо лучше, чем я, так вот, сейчас произойдёт вот такая история: Король на пиру будет скучать, принцесса, наоборот заинтересуется и попросит начальника стражи рассказать ей побольше о принце и о прочих гостях, увидев как они беседуют, герцог вежливо оборвёт беседу с принцем об этических метаморфозах в творчестве Карпулоса Тари-Орода и подойдёт к ним, незаметно указав начальнику стражи в сторону – вали мол. Начальник стражи засобирается по срочным делам, герцог попытается подкатить к принцессе, но та только скорчит гримаску и убежит. Герцог догонит Начальника стражи и поведёт беседу о том, что, не пора ли работать на меня, если уж задолжал мне всё своё с потрохами.
Ну и пока эти двое будут шептаться в алькове принцесса и столкнётся с разбойником, нет, что ты она не подумает, что это и есть принц из далёкой страны, ведь только что она видела его на приёме. Просто всё так совпадет, что они поведут милую беседу и между ними зародится нечто с перспективами на будущее, тут как раз за пиршественный стол вернётся начальник стражи и одним духом выпьет чашу вина. Принц отстанет от односложно отвечающего на все его вопросы короля и попробует завязать с начальником стражи беседу о преимуществах большой и малой форм, но тот только опрокинет ещё одну чашу, резко вскочит с места и указав перстом на лесного разбойника, они с принцессой будут беседовать прям напротив него в оконной нише, заорёт что вот он злодей выдающий себя за благородного рыцаря сера Жомио Мата, обман его прекрасно виден по несуразицам, которые он говорил, описывая своё генеалогическое древо. Правильно догадываешься, рыцарь родословную свою разбойнику пересказал, да только с такими ошибками понятными одним благородным, да и то интересующимся, типа герольдов, что бедняга просто не мог не засыпаться.
Король заинтересуется происходящим и прикажет палачу выяснить личность Ливорн-Кея. Тут начнётся драка на мечах и всё было-бы для нашего разбойника плохо, но принц увидав как тот лихо отбивается потребует честного с ним боя один на один. Ливорн-Кей конечно помахается с принцем, потом раз и в окно и по крышам и во внутренний двор и на коня… в общем утечет. Вот такая вот завязка читатель мог и ничего иного не будет, потому что я так сказал, сказочник, здесь я бог.
Галвельт IV Итахтун посмотрел на дочь, и кончики его губ поползли вверх, потом он перевёл взгляд на Семиаля и на минуту склонил голову набок, когда тот почувствовал его взгляд и посмотрел в королевские глаза, помазанник медленно выпрямился в подобающей себе осанке. Подчиняясь его немому знаку церемониймейстер уже направился к её высочеству дабы препроводить её на место рядом с принцем, Затрубили рога, король встал, принял у старшего виночерпия кубок, поднял его… в такие моменты ему всегда представлялось что с его губ слетают тонкие золотые пластины с хитрой гравировкой и переворачиваясь летят во всю эту внимательную глубину лиц всё утолщаясь и утолщаясь, в конце концов шлёпаясь с тяжелым звуком массивных плит. А мальчик на берегу, всё смотрит и смотрит как бурливо завертевшееся море сбивает и поглощает в себя нависающие над ним утёсы.
Его рука дрогнула и он осушил кубок до дна, и перевернув, поставил его на стол, тем временем все ещё пили из своих.
Каждый раз, когда приходилось выполнять обещания, данные Подкаблучке, ей больше всего хотелось громко хлопнуть в ладоши и всем, всем этим набитым знатностью тюфякам сказать всё что она о них думает. А что она про них думает? Ладно, это и так понятно, она должна сейчас сесть напротив этого медлительного принца и вежливо поддержать с ним беседу? Как бы не так!
Она оглянулась по сторонам, раздумывая, что бы такое учинить, и решила пока просто поболтать с начальником стражи, а папа пускай шлёт своих собачек, уговаривать её!
