Роман вошёл в сборник "СТИХИ И ПРОЗА"
1
Еще издалека я заметила, что ни на одном этаже в моем подъезде не горели лампочки. То ли не поступило еще должного распоряжения, то ли местные хулиганы рассудительно постарались, чтобы без особых проблем исполнять свои задуманные дела. Во всяком случае, я не стала обращать на это какое-то особое внимание, чего-то опасаться, потому что настроение мое было чересчур безразличное. Во всем теле чувствовалась непонятная свобода и сила, как будто что-то невидимое тихим шепотом твердило мне, что со мной уже ничего не сможет случиться. Чисто по привычке, под властью немого подсознания, я нащупала в кармане небольшой канцелярский нож – кстати, лучшее средство защиты в подобных ситуациях, и преспокойно направилась к себе домой. Войдя в подъезд, не увидев и не услышав ничего подозрительного, я закрыла за собой дверь как можно тише и легкими шагами подошла к лифту, нажала кнопку и стала ждать. Почти сразу подъехал лифт, двери открылись, ослепляя меня слишком ярким светом для привыкших к темноте глаз, я вошла. Нажала полувыжженную кнопку седьмого этажа и поехала. Как это ни странно, лифт ехал с обычной привычной скоростью, и во мне не осталось даже тени какого-то сомнения или потаенного предчувствия, которое , может быть, и возникло на долю секунды, но тут же исчезло, так как повода для него по сути дела и не было.
Я подошла к своей двери и уже протянула руку, чтобы нажать на звонок, как вдруг в полнейшем изумлении заметила, что передо мной находилась абсолютно чужая дверь. «Бывает…» – мелькнуло у меня в голове, я обернулась, чтобы удостовериться, что я просто ошиблась этажом, но на стене даже во мраке прекрасно была видна цифра «7». Нет, у меня , конечно, бывало пару раз, что спьяну я путалась в пространстве, заходила в другой подъезд и осознавала свою ошибку лишь при виде чужой двери. Но сегодня я была в полном сознании и в нормальном состоянии, немного устала – это да, но не до такой же степени, в конце концов! Мне ничего не оставалось, как усмехнуться самой себе и вернуться. Я снова нажала на кнопку лифта, но на этот раз двери не открылись. «Странно, я вроде бы не слышала, чтобы кто-то вызывал лифт… ладно, пойду пешком.» – подумала я и сделала шаг в сторону лестницы. Внезапно по всему телу пробежала ледяная волна страха, и я поняла, что остановилась я как никогда вовремя. Вместо обычной лестницы передо мной красовались какие-то ржавые железные перекладины, расположенные настолько далеко друг от друга, что они никак не могли сойти за лестницу. Самое противное, что эти железные брусья абсолютно ничего не скрывали, открывая перед моим взором пустое пространство высотой, наверное, куда большей, чем семь стандартных этажей. По спине снова пробежал ток, я даже почувствовала небольшое движение волос на затылке, но, чуть качнувшись, я все-таки успела зацепиться рукой за остатки перил и не упасть в эту омерзительную серую бездну. «Боже! Что же это такое?!» – уже довольно громко произнесла я, как вдруг услышала сзади себя запоздало открывающиеся двери лифта. Внутри меня образовалось какое-то облегчение, правда, дающее что-то не очень много надежды, и я вошла внутрь. Двери тут же сами по себе закрылись, и я оказалась в полнейшем мраке.
Я попыталась вскрикнуть или сделать хотя бы что-то, чтобы меня услышали, но сама не почувствовала своего голоса, и новая волна обжигающего холодом страха пронзила мои ноги так, что я непроизвольно присела на корточки. В непонятном волнении и тоске я обхватила руками колени, собрала воедино все осколки своей, бывшей когда-то бескрайней, смелости и прислушалась к режущей слух тишине. И в этот самый миг тишина нарушилась открывающимися дверями. Я поднялась, хотела сделать шаг вперед, но неожиданно поняла, что делать мне это просто нечем: мои ноги не подчинялись мне, я попросту не чувствовала их. Пока я судорожно пыталась сообразить, что же все-таки происходит, на этаже резко зажегся свет, и я невольно зажмурилась.
- Что тебе угодно? – раздался чей-то грубый голос, и в дверях я увидела чью-то как будто знакомую фигуру, но чью, узнать я не могла.
- Я пришла, чтобы сообщить вам только одну вещь. Я …
Но договорить я не успела, потому что возникшая на миг фигура исчезла. Я попыталась осознать собственную фразу, но не смогла, потому что смысла в ней не было ни на грош. Я снова содрогнулась от ужаса, почувствовав чью-то ладонь на своем плече. Я резко обернулась и увидела маленького мальчика, пытливо заглядывавшего мне в глаза.
- Зачем ты обижаешь меня, мама? Что я сделал?
Раздался страшный грохот и звон, чем-то напоминающий колокольный. Я открыла глаза, но звон не прекратился. Это был будильник… рядом с ним крутился мой кот Веня, пытаясь его заткнуть. Я довольно долго не двигалась, осознавая все, что произошло, и до меня наконец-то дошло, что я спала, что мне приснился сон, в сущности, ничем не отличающийся от стандартных ужастиков, что теперь все в порядке, я проснулась в своей квартире, в своей комнате, и что звонил будильник, оповещая, что уже полвосьмого утра, а, значит, мне пора вставать и идти на работу. Я с облегчением вздохнула, отряхнулась от остатков впечатлений только что пережитого мной страха и заткнула свой вопящий будильник.
Так начался очередной день моей жизни. Даже не знаю точно, что именно повлияло на меня в первую очередь: весь сон, или этот мальчик, назвавший меня мамой, но я довольно долго отходила от этого. Завтракая, я вспоминала его печальные глаза и ноты обиды в голосе. «К чему бы это все?!» – подумала я, и это была последняя мысль по поводу сна. Я отключилась от него.
Утро было чуть прохладное, но это не было удивительным: в начале июня, несмотря на жаркие дни, такое утро было вполне естественным явлением. Было безветренно, но люди и машины не смогли сохранить тишину природы, поэтому везде чувствовалось движение и жизнь, напоминающее о существовании каждого человека, о реальности, в которой он находился. По дороге я не заметила ничего необыкновенного и привлекающего определенное внимание. Утро было самым что ни на есть обыкновенным, не обещающим ничего нового и нестандартного. Но, осознавая это изо дня в день, я давно перестала печалиться по этому поводу, ждать каких-то чудес и изменений. Я вышла из того возраста, когда душа живет в предчувствии. Да и сама жизнь не раз доказывала, что чудес на земле не бывает. Бывает лишь холодная рассудительность и логика.
В транспорте меня, слава Богу, не поджидали никакие неприятные сюрпризы. Да и вообще я была уверена с самого начала, что предстоящий день не будет отличаться от всех предыдущих абсолютно ничем. И глупо было бы с моей стороны, если бы я придала огромное значению увиденному ночью, искать какие-то ассоциации, анализировать и предугадывать возможное будущее. Повторяю, я уже очень давно вышла из этого возраста, давно распрощалась со всеми романтическими началами в своей душе, и, если говорить откровенно, ни капли уже не жалела об этом. Помню, когда-то давно, что-то и было во мне неземного, но после определенных событий, когда я увидела жизнь с совершенно иной стороны, все неземное как-то само по себе улетучилось. Иногда я вспоминаю: как сильно оно двигало мною, моими чувствами и эмоциями, заставляло совершать какие-то безумные поступки, бросать необдуманные слова, делать ошибку за ошибкой… хотя, что греха таить, в те времена все это безумие мне казалось огромным и бесконечным счастьем. И во мне была огромная сила, куча энергии, которая иссякла буквально в несколько коротких дней. А какие у меня были мечты, стремления и планы! Боже! Я же собиралась свернуть горы, изменить весь мир, вылечить людей от их предрассудков и забот. Сколько было энтузиазма! А что осталось от всего этого сейчас? Лишь память. Жаль, конечно, что исчезли многие светлые стороны, порою мне не хватает простой спонтанности и легкости, когда перестаешь задумываться о последствиях.
И все же я ни о чем не жалею. В конце концов, за свои двадцать три года я многое испытала, многое перечувствовала, и у меня нет ни малейшего желания возвращаться назад, переживать все с самого начала. В сущности, жизнь моя удалась. Хотя…
Наверное, нужно немного рассказать о ней, чтобы читатели имели хоть малейшее представление о той, чью историю им придется узнать.
С чего все началось? Странно, я этого сама не знаю теперь. Не знаю точно, что было главным, а что побочным. Все было очень простым и примитивным. Когда мне было девятнадцать лет, я встретилась с одним довольно неплохим и добрым человеком. Он был старше меня на восемь лет, у него была четырехлетняя дочурка – Леночка. Они оба безумно полюбили меня, он, конечно, больше. Может быть, тут-то я и совершила свою первую главную ошибку: я вышла за него замуж без особой любви, больше по расчету. Он был богат, красив и знаменит, несмотря на небольшие года. Мы жили тихо и мирно, практически никогда не ссорились и не ругались, если только по каким-нибудь мелочам, и все было отлично. Правда, меня немного беспокоило огромное количество поклонниц, на которых он смотрел только из-за боязни кого-то обидеть. В какой-то степени я повторяла, живя с ним, судьбу его первой жены. Но та любила его безумно и еще безумнее ревновала к любой, кто подходил к ее мужу ближе, чем на деловое расстояние. А я же не сомневалась в его верности, хотя бывали моменты, как я уже начала говорить, когда его слишком долгие задержки на работе немного злили меня. Но не больше, чем злили. Я никогда не устраивала сцен ревности, даже когда замечала в нем какие-то перемены. Я знала, что любит он только меня, а мимолетные секундные увлечения несерьезны.
Так мы и жили. Через год после свадьбы, когда я ждала от него ребенка, произошло большое несчастье. Это я сейчас говорю так легко и спокойно, потому что все, что я могла выстрадать, я уже выстрадала. Мы втроем, не считая будущего ребенка, возвращались с загородной прогулки на машине и попали в аварию. Погибли все, кроме меня. Мой ребенок тоже. Видимо, так хотел Бог, так хотела судьба. Я осталась одна, похоронив двух родных людей, прошла через этап тоски и ненависти ко всему окружающему, и примерно через год смирилась и успокоилась. В конце концов, с материальной точки зрения, я оказалась в неплохих условиях: у меня была почти новая трехкомнатная квартира, хорошая работа, на которую меня успел устроить мой покойный муж, и какие-то сбережения, которых при скромной жизни должно было мне хватить на пару лет, если, конечно, исключить инфляцию и кризисы в стране. Работала я обыкновенной машинисткой, но в очень шикарном месте. Начальником у меня была женщина, (предусмотрительный муж не возжелал, чтобы я была машинисткой у мужчины), приятная во всех отношениях, замужняя и уважающая труд своих работников, что, кстати, довольно редко в наше время. Узнав о моем несчастье, она приложила свою руку для моего успокоения, заставляла меня не сдаваться и жить. Работой меня сильно не загружала и доверяла мне полностью. Да и я была все-таки добросовестным работником.
Ну вот, так что на жизнь жаловаться мне не приходилось. И я была уверена, хотя бы в этом отношении, в своем завтрашнем дне. Но так случилось, что буквально неделю назад власть, так сказать, поменялась. Уж не знаю, что послужило причиной этого, не вдавалась в подробности, но мою любимую начальницу сменил сорокалетний упитанный и высокомерный «новый русский», который с первого же дня стал устанавливать свои порядки, и ряды сотрудников заметно сузились. Появились какие-то новые непривлекательные, если честно, лица, довольно бессмысленные и бездарные порядки и правила, и, в общем, эту неделю стоял большой вопрос о моей дальнейшей работе. Начальник наш, Олег Семенович, пообещал лично переговорить с каждой машинисткой, а нас было всего три, и договориться о нашем будущем. Этот разговор как раз и должен был состояться сегодня. Поэтому на работу я пришла раньше обычного, в новом костюме, довольно смелом для деловых разговоров, неплохом расположении духа и с неумирающей надеждой в душе на лучшее. Хотя, конечно, немного терзали сомнения, но я не подавала вида. Все мы трое – я, Танька и Люда, постоянно переглядывались, тихонько хихикали, пытаясь довольно неумело скрыть наше внутреннее волнение.
Таньке, как и мне, было двадцать три. Но она вела довольно распутный образ жизни, не заботясь о создании семьи и тому подобное. Это была довольно симпатичная девчонка со смазливеньким личиком и приятным голоском. Одно обидно: в ее хорошенькой головушке не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающее рассудительность и серьезность Она жила без родителей и с огромными силами выбила себе место машинистки. Казалось, она была готова на все, чтобы только удержаться на этом месте.
Люда же была старше нас на пять лет, сюда устроил ее, как и меня, ее муж, и, в принципе, для нее всегда была альтернатива работы, но, глядя на нас, она тоже была готова побороться за место под солнцем и, видимо, первой отступать не собиралась. Мы давно знали, что кто-то из нас явно лишний. Ту работу, которой нас загружали, легко и просто могла бы выполнить и одна. Это-то нас и беспокоило последнюю неделю.
В общем, мы были готовы ко всяким неожиданностям и вызову на личный разговор в любую минуту.
2
Первой вызвали, конечно, Таньку. Мы ехидно переглянулись с Людой, и пожелали Таньке удачи. Она демонстративно подтянула юбку – резинку повыше, чуть стукнула в дверь и с очаровательной улыбкой на лице скрылась в кабинете нового директора.
Я, слегка нахмурившись, продолжила свою работу.
- Ну что, Алина, будем делать ставки? – весело спросила Люда.
Я посмотрела в ее сторону равнодушным и безразличным взглядом.
- А что гадать, все зависит не от везения и случайности, а от взглядов на жизнь.
- Да, да. Я полностью с тобой согласна. Если бы все зависело от наших истинных способностей и умений, если бы нас оценивали именно за них, то вся жизнь была бы другой. И общество было бы намного умнее. Грустно замечать моральные низости. И все-таки интересно, чем они там занимаются…
Я хмыкнула, но промолчала.
- Я понимаю, у тебя нет ни малейшего желания слушать чьи-то советы. Но я осмелюсь дать тебе один. В жизни деньги – не самое главное. Главное – иметь совесть. Хотя в тебе, Алина, я ни капли не сомневаюсь. И верю в твою честность и порядочность.
- Спасибо… - сухо ответила я
- Ну, не обижайся. Я просто желаю тебе добра.
- Еще раз спасибо.
Люда еще немного посмотрела на меня и замолчала. С тех пор, как Танька нас покинула, прошло уже минут сорок.
- Как, однако, долго решаются судьбы служащих… - снова с иронией произнесла Люда.
В эту минуту двери кабинета распахнулись, и оттуда вышла, нет, выпорхнула самодовольная физиономия Таньки.
- Ну, как успехи? – довольно безразличным голосом спросила Люда.
- Отлично! Меня оставляют без всяких сомнений!
- Интересно, чего это тебе стоило? – как-то осуждающе не то спросила, не то просто произнесла Люда.
-Только удовольствия! А в этом у меня огро-о-омный опыт…
- Видишь, Алина… Не все сейчас ценят благоразумие. Увы…
Мое настроение, кажется, испортилось окончательно. Я была готова в любую минуту бросить вызов даже самому страшному. Но вызвали Люду, и я немного остыла от внезапной злости.
Разговор с Людой оказался отчего-то гораздо короче, всего минут десять. Люда вышла, как обычно, с равнодушным выражением лица, но даже и в ее взгляде чувствовалась радость победы.
- Все нормально? – спросила я, почему-то ничуть не сомневаясь в ее успехе.
- А как же! Не он меня сюда устраивал, - не ему меня увольнять. Хорошо, когда есть такая надежная броня, как муж с большим окружением.
Мне стало как-то грустно, что даже в Люде, на первый взгляд открытой и простой, так много эгоизма и самоуверенности. Видимо, этим сейчас болеет каждый. Все, ради выгоды, стараются скрывать в себе светлые качества или же уничтожают их полностью.
Странно, с этой самой минуты, как вышла победившая Люда, мне стало абсолютно все равно. В конце концов, есть и другие работы. Правда, я не привыкла к тяжелому физическому труду, к строгому графику, к восьмичасовому рабочему дню. Да, избаловало меня хорошее отношение бывшей начальницы… Жаль, что ее нет сейчас рядом. Жаль, что не видит она гордого лица Люды, пошлой улыбки Таньки и моей – кисло-безразличной и холодной.
Я ждала вызова. Я придумывала самые жуткие слова, после которых меня уволил бы даже святой. Но ведь я не собиралась говорить их святому. Святостью тут даже не пахло. А пахло развратом и продажничеством. Мне было очень больно и неприятно. Во мне сидело лишь одно безумное желание: встать и уйти, так и не дождавшись разговора. Но я пересилила себя. Я не хотела уходить побежденной и униженной. Я была готова на все.
Наконец-то, вызвали и меня. Я как-то дико улыбнулась Люде, с презрением посмотрела в сторону Таньки и без стука вошла в кабинет.
Мне показалось, что ОН ждал меня прямо под дверями, потому что, как только я вошла, он сразу же запер за мною дверь.
- Добрый день, Алина. Проходи, садись, не стесняйся, - промычал он довольно низким голосом для его поросячьей физиономии.
Я с незаметным отвращением взглянула на него и самым нежным голоском ответила:
- Спасибо, Олег Семенович, вы очень учтивы.
Он самодовольно улыбнулся.
- Можно просто Олег…
- Я польщена вашим расположением к моей скромной персоне. Но думаю, что было бы правильнее сохранять некоторую дистанцию и уважение.
Пока он соображал, что это такое «умное и нежное» я произнесла, я успела рассмотреть его получше. Если бы он сбросил килограмм с двадцать, он, может быть, и был бы симпатичным мужчиной, но в данный момент он ничего, кроме отвращения, не мог у меня вызвать. Или я была заранее агрессивно настроена?
- Я бы хотел задать тебе пару вопросиков. Это чистая формальность. Я чувствую, что мы с тобой все легко и быстро уладим, – он сел напротив меня в позе разъевшегося кабана, собирающегося еще что-нибудь сожрать для полного удовлетворения. Боже! Как мерзко…
- Ты замужем?
- Нет, мой первый и пока последний муж погиб два года назад.
Он состроил печальное лицо.
- Как печально… Но надеюсь, такая очаровательная женщина, как ты, не упала духом и не потеряла радость в жизни?
Я пересилила себя и чуть улыбнулась.
- Боль давно прошла…
- Тем лучше, тем лучше, - явно с намеком произнес он и продолжил. – Работа в моей фирме тебя устраивает?
«В моей… Будто бы твоя рожа ее делала…»
- Да, конечно. Она мне очень нравится и во всем устраивает.
- Я искренне рад этому. Я видел твою работу. Мне тебя очень хвалили, как отличного работника. А оказалось, что ты плюс ко всему красивый работник…
«Начинается…» – мелькнуло у меня в голове.
- Ты только не стесняйся. А то сидишь скованно, как бедная родственница. Нужно быть самоувереннее. Ведь ты же хочешь остаться на этой работе?
«Зараза…»
- Да, я бы хотела остаться на этом месте.
- Я думаю, так оно и будет… Да ты не бойся меня, расслабься. Подойди сюда, сядь рядышком со мной, а то я тебя что-то плохо слышу…
Странно, но у меня хватило воли сделать это. Я села рядом с ним на небольшой кожаный диванчик, которого, кстати, не было до него. Предусмотрительный…
- Ты красива… А мне нужны красивые работницы. Красивые и раскованные... - он поднял меня за подбородок и посмотрел в глаза. От него несло какими-то помоями и перегаром.
Он положил ладонь на мою коленку и стал медленно поднимать ладонь выше. Первое, что мне хотелось сделать, это врезать ему по его жирной роже, но тогда бы на этом все закончилось, а я очень хотела его сильно обломать и унизить. Я через силу улыбнулась и попыталась отвести его руку. А он уже вполне уверенно залез мне под юбку и проделывал там то, что, по его мнению, должно было сильно возбудить меня. Но я никак не отреагировала, хотя по нему была уже заметна реакция на близость женщины.
- Все очень просто, детка. Ты девочка умная, все понимаешь. Ты немного радуешь меня сейчас и каждый раз, когда я этого захочу, а я со своей стороны обещаю постоянное место работы и стабильную зарплату, не исключено, что с повышением.
Он преспокойно, все-таки чувствовалась мужская сила, перевернул меня на диванчик и всем своим телом налег на меня сверху, пыхтя от усердия. Я выжидала последние минуты. И когда он в считанные секунды стянул с меня все, что было под юбкой и, радуясь очередной легкой победе, вытащил свое достоинство, я со всей силы дернулась и вдарила ему коленкой между ног. Эффект был замечательный! Он скорчился от боли, высыпая на меня все возможные маты….