Принцесса! Надо, наверное, взять её за руку и попросту отвести к её месту, где ей и положено быть, только ведь это королевская кровь и никуда ты против желания её не отведёшь, это тебе не перепившего сотника уму-разуму учить, головой заплатить придется!
Приходилось уговаривать и восхищаться, причем уговаривать по собственному желанию, а восхищаться по требованию. Вспоминать все эти куртуазные витиеватости, даже придумывать их самому, словом, когда он не заметил явного намёка Ноблдея, это она его так звала, просто Ноблдей, а не «ваша светлость», то только через три хвалебных тирады и полторы просьбы пришло понимание что неприятности только начались. Мстительность была неотъемлемой чертой этого Павлина как ядовитые иглы у канавной крызуры, да и если по совести то должен он ему был столько… да и с капризами её высочества он бы лучше справился.
-Ты отнюдь не кронпринц Семиаль, но я предлагаю тебе в жены свою единственную дочь, тебя сиё не удивляет?
-Я не думал об этом.
Семиаль не любил таких разговоров, они всегда были не для него, он действительно не особенно размышлял, когда царственная мать отправила его сюда, к тому же, как раз тогда он отрыл в библиотечных закромах совершенно неожиданный вариант «Распетых ручьями»…
Галвельт IV вздохнул:
-Когда ты унаследуешь мой трон, ты будешь достаточно сильным чтобы предъявить претензии ещё и на корону твоей родной Онерии.
-Я пятый по очерёдности на эту корону, ваше величество.
-Пятый, за которым стоит вся мощь моей державы, поверь, это значительно увеличит твои шансы!
Семиаль вспомнил так нравившейся ему запах старого пергамента, спокойную тишину библиотек, жизнь без проблем и мать… мать которая кричит на него, топает ногой и бьёт по лицу…
-Мне это не нужно.
-Тогда ты останешься моим гостем до тех пор, пока не станешь сговорчивее.
Получилось! Он резал на хлеб широкие полосу, сочащийся жиром кабанятины, потом откусывал от луковицы как от яблока и наконец запивал молодым вином из коронных подвалов, эх! Видели бы его Свежень, Курман… да все!! Вот так, пришел, пожрал и рыгнул!
Ливорн улыбнулся и начал осматриваться по сторонам, всё хорошо, только, пожалуй, роскошным ужином всё и закончится. На сытое пузо в сочетание с пьяной головой никаких приключений больше не хотелось, или почти не хотелось, не, наверное, всё-таки не надо.
-Остановите его!!! – прокричал король, он конечно говорил так что всем было слышно, но чтоб так орать? Ага, понятно, надо схватить того паренька, что бросился к окну, чем не забава?
«Принцесса дурачится это хорошо, король говорит с принцем? Если как говорил церемониймейстер, он предлагает ему сначала свою корону, а потом ещё одну, то это плохо, очень плохо! Надо сейчас сообщить старому Итахтуну о том, что дочка капризничает это его должно отвлечь, а потом придётся действовать быстро, гораздо быстрее, чем хотелось бы».
Его размышления оборвало резкое движение Семиаля и крик Короля.
«Отлично! - обрадовался открывшейся возможности Ноблдей – пусть подбежит к окну». Он быстро вытащил из за пояса роскошно изукрашенный топорик для метания только герцоги Лтийские могли появляться на королевских пирах с метательными топориками, и значит сей древней привилегией ему благоволила судьба!
Ему, было, удобно целится – почти никто из бросившихся за принцем не находился между ним и целью. Только в последний момент неожиданно вырвавшийся и почти схвативший беглеца рыцарь с золотыми лебедями принял на себя удар топорика.
Во дворе раздавались крики ловивших выпрыгнувшего в окно принца, а он всё смотрел на медленно расползающееся по золотому лебедю багровое пятно, и обдумывал две мысли.
Первая: «если Семиаль сумеет сбежать или сломает шею, то всё нормально».
Вторая: «Стоит ли совершать всё это? Меня ведь даже рутина по управлению герцогским доменом замучила по самое-ненавижу-всех».