Пока он пытался прийти в себя, я быстренько встала, оправилась и, дождавшись, чтобы он поднял на меня свою харю, вот-вот собирающуюся снова осыпаться на меня лавиной мата, я гордо и нагло, но с расстановкой произнесла:
- Вы, конечно, по своему не очень-то обширному уму считаете, что все и все на свете способны продаться, унизиться и сделать что угодно ради какой-то выгоды. Вы глубоко ошибаетесь. Я понимаю, что вы привыкли к легким победам, к моментальному удовлетворению всех своих потребностей, к тому, что ради ваших грязных денег вам все будут лизать пятки. Но знайте, вы не на ту напали! Я еще отомщу вам за все. И вы ничего не сможете мне сделать. Вы бессильны, потому что в вас осталась только одна грязь. Я знаю, вы уволите меня. Пожалуйста. Но обещаю, что все, абсолютно все в этой фирме, которая стала вашей по совершенной случайности, узнают, какой ценой можно заслужить ваше расположение и милость. Я опозорю вас.
Сказав все это, я резко повернулась и, уже на самом выходе до меня долетела его фраза.
- Ты еще пожалеешь об этом, сучка…
Я промолчала. Спокойно, как будто ничего не произошло, подошла к своему явно уже бывшему рабочему месту и стала собирать вещи. Ко мне сразу же подлетела Люда.
- Алина! Что случилось? Куда ты?
Я немного с отвращением посмотрела на притихшую и испуганную Таньку и громко сказала:
- Я увольняюсь по собственному желанию. Если вас всех интересуют причины этого, то с данным вопросом лучше обратиться к нашей уважаемой Татьяне.
Танька сделала вопросительное лицо.
- Что же ты так плохо постаралась? Не хватило тебя одной Олегу. Учиться надо, детка!
Танька просто вскипела. Но я, не дожидаясь ее реакции, шепнув Люде «пока», ушла, быстро написала заявление и, в общем-то, в одночасье уволилась, тем более, что и, как оказалось, начальство совсем не было против.
Вот так вот кончилась моя работа. Но странно, я ни капли ни о чем не жалела, как будто давно ожидала ухода. У меня даже не было обиды в душе ни на себя, ни на него, ни на кого-либо еще. Хотя, не исключено, что это всего лишь только первая реакция. Не известно, как я рассмотрю пройденный этап через пару дней.
Но, во всяком случае, унывать мне было просто глупо. Как говориться, прошлого не вернешь, а ошибки не исправишь. В конце концов, я абсолютно не потеряла чувство оптимизма и уверенности в завтрашнем дне, я верила в удачу при любых обстоятельствах. Уж такой у меня характер и, кстати, я считаю его довольно неплохим. Особенно в наше время.
Я не долго стояла перед выбором, куда мне податься и где провести остаток этого довольно бурно начавшегося дня. Я пошла в свое любимое кафе, где меня уже абсолютно все знали и уважали. Сделав свой обычный заказ, – красное вино и мороженое, я села за пустой столик с расчетом, чтобы видеть всех присутствующих, и не спеша стала наслаждаться вином, не забывая рассматривать людей.
Вообще-то я с детства немного страдаю любопытством. Люблю влезать в чужие души, узнавать чужие секреты и тайны. И, как ни странно, люди доверяют мне, как будто знакомы со мною уже уйму времени, как будто уже не раз проверяли меня на искренность и честность. Но не буду обманывать: я вполне честна и никогда не собиралась использовать полученную от других информацию в каких-то корыстных или злых целях.
Мое мировоззрение, безусловно, сильно поменялось после всего пережитого мной, но в душе моей сохранились какие-то детские взгляды на некоторые вещи. Ну, например, что греха таить, я все еще верила в чистоту людей. Хотя, признаться, в последние года таковых почему-то не встречала. А еще я верила в чудеса и сказку. У меня была потаенная надежда в душе, что когда-нибудь, пройдя огромный и нелегкий путь, моя жизнь успокоится в руках красивого любимого мужчины. Да, это смешно, но я верила в любовь. Хотя, конечно, если здраво рассудить, какая к черту любовь в наше время?! Сейчас, по-моему, все озабочены только одним: где бы урвать, кого бы грабануть, как бы посытнее пожрать и с кем бы переспать.
Жаль, что мир опустился до совершенно приземленного состояния. Жаль, что мечты и желания людей стали пошлыми и скучными. Человек абсолютно забыл свое главное предназначение. Но не мне переубеждать все человечество. Не мне заставлять его изменять свои принципы и взгляды, не мне его и судить. В конце концов, достаточно того, что столько пропагандируется религиозных тем, кстати, довольно неплохо исполняющих свою функцию. Все-таки немного человечности и доброты иногда проглядывается в людях. Но и этого, видимо, мало для истинного счастья и успокоения.
3
- Девушка, у вас свободно? – через размышления о смысле бытия услышала я приятный голос высокого и стройного мужчины лет тридцати. Ох! Не люблю я, когда прерывают мои мысли и садятся за мой стол.
Я довольно мило улыбнулась:
- Да, конечно свободно…
Он оказался не один. Вместе с ним была миловидная девушка, лет не больше восемнадцати. Обручальных колец на их руках я не увидела. Так-так. И что же вас связывает, голубки?
Пока культурный мужчина пошел делать заказ, девушка стала поудобнее устраиваться за столом. Было видно сразу, что она впервые в этом заведении и, что она просто без ума от своего спутника. Все это можно было сразу заметить по ее восхищенному взгляду вокруг и, конечно, на любимого.
- Как здесь мило! – ласковым голоском сказала она, когда ее друг подошел к ней с бутылкой шампанского и почему-то тремя бокалами.
- Я рад, что тебе понравилось. Мороженое сейчас принесут, а пока… - он взглянул в мою сторону. – Девушка! Раз уж мы нарушили ваше уединение, не выпьете ли с нами. У нас через неделю свадьба. И очень было бы приятно просто поболтать и хорошо провести этот теплый и многообещающий вечер. Вы не возражаете?
- Ну, если ваша спутница не будет расстроена, то, - пожалуйста.
- Ну, вот и отлично. Что ж, давайте познакомимся и для легкости сразу же перейдем на «ты». Меня зовут Валера, мою будущую жену – Ольга, а тебя?
- А меня зовут Алина. Что ж, очень приятно познакомиться.
- Можно ли мне поинтересоваться, чем сейчас занимается молодое поколение? А то вот моей Олюшке лишь недавно исполнилось восемнадцать, а кроме среднего образования она ничего не имеет. Жить на шее будущего мужа отказывается, а работу, достойную ее, найти никак не может.
- Ну, в этом отношении я ничем помочь не могу. Сама сегодня уволилась и думаю, куда идти дальше, чтобы не сидеть сложа руки. Да и такой надежной шеи у меня нет.
- Ты не замужем?
- Нет. Мой муж погиб несколько лет назад…
- Прости, я не думал. Я сожалею…
- Да нет, ничего страшного. Все печали давно прошли. А ты в первый раз женишься?
- Во второй. Наши с тобой судьбы чем-то похожи. Моя жена умерла при родах, так и не оставив мне ничего на память, кроме фотографий и штампа в паспорте. Но, знаешь, Алина, все печали действительно давно остыли…
На минуту наши взгляды встретились. Но он отвел глаза первым и о чем-то задумался. Я так думаю, напала волна воспоминаний, так или иначе, вызванная по моей вине. Мне было просто необходимо сменить тему.
- А что же наша Оля молчит, как партизан?
- А наша Оля очень молчаливый человек, – ответил за нее Валера. – Как она сама говорит, это ее единственный комплекс. Боится говорить в незнакомом обществе.
Бедная Оля заметно покраснела и чуть недовольно взглянула на жениха.
- Ну вот, совсем засмущали ребенка… - сказала я с легкой иронией, от чего Оля покраснела еще сильнее.
- Я не ребенок, - тихо промямлила она и совсем затихла.
Мы с Валерой, как взрослые и культурные люди промолчали. Узнаю, кстати, себя. Самое обидное, когда из-за недостатка лет и опыта, тебя считают ребенком. Особенно, когда на самом деле это далеко не так.
Чтобы снять создавшуюся неловкость, Валера пригласил Ольгу на танец, и они закружились в вальсе, вполне прилично его исполняя. Издали было легче рассматривать их вместе. Так они смотрелись гораздо лучше и были явно хорошей парой. Она ненамного ниже его, красива, а он – элегантен и тоже красив. В них обоих чувствовалась большая энергия, которая образуется благодаря любви, несомненно, взаимной и сильной. Интересно, как давно они знакомы?
Танец закончился, я без иронии поаплодировала им, Ольга заметно повеселела. Мы снова оказались втроем за столиком, и я задала свой мучивший меня вопрос.
- Скажи, Оля, - я специально обратилась к ней, чтобы не беспокоить ее ненужной ревностью. – Как давно ты знакома с Валерием?
Она улыбнулась.
- Ой, очень, очень давно. Я еще была в пятом классе. Валера вел у нас историю. И так получилось, что к девятому классу я втрескалась в него по уши и решила не уходить в ПТУ, а продолжить учиться в школе, чтобы всегда его видеть. А в одиннадцатом я ему открылась. И мы полюбили друг друга. И вот через неделю женимся. Я все еще не верю в это счастье!
Как все, однако, предельно просто в этой жизни! Она любит, он любит, никто ничего не запрещает… Э-э нет, дорогие мои, меня не обманешь…
- И у вас все отлично? Жизнь течет так же прекрасно, как в сказке?
Ольга чуть погрустнела и умоляюще взглянула на спутника. Он, как всегда, пришел ей на помощь.
- Ну, есть небольшие заморочки с Олиными родителями. Отец почему-то сильно против нашей связи… и мы, собственно, женимся без его согласия. И это очень беспокоит мою дорогую невесту.
- Ну, это вполне естественно. Согласие родителей необходимо для полного счастья. Я вот только удивляюсь, неужели до сих пор остались люди, которые ради каких-то своих предрассудков и убеждений, готовы жертвовать счастьем своей дочери. Я, может быть, конечно, и ошибаюсь, но, по-моему, вы просто идеальная пара!
- Спасибо, Алина… - тихо сказала Оля.
Незаметно на нашем столе появилась еще одна бутылка шампанского и какая-то закуска. Пожалуй, можно сказать, что мне вполне повезло: вечер оказался очень интересным. Все-таки не каждый день знакомишься с такими милыми людьми. Я подняла налитый Валерием бокал.
- За молодых! За их счастье в будущей семейной жизни! За вечную и неувядающую любовь! Горько!
Ольга чуть смутилась, а Валерий одобряюще взглянул на меня, чуть обнял невесту и нежно прижался к ее губам. По моему телу пробежала какая-то волна беспокойства и зависти. Я отвернулась, но не подала ни малейшего вида, что чем-то озаботилась. Валерий был очень красив…
Мы выпили еще по бокалу и продолжили наш разговор. Ольга, по-прежнему, в основном молчала, а говорили мы с Валерой.
- А кем ты работаешь? Или все так же учителем?
- Нет, учителям, как известно, очень мало платят. Особенно это неприятно для мужчины, собирающегося обзавестись семьей. Работаю я в небольшой фирмочке, шофером у директора. Не очень, конечно, приятное занятие разъезжать по городу, но зато высокая оплата. Уже почти год там работаю, спасибо, друг устроил. Нервов тратится меньше, а получаю, как десяток учителей. Так что, видишь, Алина, и образование не нужно. Правда, детка, - обратился он к Ольге, чуть обняв ее плечи. – Зачем нам образование, я и так тебя пристрою. А, кстати, Алина, почему ты уволилась?
- Сменилось начальство. И новый директор попросил слишком много для того, чтобы оставить меня там. Ну, я и ушла. Не захотела унижаться и продаваться.
Валерий как-то внимательно посмотрел в мои глаза.
- Ты не куришь?
Я отрицательно помотала головой.
- Ну, а я отойду, покурю. Надеюсь, вы без меня не соскучитесь…
- Я тоже покурю, - заявила Ольга и встала.
- Алина, вот ты взрослая рассудительная женщина. Объясни этой девочке, что курить в ее положении просто нельзя.
Так-так. Еще одна зацепочка… когда мы остались наедине с Ольгой, я спросила.
- Давно в положении?
Ольга, как всегда, немного смутилась.
- Второй месяц…
- А кого больше хотите?
- Я хочу мальчика, а Валера – девочку… Но, вообще-то, не знаю даже, нужно ли это говорить. Ребенок не от него…
- А от кого же? – не скрывая изумления, спросила я.
- Да был у меня парень. Так уж получилось. Я и не хотела изменять Валере. Просто тогда мы были немного в ссоре. Вот я с дуру-то и это…
Я долго молчала, не зная, что и сказать. Вот уж не подумала, что такое возможно.
- А он знает об этом?
- Думаю, что догадывается. Я говорила ему, что у меня был другой.
- И он совершенно легко отреагировал?
- Ну, не совсем легко… но мы любим друг друга. Он простил.
Да… ничего себе любовь… Как, однако, много неожиданного можно узнать там, где его совсем не ждешь. Вернулся Валерий, не забывая заказать еще бутылку шампанского. Признаться, я и так уже чувствовала легкое головокружение.
- Думаю, что Оле хватит пить. А мы с Валерой выпьем.
Он не стал возражать и наполнил наши бокалы.
- Давай выпьем с тобой, Валерий, за искренность, за истину и за благоразумие…
Мы чокнулись и выпили. Я взглянула на часы: было уже пол-одиннадцатого.
- Ого! Как уже поздно! Нашей невесте не пора ли отдыхать?
Валерий и тут согласился со мной, и мы стали собираться.
- Предлагаю немного прогуляться. Заодно проводим Олю. А то уже поздно, а тебе надо беречь себя.
Мы вышли из кафе и поплелись по улице. Валерий держал Ольгу под руку и о чем-то весело болтал. А я соображала, как бы покультурнее свалить, чтобы не мешать молодым наслаждаться своим уединением.
- Вот мы почти и пришли, - сообщил Валерий, указывая на близлежащую пятиэтажку.
Я спохватилась.
- Спасибо вам обоим за доставленное удовольствие и внимание. Я пойду, не хочу вам мешать. Может, как-нибудь еще увидимся…
- Может, оставишь телефон, поболтаем? – явно, что чисто из уважения предложила Ольга.
- Ой, боюсь, не получится. У меня сломан телефон, а чинить его некому. Так что, отдадим все в руки судьбы. Ну ладно, я ухожу. Удачи вам и счастья!
Я улыбнулась и протянула руку Ольге. Она пожала ее и собралась идти. Валерий торопливо тоже подержал меня за руку, попрощался и отвернулся.
Я с облегчением, что все получилось непринужденно и просто, медленно поплелась в обратную сторону. Уже было полдвенадцатого. Но благодаря белым ночам, было светло и тихо, хотя вокруг попадались люди: гуляла молодежь.
4
Торопиться мне было некуда, и я шла медленно, как вдруг услышала, что меня кто-то окликнул. Я обернулась и увидела приближающуюся фигуру Валерия. Он подбежал ко мне, чуть улыбнулся и сказал:
- Ты так быстро удалилась, а я еще не совсем полностью поговорил с тобой. Ты не будешь против, если я провожу тебя?
- Я не знаю.. А что, Ольгу уже проводил?
- Да, теперь твоя очередь, - он засмеялся. – Знаешь, не часто можно встретить такого приятного собеседника, как ты. Это большая редкость.
- Спасибо, Валера, мне приятно…
- Тем более, что с Ольгой сильно не поговоришь. Она какая-то странная. Долго молчит, а потом вдруг как прорвет ее, что и не остановишь. Вот сейчас, например, чувствует, что я тороплюсь, а не отпускает разговором…
- Она просто ревновала.
- Ты думаешь? А мне кажется, она ничего и не поняла. Да ей, по-моему, и все равно, что я делаю без нее.
- Я бы не сказала. Она тебя очень любит.
- Знаешь, детская любовь хоть и продолжительна, но мало реальна. Это больше идеализм, чем любовь.
- Скажи, Валерий, а ты сам ее любишь?
- Я давно знаю ее. Она хорошая девчонка. Добрая и ласковая. И ей нужна помощь. Она ведь живет только с отцом. А отец сильно пьет. Девочка совсем измучилась от его грубых выходок. Да и толка от такого отца ни на грош. Вот я и решил помочь ей. Люблю ли я ее? Конечно, люблю. Она дорога мне. Она очень милая и искренняя.
Совсем незаметно мы подошли к моему дому, и я остановилась.
- Странно, а я думала совсем иначе… Скажи… А ты все знаешь о ребенке, которого она ждет?
- Она тебе уже сообщила? Вот глупая, прошу же никому не говорить. Сама же все усложняет… Да, я знаю, что он не от меня.
- И тебя это никак не волнует и не смущает?
- Алина, разве ты можешь представить себе мужчину, которому будет совершенно безразлично, что его будущая жена ждет ребенка от другого? Просто ничего не сделаешь. Я обещал ей помочь и не оставлять в трудную минуту. Вот я и не оставляю.
- А тебе не кажется, что ваша свадьба – это чистая формальность. Может, вы совершаете ошибку?
- Ты знаешь, я много думал об этом. Но у меня не было альтернативы. По сути, мне было все равно, кто именно станет моей женой. Было все равно до сегодняшнего вечера…
Я вопросительно посмотрела на него.
- Ну, как же: твой тост – за искренность, истину и благоразумие. Я ведь прекрасно понял, что ты имела ввиду. Хотя ты и другое тоже подразумевала.
- Если честно, мне кажется, ты делаешь глупость. Ты взрослый человек, а не видишь этого. Ведь ваш брак окажется действительно браком.
Он снова улыбнулся. Мы задумались. Вдруг он положил руки мне на плечи и посмотрел на меня как-то особенно.
- Я тебе нравлюсь?
Я смутилась и попыталась убрать его руки с плеч.
- Не говори глупостей… я этого не люблю.
- Я это уже понял… Но я видел, как ты смотрела на меня… И это «горько» было твоим вызовом самой себе. Ты хотела вызвать у себя равнодушие, а все получилось наоборот. Ты тогда очень смутилась.
- Просто я не люблю смотреть на чужую близость.
- А на не чужую?
- Что ты имеешь ввиду?
Он притянул меня к себе и обхватил губами мои губы. По мне прошла дрожь, смешанная с волнением и невероятной слабостью. Я таяла, а он явно и не собирался отпускать меня. Я чуть отпихнула его от себя и опустила глаза.
- Зачем ты это делаешь?
- Затем, что мы оба этого безумно хотим. И нам это нравится.
- Не надо, - коротко сказала я и сделала шаг в сторону.
А он схватил меня за руку и судорожно зашептал:
- Алина. Ты очень нравишься мне, понимаешь? Я в жизни не встречал таких, как ты. Это судьба. Я хочу быть с тобой.
- Не надо ничего говорить. Это снова глупо. Ты почти женат, а я никого не хочу впускать в свое сердце. Не хочу никаких сложностей.
- Алина, не отвергай меня! Я люблю тебя, слышишь…
Я шарахнулась от него.
- Ты с ума сошел! Успокойся! У тебя же есть Ольга. Она тебя любит. Все, иди домой и остынь. Я тоже ухожу…
Я снова собралась идти, но он с довольно большой силой удержал меня и снова стал целовать. Признаться, я уже черт знает сколько времени ни с кем не была, и, наверное, его губы мне казались самыми нежными и сладкими. Мне и самой-то не очень хотелось отрываться от них. Я окончательно расслабилась и повисла на его руках.
- Какой твой подъезд, я провожу тебя.
- Первый, - шепнула я.
- А этаж?
- Седьмой…
Он обнял меня за плечи и повел ко мне же домой. До такого безумия я еще ни разу не доходила! Он долго целовал меня возле дверей квартиры, пока я, наконец, не сдалась и не впустила его.
Скажу без всякого притворства и иронии: за всю свою жизнь я не встречала любовника лучше и милее. Возможно, что на какой-то миг я втюрилась в него полностью, с ног до головы. Мы часа два без всякой усталости демонстрировали друг другу все умения, накопившееся в нашем опыте за жизнь, и, в конце концов, обессиленными и утомленными бурным наслаждением, развалились на кровати, не имея ни малейшего желания даже пошевелиться.
- Предлагаю выпить шампанского! – радостно сообщил он.
- А у тебя что, до сих пор осталось шампанское? – не без удивления спросила я.
Он улыбнулся самой интригующей улыбкой и удалился на кухню, оставляя меня одну со всеми чувствами и эмоциями. А мне явно все еще было мало. Все мое тело ныло и требовало большего, хотя больше, по-моему, было уже некуда.
Валера вернулся, неся в бокалах шипучий напиток наслаждения. Мы выпили, неотрывно смотря друг другу в глаза.
- Знаешь, Валера, я, по-моему, просто схожу с ума. Такого со мной, признаться, еще никогда не было. Это глупо, но я жутко завидую Ольге.
- А я завидую твоему будущему мужу…
Он наклонился надо мной, и в течение некоторого времени мы продолжили все то безумие, от которого было просто невозможно оторваться. Потом, утомленная, я быстро отключилась и очень долго спала. Хотя ночь в моей памяти не оставила никакого следа, я попросту не почувствовала ее.
Я проснулась около двенадцати часов дня. Рядом со мной никого не оказалось, и какое-то время я соображала, а не приснилось ли мне все это безумие. Но, привстав, я увидела записку, написанную незнакомой рукой, и прочитала следующее:
«Привет, красавица! Ну что, выспалась? Ты знаешь, то, что было между нами, было просто восхитительно! Я давно не получал такого удовлетворения и кайфа. Это тебе комплимент, чтобы ты не очень возмущалась. Думаю, что ты тоже осталась довольной. Ну, в общем, ты умная женщина и не будешь делать глупостей. В конце концов, ты ничего и никому не сможешь доказать. А за удовольствия надо платить, детка! Счастливо тебе! Пока. А впредь советую быть более осмотрительной».