О-о-о! – нет, я не… ничего не понимаю, в смысле не специально это сделал, как это вообще не понимаю… постой читатель, сейчас вымышлю нечто такое, что тебя заинтересует.
Это будет тьма, изначальная и самодостаточная из неё будет выделяться лишь стол, и ещё за столом буду сидеть я, а перед столом будут стоять на вытяжку король, принцесса, принц, герцог, начальник стражи, разбойник.
Я эдак холодно-надменно улыбнусь и скажу: «Ну-с, господа, как же вы объясните мне всю эту ситуацию?», крутая картинка, да?
Коронованный Итахтун посмотрел в мутные глаза, непонятного человека, решил, что для понимания происходящего надо выждать время и вместо этого заговорил.
Вернее его детские руки по-прежнему перебирали тёплые как свежеиспечённый хлеб округлённые морем камешки на фоне острых как ёлки скал. А тем временем все слушали слова. О коренных государственных интересах, возможности объединения двух королевств, народных требованиях в конце-концов, подкреплённых между прочим тугой мошной. Всё было правильно, во всяком случае, самому себе он был понятен.
-Ну а если всё за меня решено, то мне, какое дело до всего этого? – перебила отца Шустрёна. То за этого принца отдают точно овцу на рынке, то Ноблдей встречается на каждом шагу… Знаете чем мне Мотарг нравится и почему я на пиру не отходила от него? Да просто поговорить с ним можно по человечески без всяких там задних мыслей!!!!
-Пусть я не понят и проклят здесь всеми, Даже тобой иногда! Правда моя вам сгибает колени. Видите! Кровь не вода! – без выражения процитировал принц, глядя за спину сказочника.
Герцог молчал, молчал долго, потом спросил:
-Зачем всё это?
-Я не знаю, кто вы и где мы, но могу сказать одно - там я не играл какой-то своей игры, просто… так вышло. – немного волнуясь отрапортовал начальник стражи.
Разбойник рухнул, из его спины всё ещё торчал метательный топорик герцога.
Вот ты читатель, ведь так? Ты свои вкусы знаешь, скажи, что ещё с ними нужно сделать, чтобы тебя заинтересовать?
Но ведь они просто мои выдумки и чтобы понять их, лучше направить вопросы другим путём, примерно вот так:
-С чего вдруг я такой замкнутый? – спросил Галвельт IV.
-Вот с моими прозвищами я не поняла, если с таким поведением покончено, то почему меня, то и дело подмывает на какую-нибудь выходку?
-Стихи в нелепую меня вгоняют позу! Уж проще было говорить мне прозу!
-А мне так не столь важно кто я есть, сколько интересно могу ли я себя изменить. И не будете ли вы мне в этом мешать? – герцог явно хотел договориться.
-Мне вот нравится запах у сёдел, ремней, когда их ещё только-только от кожевника привезли, это тоже ты придумал? – начальник стражи был явно обеспокоен.
Да-а-м, из всех них меня радует один разбойник, лежит себе и разлогается, но остальные… С королём и принцем тоже всё понятно надо было как-то индивидуализировать, этих августулусов, вот у одного я и привязал всё поведение к одной черте характера, а второму попросту зарифмовал часть реплик и всё от кого угодно в рассказе принца отличить можно и ведь какой внутренне закомплексованный эстет получился, зацени читатель!
Принцесса… да просто подкорректить чё там о ней написано в начале и дело с концом, будет и шустрёна почему и пострелёна зачем.
Вот кто меня не радует так это герцог и начальник стражи, один меняться задумал, будто на обновления в нете наткнулся, второй вообще заглючил! Чё за сёдла, ремни?! Ничего такого я ему не выдумывал!
Нет тут даже этот, который египетские иероглифы расшифровал ничего не разберёт не то, что я!
Ладно, читатель, ведь главное мы поняли, они это я, а я это они попробую перенести эти вопросы на себя.
Как я отношусь к запаху кожи?
Наверно никак, кожаные куртки или там пальто мне нравятся, но чтобы их запах, а какой он вообще?
Хочу ли я измениться?
Действительно интересно.
Посмотри на эти мои вымыслы, разве такими ты представляешь героев далёкого, далёкого королевства? Да что там, разве такими ты представляешь тех с кем тебе интересно проводить время? Да ладно не одалживайся, я прекрасно понимаю, что ты слишком, скажем так, интеллигентен, чтобы отмахнуться от чьих бы то не было откровений, даже если они уже извелись до словесного поноса, ха-ха.
Знаешь, что я сейчас сделаю? Но только для тебя и не для кого больше, эксклюзивчик понимаешь!
Вот, например король, думаешь, он представляет разумное и долг? Нифига, это просто моя усталость от повседневности. Видишь-ли моя жизнь… она слишком предсказуема, например, знаешь, что со мной будет завтра? Я проснусь, поем, пострадаю фигнёй, поем и лягу спать, мышление в таком счастье символизирует король.
Принцесса, наверно моё представление об идеальной женщине, может какая-то её боязнь даже… ещё она для меня это переменная прекрасная переменная не только решающая, но и украшающая уравнения!
Принц это я со стороны, понятное дело, что самооценка у меня совершенно другая, но, судя по всем реакциям, на меня окружающих воспринимают они меня именно таким юродивым.
Герцог? Это мои надежды, так я хочу смотреться со стороны, наверно по этой причине он и сам спрашивает о переменах, по этой герцог? Молчит, ну и хорошо, что молчит.
А вот начальник стражи наверно моё подсознание, в первых по тому, что я совершенно не могу понять к чему-же он такой вообще у меня выдумался, во вторых эти его непонятно откуда взявшиеся ароматы кожаных изделий, есть в них нечто… влекущее.
Так, а знаешь как всё должно было быть дальше? Принцесса, должна полюбить разбойника и сбежать с ним; герцог, убьёт короля, захватит власть и будет их преследовать; начальник стражи, из-¬за своих вечных проигрышей будет вынужден ему помогать; принц… попытается захватить принцессу, скрывающуюся в лесах, а потом, вторгнешься сюда, дабы прибрать всё к рукам во время смуты…
Кончится всё понятно торжеством справедливости – влюблённые сумеют поднять народ, изгонят всех самопризваных королей, воссядут на трон, только их чувства к тому времени совсем угаснут, а он будет постоянно разъезжать по стране якобы для лучшего видения народных проблем. Тут ей подворачивается начальник стражи с помощью него она отправляет бывшего лесного разбойника в категорию тех о которых либо хорошо, либо никак, подавляет развернувшееся восстание тех кто верил в её юношеские идеалы и последней сценой будет её очередной утренний приём где она будет такой же безразлично-пресыщенной как отец.
Вот такую штуку я хотел выдать тебе на забаву читатель, а потом услышать, что получилась не просто забава, нет, вышло нечто филосовски-многоуровневое! Напиши ты мне такую рецензию, и я был-бы счастлив!
Когда я начал писать про них, мне хотелось чтоб они были максимально живыми, понимаешь? Да, можно сказать, чтоб они были убедительными, если тебе так понятнее. Ну, вот в итоге и получилось такое, у них своя логика, вот они и вырываются у меня в повествовании, как ты сам видел и знаешь что уже не я, уже они пишут эту грёбанную книжонку, это надо признать!
Видишь эту кипу листов на столе читатель? Это они, моей рукой! Там всё хорошо, там всё неожиданно-многоуровневое, там…
Но я никому не покажу это читатель!
Никому!
Я дожжен быть творцом и даже собственным выдумкам я на позволю это у себя отнять!
Поэтому прощай читатель, я пытался тебя повеселить сегодня и по твоему лицу вижу что не вышло, и вот ещё самое главное, эту рукопись ты не увидишь, потому что слишком она меня раскрывает, там я всё равно что голый.