Я несколько раз перечитала письмо, пытаясь что-то осознать, потом вскочила и принялась осматривать свою квартиру. В принципе, я довольно легко отделалась. Я лишилась видика, кожанки, пары золотых побрякушек и какой-то небольшой суммы валюты, отложенной еще в хорошие времена, может, чего-то еще, чего сразу и не заметишь. Конечно, дороговато мне обошлись выпитое шампанское и бурная ночь любви, но, возможно, что бывает и хуже.
Интересно, кем на самом деле приходилась ему Ольга. Наверное, первая реакция от шока отразилась именно в этой мысли. И это интересовало меня, как ни странно, больше всего.
Скажу честно, был момент, когда мне дико стало обидно и захотелось ходя бы ради самой себя устроить бурную истерику, но я, слава Богу, пересилила свою слабость, и, чуть всплакнув, почти сразу успокоилась. Ведь, несмотря ни на что, жизнь продолжалась, и надо было дальше бороться за место под солнцем, а падать духом было не в моих принципах. В общем, я умылась, легко позавтракала, оделась и вышла на улицу, чтобы чуть проветриться и окончательно прийти в себя.
День оказался не хуже вчерашнего, такой же солнечный и теплый. И, самое смешное, что опять же многообещающий. Надо было что-то предпринимать, искать новое место для себя. Я всегда очень неуютно чувствовала себя в бездействии. Мне просто была необходима новая работа, приносящая достаточный и постоянный заработок.
Сначала я поехала гулять. Без особых целей и планов, без конкретных надежд и идей. Просто мне хотелось посмотреть на мир новыми глазами и новым взглядом, ставшим таковым благодаря вмешательству в мою жизнь некоего Валерия. Черт бы его побрал…
Скажу честно, на душе было довольно мерзко и уныло. И на самом деле ничего и не хотелось. Не знаю, насколько это реально, но мне показалось, что взгляды на жизнь у меня переменились полностью. Вот так, за одну ночь. Романтическую вначале и низко–приземленную – в конце. Просто Валера немного задел мое самолюбие. Хотя, что говорить, совсем не немного. В глубине души я чувствовала себя униженной, обиженной и брошенной. В каких-то моментах мне просто было стыдно признаваться самой себе.
Я долго бродила по пыльным и многолюдным улицам, не зная куда податься. В итоге, что совсем было неожиданным с моей стороны, я забрела в небольшой ресторанчик на Невском, взяла чашечку кофе и приютилась у столика, тоскливо озираясь по сторонам. Народу было немного. Все правильно, в это время все нормальные люди поглядывают на часы и начинают планировать занятия после очередного рабочего дня. До вчерашнего дня и я относилась к ним же. Но только до вчерашнего. Теперь же я отношусь к разряду лентяев и безработных, да еще и обкраденных… Волна ненависти и злобы вновь прошла по моему телу, и совершенно неожиданно в моем воображении прорезалась картинка из моего далекого прошлого. Очень хорошо помню это ощущение азарта, страха. Мне было всего лет десять. Мы с мамой ходили в магазин, как всегда, начиная просмотр с разных сторон. И вот я пялилась на витрины, уже не припомню с каким именно товаром, и поймала себя на мысли о том, что я по сути одна, продавца за витриной не оказалось. И вот в эту минуту во мне проснулось нестерпимое желание украсть. Просто взять вещь, может быть, совсем ненужную, взять из-за какого-то непонятного принципа. Как будто кто-то приказывал мне испытать себя таким образом. Я долго стояла, опасливо оглядываясь и судорожно пытаясь принять решение. И я сделала это! Я молча что-то взяла и сунула в карман. Потом я подошла к маме и у меня появилась бурная потребность кому-то рассказать, что я сумела сделать ЭТО. Но мама, посмотрев на меня внимательно, как будто что-то предчувствуя, промолчала и отвернулась. А я уже не смогла признаться в первом в жизни преступлении. А вечером, когда я уже легла спать, у меня вдруг началась истерика. Я стала ругать себя всеми словами, которые я знала в то время, я пыталась найти себе хоть какое-то оправдание, но не находила, я сходила с ума, осознавая, что мною совершен очень плохой поступок. Я долго плакала, пока не заснула. А утром я заставила маму снова пойти в тот магазин, так и побоявшись все ей рассказать. И с чьей-то всесильной помощью мне удалось незаметно положить на место то, что я так и не вынимала из кармана. Никто не увидел, никто ничего не заподозрил. Но ощущение своей преступности еще долго терзало мое сердце, а потом со временем забылось и вот вспомнилось только сейчас. Я улыбнулась сама себе и оглянулась. Странно, что-то сходное с тем далеким чувством забилось в моем сердце. Неожиданно мне захотелось испытать огромный риск, страх, тот самый азарт. Мой взгляд остановился на мужчине довольно приличного вида, хотя в таком заведении другого ждать не приходится. Наши взгляды встретились, и я чуть улыбнулась. Он немного поколебался, а потом подошел ко мне и спросил:
- Вы не против, если я пересяду за ваш столик?
Я пожала плечами и самым равнодушным тоном ответила:
- Пожалуйста, у меня не занято. Если вам так хочется. Вы мне не помешаете.
- Вот и отлично!
Он довольно шумно сел и принялся откровенно рассматривать меня. И в этот самый миг у меня проснулась внезапная ненависть и к нему. Неизвестно почему, но мне дико захотелось отомстить за свою обиду именно этому абсолютно чужому и незнакомому человеку. Я как-то зловеще взглянула на него, а он, увидев мой взгляд, похоже, подумал совсем о другом.
- Вот это взгляд у вас! Прямо всего пронзили. Может, познакомимся? Меня зовут Игорь.
- Меня зовут Алина, - вызывающе ответила я.
Я сразу же уловила, что он сильно наполнен самоуверенностью и самолюбием, что он привык к чужому подчинению и уважению. Что он считает себя самым главным в мире, а к остальным относится пренебрежительно, чуть с отвращением. Странно, я поняла это за одну секунду, как будто во мне были заложены способности психолога и пророка. И главное, что я успела осознать, что если он так высоко себя ставит перед другими, значит, он не какой-то обычный рядовой работник, а кто-то явно приближенный к начальству, если не сам начальник. А это мне было как раз на руку.
- У тебя довольно редкое имя, - сразу переходя на «ты», сказал он, доказывая мне мою правоту в суждениях о нем. – Скучаешь?
- Немного. Устала, вот теперь отдыхаю.
- Где работаешь?
- К сожалению, сейчас нигде. Уволилась. Вот теперь ищу работу.
- В принципе, могу помочь тебе. Как, компьютером владеешь?
- Ну, в наше-то время это необходимо.
- Вот и прекрасно. Хочешь, пошли ко мне в секретарши. Будешь иметь неплохие бабки.
Так-так, знаю я вас, начальнички…
- А что, это было бы неплохо. Но смогу ли я оправдать ваши ожидания? Ведь вы не знаете меня как работника.
- Зато я вижу тебя как женщину. А для такой работы главное – красота и обаяние, а остальное уже второстепенно.
- Спасибо, я приму к сведению ваше предложение. Но мне нужно немного подумать, все взвесить…
- А чего думать-то? Баба ты, сразу видно, умная и деловая. И работа тебе нужна. Ну, чего, поедем ко мне, а по дороге потолкуем.
- Ой, я даже не знаю, - замялась я. – Как-то все так неожиданно получилось. Знаете что, давайте мы встретимся чуть попозже, а то мне еще в одно место надо съездить. Вот и потолкуем о делах. Или у вас времени не будет потом?
- Ну отчего же? На таких, как ты, время всегда найдется. Давай, короче, свой адрес и телефон, я позвоню и заеду за тобой.
Я сделала вид, что глубоко задумалась, поэтому ответила не сразу.
- Вы только не обижайтесь, но я не привыкла давать свои координаты почти незнакомым людям. Мало ли что. Может, лучше просто где-нибудь встретимся?
Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Ладно. Подваливай к этому кафе часам к десяти. Я подъеду. Вот тогда и обсудим все. И, надеюсь, придем к согласию.
Я встала и сказала:
- Ну, тогда до вечера.
Он тоже поднялся, показывая свою культуру, чуть похлопал меня по плечу и каким-то противным голосом пробурчал:
- Пока, крошка, не опаздывай. Я этого не люблю.
И, не дожидаясь меня, преспокойно вышел, сел в ожидающую его машину, что-то сказал шоферу и уехал.
«Так, он не за рулем. Значит, может выпивать. Хотя по его роже сразу видно, что пьющий. А это как раз то, что мне нужно», – сразу же мелькнуло у меня в голове, и я, самодовольная, вышла из кафе и пошла гулять дальше, прорабатывая в голове план моих последующих действий. Странно, я чувствовала в душе возможность еще передумать, ничего не предпринимать. Я знала, что все еще стою перед выбором. И это как-то успокаивало меня, притупляло то чувство, которое неожиданно возникло и глубоко засело во мне. Я оглянулась по сторонам, немного задумавшись, потопталась на одном месте, наконец-то приняла решение и пошла к метро.
За свою жизнь я встречала много разных людей, многие становились мне друзьями, хотя настоящего друга найти я так и не успела. А, может, просто не умела ценить настоящие добрые отношения, во всем, так или иначе, предчувствуя какой-то подвох. Мне всегда казалось, что как бы к тебе хорошо ни относились, потом обязательно потребуют то же с твоей стороны. А я всегда ко всем относилась бескорыстно и искренне, пока, конечно, не столкнулась с некоторыми предательствами и обломами. Сначала я возмущалась и обижалась, когда по старой памяти от меня требовали что-то из ряда вон выходящее, а потом смирилась, привыкла, приблизилась к такому образу жизни и стала пользоваться этим наравне с другими. Я, если честно, никогда не пыталась быть какой-то белой вороной, выделяться из толпы, как-то проявлять себя с противоположной стороны. Я не любила отличаться от других. В детстве мне казалось это плохим и несправедливым, когда всех равняли, я всегда пыталась отстаивать свои права, но после, когда я на этом очень сильно обожглась, я замолчала и перестала строить из себя исключение из правил, и уже перестала считать это большим грехом. В конце концов, я стала понимать, что только путем подстраивания под кого-то можно чего-то добиться в жизни. Только таким образом можно заслужить уважение и признание. А ставить себя выше других – просто вызов всем.
Я поехала к одной своей давней знакомой, которая работала в аптеке. Именно она мне показалась сейчас самой нужной, просто необходимой.
- Алина! Привет! Сколько лет, сколько зим! – вполне искренне радостно воскликнула она, выходя ко мне и ласково обнимая. – Как живешь, красавица? Все хорошеешь и цветешь! Молодец! Так и надо в наше больное время. Ну, как ты? – уже серьезно спросила она, усаживая меня рядом с собой. – Больше не плачешь? Во второй раз замуж не вышла?
- Нет, Яна, хватит с меня и одного неудавшегося замужества…
- Ну, ты чего раскисаешь?! Ведь всегда славилась у нас как неунывающий оптимист. Чего у тебя произошло?
Я коротко рассказала ей о своей бывшей работе, о том, как я уволилась. Она покачала головой и произнесла:
- Хочешь, я поболтаю со своими, может, смогу устроить к нам. Правда, ты без образования. Но что-нибудь придумаем. Унывать и сдаваться никогда не надо. Сама же меня учила.
Да, я всех этому учила: не сдаваться ни при каких условиях. Как бы жестоко ни обошлась с тобой судьба и жизнь, всегда нужно верить в лучшее и стремиться к успеху. Но ведь и сейчас я совсем не собиралась сдаваться!
- Слушай, Яна, я чего, собственно, зашла. Ты имеешь прямое отношение к медицине. Мне нужна твоя консультация и помощь. Мне нужно очень сильное снотворное, желательно быстродействующее.
- Ты чего это, никак бессонницей стала страдать?
- Да нет. И не для себя я прошу. Для знакомого. Просто такие вещи, сама понимаешь, без определенного рецепта не достанешь. Как, можешь помочь?
Яна немного поколебалась, а потом кивнула.
- Только никому ни-ни! Ты поняла? А что за знакомый, если не секрет? Просто так, или как?
- Или как! – соврала я, чтобы быстрее замять эту тему. – Об этом отдельная история. Как, поможешь?
- Ну, я же сказала, что помогу. Или тебе срочно?
- Очень срочно! – интригующе произнесла я. – Готова заплатить любые деньги!
Яна о чем-то подумала, затем куда-то вышла и вернулась через пару минут с маленькой бутылочкой.
- Вот, что я могу посоветовать. Но не забывай про дозы, а то можно перебрать. Еще отравление заработаешь. Единственное, лекарство дорогое, импортное…
- Цена меня не волнует. Сколько?
- Двести… - чуть с запинкой ответила она.
Я улыбнулась.
- Отлично! Даю двести пятьдесят, чтобы и тебе не было обидно. А по поводу работы ты особо не старайся. Я, кажется, уже нашла себе подходящее место.
Яна как-то заметно оживилась, и мне очередной раз стало обидно, что люди стали такими корыстными и жадными. Мы еще немного поболтали, как говорится - ни о чем, и разошлись. А я съездила домой, переоделась, а к десяти часам подъехала к тому кафе, у которого мы назначили встречу с Игорем.
5
Игорь уже ждал меня. Он улыбнулся, вылез из машины и подошел ко мне.
- Молодец, что пришла. А я подумал, что сдрейфишь.
- А чего мне бояться? Разве такой солидный мужчина, как ты, может чем-то обидеть меня?
Игорь самодовольно улыбнулся и, конечно, обратил внимание, что я назвала его на « ты».
- И правильно, а то попадаются некоторые дуры с идиотскими вопросами: а куда, а зачем? Я рад, что ты не такая. Люблю простых, раскованных и хорошеньких. Залезай!
Я села на заднее сиденье, он рядом со мной. Игорь ничего не сказал шоферу, видимо, уже обо всем договорились. Мы поехали.
- А куда ты собираешься меня пригласить? – как можно равнодушнее и нежнее спросила я.
- Ну, раз мы собираемся поговорить о делах, то туда, где нам никто не будет мешать.
Я улыбнулась, прекрасно сразу же понимая его тонкий намек.
- А можно нескромный вопрос?
- Сколько угодно!
- Ты женат?
- А как же! Жена, дети, а тебя это как-то волнует?
- Да нет, просто мне стало интересно, как ты живешь.
- Живу отлично, правда, работа достает. Звонки, встречи, дела. Иногда так хочется поехать к морю с вот такой же красивой девчонкой, отдохнуть по-человечески, насладиться свободой и беззаботностью. Но дела не позволяют никуда деться, разве только на какую-то ночь.
Интересно, и часто ты вот так разъезжаешь с девочками… я глянула на шофера. Это был симпатичный парень, лет двадцати пяти. Он был молчалив и задумчив и явно не слушал наши с Игорем разговоры: привык. Я сразу же вспомнила Валерку, и азарт снова всколыхнул мои чувства. Я решила уже не отступать, хотя, признаться, возникло такое желание. Я засомневалась в удаче. Ведь я вначале предполагала, что Игорь повезет меня к себе, тем самым, облегчая мои планы. А теперь нужно было что-то вовремя придумывать. Но на выдумки времени у меня уже не было. Машина остановилась, и мы с Игорем вышли. Вылезая, я снова оглянулась на шофера и незаметно ему подмигнула. А он посмотрел на меня со скрытым презрением, и в его взгляде я прочла только одно слово: «Шлюха». Мне стало противно и стыдно. Но отступать было уже слишком поздно.
Как я и думала, Игорь собирался просто снять номер для нас. Там, куда мы приехали, его явно уже хорошо знали, видимо, много раз он приводил сюда девочек. Но это, кстати, ничего хорошего не обещало. Слава Богу, я догадалась не очень сильно выставлять напоказ свое лицо. И, в принципе, на меня никто и не обратил особого внимания. Я же не клиент! Я лишь девочка клиента. Мы поднялись на лифте на пятый этаж, вышли, потом долго шли по длинному коридору и остановились у номера 517. Я, как опытный сыщик, обращала внимание на каждую деталь, на все повороты, двери, на персонал. Я судорожно хотела запомнить абсолютно все, оставаясь незамеченной никем.
- Проблемы? – спросил Игорь, открывая дверь номера и подозрительно смотря на меня.
- Нет, что ты! Просто в первый раз в таком месте. А мне всегда трудно привыкать к новому.
- Ну-ну, бывает…
Мы вошли в довольно просторную и уютную комнатку. Интерьер был изыскан: видимо, неплохие деньги заплатил Игорь за то, чтобы снять это помещение.
- Как у нас со временем? – ласково глядя на него, спросила я.
- Как прикажешь.
Он притянул меня к себе и стал целовать. Скрыв свое презрение, я старалась быть самой нежной и жаждущей.
- Выпьем? – спросил он, отрываясь от меня. – Для повышения тонуса?
Я лукаво улыбнулась и кивнула.
Он открыл бар и достал бутылку вина с двумя бокалами. Тут же налил и присел рядом со мной на диван, протягивая мне вино.
- Не отравлено? - улыбаясь, спросила я, принимая бокал.
- Обязательно…
Мы чокнулись и чуть пригубили вино. Он тут же отставил бокал и принялся меня раздевать. Я нежно обхватила руками его шею, прильнула к нему и шепнула:
- Извини… мне буквально на минутку надо отлучиться.
- Конечно, конечно, - ответил он, - Я, пожалуй, тоже потом отлучусь.
Я пошла в ванную и стала соображать, как бы мне успеть подлить ему снотворное. Из ванной я вышла в одном нижнем белье черного цвета и встала перед Игорем в самой развратной и вызывающей позе.
- Ну, как я тебе?
- Отлично! Мне даже не хочется уходить… но надо.
Он тоже пошел в ванную, а я не суетясь, подошла к дивану, (не исключено, что он подглядывает за мной), присела и равнодушно откинулась на спинку… Услышав звук струящейся воды, я чуть успокоилась, перевела дыхание, и быстро налила в бокал доброю четверть содержимого бутылочки. Соблюдать дозы не позволяли нервы. Я вся тряслась и боялась, что мое волнение заметит Игорь. Он вышел, вожделенно взглянул на меня, подошел к столику, подлил еще вина и опустился на диван у моих ног. Он протянул мне бокал, и я совершенно непроизвольно улыбнулась: он протянул мне свой бокал, а мой оставил себе, делая вид, что не придает этому значение. Я как чувствовала этот ход… Я взяла бокал, и мы еще раз выпили. Потом он без особых прелюдий и приготовлений оказался сверху, быстро раздел и резко вошел в меня. Я чуть вскрикнула от неожиданности, и мы забились в одном ритме, постанывая от удовольствия. Мы почти одновременно кончили и отпустили друг друга. Мы лежали молча минут десять. Я боялась взглянуть на него. Потом я чуть пошевелилась, но Игорь никак не отреагировал. Я посмотрела на него, и облегчение прошло по всему телу, как будто я лишилась тягостного бремени. Он спал. Я попыталась разбудить его, но у меня это не получилось. Все-таки, не надула меня Яна, молодец подружка…
Я встала, быстро оделась, собрала свои вещи и принялась обыскивать его. Почти сразу же наткнулась на довольно плотный бумажник, содержимое его переложила к себе в сумочку, покопалась в его бумагах, но не нашла там ничего путного. Решила больше не тянуть время, тихо вышла из номера, оглянулась по сторонам, никого не заметив, преспокойно вышла и с видом ничем не озабоченного человека, крикнула в свой номер: «Давай быстрее, я подожду тебя в машине», потом пошла к лифту, нажала на кнопку и стала ждать. Я боялась видеокамер, которые наверняка везде установлены и наблюдают за мной. Без особых проблем я спустилась вниз, и тут произошло непредвиденное: меня остановили.
- Простите, девушка, вы из какого номера?
- Из 517, - спокойно ответила я. – Я с Игорем. Вы, наверное, знаете его.
- А где же он сам?
- Он еще наверху, приводит себя в порядок. Сказал, чтобы я ждала его в машине.
- Странно, он сразу же отпустил шофера. Подождите минутку.
По мне пробежал страх: «Сейчас все сорвется!». Пока мужчина, остановивший меня, набирал какой-то номер, я пыталась сдержать подвалившую к горлу истерику. «Ну, пожалей ты меня, отпусти» - пыталась произнести я, но слова не вылетали. И вдруг к нам подвалила толпа человек в десять, крича и ругаясь. Я заметила недовольный взгляд моего «охранника». Он повесил трубку и притворно уважительным голосом заговорил:
- А, Виктор Андреевич! Здравствуйте, здравствуйте! Рад видеть вас в прекрасном настроении…
Он что-то еще там щебетал, но я не стала ждать. Я быстро просочилась сквозь толпу и просто вылетела на улицу. Боже! Какое было облегчение! Я быстрым шагом стала удаляться, долго виляла по незнакомым улицам, пытаясь запутать свои следы, и когда уже была совсем уверена в отсутствии слежки, стала голосовать проезжающие машины. Дальше все получилось удачно и быстро. Я без проблем доехала до дома и повалилась на свою кровать, почти сразу же заснув.
Мне снилось то, что профессиональные врачи называют бредом. Может, на нервной почве у меня и поднялась температура, но я спала самым безумным сном. Я не запомнила ни одного события, ни одного лица. Мне снилось, что я куда-то очень сильно спешу, что я от кого-то бегу, скрываюсь. Всем телом я ощущала погоню и чье-то горячее и зловещее дыхание за самым плечом, я пыталась очнуться, но не могла. Я просыпалась, но продолжала куда-то бежать. И это дыхание по-прежнему преследовало меня. В конце концов, я все-таки проснулась, и первым, кого я увидела, был мой кот, который нахально развалился на моей подушке возле самой головы. Я поднялась и, явно испугав его, крепко прижала к себе.
- Ах, ты Венька противный… Что же ты меня все время пугаешь… Так и с ума же сойти можно.
Было начало десятого. На улице шел дождь, небо было беспросветным. Меня всегда удивляла и бесила непредсказуемость нашего питерского климата. Я умылась и пошла готовить завтрак. В голове была пустота и непонятная тишина. Мне было лень о чем-то думать, что-то вспоминать, мне попросту не хотелось заглядывать в свою сумку. А, может быть, где-то в глубине своей души я мечтала о том, чтобы все вчерашнее оказалось просто сном. Может быть, поэтому я так упорно оттягивала просмотр своей добычи. Странно, мне даже не было стыдно и больно. Мне было абсолютно все равно. Уже не волновали тело и мысли пережитые чувства.
Позавтракав, я все-таки взяла в руки сумку и села на диван. Скажу честно, того, что оказалось там, мне бы хватило на год беззаботной жизни. В какой-то степени все было справедливо: меня обокрали, а я лишь вернула часть этого. И, потом, если Игорь так легко таскает такие бабки с собой, то, наверное, они имеют для него не такое огромное значение, как для меня. И эта сумма – его дневная норма. Может быть, от таких мыслей я и смогла успокоиться окончательно, хотя что-то осталось во мне, что не придавало ни тепла, ни холода, а просто телепалось и обращало на себя сотую часть моего внимания. А, в общем-то, было пусто.
Я поставила свой любимый диск и стала делать уборку в доме. Мои мысли не могли на чем-то сосредоточиться. Они блуждали в моей голове, как в безграничном пространстве, бессистемно и хаотично. А я, если честно, очень хотела придумать себе хоть какое-то занятие. Смешно и глупо, но я и мысли не могла допустить о том, чтобы идти сейчас что-то искать, куда-то пристраиваться, к кому-то подлизываться. Мне стало противно и почему-то очень стыдно.
День прошел впустую. Я провела его у экрана телевизора и только в девять часов, явно в поисках приключений, вышла из дома. Дождь, слава Богу, давно закончился, и воздух казался свежим и чистым. Я купила бутылку пива и молча бессмысленно бродила по улицам часа два. Странно, я как будто за одни сутки полностью отключилась от всего реального и блуждала где-то в подсознании, невидимом окружающими.
Кажется, вот-вот должен был снова начаться дождь. Небо было серым и одиноким, наверное, таким же, как я. К сожалению, я редко бывала близка к природе. Не знаю, может, мое детство повлияло на меня таким образом, может, что-то другое. Родилась я в городе – в душном, пыльном и сером. Летом не так уж часто выезжала на природу, единственное, что, может быть, я любила – это лес. В юности, в минуты тоски и непонятного волнения, я просто садилась на электричку и долго-долго ехала куда-то, пока за окнами не вставали стеной бесконечные деревья. Тогда я выходила и одна, никого и ничего не боясь, отправлялась в самую глубь леса, собирала поломанные сухие ветки, высохшую траву, елочные иголки и все то, что смогло бы очень легко предаться огню. Я разводила костер и могла часами сидеть возле него, наблюдая за играми пламени, смотря, как уничтожается то, что когда-то давно, еще до моего прихода, было живым и свежим. Мне становилось грустно, но как-то спокойно на душе. Я тихо плакала и, наверное, мечтала о чем-то хорошем и светлом. Я верила, что жизнь не может быть пустой и однообразной, что в ней всегда найдется место доброму, чистому, первозданному и никем не тронутому. Нет, все-таки жаль, что многое светлое, живущее в детстве, исчезает с годами. Мне кажется, что было бы на много проще и легче жить, если бы человек хотя бы иногда позволял себе просто отдохнуть душой: уединиться, помечтать, погрустить или предать себя воспоминаниям. Жаль, что человеческое сердце так быстро и неизбежно черствеет. Жаль, что на нас так сильно влияют земные заботы, проблемы, эта бесконечная и однообразная суета. Самое обидное, что даже когда дико хочется все бросить и просто побыть естественным и искренним с самим собой, разум все равно побеждает, и мы снова оказываемся во власти обыденных переживаний и размышлений. Все же детство – это золотая пора. Жаль, что и это не все понимают. Жаль, что многие дети по каким-то причинам лишаются и этого счастья.
6
Я все шла по улице, не обращая ни малейшего внимания на редких прохожих, на проезжающие мимо машины. Признаться, меня ничто не интересовало. Может быть, хотелось только просто лечь в траву, закрыть глаза и выспаться под небом. Но дождик слишком явно мешал этому спонтанному и нелепому желанию. И через минуту я уже не думала о нем. Оно также легко забылось и скрылось где-то в глубинках сознания.
Неожиданно, почти возле меня, тормознула машина. За рулем сидел какой-то парень. Он открыл дверцу с моей стороны, чуть высунулся и неожиданным басом спросил:
- Работаем или просто гуляем?
Я решила промолчать, но все же остановилась и стала тупо смотреть на него.
- Садись, поскучаем вместе.
Кажется, ко мне постепенно начал возвращаться реальный мир, я сумела разглядеть лицо парня. На вид ему было лет двадцать восемь. Он был некрасив и непривлекателен, какими бы глазами на него я ни посмотрела. Но выражение его лица выражало полную уверенность в себе и в своем завтрашнем дне.
- Ну, чего задумалась? Заваливай, поболтаем. Расскажешь, что у тебя стряслось. А то вот-вот зарыдаешь. Да ты не бойся, не съем я тебя.
Больше всего я не любила, когда меня пытались взять на «слабо». Может, от этого я чаще других вляпывалась во всякие дурацкие истории. Вот и сейчас слишком задело мое самолюбие его «не бойся».
- Да, в принципе, бояться мне нечего.
- Ну и отлично. Короче, время есть – садись. А то у меня времени навалом, а тратить его, как всегда, не на что.
Я нехотя села в машину, стараясь не смотреть в сторону парня.
- Тебя как величать-то, детка?
- Алина, - с неожиданной усталостью выдохнула я и вдруг улыбнулась. Но он, видимо, не обратил внимание на эту улыбку.
- А меня зовут Серж. Ну, о чем грустишь? Любимый бросил?
- Да нет, все намного хуже и противнее.
- Да куда уж противнее? Больше всего ненавижу, когда бабы ради другого бросают. А у тебя чего?
Я наконец-то сумела справиться с неуместной улыбкой и печальным голосом начала рассказывать свою историю.
- Да, понимаешь, мужа моего какие-то чуваки пришили. Я не знала его дел, не вдавалась в подробности, но явно из-за каких-то денег. А у нас, веришь, сроду дома лишнего не было. Так все бы и ничего, так вчера мне пришла анонимка. Мол, даем тебе срок три дня, должна достать определенную сумму и принести в определенное место. Я даже не знаю, чего делать. Обратиться к ментам, - боюсь, мало ли что. Да потом, я еще не отошла от смерти любимого, теперь эти деньги… полный бред…
По моей щеке лениво стала сползать слеза. Я не стала смахивать ее: вдруг больше не смогу выжать из себя этой воды.
- Ну, ты не реви. Слезами тут вряд ли чего сделаешь. А насчет денег, тут покумекать надо. Может, я смогу помочь.
Я криво усмехнулась.
- Чем ты мне можешь помочь… Мне никто уже не поможет. Ладно, не принесу я завтра денег, пришьют меня вечером в подъезде. И – ладно. Может, в следующий раз повезет… А так хоть мучиться не буду.
По моему лицу скатилось аж две слезинки.
- Ну, кончай сопли разводить. Чего, помирать собралась? Тоже мне! Ладно, я вижу, ты баба неплохая. Так и быть, помогу. Дам я тебе денег.
Я с наивной радостью и надеждой взглянула на Сергея.
- Как же это. Но… Я ведь совсем незнакомый человек. С чего же ты мне вдруг будешь помогать. Так не бывает…
- Верно говоришь. Просто так ничего не случается. Я дам тебе денег, а ты оттянешься со мной в эту ночь по всем статьям. Идет?
- Ой, как-то все неожиданно.. сколько же ты хочешь дать?
- А сколько надо, столько и дам. Я сегодня что-то щедрый. К чему бы это?
- Так ведь много требуют…
- Сколько? – небрежно спросил он равнодушным голосом.
- Две тысячи… Не рублей, конечно…
- Ну, это еще по-братски… Слушай… - неожиданно сказал он и приблизил свое лицо к моему. – А ты, часом, не заливаешь мне тут про муженька мертвеца, про анонимку?
Я ничуть не испугалась, лишь взгляд мой стал чуть обиженным. Я промолчала и отвернулась.
- Какого хрена мне заливать. Я себе места второй день не нахожу. Сам же пристал: расскажи, расскажи… Лучше бы я молчала.
- Да ладно тебе, обиженную строить. Просто, если ты обыкновенная ****ь, - так и скажи. А если просто бабки понадобились, тоже не стесняйся.
- Все, что могла, я уже сказала. Больше мне добавить нечего…
- Ну-ну. Бывает.
Мы оба замолчали, а мне действительно стало как-то грустно на душе. Я вспомнила своего мужа, вспомнила, как он любил меня, как берег от всего плохого. Почему я не погибла тогда вместе с ним… Я снова отвернулась, и слезы потекли по щекам уже без всякого притворства. Мне дико захотелось все бросить и уйти.
- Слушай, ты извини, что я посвятила тебя в свои дела, не знаю, чего на меня нашло. В конце концов, это только мои проблемы. И ты здесь совсем ни при чем. Давай, я пойду.
- Да сиди уж, раз так. Чего я, зверь что ли? По сути, какая мне хрен разница, зачем тебе деньги. В любом случае ты просто понравилась мне, вот я и решил прикопаться. А деньги у меня действительно есть. Могу дать. Но опять же не за «спасибо». Ну, чего, согласна?
- А откуда я могу знать, что у тебя есть деньги?
- А я чего, не похож на крутого? Деньги есть. И без базара. Поедем ко мне на хату, или прямо здесь? Салон у меня, как видишь, большой.
- Не знаю, мне лучше в доме.
- А-а, чтобы ты стукнула меня там чем-нибудь, обчистила и удалилась в неизвестные края. Нет уж, я не дебил.
Я чуть улыбнулась.
- А я что, похожа на такую, которая может стукнуть?
- Еще как. У тебя взгляд маньяка-убийцы.
Я засмеялась.
- Ну, спасибо тебя за комплимент. Ладно, давай здесь. Только деньги вперед. Уж не обессудь.
- Да ладно, о чем базар. Псих я, конечно, мог бы за полтинник любую телку снять. Ну да ладно, уж очень ты мне приглянулась. На тебе задаток. Будешь хорошо работать, получишь премию.
Он протянул мне три сотенных бумажки «зелеными». Неплохо для начала…
Мне было все равно. Я ничего не испытывала, даже отвращения. Хотя еще три дня назад так сильно боролась за репутацию у себя на работе. А, может, действительно, я сделала огромную глупость, устроив скандал?! Работала бы сейчас себе мирно и тихо. Хотя нет… Видеть это рыло каждый день, да еще и удовлетворять его животные потребности… Во мне снова проснулась злость. Но Сергею от нее стало только лучше. В общем, грубо говоря, через час я преспокойно получила оставшиеся деньги и собралась уходить.
- Слушай, Алина. А если без вранья. Просто деньги нужны, да?
Я пожала плечами.
- Оставь телефон, позвоню как-нибудь. Помогу материально.
- Зачем тебе это надо? Деньги девать некуда?
- А черт его знает. Понимаешь, иногда такая тоска нападет, что хочется бомжине вручить лишнюю сотню. А с тобой очень здорово. Ну, чего, оставишь номер?
- Не стоит, Сергей, усложнять и без того слишком сложную жизнь. Поверь мне. Все, пока!
Я вышла из машины и, не оглядываясь, пошла домой. На душе было холодно и безразлично. Но я уже стала привыкать к такому состоянию. Оно уже не удивляло и не пугало меня. И нисколько не тревожило мои мысли. И все-таки хотелось найти себе более достойное занятие. Ведь не совсем же я испортилась за эти три дня?
Я пришла в свою пустую квартиру, легла на диван и заплакала. Передо мной по-прежнему стоял мой муж. Странно, мне вдруг показалось, что он рядом, что мы все это время были вместе, что я безумно люблю его, как не любила на самом деле при его жизни. Я боялась этого, но на меня все же напала тоска, и началась истерика. Мне дико захотелось любви. Чистой, детской, бескорыстной. Да, теперь я прекрасно понимаю, почему меня избегали, сторонились люди, которым я в детстве говорила о любви. Я просила обыкновенного понимания, а видела лишь насмешку и безразличие. Я страдала, а мне никто не пытался помочь, никто даже не собирался меня успокаивать… Просто взрослый человек очень сильно боится своей памяти, боится возвращения давно забытых чувств так же сильно, как боится чего-то нового и необыкновенного в уже состоявшейся жизни. Боится менять свои привычки, боится сделать шаг в сторону от намеченного плана. Взрослый человек – это механизм, который молча исполняет свою функцию, не терпя каких-то сбоев и неполадок.
Я долго ревела, стараясь заставить себя прийти в норму, но мне, как ни странно, можно сказать, в первый раз в жизни не помогли ни самообладание, ни сила воли. Видимо, я очень устала и износилась. Видимо, пора мне на отдых или, в крайнем случае, – в ремонт.
В конечном итоге я заснула и ничего не увидела во сне. Но сон не принес мне ни отдыха, ни облегчения, как будто я вовсе и не спала, а день все продолжался, даже не собираясь заканчиваться. Но я встала с целью в голове, позавтракала и вышла на улицу. Похоже, я все же решила начать поиск достойной работы. Но эти поиски ни к чему не привели. Я проходила весь день, заходя в разные фирмы, предлагая свои услуги, но единственное, что мне было предложено, - это машинисткой с окладом в тысячу рублей, да в другом месте с еще меньшим окладом. Правда, я и не хотела быть именно машинисткой, но, видимо, эта профессия была написана у меня на лице. Никуда не денешься: все-таки столько лет проработала на одном месте, делая одну и ту же работу… Тоска…
Вспоминая вчерашний вечер и вчерашнюю неожиданную истерику, я решила долго не задерживаться и как можно быстрее вернуться домой. Но, как говорится, если что-то началось в жизни, то это уже не закончится никогда, разве только после смерти. Но умирать я еще вроде как не собиралась.
Уже подходя к подъезду, я заметила подходящих ко мне двух пьяных мужиков. Они подвалили ко мне, заплетающимися языками говоря что-то вроде того, какая девушка, да еще одна, да еще темной ночью, да на безлюдной улице…
- Мужики, отвалите! Не до вас! – грубо сказала я и ускорила шаг.
- Куда ж так спешить?
Один из них резко дернул за рукав куртки так, что послышался треск.
- Лапы убери, козел! – рявкнула я, но вырваться не смогла.
- Смотри, Сашок, а кобылка-то ничего… Даже лягается. Крошка, по чем продаемся?
- Да пошли вы… - тихо ответила я, пытаясь проскочить мимо них.
Но тот, который держал меня за куртку, неожиданно с силой толкнул меня так, что я отлетела и с грохотом шарахнулась об асфальт. Нет, в первую минуту я не почувствовала никакой боли, во мне проснулась дикая ненависть и обида. Я вскочила и, не обращая внимания на содранную до крови ладонь, со всего размаха кулаком треснула по носу мужику, и пока они оба приходили в себя от неожиданности моего удара, я рванулась бежать. Я мчалась, ощущая спиной погоню, я ускоряла свой бег, хотя чувствовала, что силы вот-вот оставят меня. Но я неслась, с одной улицы сворачивая на другую, боясь оглянуться и прислушаться. Мое сердце заглушало все звуки мира, и я уже стала сомневаться в реальности всего происходящего. В моей голове мелькнула мысль: а, может, и это все тоже сон? Но боль в руке, невозможная усталость усиленно твердили обратное: я в реальности, и все происходит на самом деле.
Я остановилась, потому что бежать уже не было сил. Я села на пустую скамейку и попыталась отдышаться. И только через пару минут, когда мое дыхание практически восстановилось, я нашла в себе силы оглянуться. Рядом никого не оказалось. Лишь вдалеке прошла какая-то парочка, и до меня донесся чуть визгливый смех девчонки. Я закрыла глаза и, похоже на какой-то миг полностью отключилась, потому что почувствовала чье-то тихое прикосновение и чуть испуганный голос.
- Девушка! Девушка, что с вами? Придите в себя…
Какой-то мужчина, лет тридцати пяти, чуть тряс мое плечо.
Я слегка застонала и глухим и чужим голосом ответила.
- Все нормально, все в порядке…
- Вам помочь? У вас руки в крови. Что случилось?
Он сел рядом со мной, его плечо коснулось моего. Я посмотрела в его глаза долгим и пустым взглядом и вдруг, сама того не ожидая, заплакала и уткнулась лицом в его плечо.
- Ну, ну, не надо… Зачем же так мучиться? Успокойтесь, я прошу. Давайте я провожу вас. А то вы одна еще завалитесь где-то…
Он, должно быть, подумал, что я пьяная, но мне было все равно. Во мне отчего-то возникло беспредельное доверие к этому случайному прохожему, и не было в голове даже мысли о том, что и он может предать.
Мы молча дошли до моей парадной и остановились возле дверей. Я с непонятной тоской посмотрела на него, но ничего не смогла произнести. Он замялся, и я, что совсем противоречило моей натуре, взяла его за руку и повела за собой. Он не сопротивлялся. Мы быстро поднялись на лифте на седьмой этаж и оказались у меня в квартире. Как все это произошло, я даже не заметила. В один короткий миг…
Мы сели на диван и долго молчали. Наконец я спросила:
- Чаю хочешь?
Он кивнул.
- Если есть, то лучше кофе…
Я оставила его одного в комнате, и мне было лень даже подумать о последствиях моего доверия к незнакомому. Наверное, я так устала, что просто захотелось снова, как в далеком прошлом, видеть в каждом доброго человека, готового помочь без всякой корысти.
Я вымыла руки, поставила чайник, подождала, пока он вскипел, сделала два кофе и вернулась в комнату. Кажется, за время моего отсутствия он не сдвинулся с места. Поблагодарив, он взял из моих рук чашку и, не спеша, стал пить, боясь посмотреть в мою сторону. Но я была в отключке, как и прежде.
- Что с тобой произошло? – снова спросил он.
- Подралась, - без всякой иронии ответила я.
- Из-за чего?
- Приставали двое пьяных, толкнули… Вот и подралась.
- А по тебе не скажешь, что ты склонна к агрессии.
Я усмехнулась.
- А кто-то недавно мне сказал, что у меня внешность маньяка-убийцы.
- Тот, кто это сказал либо дурак, либо сволочь. У тебя нежные и милые черты. Мало женщин, у которых сохранились такие.
- А ты, наверное, подумал, что я нажралась, когда подошел ко мне?
- Да нет. Просто ты застонала во сне. Я побоялся оставлять тебя одну, мало ли кто может воспользоваться этим сном. Вот, решил тебя разбудить и успокоить, хотя это мне не удалось.
- Ну почему? Я почти успокоилась. Ты прости, что я заревела, просто нашло что-то.
- Все хорошо, я специально для этого и подошел. Рад, что хоть как-то смог помочь. Тебя как зовут, а то неприлично быть в квартире у женщины и не знать ее имени.
- Меня зовут Алина… В последние дни я только и делаю, что всем отвечаю на этот вопрос.
- Значит, тобой многие интересуются, хотят познакомиться.
Я усмехнулась.
- А меня зовут Андрей. Я женат, имею сына, работаю врачом, очень люблю свою семью. Мечтаю, чтобы все было хорошо, хочу второго ребенка. Люблю мир в семье и в жизни, не люблю глупость и пошлость.
- Ну, это ты тогда не туда зашел…
- Почему?
- Да потому, что я уже была замужем, потому что я никем не работаю, граблю людей, продаюсь за валюту, ненавижу всех людей, ничего не хочу и ни о чем не мечтаю. Понятно?
- Абсолютно. Понятно и то, что я все-таки зашел по нужному адресу.
- Почему? – спросила и я.
- Потому, что я работаю психиатром.
Я засмеялась и долго не могла успокоиться. Он чуть обнял меня и нежно прижал к себе. Я сразу же успокоилась, но не стала вырываться, а наоборот как-то притихла и вдруг почувствовала себя так легко и уютно в руках совершенно незнакомого мужчины, что ничего не соображая, я потянулась к его губам. Он резко отпустил меня и встал.
- Не надо делать того, о чем потом можешь пожалеть.
Я смутилась.
- Алина, ты прости меня, я не хотел тебя обидеть. Но ты пойми, мы взрослые люди. А ты ведешь себя, как шестнадцатилетняя девчонка. Я готов как-то помочь тебе, если тебе это нужно, но без глупостей. Договорились?
Я чуть пожала плечами, а Андрей снова сел на диван.
- Я очень надеюсь, что то, о чем ты мне сказала – неправда. Поэтому, мне хотелось бы знать, чем ты занимаешься на самом деле. Какие у тебя интересы, какие планы. Расскажи мне, если хочешь.
- Я действительно ничего не делаю в последние дни, кроме того, что я сказала. А веришь ты или нет, мне все равно.
- Хорошо, предположим, это так. Но ты говоришь, что это происходит лишь в последние дни. Что же было раньше?
- А раньше я преспокойно работала, не зная забот, пока на место моей начальницы не пришел один ублюдок…
- Видишь, я уже начинаю тебя понимать. Причина твоего отчаяния становится ясной. Послушай, я знаю, как тебе помочь. Мне лишь нужно твое согласие. Мы с тобой спокойно сможем уничтожить твою проблему, ты найдешь себе новую работу, и все встанет на свои места.
- Андрей, я верю, что ты отличный врач, но извини, помощь психиатра мне не нужна. Я в своем уме.
- Ну вот, опять ты рассуждаешь как ребенок. Я же не говорю, что тебя надо лечить. Просто ты немного запуталась в событиях, чуть расслабилась, упустила что-то и вот сейчас пытаешься восстановиться. Но способ для этого ты выбрала не самый удачный, поверь мне. Это я уже говорю, как простой человек. Остановись, мой тебе совет. Начни новую нормальную жизнь, ничего не усложняя.
- Я не нуждаюсь ни в чьих советах, тем более в советах психиатра.
- Да что же тебя так задела моя профессия. Будь серьезней. Я даю совет лишь потому, что вижу тебя, вижу твои страдания и хочу тебе помочь.
- Ты всем помогаешь, да?
- Нет, не всем, а только тем, кто нуждается в какой-то помощи.
- Я не нуждаюсь. Понятно тебе это?
Андрей сделал глубокий вдох и произнес:
- С тобой сложно разговаривать. Ты слишком зациклена на одной мысли, тебя невозможно переубедить. Ты просто не слушаешь чужих мнений, а убеждена только в своем. Так нельзя. Тебе будет трудно жить.
- Вот и не разговаривай со мной.
- Послушай, Алина! Я не говорю, что твои взгляды абсурдны и глупы, нет. Ты рассуждаешь так, как многие. Но это совсем не значит, что они абсолютны и идеальны. А по поводу меня, то я могу и уйти, если ты этого хочешь. Но ты сама меня привела в свой дом, значит, что-то от меня хотела.
- Уже не хочу ничего.
- Ну, тогда не буду тебе мешать. Не обижайся на меня.
Он поднялся и пошел к двери.
- Стой! – крикнула я, когда он уже взялся за замок. – Неужели ты так и уйдешь? А если я сейчас возьму и перережу себе вены и выброшусь из окна…
- А зачем ты будешь это делать?
- А из принципа.
- Из какого?
Я замялась, потому что логики в моих словах действительно не было.
- Ладно, прости. Я погорячилась. Но не уходи так сразу, пожалуйста. Я хочу просто поговорить с тобой, как человек с человеком, без всяких нравоучений, хорошо?
- Отлично!
Он вернулся и снова сел рядом со мной.
7
Разговор о жизни у нас не сложился. В этом была моя вина: я не захотела ничего ему рассказывать. То ли тяжело было снова что-то вспоминать, то ли просто похвастаться было нечем. О себе он тоже мало рассказал, только с кем рос, где учился, да как обзавелся семьей. Его рассказ не показался мне каким-то открытием, жизнь его не отличалась какими-то особенностями. Одно хорошо – работал для души и любил семью. Да и это, собственно, не ново. И все же мне было как-то легко с ним. Не исключено, что это просто манера психиатра – внушать к себе теплые чувства. Но это только могло означать, что профессию себе он выбрал действительно по призванию.
Незаметно пролетел час. Было уже около двенадцати ночи.
- Тебя, наверное, уже дома дожидаются? – с небольшой грустью спросила я.
- Да, конечно. Хотя, в принципе, я часто поздно возвращаюсь. Приходится, крутиться, чтобы раздобыть побольше денег на семью. Зарплата врача маленькая. Правда, я частник, но все равно. А семью надо кормить и содержать.
- Мы еще встретимся?
- Если тебе это нужно, то – да. Не могу сказать точное время, надо подумать.
- Тебе не скучно со мной?
- Знаешь, на самом деле каждый человек по-своему интересен. И тому, кто об этом знает, никогда не бывает с кем-то скучно. А ты неплохая собеседница. Умеешь не только сказать свое мнение, но и выслушать чужое, хотя и не соглашаешься с ним. Но главное – выслушать. Этим уже можно очень сильно помочь. Вначале, конечно, был момент, когда я разочаровался в тебе, но ты вовремя успокоилась. Потом, я же понимаю, что ты находилась под влиянием неприятностей. Так что все хорошо.
- Так когда мы встретимся в следующий раз? Телефон у меня хоть и есть, но я ему никому не даю. Это принцип.
- Тогда я дам тебе свой рабочий. Ты позвони мне завтра часов в семь вечера, я что-нибудь придумаю.
Я кивнула. Андрей написал на бумажке свой номер и положил ее на стол.
- А сейчас, ты извини, уже поздно. Да и тебе пора спать. Завтра попытайся отдохнуть и не думать о поиске работы. Погуляй, сходи на природу и ты успокоишься. А вечером, если все будет хорошо, может, встретимся где-нибудь. Ну, пока!
Он снова направился к двери.
- Подожди, не убегай так быстро… - я подошла к нему поближе. – Мне было легко с тобой, как будто я знаю тебя уже очень давно. Побудь рядом еще минутку.
Я чуть обняла его и губами коснулась его шеи.
- Алина, не надо, слышишь. Не нужно это. Успокойся.
Но я не собиралась успокаиваться. Я еще крепче обняла его.
- Алина, послушай, – он с силой меня оторвал от себя и крепко взял за плечи. – Я готов быть твоим другом, готов как-то помогать тебе, но я не хочу, чтобы наши отношения зашли слишком далеко. Понимаешь? Не надо ничего усложнять. Я люблю свою жену и не собираюсь ничего менять. Да и повода тебе я не давал.
Я бессильно стояла, думая о том, что если он меня сейчас отпустит, то я упаду.
- Тебе нехорошо?
Я кивнула. Андрей усадил меня на диван. А я взяла его руку, прижала к себе.
- Ну, милая моя девочка, не мучай меня, - заговорил он неожиданно нежно и ласково. – Мне пора домой. Я обещаю, что завтра мы встретимся. А сейчас отпусти меня.
- Поцелуй меня… - еле слышно прошептала я. – Мне плохо. Мне нужно, чтобы ты поцеловал меня.
- А что тебе будет нужно потом, когда я поцелую? Ты лучше успокойся, ляг и отдохни.
Я, собрав последние силы, уж не знаю, куда подевались они, снова обняла его.
- Так, все! Это уже перебор.
Он встал и, не обращая внимания на мой умоляющий взгляд, шепнув «пока», ушел. А у меня не осталось сил даже плакать и думать. Единственное, что я смогла, это погасить свет и, не раздеваясь, лечь спать.
Ночь пронеслась, как миг, но я все же успела отдохнуть. Завтракая, я с улыбкой вспоминала Андрея и наш с ним разговор. Только сейчас я осознала, что вела себя, как ребенок. Но мне даже не было стыдно.
Я решила воспользоваться советом, бросить поиски работы и просто куда-то поехать, тем более что и погода это позволяла. Я поехала в Павловск, потому что лучше места для отдыха не знала. Павловский парк был моим самым любимым. Я очень часто ездила туда, чтобы просто походить, поразмышлять о жизни, на какое-то время отключиться от своих забот. Природа очень хорошо влияет на человеческую психику. Она успокаивает, дает энергию и силы, улучшает настроение и даже здоровье. Именно поэтому все люди, одаренные возвышенными чувствами, так ее любят. А сколько гениальных строк было написано под шум деревьев, под пение птиц, поз звук текущей в ручье воды. Природа – это мать всего живого и естественного. Жаль, что не все это понимают, не все берегут ее, не все ценят ее красоту и могущество.
День прошел быстро и легко, без приключений. Я вернулась домой и позвонила Андрею. Он почти сразу снял трубку и моментально узнал мой голос.
- Здравствуй, солнце! Ты очень вовремя позвонила. Я как раз уже собирался уходить.
- И ты бы ушел, не дождавшись моего звонка?
- Да, ушел бы. Но ты не обижайся. Ты успокоилась? Как вообще день прошел?
- Нормально. Я ездила за город и от всего отдыхала.
- Молодец, что воспользовалась моим советом. Я рад, что наша встреча не прошла даром.
- Мы увидимся сегодня?
- А ты этого хочешь?
- Да, я хочу тебя видеть. Не знаю почему, но мне как-то тебя не хватает.
- Ладно, раз я обещал, я уделю тебе время. Где встретимся?
- Может, у меня?
- А это еще зачем? Сейчас лето, тепло, слава Богу, можно просто погулять. В общем, я подъеду к твоему дому часам к десяти. Ты выйдешь, и мы прогуляемся. Устраивает?
- Вполне! – я чуть помолчала. – Если, конечно, тебе это не в тягость.
- Ну, я же сказал, что мне приятно с тобой общаться. Ну, до встречи!
Мы встретились у моего подъезда и пошли по улице. Он взял меня под руку, и, наверное, со стороны, мы выглядели как муж и жена. Мне стало очень весело от этой мысли и я зашагала уверенней и смелее. Раздался гром, и почти сразу на нас стали падать крупные капли дождя. Мы остановились и стали соображать, что делать дальше.
- Андрей, пойдем ко мне. Переждем грозу, и ты вернешься домой. Не отпускать же мне тебя в такой ливень.
- Да, сейчас начнется тако-ое! Я пойду к тебе, но при условии, что ты не будешь…
- Ничего я не буду, - чуть со злостью перебила я. – Пошли без всяких разговоров.
Пока мы бежали ко мне, мы успели достаточно сильно вымокнуть. Но мне-то хорошо: я переоделась и все. Но Андрей стоял передо мной в насквозь промокшей рубашке и чуть дрожал.
- Замерз? Я поставила чайник, сейчас сделаю кофе. Может, все-таки переоденешься, а то не хватало, чтобы ты из-за меня простудился.
Он стоял в какой-то нерешимости.
- Ну, чего ты переживаешь? Сейчас я принесу тебе абсолютно новую рубашку. Посидишь у меня часик, согреешься. Дождь пройдет и все.
Я вышла из комнаты и вернулась с кофе и новой рубашкой на плече.
- Вот, - сказала я, подходя к нему. – Переодевайся.
Он не двинулся с места.
- Ты хочешь, чтобы я вышла?
Он кивнул и потупил свой взгляд. Я улыбнулась, поставила чашки и подошла к нему вплотную.
- Ты же совсем замерз… Бедный мой… - Я провела ладонью по его лицу, чуть поправила встрепанные волосы.
Он не шарахнулся от меня, а наоборот, чуть прикрыл глаза.
- Я помогу тебе… - сказала я и стала расстегивать его рубашку.
- Не надо… - шепнул он, отошел и отвернулся от меня. – Я могу и сам переодеться.
Он снял рубашку и надел сухую. Я подошла к нему, взяла за руки и посмотрела на его лицо. Оно было необычайно красивым и чуть испуганным. Я провела ладонью по бедрам Андрея и деловито произнесла:
- Так, а брюки-то тоже промокли. Что же будем делать?
Мой взгляд встретился с его, наши губы оказались очень близко друг от друга и мы совсем непроизвольно начали целоваться. Через несколько секунд он ошалело отскочил от меня.
- Алина, радость моя, я умоляю, не мучай меня. Не надо…
- Я хочу, чтобы нам было хорошо. Вот и все.
- Мне уже слишком хорошо… Понимаешь? – он взял мою ладонь и прижал к губам. – Но я не хочу сложностей, я буду ругать себя.
Я неотрывно смотрела на его губы и в моем испорченном воображении появились совершенно безумные картины. По моему телу прошла легкая дрожь. Я чуть обняла Андрея за талию и, касаясь губами его волос, произнесла:
- Ты мне очень нравишься. Я не отступлю. Я хочу, чтобы мы были вместе.
- Я не могу. И все!
Он отскочил от меня на добрые три метра и стал суетливо застегивать пуговицы рубашки.
- Наша встреча – это судьба. Неужели ты этого не понимаешь? – я чувствовала в себе великую силу, я была уверена в том, что победа будет за мной.
- Я все понимаю. Но если бы я знал, что все так обернется, я бы не подошел к тебе и, уж тем более, не пришел бы к тебе в дом. Я сделал ошибку, – он взглянул на меня умоляюще и добавил: - Алина, я прошу, отпусти меня.
- Дождь еще не кончился. Рубашка твоя мокрая. Я не убийца, чтобы отпускать тебя куда-то. Ты останешься здесь до тех пор, пока я так хочу.
- Я в ловушке, да? – как-то совсем по-детски спросил Андрей и тоскливо оглянулся кругом, словно пытаясь найти хоть какое-то спасение.
Я кивнула и снова подошла к нему вплотную.
- Ну, хочешь, я заплачу тебе деньги за эту ночь?
В его глазах мелькнула тень обиды.
- Деньгами, полученными преступным путем?
- А тебе не все ли равно?! Деньги тебе явно нужны, вот я и предлагаю за твои услуги, чтобы тебе не было слишком обидно.
- Алина, ты в своем уме?
- Нет! – вдруг крикнула я. - Меня жизнь такой делает. В общем, решай сам: или я плачу, или я холодно насилую!
- Приди в себя, - совсем серьезно и тихо произнес Андрей.
- И не собираюсь! – зло крикнула я и рванула его рубашку так, что моментально отлетела пара пуговиц.
- Прости меня, Алина, но ты вынудила меня!
Услышав это, я почувствовала мгновенный ожог на своем лице от пощечины. От неожиданности я замерла, схватилась рукой за ударенное место, и вдруг из моих глаз ручьем хлынули слезы. Мне стало все равно, вся злость и агрессия в миг исчезли, я еще громче зарыдала и села на угол дивана, уткнувшись лицом в колени. Не знаю, сколько я плакала, пока Андрей, наконец, ни сжалился надо мной, ни сел рядом, тихонько обняв меня за плечи.
- Ничего, поплачь и тебе сразу же станет гораздо легче. Ты не обижайся только, просто это был единственный выход.
Я упала на его ноги и долго вздрагивала от слез, а он нежно гладил меня по волосам и успокаивал. Так мы просидели минут десять, не меньше. Я уже не плакала, но мне жутко не хотелось подниматься. Мне было необычайно хорошо. Это ощущение покоя неожиданно напомнило мне далекое детство. Когда еще был жив мой отец, он успокаивал меня, если я упала или ударилась, точно так же, как теперь Андрей. Я посмотрела в его глазах и увидела добрую улыбку на его лице.
- Прости меня, Андрей. Я просто дура.
Он засмеялся и прижал меня к себе.
- Я еще такой ребенок, это просто какой-то ужас. Самой стыдно… прости.
- Ну, о чем разговор… Кстати, когда ты плачешь, ты намного милее, чем когда злишься.
- Правда? – спросила я с улыбкой. – Так ты прощаешь меня?
Он кивнул.
- Тогда, если действительно прощаешь, поцелуй меня…
Он чуть коснулся моих губ и произнес:
- Видишь, без насилия все гораздо лучше и проще.
- Прости меня…
Я обвила его шею, приблизилась к его лицу и, не видя и тени сопротивления, стала его целовать. Не знаю, что вдруг произошло, но Андрей не стал меня останавливать, не стал меня ругать, он прижимал меня к себе и отвечал на мои обычные поцелуи необыкновенной нежностью. Во мне снова проснулось безумное желание, но, помня предыдущую ошибку, я побоялась настаивать и просто заглянула в его глаза.
- Ты хочешь этого? – тихо спросила я.
Он кивнул.
- Ты не будешь жалеть?
- Буду, - признался он, но, похоже, его это уже мало волновало.
- Не надо ругать себя за испытанное счастье. Это глупо, поверь мне. Ты же сам все знаешь, ведь ты психиатр.
Он снова кивнул и потянулся ко мне.
Мы повалились на диван, целуя друг друга, пока страсть не сделала с нами того, что делает со всеми людьми, знающими, что такое страсть. По-моему, я в первый раз действительно делала это по любви. И это было прекрасным! Как в сказке. Мы сливались воедино, прекрасно осознавая, что совершаем грех, но это не останавливало нас. Мы были одним бесконечным безумием и одной бескрайней энергией. И плевать нам хотелось на все законы и на осуждающую реальность. Любовь выше всего земного!
8
Я проснулась, когда Андрей уже не спал. Он неотрывно смотрел в потолок и о чем-то думал. Я потянулась, обняла его и провела рукой по чуть обросшей за ночь щеке Андрея. Он как-то тоскливо посмотрел на меня и сказал:
- Алина… Я сам во всем виноват. Я же и буду страдать. Надеюсь, что на тебя все это безумие плохо не повлияет. Прости. Я не хотел, чтобы все так вышло. Нам нужно расстаться. И навсегда.
- Но почему? – не скрывая удивления, спросила я, испуганно глядя на его лицо.
- Потому что я люблю свою жену. И эта измена была первая и последняя. Большего я не хочу допускать. И так уже наворотили… прости меня и прощай!
Он резко поднялся и, ни слова не говоря, стал одеваться.
- Хорошо, иди, - холодно произнесла я. – Я не имею права удерживать тебя. Спасибо за помощь, за понимание. Спасибо за эту ночь.
Он тоскливо обернулся в мою сторону и шепнул:
- Ты только прости. И не принимай все слишком близко к сердцу. Я сам виноват.
Я кивнула и равнодушно отвернулась к стене. Андрей еще с минуту постоял, что-то соображая, а потом, ни слова не говоря, ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
Я долго соображала, пытаясь осознать все случившееся, и вдруг заревела.
- Сволочь.. Предатель… Иди к своей женушке…
Не знаю, откуда возникла во мне эта злость, но я ничего не смогла с ней сделать.
- Козел… - произнесла довольно равнодушно я, когда запас слез иссяк, закрыла глаза и заснула.
Хоть я и спала меньше часа, но проснувшись, не почувствовала внутри себя ни обиды, ни разочарования. Мне было все равно.
Но пришлось встать, приготовить себе утренний кофе, поесть, одеться и выйти на улицу, потому что еще на больший срок задерживать свое бездействие у меня не было ни малейшего желания. Надо было найти себе хоть какое-то место. Иначе… Иначе, зачем вообще я еще жива?
Я очень хорошо и отчетливо помню тот недолгий период своей жизни, когда во мне впервые стали происходить сильные изменения психики. Первую ступень настоящего взросления, еще не связанного с физическим. Первый и потому самый трудный этап осмысления всего, что со мной происходило в течение всей жизни. Первую переоценку ценностей. Я помню тоску и страх, возникающие внутри без определенных причин; помню ненависть к себе и к окружающему миру; помню безразличие ко всему. Это было давно, безумно давно, когда мне было лет шестнадцать. Я просто проснулась обычным утром, начав день с того, с чего привыкла его начинать, и вдруг, завтракая, поняла, что произойдет что-то страшное и безвозвратное, причем произойдет уже скоро, может быть, даже сегодня. Я стала тогда судорожно соображать, придумывать какие-то зацепки, причины, объяснения, но ничего путного отыскать не могла. Я неожиданно поняла, что всю свою жизнь жила неправильно, что совершала немыслимое количество роковых ошибок, за которые придется расплачиваться до самой смерти. Я уже прекрасно знала, что исправить их у меня не будет никакой возможности, что мой возраст никак меня не оправдывает. Я стала жалеть о прожитых минутах, часах, днях, в конце концов, годах. Я не видела своего будущего, я знала только, что прошлое унизительно, а настоящее омерзительно. И не будет мне прощения и какой-то небесной помощи. И длился у меня этот кошмар с неделю, а потом стал утихать. Потом у меня начали появляться новые идеи, новые мысли, новые взгляды. Изменилось мое мировоззрение, мир стал казаться мне более приземленным и менее интересным. Я стала ставить перед собой какие-то довольно убогонькие задачи, стала прикладывать все возможные усилия для их исполнения и, спустя еще неделю, мир стал казаться мне простым и понятным, словно никакого кризиса души у меня и не было. Да, это был первый этап моего психического взросления. Дальше подобные явления повторялись довольно часто, но проходили сравнительно легко и незаметно для чужого глаза. Но с каждой такой переоценкой во мне появлялись новые витки и, что наиболее обидно, заметно исчезали старые. Проходила болезнь идеализма, исчезало состояние возвышенности и непорочной святости, притуплялась мечтательность, пропадала вера в чудеса, в сказку и во все то, что неотделимо от детского осознания бытия. Странно, с годами мы перестаем принимать это, как должное, и снова начинаем жалеть. Снова мы ругаем себя за пройденные в пустую дни, за утраченные светлые и чистые помыслы, за неисправимые ошибки, совершенные либо по глупости, либо от лени. Но, так или иначе, ничего не вернуть, приходится смиряться, и мы продолжаем свой путь, словно в нас ничего не переворачивалось. Но самое страшное – это последняя переоценка, уже предсмертная. Если раньше мы еще можем придумать себе новое понимание, то в старости это становится нереальным. И тоска старости – самое тяжелое состояние. Вот когда начинается противоречие, немая зависть, эгоизм, маразм и многое другое, что мы – молодые, - так не терпим в стариках.
И вот, насколько я умела определять свое состояние, я почувствовала в себе новый этап этого взросления и мудрения. Я смогла осознать все бессмыслие своего существования, низость своего положения и глупость своих поступков. Мне дико захотелось все исправить и изменить. Но как? Вот в чем был вопрос. Как исправить то, что создавалось на протяжении многих лет? Как отказаться от того, к чему организм был привычен? Как суметь найти в себе мужество сказать себе «нет» и пойти против себя? Как исправить то, что почти забылось, как факт? Надо было бороться с усталостью и ленью, надо было заставить себя идти вперед и не сдаваться. Надо было просто поставить перед собой глобальную, но все-таки реальную задачу, и стремиться к ее выполнению, проходя через все преграды и пропасти, не боясь в любую минуту оступиться и провалиться. Но странно, осознавая это, я не смогла справиться со своей проблемой. В какой-то миг я почувствовала себя ослабевшей и беспомощной, безрукой и слепой. Мне просто стало лень. И я решила делать то, что просто мне нравится. Я решила жить ради удовольствия, ради того, чтобы просто выжить и не умереть раньше положенного срока.
Так бродила я, увы, снова бесцельно, по улицам своего большого города, размышляя о том, как мне предстоит жить. И, признаться, было катастрофически лень что-то предпринимать, куда-то устраиваться.
Что поделать, не приучили меня в детстве к строгому расчету, к здравому смыслу и к холодной рассудительности. Ругать за это кого-то, а, тем более, родителей, глупо и стыдно. Никто не виноват в душевной лени, кроме самого ленящегося. И надо либо смиряться, либо ломаться.
- Я устала со всем смиряться! – довольно громко произнесла я, так, что пара человек на меня удивленно оглянулась.
- Да, да! Не хочу больше унижения перед самой собой. Хватит!
Я ускорила свой шаг и пошла к метро, чтобы вернуться как можно быстрее домой, купить бутылочку пива и тупо попялиться в экран телевизора. Другого желания у меня почему-то не возникло.
Но, оказавшись у своей парадной, я круто изменила намерения и желания, мне стало противно от мысли, что сейчас снова увижу знакомые до боли стены, почувствую привычную атмосферу своей квартиры, и я решила ни в коем случае пока не возвращаться в свой дом. Венька мой уже привык к моим загулам и приучил себя растягивать прием пищи на весь день. Хотя, на самом деле, кошки вообще могут долго не есть. Правда, ему, наверное, очень тоскливо одному, так же, как тоскливо мне. Но в этом друг другу мы вряд ли можем помочь.
Я резко развернулась и пошла в то место, с которого все, собственно, и началось. Я пошла в свое любимое кафе. Народу там собралось довольно много, но я нашла себе место и села за столик. Вино не шло, а потому я делала только вид, что пью. Мои мысли блуждали где-то очень далеко, и я не сразу услышала голоса двух молодых людей, которые встали рядом со мной и что-то говорили мне в лицо.
- Девушка, зачем скучаете одна, пересаживайтесь за наш столик. Мы с друзьями отмечаем мой день рождения, присоединяйтесь. Повеселимся, выпьем, поболтаем.
Я неуверенно пожала плечами.
- Ну, как так можно?! Мы приглашаем такую очаровательную девушку, а она отказывается. Вы меня обижаете, честное слово. В мой праздник! Ну, сделайте мне подарок, пойдемте к нам. А то у нас явная нехватка женского общества.
Я глянула на их столик и улыбнулась сама себе: на шесть парней было только две девчонки.
- Ну что, идем?
Я нехотя встала и, делая вид, что меня насильно заставляют куда-то идти и с кем-то знакомиться, преспокойно опустилась на уже приготовленный для меня стул.
Тот парень, который был именинником, встал сзади меня и, обхватив мои плечи, произнес:
- Предлагаю познакомиться с моей новой гостьей. Тебя как зовут? – спросил он у меня. – Алина? Итак, представляю всем мою девушку – Алину. Добрую, чертовски привлекательную и сладкую.
Я чуть улыбнулась, не выражая никакой признательности, а, тем более, смущения.
- Это – мой двоюродный брат – Павел, - сказал он, указывая на соседа. – Это – его подруга Леночка. Это, наша знаменитость – поэт и композитор Юрий. Это – его подруга Ольга. А это просто мои друзья: Витек, Ленька и Борис. А меня зовут просто и ясно – Александр, можно просто Саша. Ну, вот мы и познакомились.
Пока Саша пошел к стойке делать дополнительный заказ, я немного разговорилась со всей компанией и присмотрелась к каждому ее участнику. Больше всех мне понравился Виктор. На вид ему было лет тридцать, и выглядел он явно старше других. Леночка и Ольга – малолетки, лет по восемнадцать, а остальные парни были примерно моего возраста. Поговорив со мной минуты две, все непроизвольно вернулись каждый в свою беседу, но я совсем не почувствовала себя оставленной без внимания. Во мне проснулся азарт, и я решила любой ценой хотя бы на этот короткий вечер очаровать Виктора. Я чуть улыбнулась ему, он заметил это и подсел ко мне поближе.
- Отдыхаешь?
Я кивнула.
- В принципе, я всегда отдыхаю. А ты давно знаком с Сашей?
- Два года. А что, интересует?
- Не больше, чем другие, - притворно ласковым голосом ответила я. – А ты чем занимаешься?
- Я работаю в сфере обслуживания.
- Ну и как, хватает? На жизнь и развлечения.
- Как видишь, - улыбнулся он. – Ты думаешь, это Санек устроил нам праздник? Нет, это он только для понта пошел сам делать заказ. Хочет тебя окрутить.
- Ну, это он опоздал. Мой выбор лег на другого… - сказала я и загадочно взглянула на Виктора.
- Да? Это интересно…
Но наш разговор прервал вернувшийся Сашка. В руках он нес графин с водкой.
- Так-так… Стоило было отлучиться, как мою девушку стали уводить.
- Между прочим, Сань, неприлично называть чужую девушку своей, пока это не было доказано на практике, – заступился за меня Виктор.
Я благодарно кивнула ему, и в этот момент он мне подмигнул. Я незаметно ответила ему, и на моей душе стало как-то уютно и спокойно.
Затем события ускорялись, мы пили, пила и я, не ограничивая себя, потом мы пошли гулять. Долго бродили по улицам, что-то крича пьяными голосами, пели песни, непрерывно гоготали и отрывались по полной программе. Я была все время с Виктором, который, кстати, практически не выглядел пьяным, он что-то шептал мне на ушко, держа меня за талию, будто бы случайно опускал свою руку ниже, и попросту заводил меня на ходу. Сашке явно стало плевать на это и он уже не обращал внимания. Затем, уже во втором часу ночи, мы решили всей компанией отправиться в гости именно к Виктору, видимо, он действительно был среди них самый главный, но Ольга с Юрой быстро удалились, и в квартиру Виктора мы пришли всемером.
Дома у Виктора оказалась еще одна бутылка водки, которую мы дружно приговорили, а затем Виктор включил какую-то порнуху. Пашка со своей Леночкой как-то быстро упорхнули в соседнюю комнату, а я осталась в окружении четырех пьяных парней.
Я сидела с Виктором, который, возбуждаясь от фильма, теребил, держа руки под блузкой, мою грудь и щекотал губами шею. Скоро рядом оказался Сашка, после долгого молчания, и, включаясь во всеобщую игру, держал мою ладонь, прижимая ее к себе.
Постепенно я начинала приходить в себя, хотя еще было лень соображать и одумываться. Я принимала игру, как должное, хотя и становилось как-то противно.
- Скажи, Алина! – неожиданно громко обратился ко мне Виктор. – Ты бы хотела испытать настоящий кайф?
- Было бы неплохо, - вполне искренне ответила я.
Виктор улыбнулся, на минуту вышел, и вернулся, что-то держа в руках. Все парни, как по велению волшебной палочки, уселись кружком прямо на полу и какими-то неестественно жадными и умоляющими глазами стали смотреть на Виктора. А он совсем не торопился в своих действиях, будто не замечал всех окружающих. Он что-то насыпал себе на торец ладони и громко вдохнул в себя какой-то беловатый порошок. « О, Боже!» - мелькнуло у меня в голове, и я, неожиданно протрезвев, дико задрожала. А парни по очереди втягивали в себя наркоту, строя при этом дикие блаженные лица. Очередь неминуемо доходила до меня.
- Нет, я не буду! – быстро сказала я, чуть шарахнувшись в сторону.
- Ну, чего ты ломаешься? Это же кайф, самой же понравится. Давай, не боись, я рядом! – мерзким голосом сказал Виктор и взял мою ладонь. – Давай, без выпендрежа.
Я вырвала ладонь и вскочила. За мной сразу же поднялась вся орава.
- Чего ты тут выебываешься?! – грубо рявкнул Сашка и вдруг вмазал мне по лицу. Все заржали, увидев мой испуганный взгляд, а я встала как вкопанная и дикими глазами смотрела на Виктора.
- Отпусти меня, я прошу. Я не хочу. Виктор, пожалуйста…
- Отлично, крошка. – ласково произнес Виктор. – Мы отпустим тебя сразу же, но для начала попробуй это. И ты познаешь истинные радости бытия…
Виктор насыпал мне на ладонь небольшое количество порошка.
- Вдыхай! – приказал он, и в его опустевших глазах я увидела смерть…
Я вдохнула, села на пол и замерла. И вдруг мне стало очень легко и хорошо. Окружающее показалось каким-то нереально и неестественно красивым. У меня закружилась голова, но это головокружение оказалось неописуемо приятным. Я расплылась в улыбке и взглянула на Виктора. Он показался каким-то родным, да и все стояли передо мной такие милые и красивые… Я стала целовать губы Виктора и срывать с него одежду. В голове играла мелодия, будто бы тоже с детства знакомая, мне захотелось разорваться, оттолкнуться и взлететь. Пока я целовала Виктора, меня быстро раздевали Сашка и Ленька. Борис лежал в стороне без движения, видимо, был в отключке. Я легла на пол, все еще куда-то летя, а мое тело само по себе отдавалась ласке троих. Меня раздели и целовали с разных сторон, а я стонала от удовольствия, и мое тело просто разрывалось от бурного желания.
Потом я практически ничего не помню. Не замечала времени, лиц. Меня куда-то везли, я куда-то ехала. Потом мне стало не по себе, меня тошнило, голова шла кругом, тело ломало, руки тряслись, и, в конце концов, я проснулась в своей квартире, на своей кровати.
Первое, что я увидела – это был белый потолок, и мне на миг показалось, что я ослепла. Но я приподнялась, оглянулась, посмотрела на часы и снова повалилась бессильно на кровать. Было около трех часов дня. Я попыталась вспомнить вчерашний вечер, но от напряжения мои виски сильно загудели, и я застонала. В моих ногах оказался Веня, который, не торопясь, подкрался к моему лицу и заглянул в мои глаза. Наверное, я так плохо выглядела, что Венька шарахнулся от меня, спрыгнул с кровати и, жалобно мяукая, убежал на кухню.
Часа через два я встала, увидела опухшее и серое лицо в зеркале, выпила чай и снова прилегла на диван. В общем, приходила в себя я еще в течение суток. Только на следующий день я сумела и поесть, и сходить на улицу, и немного успокоиться. На сердце было холодно и пусто. И стыдно…
9
Странный мир. Странные и нелепые люди населяют его, совершая глупые и безрассудные поступки. Странно то, что потом они начинают ругать себя и проклинать судьбу. Вообще все странно в этом мире. Люди… Порочные, приземленные, ленивые, пошлые, низкие… Как много зла на земле! Как много кошмара. И обидно то, что все светлое и чистое воспринимается всеми, как бред и безумие, а все грязное – как истина. А ведь как много может сотворить человек! Сколько силы вложено в его руки и душу, только, увы, не умеет он правильно пользоваться этим даром. Не умеет направлять свою силу на свет, а неуклонно тянется во тьму, в бездну, в ад. И как помочь тому, кто считает себя здоровым и правильным, естественным и крутым?! Как помочь человеку, который не способен замечать главного, отдаваясь полностью всему побочному и маловажному?! Возможен ли выход из кризиса человеческой души? Возможна ли истина небесная? Увы, она не будет возможна до тех пор, пока человек сам не захочет избавления и счастья, пока не заставит себя пересилить привычки, лень и страх и не начнет борьбу с самим собой. Сломаться легко. Но очень трудно восстанавливаться…
Я очень долго боролась с головной болью, но с душевной еще дольше. И если от первой я нашла средство – куча разных таблеток, то от второй я ничего не придумала, кроме сильного снотворного, того самого. Мне было страшно думать и вспоминать, и я решила просто как следует отдохнуть, уверяя себя, что сон меня излечит, я все забуду, проглочу эту информацию, как маловажную, и продолжу свою обычную жизнь.
В конце концов, после очередного дня пустых поисков, я решила плюнуть на свои принципы и устроиться хоть куда-нибудь, лишь бы не болтаться. Я быстро обзвонила своих старых знакомых и в течение недели смогла устроиться в ларек. Работа, конечно была не для меня, но как-то радовало постоянное общение с деньгами, вдохновляло наличие их на моих руках. Работала я два через два, получала пять процентов от выручки, что, кстати, очень неплохо, и, в общем, могла легко прокормить себя на эти деньги. Только мне было скучно. Меня бесило то, что куча народу проходит мимо и смотрит на меня, как на обычную торговку, берут у меня товар, не видя моих глаз, не смотря на лицо, не интересуясь мною абсолютно. Была, правда, пара парней, желающих со мной познакомиться и встретиться после работы, но они являлись тогда, когда настроение мое было на нуле. И я их ласково посылала подальше.
Недели через две меня окончательно достала моя новая работа, но я не хотела уходить с нее хотя бы до тех пор, пока не подыщу себе лучшую. Хотя, признаться, у меня пропало всякое желание вообще работать. Видимо, мне хотелось бездельничать и наслаждаться жизнью, но так, чтобы деньги сами текли в мой карман. Что-то творилось с моей измученной душой непонятное. Я вроде и пыталась найти какое-то оправдание, какую-то причину, но не могла.
Я сидела дома и смотрела телик, бездумно и впустую тратя время. Неожиданно раздался телефонный звонок. Я вздрогнула и сняла трубку.
- Здорово, Алина! – раздался довольно знакомый голос. – Не узнала?
- Если честно, нет, - призналась я, напрягая память.
- Это Виктор.
- Какой Виктор? – не поняла сначала я, но почти сразу вспомнила. – А-а, Виктор. Откуда ты знаешь мой телефон?
- Оттуда… сама его давала… Ну, чего, как жизнь-то, по-прежнему ломает да комкает?
- Да. Хорошего ничего. Я после той ночи очень долго отходила. Что тогда произошло, я не фига не помню.
- Ты слегка отключилась. Не фига не варила, но молола всякую туфту. Отвезли мы тебя тогда на такси. Я, признаться, подумал, что ты коньки отбросишь. Ничего, обошлось?
- Да, жива, как слышишь. А зачем ты звонишь?
- Ну, во-первых, убедиться, что ты в норме, а во-вторых, хочу пригласить тебя ко мне в гости.
- Это еще зачем? – испугалась я, вспомнив весь позор той ночи.
- Да ты не бойся, мы будем одни. Просто посидим, поговорим о жизни. Просто мне тебя не хватает. Я соскучился…
- Да? – недоверчиво переспросила я. – Что-то мне не очень вериться в это.
- Да ладно тебе, все будет нормально. Короче, помнишь, где я живу?
- Нет вообще-то.
- Да, ты тогда явно перегнула палку. Короче, записывай…
Он назвал мне свой адрес и мне он показался очень знакомым. Странно, но я без всякого страха пошла к нему на встречу, будто это было в порядке вещей. Будто все шло, как по маслу, и встреча эта была запланирована еще заранее.
Виктор оказался действительно очень красивым. Что-то везло мне в последнее время на отличных любовников. Он долго целовал меня при входе, потом он пригласил в комнату. Я вошла и остановилась. Посредине комнаты стоял небольшой накрытый столик, горели три свечи, играла тихая и приятная мелодия. Я ошарашено смотрела на все это и пыталась сообразить, каким образом Виктор узнал мою заветную романтическую мечту.
- Как ты узнал… - произнесла я.
- Ну, ты даешь, Алина, совсем тогда пьяная была, что ли? Не фига не помнишь. Мы с тобой добрый час обсуждали твою личную жизнь.
В моем сердце появилось небольшое волнение.
- А что я еще тебе рассказывала?
- А все, если честно. Такой словесный понос у тебя был, не передать словами! Но ты не думай, я не совсем дерьмо. Разбалтывать ничего не собираюсь. Сам живу не лучше. И работка у меня нервная, так что я тебя во всем прекрасно понимаю.
Я решила как можно быстрее замять этот неприятный разговор. Интересно, в каких подробностях я все ему натрепала?!
- Ты так хорошо подготовился к нашей встрече…
- Еще бы, знаешь сколько я мечтал о ней! Ты знаешь, похоже, я попросту в тебя влюбился!
Он крепко прижал меня к себе, а потом усадил за столик.
- Что ж, выпьем за нас. За наше знакомство, за нашу дружбу, за наши общие тайны.
Вино оказалось необычайно вкусным, видимо, очень дорогим. И вообще все было, словно в сказке. Мы танцевали, пили, смеялись, без устали целовались, а потом разговор зашел о том самом кайфе. Я вспомнила все ощущения и как-то сразу согласилась. Будто Виктор имел дар внушать какую-то информацию посторонним. В этот второй раз все было намного круче. Все ощущения просто невозможно передать словами. Наслаждаясь близостью с Виктором, я летала между облаками, задевая руками луну и звезды, весь мир казался мне маленьким и прекрасным. Он поглощал меня, а я вселялась в это пространство и сходила с ума от необычайного удовольствия. Но потом все быстро закончилось, на какое-то время я снова оказалась в отключке, а проснулась с сильной сухостью во рту, небольшой тошнотой и головокружением. Но Виктор дал мне какую-то таблетку, видимо, тоже наркотическую, и все мои недуги испарились в течение десяти минут.
Мы еще немного посидели с Виктором, и я вернулась к себе домой. Он пообещал мне позвонить через пару дней. Остаток выходного я провела в своей квартире, пытаясь осознать неожиданные перемены в моей жизни. Я нарушала принцип за принципом, и это сильно беспокоило меня. Я старалась не думать о возможных последствиях всего этого, но не думать не получалось. Я знала, что скоро окончательно сломаюсь, и меня уже будет просто невозможно вылечить. Я понимала, что необходимо останавливаться, пока это не стало слишком поздно, но что-то мешало мне прийти в себя и вернуться на путь праведный. Мне хотелось опасности и страха, душа жаждала погони и бегства, а разум горел диким огнем от бездействия.
Дикая и нелепая идея пришла в мою голову, когда я шла к себе на работу. Мне захотелось риска.
Рабочий день начался обычно, не обещая ничего сверхъестественного. На работу я явилась веселая и жизнерадостная, полная энтузиазма и желания работать. Это, как мне сказала моя подруга, моя сменщица, больше всего радовало наше начальство. Покупателей было много, и я искренне радовалась этому. День несся быстро и, когда он уже подходил к концу, я решилась. Своим любимым ножиком, который, если честно, был поострее лезвия бритвы, я пару раз с силой провела по кистям рук, отчего образовались багровые полосы, моментально начавшие истекать кровью. Но не сильно. Чрезмерно настраиваться мне не пришлось, потому что боль сама дала о себе знать, я заревела. Смылась и размазалась по щекам тушь, придавая лицу особенно несчастный и обреченный вид, я закрылась раньше времени и продолжила свою истерику до самого прихода начальника. Увидев меня зареванной и окровавленной, он с искренней тревогой подскочил ко мне.
- Боже, что произошло?
Я долго плакала перед ним, пытаясь, якобы, прийти в чувство, всхлипывала и дрожащим голосом что-то произносила бессвязное и малопонятное.
- Мне угрожали… Я не виновата… честное слово…
И что-то еще наподобие этого бреда.
- Возьми себя в руки, Алина! Успокойся. Я ничего тебе не сделаю. Приди в себя и расскажи, что у тебя случилось.
Я с надеждой на прощение взглянула на начальника, вытерла лицо и, порою сильно шмыгая носом, рассказала свою печальную историю.
- Это произошло так быстро и страшно, я не успела опомниться! Какой-то мужик брал у меня бутылку водки, чего-то высматривал из закуски… Я даже не могла ничего подумать плохого… А потом вдруг он как схватил меня за руку и приставил к нож. И говорит, мол, гони все деньги, а то вены вскрою. Он еще, гад, усмехается, что бабы любят себе вены резать, чуть что, вот все и примут это за самоубийство. Я попыталась вырваться и закричать, а он вдруг как махнул рукой. Я даже не поняла. И вдруг почувствовала боль. Он и говорит, мол, только пикни, и резану по-настоящему. Ну, я испугалась, собрала свою кассу, сунула ему, а он, сволочь, резанул меня еще раз по тому же месту, и, пока я приходила в себя, смылся, - я сделала паузу и умоляюще взглянула на начальника. – Что мне теперь будет? Я не знаю, где мне достать денег… что будет?
Я снова перешла на слезы.
- Много было денег?
- Да, у меня сегодня так здорово шла торговля, я так радовалась, и вдруг… Ужас…
- Ладно, хватит реветь, сколько было?
- Не знаю точно, но тысяч девять точно, а, может и больше, я не успела толком посчитать, так, примерно смотрела.
В общем, я еще долго успокаивалась, потом меня отпустили домой, сказав, что перезвонят через пару часов. Меня слегка осмотрели, видимо, бывали подобные случаи, но ничего не нашли. А я пошла в сторону метро, немного трясясь и переживая, но все закончилось для меня благополучно. Деньги лежали там, куда я их и положила. Никто не нашел и не забрал. Не успели за час. Конечно, риск был большой. Но к вечеру народу становилось меньше. Да и работала я дольше других ларьков, так что свидетелей особо не было. А кражи у нас происходят каждый день, ничего не попишешь.
Я вернулась домой, с полученными таким образом почти десятью тысячами и радовалась происшедшему. Я ждала звонка. И очень скоро дождалась. Это была моя сменщица. Мы долго беседовали, я слезно рассказала всю историю сначала, не вызывая ни тени сомнения с ее стороны, а потом она с грустью заявила, что ей удалось наладить отношения с начальником, что он прощает эти деньги, не будет требовать их, но с работы меня увольняют. Я еще поплакала по поводу этой неожиданной новости, потом повесила трубку, слегка посмеялась над всеми, похвалила свое мастерство и гениальность и легла спать.
Конечно, такое очень часто случается. И искать вора в огромном городе просто нереально. А возместить ущерб было можно, и я не сильно переживала за судьбу ларька. Тем более, не единственное это место моего начальника. Ничего, погасит недостачу, никуда не денется…
10
Утро ни капли не испортило мое настроение, скорее даже наоборот. Вспомнив вчерашний день, я снова от души посмеялась и порадовалась всему, что происходит со мной в последний месяц. Лето было в самом разгаре и радовало людей каждым своим днем – солнечным и ясным. Вообще, природа в этом году была как никогда щедрая по отношению ко всем. В центре, правда, было чересчур пыльно, а в лесах возникали все новые и новые пожары, но это все, в принципе, не очень сильно меня волновало.
Я решила отдохнуть. После почти месяца работы мне захотелось поваляться на каком-нибудь пляже, погреться на солнышке, покупаться, причем без всяких приключений. Кажется, ими я уже достаточно насытилась, но на самом деле, это только так казалось. Руки же мои так и горели что-то сотворить, что-то выкинуть ужасное и преступное. Вот только фантазия моя была слабоватенькая.
Итак, я отправилась за город к своей старой подруге. Купила кучу подарков и сувениров, дабы не оказаться совсем нежданной гостьей, и отправилась. Подруга моя – Сонька, бывшая одноклассница, встретила очень радостно и приветливо, как я и предполагала. Правда, с последней нашей встречи прошло года два, она не сразу узнала меня, но очень обрадовалась моему внезапному появлению. Сонька познакомила меня со своим новоиспеченным мужем – двадцатисемилетним Колей, работающим ментом. Мы весело посидели, выпили, поболтали, вспоминая школьные года, и я заставила всех собраться и пойти на озеро. Уговаривать долго их не пришлось, потому что они и так каждый день ходят купаться. Полдня я провела просто сказочно, беззаботно и весело. Я даже позавидовала Соньке, что она имеет возможность каждый день так отдыхать. Она не работала, сидела на попечении мужа, была, кстати, на третьем месяце. А муж ее был в отпуске – заслуженном отдыхе, и все свои дни проводил рядом с любимой. Вместе они были идеальной парой, во всем друг друга понимали, во всяком случае, так мне казалось. Николай относился к жене с отцовской заботой, нежностью любовника и с расположением мужа. А Сонька просто выглядела счастливой и жизнерадостной. Думая об этом, я еще раз почувствовала небольшую зависть к такой простой и светлой жизни, но не стала проявлять своих чувств, не подала ни малейшего вида, что меня что-то беспокоит.
Сонька упросила меня погостить хотя бы несколько дней, и я с искренней радостью и благодарностью согласилась.
Погода продолжала стоять отличной, я сильно загорела и, как заметила Сонька, похорошела и помолодела. И правда, внутри чувствовалось небольшое облегчение и успокоение. Все-таки природа умело делает свое дело, ничего не скажешь. И здоровье восстанавливается, и настроение улучшается.
Так бы все отлично и продолжалось, если бы не тот вечер…
Я гостила третий день и, признаться, не имела ни малейшего желания уезжать. Но надо иметь приличие, и я решила уехать завтра вечером. Так что целые сутки счастья были у меня еще впереди. Часов в десять Сонька пожаловалась на небольшую усталость, извинилась и легла отдыхать, а мы с Колей остались на веранде и вели непринужденную беседу. Он все пытался разузнать то, какую жизнь я веду. А я сказала, чисто по привычке, что ищу работу, так как недавно меня уволили. Коля, слава Богу, не стал предлагать мне свои услуги, видимо, в милиции все-таки требовались определенные люди с определенными навыками.
- Послушай, Алина, - сказал Николай. – Ты не хочешь прогуляться перед сном? Погода отличная. Тихо.
Я согласилась, заглянула в спальню Сони, быстро написала ей записку, что, мол, не пугайся, мы пошли прогуляться, скоро придем. Николай слегка взял меня под руку и мы, не спеша, пошли по улице. Было действительно тихо и очень хорошо. Мы болтали о лете, о природе, обо всем маловажном, и мне как-то было легко на душе. Я беспечно улыбалась Николаю и не обращала никакого внимания на его пристальный и странноватый взгляд. Мы долго бродили, а потом Коля предложил зайти в лесок, расположенный недалеко. В моей голове, скажу искренне, просто не могло возникнуть никаких мыслей.
Мы быстро дошли до леса, и я с радостью и умилением на лице погрузилась в его тишину и приятную прохладу. В душе возникли воспоминания о детстве, и мне стало так хорошо, что я на минуту отключилась от реальности, забыла о присутствии Николая, и села на траву, теребя руками листья и траву, улыбаясь им довольно глуповатой детской улыбкой.
- Устала? – раздался словно потусторонний голос.
Я вздрогнула, дико взглянула на нарушителя моего блаженства, а потом рассмеялась.
- Ой, извини меня. Я отключилась. Просто так стало хорошо. Наплыли воспоминания. Знаешь, когда я нахожусь на природе, в частности в лесу, я словно попадаю в загадочный мир, полный покоя и тихого счастья. И я могу часами сидеть, не замечая ничего вокруг. У тебя такого не бывает?
- Нет, не бывает. Обычно я так погружен в размышления о работе, что просто нет времени подумать о чем-то хорошем. Вот только в отпуске и удается немного отдохнуть.
Я пожала плечами, не выражая этим, собственно, ничего. Коля сел рядом и замолчал.
- Так тихо… хорошо… и кажется, что нет ни войн, ни зла… Ты это не чувствуешь? – я посмотрела в глаза Коли.
- Я чувствую немного другое. Я помню, когда мне было шестнадцать лет, я очень любил одну девушку. Ей тогда было девятнадцать, и она смотрела на меня, как на мелкого, не обращала внимания. И вот однажды я проследил за ней, когда она гуляла одна в лесу, о чем-то думая. Она быстро заметила меня, но почему-то не стала ругаться, а наоборот, выслушала мои признания с улыбкой. Она позволила себя поцеловать. Я тогда был безумно счастлив. Это был наш первый поцелуй. Потом мы решили встречаться на этом месте каждый вечер. И на третий раз она вдруг спросила меня, был ли я когда-то с девушкой. Помню, я очень смутился, сказал, что не был. Тогда она спросила, хотел бы я этого, а я ответил, что очень. В тот вечер она сделала меня мужчиной. Вот с тех пор лес ассоциируется у меня с первой любовью и первой женщиной.
Я улыбнулась откровению Николая.
- Знаешь, Алина… Ты очень привлекательная женщина…
- Спасибо, конечно, но к чему ты это?
- Ты мне нравишься, ты навеваешь приятные воспоминания.
Я поднялась.
- Не надо, Коля, говорить глупостей.
- Отчего же глупости. Я вполне серьезен. Ты засела у меня внутри. Ты, наверное, специально ворвалась в нашу жизнь, чтобы посеять во мне тревогу.
- Ничего я не хотела. Что за бред ты говоришь!
Николай подошел ко мне, чуть обнял за плечи.
- Я влюбился в тебя, Алина…
Я вырвалась из его объятий и быстро зашагала из лесу. Он догнал меня.
- Постой, Алина! Я же не хочу тебя обижать.
- Ты не меня обижаешь, а Соню.
- Я люблю ее, ты не думай. Просто иногда нужны перемены чувств.
- Ты ей часто изменяешь?
- Я не изменял ей ни разу…
- Ну, вот и не надо!
Я попыталась отойти, но он крепко прижал меня к себе и стал целовать. Я слегка сопротивлялась, но, увы, совсем недолго. Перед моими закрытыми глазами стояло лицо Соньки. Я старалась спросить саму себя, зачем я позволяю делать это, но не могла. А, может быть, уже просто не хотела. Что-то перевернулось в моей душе, после чего я стала воспринимать жизнь, как игру – забавную и долгую, как роль – сложную и интересную.
Прошло, наверное, полчаса. Мы лежали на траве, боясь смотреть друг другу в глаза. Мне было лень вставать, куда-то идти, мне было лень жить дальше. Будто что-то томило меня, предвещало, что дальше уже не будет ничего. Останутся лишь воспоминания. Но я все-таки встала и, ни слова не говоря, медленно поплелась домой. Коля пошел за мной, и я спиной ощущала его взгляд. Мне было как-то неловко и неприятно из-за него. Он мучил меня.
Я остановилась и, дождавшись, пока Николай подойдет ко мне, медленно произнесла:
- Я надеюсь, что эта глупость, которую мы сделали, забудется и навсегда останется в тайне. Я не хотела, мне очень тяжело и стыдно. Я чувствую себя виноватой и немножко униженной. Завтра я уеду, и мы, слава Богу, никогда больше не увидимся. А сейчас, уж будь так добр, не вздумай ничего разбалтывать Соне. Это навредит прежде всего ей и вашему ребенку. Ты понял меня?
Николай молча кивнул и обнял меня.
- Спасибо тебе, родная! За все спасибо.
Я быстро освободилась от его рук, и мы, молча за считанные минуты, дошли до дома. Сонька даже не просыпалась, и это успокоило меня. Ночью я спала плохо, мне было душно и тоскливо. Но не сильно. Больше всего меня тревожило мое равнодушие. Беспокоила холодность совершения греховных поступков.
Сквозь сон я почувствовала чье-то нежное прикосновение. Я нехотя открыла глаза и увидела Николая.
- Что ты делаешь?
- Сонька просила разбудить тебя, вот я и выполняю ее просьбу.
Он провел рукой по моему бедру.
- Ну, скажи, что мне с собой сделать? Я хочу тебя прямо сейчас.
- Перестань! – коротко сказала я. – Сейчас придет Соня, и тогда все раскроется. А я не хочу этого.
- Она ушла в магазин. Мы одни. И в нашем распоряжении полчаса стабильно.
- Да прекрати ты, - я чуть улыбнулась. – Ты как ребенок. Не будь дураком…
Я застонала, потому что его руки оказались у меня между ног.
- Отстань, - промычала я, слегка извиваясь под его руками.
А он продолжал заводить меня, и в моей голове мелькнула мысль: «Хорошо же день начинается, однако». В конце концов, он довел меня до оргазма и только после этого успокоился сам.
- Вставай, - шепнул он и вышел.
А я довольно дико взглянула ему вслед и ничего не придумала, что можно было бы ответить ему на это. Я молча подчинилась, встала, умылась, и как раз в это время вернулась Сонька.
- Что же тебя твой муж одну отпускает? Да еще с тяжелыми сумками?
Я обернулась на Николая, а он смотрел на меня пристальным и долгим взглядом. Я испугалась и быстро сменила тему.
- Ой, Сонька! Ты даже не представляешь, как я рада, что приехала к тебе! – произнесла я, пытаясь скрыть неожиданно возникшую иронию. – Мне, если честно, даже уезжать не хочется. Но город зовет! Надо возвращаться и искать работу. А то привыкну к хорошей жизни…
Сонька засмеялась.
- Чего торопишься? Осталась бы еще на пару дней! Мне так весело с тобой. С Колькой ведь ни о чем и не поболтаешь, кроме как о работе. Он такой скучный! – она подмигнула мужу. – Успеешь ты на работу устроиться!
- Нет, не успею.
Потом, слава богу, мне не пришлось постоянно следить за мимикой Николая, я даже смогла отвлечься от его присутствия, и все свое время уделяла исключительно подруге.
Вечером они вдвоем провожали меня на поезд. На глазах Соньки блестели слезы, не фига не изменился человек после школы – все такая же впечатлительная, она просила не забывать и обязательно заглядывать еще. А во мне сидело только одно единственное желание – вот сейчас, на прощание, чтобы даже не видеть ее реакции, сказать ей, что муж ее – просто кобель. Но я, слава Богу, смолчала. Коротко сказала Коле «пока» и села в электричку. Волна облегчения прошла по моему телу, когда поезд уже тронулся, и где-то сзади остались две малозаметные точки, махающие мне рукой.
Я ехала, бездумно смотря в окно, и осознавала, что мне тяжело и грустно уезжать. И потому, что мне было просто хорошо, и потому, что я чувствовала за собой вину. Кто знает, как теперь Николай будет смотреть в глаза жене? Странно, я даже впервые пожалела, что вообще приехала к ним в гости, так нежданно нарушив их покой.
Я вернулась в свой родной город, и его жизнь почти сразу же поглотила меня. Я успокоилась и обо всем забыла. Я пришла домой, зашла к соседке, у которой оставляла своего Веньку. Мы долго с ним радовались нашей встрече, а потом я вошла в квартиру, и меня встретил телефонный звонок.
- Привет, ты где пропадала?
- А, Виктор, привет. Я ездила за город. А ты что, искал меня?
- Конечно. Уехала, даже не предупредив. Я же беспокоюсь: мало ли что с тобой могло случиться. Ты как, занята сегодня?
- Нет вообще-то. Но я так не хочу никуда уходить. Я так хорошо отдохнула, что уже ничего не хочется. Ты только не обижайся.
- А завтра свободна?
- Завтра, наверное, да. Ой, знаешь, у меня столько всего случилось за эти дни.
- Вот и расскажешь мне. Приходи завтра, хорошо? Я буду ждать.
- Хорошо, я приду, - сказала я и тут же пожалела, но в трубке уже раздавались короткие гудки. Вот дура! Ведь решила послать подальше этого Виктора, от греха подальше. Но что-то будто тянуло меня к нему. Что-то говорило, что мне без него будет плохо. Что я нуждаюсь в нем.
Я включила свой любимый фильм и прилегла на диван. Но смотреть на экран я не смогла. Видно, отвыкла от искусственного изображения. Мне захотелось снова на природу, на озеро, в лес… Я вспомнила руки и губы Николая и вдруг заплакала. Но тоска быстро прошла.
Я лежала, слушая проезжающие где-то далеко автомобили, посапывание Веньки, и мне становилось хорошо и спокойно. Я быстро заснула, представляя, что завтра произойдет какое-то необыкновенное чудо, которое полностью изменит меня и мою жизнь.
11
Утро не предвещало ничего хорошего. Было пасмурно, прохладно, шел мелкий противный дождь, а дорогие синоптики не обещали изменений в течение следующих трех дней. Да, лето закончилось с моим возвращением в город. Небо было беспросветным, как моя жизнь. Странно… Как быстро меняется мое настроение. И даже не ясно, от чего конкретно оно зависит, то ли от мимолетных событий, то ли от минутных размышлений. Мне вредно думать, вредно анализировать и искать в своих поступках какой-то смысл. Вообще, человеку иногда очень вредит эта врожденная способность думать. И многие понимают это, многие давно нашли выход – заниматься каким-то делом, которое полностью отвлекает.
Надо было мне искать работу. В очередной раз я сказала это самой себе, и в очередной раз поленилась прислушаться к внутреннему голосу.
Я решила немного развлечься и поехала на самый многолюдный рынок нашего города – Троицкий. Конечно, на деньги, которые были в моем кармане, я бы со спокойной душой могла поехать в фирменный магазин. Но мне хотелось ощущения, когда плывешь по волнам, подгоняемый неведомым, но очень сильным ветром. Захотелось толкаться, возмущаться, материться себе под нос и плеваться в спину впереди идущего мужика с сигаретой в руках. Ну, кто курит в толпе?!
Я приехала, и толпа тут же поглотила меня и понесла вдоль витрин и палаток, вдоль замученных лиц продавцов, вдоль намоченного и имевшего непотребный вид товара. У меня не было ни малейшего желания что-то себе выбирать и покупать.
Я глазом маньяка следила за чужими деньгами, чужими кошельками, сумками, пакетами, за руками, взглядами. Я была внимательнее сыщика или наемного убийцы, хотя никогда не имела с ними дела. Я просто чувствовала в себе дикую силу и мощь, от которой мой разум горел и полыхал, стремясь вырваться наружу и спалить все и всех. Сердце билось в такт моим медленным шагам, и я шла будто под тихую и прекрасную мелодию. Я не чувствовала ни беспокойства, ни потаенного страха, ни хоть малейшего переживания. Во мне сидел только один азарт и непреодолимое желание кого-то обидеть и унизить. Странно, не замечала я раньше в себе такого.
Мимо меня прошмыгнула парочка с набитыми сумками и запотевшими рожами. Полная женщина деловито шла впереди и что-то без умолку твердила еле поспевающему за ней мужичку. Я напрягла все свои слуховые нервы, и мне сквозь шум рынка удалось услышать ее гнусавый голос.
- Вот сейчас посмотрим Леночке костюм, потом тебе брюки, и – домой.
Я пристально смотрела в ее затылок и заставляла мозг работать с бешеной скоростью. Скоро парочка прилепилась к висящим костюмам, кстати, не самым дешевым, и все свое внимание стала направлять на осмотр товара.
Совсем непроизвольно женщина поставила свою сумку и предусмотрительно зажала ее ногами, и стала щупать качество ткани.
Передо мной стояла только одна единственная задача: определить, где у нее деньги. Но она сама помогла мне с ответом на этот вопрос.
- Ну, как, Васек, по-моему, это ничего. И размер тот, и цвет. Девушка, почем костюм?
- Две двести.
Васек состроил недовольную мину, но жена его не подала признака разочарования: цена ее явно устраивала.
- Девушка, мерить мы не будем, заверните его, мы берем.
«Еще бы ты мерила этот костюм на своей толстой заднице…» – зло раздалось у меня внутри, и от этого мой азарт увеличился вдвое.
- Васек, дай мою сумочку.
Васек протянул ей небольшую кожаную кошелку. Я подошла к костюму и стала его ощупывать, довольно откровенно.
- Девушка, - обратилась женщина ко мне. - Костюм уже куплен.
- Да? – произнесла с заметным сожалением я. – Ну ладно, ой, а здесь пятно…
Я показала куда-то на внутреннюю сторону пиджака, не выдавая при этом своего лица.
Продавщица и женщина услышали мое замечание, спохватились и стали искать пятно. Васек вместе с ними. А я уже находилась с противоположной стороны и наслаждалась тем, что мои предчувствия оправдались. Озабоченная браком женщина, забыв обо всем на свете, стала искать изъян, положив свою кошелку на прилавок. В моем распоряжении были считанные секунды. Я, даже не коснувшись покупателей, быстро взяла сумочку и, положив ее в свой пакет, моментально удалилась с места происшествия. Думаю, что до этих глупых людей не сразу даже дойдет, что над ними просто зло посмеялись.
А я не стала долго задерживаться на рынке и быстро пошла к выходу. Но там встретила меня новая волна толпы, и мне пришлось приложить много усилий, чтоб пробраться сквозь нее, да еще против течения. Наверное, это были остатки азарта и безумия, но под мои руки попалось что-то увесистое, я непроизвольно сжала ладонь, чуть рванула рукой и просочилась сквозь народ с какой-то сумкой в руках. Я даже не заметила своей жертвы. И она меня, конечно не заметила. В такой давке вообще трудно что-то быстро сообразить и моментально среагировать.
А я быстро оказалась на выходе и, не оглядываясь, быстрым темпом пошла в сторону Московского проспекта. Только оказавшись в метро, я глубоко вздохнула и избавилась от мучительного сердцебиения в ушах и висках. Было что-то оригинальное в моей манере мучить и травить себя, не разрешая смотреть до прихода домой на то, что оказалось в моих грешных руках.
А все оказалось очень просто: с десяток тысяч рублей, новые вещи, купленные явно на рынке, и еще какая-то маловажная мелочь, половину из которой мне пришлось потом просто выбросить, чтобы не захламлять свой дом. Но я была вполне довольна собой. Я была рада вспоминать полученное удовлетворение своего азарта, будто я проснулась после ночи, бурно проведенной с красивым мужчиной, который не смотря на усталость и утомленность продолжал одаривать тело всевозможными ласками и заставлял трепетать нервы все новыми и новыми порывами желания и страсти. Для меня испытанный страх и риск равнялся удовлетворению самых низких потребностей греховной плоти. Я наслаждалась этим…
Что-то творилось со мной. Я это прекрасно чувствовала и осознавала, но ничего не могла изменить, исправить или хоть как-то прийти в себя, в свое обычное нормальное состояние. Что-то перевернулось во мне, отчего поменялись мои взгляды на жизнь. Я никогда не была стопроцентным материалистом, но в последнее время я не могла отыскать в своей душе даже капли идеализма, романтизма и тому подобного. Кажется, я приземлилась окончательно и бесповоротно. Но если по началу меня это хоть как-то томило и волновало, то теперь с каждым днем, с каждым часом я теряла в себе любое движение разума и душевного переживания. Я чувствовала в себе силу дикого зверя, который на все способен ради добычи, который не пожалеет ничьей жизни ради своих потребностей и желаний.
Мои сны были пустыми и однообразными, ничего не выражающими, мысли – бесформенными и маловажными, чувства – пошлыми и низкими.
Нужно было что-то делать, я ощущала это, но не могла найти выход и необходимое лекарство, я продолжала смиряться и отдавать свою жизнь в руки судьбы. Странно, в эти дни я почему-то даже не вспоминала о вере, о Боге, хотя всегда была приближена ко всему святому и чистому.
Что бы я ни делала, во мне всегда сидело единственное желание – сделать приятно самой себе, своему телу или хотя бы самолюбию. И уже не заботилась о том, чем в этот момент живет моя душа. Ее заботы как-то не сильно меня волновали, будто я вообще лишилась ее.
Я лежала на диване с закрытыми глазами и слушала какую-то занудную музыку. Но мне было лень делать хоть одно движение, чтобы что-то менять. Я чувствовала свое сердцебиение где-то совсем близко, явно не в груди, и пыталась осознать этот звук, понять, откуда он исходит и почему так бесконечен. А откуда-то с улицы доносились до моего слуха голоса, шум машин, шелест деревьев. Все сливалось в один ровный гул, который не мешал мне, не беспокоил и совсем ничего не менял.
На какой-то миг мне показалось, что так было всегда, на протяжении всей моей жизни, что я всегда жила этим непонятным чувством и ощущением свободы и безысходности одновременно. Я знала, что, несмотря ни на что, существует какая-то зависимость, которая мешает и не дает порою полностью расслабиться и отключиться от всех влияний со стороны. Что-то постоянно держит, мешает, даже заставляет делать поступки против своего желания, против правил и законов. Кто-то все-таки имеет власть над нами, управляя людьми, как марионетками, но вот кто этот «кто-то», как ему хватает силы абсолютно на каждого, с помощью чего он вершит наши судьбы и жизни, что-то меняя, что-то прибавляя, но всегда оставаясь чуть главнее и сильнее.
Я в очередной раз попыталась понять существование жизни на земле, существование такого огромного количества людей с разными лицами, взглядами, привычками, судьбами, дорогами. Я знала, что я – какой-то избранник, что моя жизнь – это очень интересный и важный эксперимент, но я знала так же и то, что любой человек – такой же избранник, живущий ради какого-то другого не менее глобального эксперимента. Вот только где исход, мне по-прежнему было не ясно. И мне неожиданно и дико захотелось узнать, где же находится этот предел, где заканчивается то, что длится годами, веками, вечностью…
Раздался неестественно громкий телефонный звонок, от которого я сильно вздрогнула и моментально очнулась, вмиг вернувшись в реальность. Я лениво протянула руку, сняла трубку и приложила ее к уху.
- Алина, ты? – раздался знакомый голос Виктора.
- Нет, Виктор, это не я, это тень моя…, - довольно неуместно ответила я и чуть улыбнулась.
- Ну, ну. Чем занимаешься?
- Лежу на диване и думаю о том, что вот уже сотни лет волнует каждого человека, но никто этого так и не смог понять.
- Однако! – засмеялся Виктор. – Все, оказывается, намного серьезнее, чем я предполагал. Ты там как, на нервной почве роман писать не стала?
- Да нет, я об этом как-то и не думала. Хотя, знаешь, это интересная мысль: излагать свои мудрые мысли на бумаге в замысловатых предложениях и в словах – символах.
- Ну, для мудрости тебе еще расти и расти. Опыта у тебя маловато для того, чтобы писать гениальные и нужные вещи. Нужно по-настоящему знать жизнь, а ты дальше своего района и знакомых больше ничего и не видела. Так что лучше даже и не пытаться поражать свет появлением нового гения… Алина, ты слушаешь меня?
- Нет! – грубо ответила я и положила трубку.
Буквально через минуту телефон зазвонил снова.
- Ты чего трубку бросаешь? Обиделась, что ли? Так зря. Я говорю умные и естественные вещи. Любой человек в моем возрасте скажет тебе то же самое.
- Я не спорю. Но эта тема ни к селу, ни к городу. Вообще я не понимаю, какого хрена ты начал об этом, - во мне сидела непонятная злость на Виктора, будто он был моим тайным врагом.
- Ой, ладно, замяли. Не злись только, - неожиданно раздраженно произнес Виктор. – Короче, жду тебя через час.
- Зачем? – холодно спросила я, борясь со своей ненавистью. – Чтобы нанюхаться да потрахаться?
Виктор усмехнулся.
– Все, в общем, приходи, и все будет замечательно. Прошу вот только: не надо выделывания, ты же знаешь, я очень этого не люблю. Ты же умница у меня, все отлично понимаешь. Так что я тебя жду, - заключил Виктор и, не дождавшись моего ответа, повесил трубку.
Я в самом прямом смысле плюнула, поругала и себя, и его и стала соображать, как бы мне выкрутиться и отвязаться от этих ненужных мне абсолютно отношений. Собираясь, я искала выход и слова, но ничего не могла сообразить. И все же я приняла твердое решение, что обязательно порву с ним сегодня, скажу, что я устала, что ЭТО все не для меня. Если надо, пару раз унижусь, притворюсь, чтобы только, не дай Бог, не сломаться мне окончательно и бесповоротно.
Я с непонятным страхом и предчувствием чего-то плохого позвонила в дверь.
- Ну что, явилась красавица? – весело сказал Виктор и поцеловал меня.
- Виктор, ты прости, но я хотела с тобой очень серьезно поговорить. Это очень важно, понимаешь?
- Хорошо, хорошо, но не с порога же. Пройди, посиди. Сейчас ко мне на минутку забежит один знакомый, а потом мы снова останемся одни и обо всем поговорим.
Я кивнула и прошла в комнату. Странно, не было никаких приготовлений к моему приходу, видимо, хорошего, как говориться, понемножку.
- Ну, рассказывай, как жила без меня, чем занималась, где пропадала? Я сто лет тебя не видел. Ты хоть соскучилась по мне, или даже не вспоминала?
- Вспоминала, но не соскучилась, - прямо ответила я.
Виктор состроил обиженное лицо.
- Ну вот, обидела ни за что. А я так тосковал. И почему ты меня так не любишь?
Я промолчала, а Виктор подсел ко мне поближе и неожиданно нежно обнял меня.
- Ты чего? – не скрывая удивления спросила я.
А он вместо ответа уткнулся лицом мне в грудь и замер. Моментально исчезла вся моя злость, я чуть обняла Виктора и шепнула.
- Ладно уж, не обижайся. Скучала я, только не сильно и недолго.
Виктор поднялся.
- Ну, так чего делала эти дни?
- Ездила за город к старой подруге. Отдыхала от города и от суеты. Там попала в очередное приключение, после которого мне сразу же пришлось линять оттуда.
- Чего случилось?
- Да муженек моей подруги неожиданно втюрился в меня, соблазнил, а я испугалась за ее честь и за ребенка, которого она ждет. Вот и решила ничего не усложнять и вернуться.
- Знаешь, если бы у меня было пять жен, я бы тоже в тебя влюбился. В тебе есть какая-то сила. А потом чем занималась.
- Ездила на рынок, гуляла. Больше ничего.
- Ясно, про себя говорить не буду: слишком сложно и скучно, но дел до фига, свободного времени ноль.
Раздался звонок в дверь.
- Вот видишь, даже свидания с любимой женщиной приходится сочетать с деловой встречей. Но ты не думай, это лишь на пять минут, не больше.
Он вышел и через минуту вошел с высоким мускулистым парнем, лет тридцати.
- Знакомься, Алина, это Григорий. Для друзей – просто Гриня. А это моя последняя любовь – Алина.
Гриня пожал мою ладонь.
- Сейчас мы немного поболтаем на кухне, ты можешь пока журнальчик полистать. Я скоро приду к тебе, солнце.
Он чмокнул меня в лоб и ушел вслед за Григорием.
Я осталась одна и впервые в совершенно ясном сознании осмотрела комнату Виктора. Был явно заметен недавний тщательный ремонт, порядок, даже какое-то чувство прекрасного. Видимо, Виктор очень ценил красоту и гармонию, порядок и чистоту. Качество, кстати, редкое для мужчины, правда, одинокого.
Вскоре они вернулись и вместе вошли в комнату. Виктор сел рядом со мной и обнял меня за плечи, а Григорий сел в кресло, пристально смотря на мое лицо. Что-то было жуткое в этом взгляде, от чего я испугалась и беспомощно посмотрела на Виктора.
- Ну ты чего, Алина? Что случилось? Ты как будто привидение увидела. Сейчас я принесу тебе успокоительное.
Виктор встал, а я схватила его за руку и шепнула:
- Не оставляй меня…
Он улыбнулся, поднял меня и, глядя в самую глубину глаз, произнес:
- Сиди спокойно, я сейчас приду.
Я села, через минуту Виктор вернулся, неся в руках стакан с водой.
- На вот, выпей. Тебе сразу полегчает, и все страхи моментально исчезнут.
Я послушно выпила весь стакан, и по телу пробежала какая-то очень приятная волна, мне буквально через несколько секунд стало легко и спокойно. Мои губы разъехались в глуповатой улыбке, и я стала ждать, что же произойдет дальше. Григорий все так же странно смотрел на меня, но меня это уже не пугало и не мучило.
А дальше случилось что-то совсем странное и непонятное. Время шло так быстро, или медленно, я не фиксировала. Мне о чем-то говорили, что-то спрашивали, а я что-то отвечала. Затем меня брали за руки, смеялись в лицо, целовали. Потом у меня был полный провал в памяти, я запомнила только один какой-то длинный и спокойный сон, в котором я летела и наслаждалась полетом. Я знаю, что мне было очень хорошо и легко, тело казалось невесомым и сильным, оно куда-то плыло и кружилось.
12
Меня разбудил неожиданно яркий луч света, наверное, солнце отразилось от чьего-то окна и попало ко мне прямо в лицо. Я провела рукой по глазам и лениво поднялась. Голова слегка кружилась, но совсем недолго. Я раскрыла глаза и удивилась, увидев себя в своей родной комнате.
- Что за бред? – произнесла я сухим языком. – Вроде я у Виктора была.
Я попыталась вспомнить, чем закончился мой вчерашний вечер, но кроме уже описанных ощущений ничего больше не вспомнила. Я потянулась и вдруг почувствовала резкую боль в руке.
- О Боже…
На сгибе локтя я заметила несколько небольших красноватых точек.
- О Боже! – растеряно повторила я и, моментально все осознав, схватила лицо руками. – Только не это… Так не честно… Боже…
По моим щекам потекли тяжелые слезы, мои плечи затряслись от плача, и я обессилено повалилась обратно на кровать.
- Господи! Ну почему! За что?
Я поняла за что. Поняла в одно мгновение и мне стало жутко на душе.
- Боже! Я дура… Я сама во всем виновата. Но я же не хотела. Все же началось само по себе, я же никогда не думала, что стану такой. Я не буду больше, я изменюсь! Я найду силы начать все сначала. Я обещаю тебе, Господи.
Странно, я прекрасно понимала, что мое неожиданное откровение перед Богом уже ничего не сможет исправить. Я была уверена на сто процентов, что уже слишком поздно. Слишком…
Я успокоилась и вытерла остатки слез с лица. Истерика не могла мне никак помочь, от нее могло быть только хуже. Я равнодушно встала, оделась и поставила чайник. Мои движения казались мне спокойными и обычными. Проходя мимо зеркала, я не посмела взглянуть на свое отражение: побоялась испугаться или почувствовать огромный стыд перед собой.
Хотя мне уже не было стыдно. Я привыкла к мысли о зависимости так же быстро, как осознала ее. И считала это лучшим способом, чтобы только не начать сходить с ума, разбираясь в своих бесконечных грехах. Каяться по-настоящему мне не хватило воли.
Я лениво позавтракала, почти насильно впихивая в себя пищу, потому что аппетита не было у меня абсолютно. Была только сильная сухость во рту, которая никак не проходила.
Я вышла из дома в нормальном настроении, несмотря на полное отсутствие планов. Было тепло и хорошо, во дворе носились дети, обнадеживая, что у мира будущее все-таки есть. Правда, оставалось непонятным, каким образом нынешняя жизнь повлияет на детскую психику, в какую сторону сломает чистые души. В том, что обязательно сломает, я нисколько не сомневалась. Жизнь ломает всех, а время всех калечит. Это неизбежно и естественно, правда, не ясно, для кого естественно. Во всяком случае, не для человека.
В моей душе не было тоски, и это радовало меня. Но не исключено, что я просто так себя настроила, сама себе внушила отсутствие тоски. На самом же деле она сидела у самого горла, отчего мне было очень больно глотать, и в любую минуту готова была обрушиться на меня лавиной страха, ненависти, ужаса и безнадежности.
Я купила бутылку лимонада, но приятная на вкус ядовитая жидкость не принесла облегчения и удовлетворения. Жажда осталась и продолжала иссушивать язык и губы.
Я села на трамвай и, безразлично смотря в окно, поехала неизвестно зачем и куда. Мне было все равно. Я вышла ровно через семь остановок, я так почему-то загадала, перешла дорогу и пошла по направлению к какому-то незнакомому зданию, похожему на универмаг. Я бессмысленно прошла вдоль его витрин и свернула.
Кто-то управлял моими шагами, что-то подсказывало мне мой путь, но не предвещало ничего необычного, волшебного и спасительного. Я шла долго и бессмысленно, не обращая внимания на лица людей, на чужие разговоры, на голубей, пролетающих почти возле моего лица, ни на что другое. Я не видела реальности, я просто куда-то уверенно шла.
Потом я села в какой-то троллейбус и долго ехала в нем, в невыносимой давке и в духоте. Но мне и это было все равно. Меня пихали со всех сторон, а мне было даже лень возмутиться и хоть как-то ответить на бескультурье и суету окружающих
Я вышла на кольце и увидела рядом метро. Отправилась в него, села в какой-то вагон и полностью ушла в себя, как только мой слух заглушил шум подземного гула.
Я даже не знала, на какой я была линии, я не слушала металлический голос заботливого диктора, напоминающего об остановках, я не обращала внимания на старушек, которые явно с намеком вставали возле меня, пытливо заглядывая в лицо. Я чуть усмехнулась какой-то своей мимолетной мысли и нечаянно подняла лицо.
На меня смотрели необычайно красивые, добрые и нежные глаза. Очарованная этим взглядом, я замерла и сначала побоялась отводить взгляд и рассматривать лицо человека. Но потом я очнулась, попыталась чуть улыбнуться, но не смогла. На меня смотрел уже не очень молодой, но прекрасно сохранивший красоту, мужчина, лет сорока пяти. У него были необычайно правильные черты лица, чуть курносый нос, красивые ровные губы, широкие плечи. Дальше рассматривать его мне стало стыдно и я снова остановила взгляд на его лице. А он все так же грустно и откровенно смотрел в мои глаза. Его губы чуть дернулись в почти незаметной улыбке.
Что-то кипело у меня внутри, заставляя сердце биться с бешеной силой и грохотом. У меня вспотели и затряслись руки.
Свет в вагоне мигнул, и мужчина неожиданно поднялся и направился к выходу. А я, подталкиваемая неведомой силой, поднялась за ним. Он вышел и, не торопясь, пошел на выход. А я, сама того не осознавая, нагло следила за ним, повторяя его шаги. Он прошел на эскалатор, а я побоялась подняться на его уровень. А он никак не хотел оборачиваться. Я бесилась от этого, и сердце чуть побаливало от этого томления.
Потом мы вышли из метро, он пошел по какой-то улице, а я, околдованная, шла за ним, мысленно умоляя остановиться и подойти ко мне. Он подошел к остановке и стал ждать автобус. Я тоже остановилась и пыталась придумать причину, чтобы подойти к нему, заговорить.
Наконец-то он глянул в мою сторону, увидел меня, но ни капли не удивился. Я поняла, что все это время он знал, что я слежу за ним, что специально не оборачивался, мучая меня, что он ждал этого и хотел. Я улыбнулась и, почувствовав в себе небольшое облегчение, подошла к нему.
- Простите, вы не подскажете, который час…
Я чуть сморщилась от глупости своего вопроса, а он, улыбнувшись уголком глаз, спросил:
- И вы, девушка, столько времени шли за мной, чтобы задать этот вопрос, имея при себе часы?
Я смутилась, не зная, что сказать. А он стоял передо мной, и я чувствовала его силу, знала, что перед ним я кажусь ребенком, или даже маленьким и несчастным котенком. Мне было невыносимо стыдно и неловко.
- Может быть, все-таки вы что-то другое хотели спросить?
Я подняла глаза и увидела самую прекрасную улыбку в мире. Я не могла найти слов.
- Как вас зовут, девушка?
- Алина, - чужим голосом ответила я, сходя с ума от его красоты.
- А меня зовут Владимир. Сколько вам лет?
- Двадцать три…
- А мне сорок семь. Я старше тебя, девочка, на целую жизнь. И ты хочешь чего-то еще у меня спросить?
Что творилось, что происходило вокруг? Я ничего не чувствовала и не понимала. Мое сердце рвалось к нему, к абсолютно чужому человеку.
- Вы женаты? - неожиданно спросила я.
- Нет, - он улыбнулся еще раз.
- Почему…
- Оригинальный вопрос. Но я не стану отвечать на него. Ты уж не обижайся. Но моя личная жизнь – это моя жизнь. А ты явно замужем. Или была до недавнего времени.
- Мой муж погиб два года назад.
Владимир заметно посерьезнел.
- Прости. Не ожидал.
- Вы домой едете?
- Ну, предположим. А ты что, хотела напроситься ко мне в гости?
Я кивнула и почувствовала, как мое лицо заливается краской.
- Алина. А не слишком ли откровенно ты себя ведешь? Или у тебя манера такая, всегда говорить все прямо.
Я пожала плечами.
- Но я хочу предупредить, что я иду с ночной смены, довольно сильно устал и хочу отдохнуть. Я, конечно, уделю тебе время, но недолго. Ты согласна?
Я снова кивнула.
Очень скоро подъехал автобус, мы молча сели, и я стала рассматривать его вблизи. Я таяла, когда наши глаза встречались, и сходила с ума, когда он задумчиво отворачивался от меня. Что происходит?
Мы вышли, долго проходили через какие-то дворы, пока, наконец, не вошли в подъезд. Он остановился.
- Ты еще не передумала идти со мной. Не боишься потом пожалеть?
- Я уже ничего не боюсь, - грустно призналась я.
- А зря… Жизнь – сложная штука.
- Я знаю.
- Ну ладно тогда…
Мы поднялись на третий этаж, он открыл дверь, и я очутилась во дворце. Его квартира была однокомнатной и стандартной, но в ней была такая добрая атмосфера, такой порядок, что я снова замерла и, чуть прикрыв глаза, расслабилась и качнулась. Владимир удержал меня.
- Что с тобой?
- Простите…, - я испугалась его рук. Они оказались сильными и неописуемо нежными. Я задрожала и почувствовала, что теряю сознание.
- Тебе плохо? – спросил он, заботливо и озабоченно смотря в мои глаза.
- Нет… Я просто… Я просто умираю…
- От чего? – удивленно произнес он.
- От любви…
- Какой любви? – он посмотрел на меня непонимающим взглядом.
- От любви к вам, Владимир.
Сказав это, я удивилась не меньше его.
- Успокойся, - коротко приказал он и прошел на кухню. – Чай будешь? Я кофе не пью, сердцу вредит, поэтому кофе у меня и нет.
Я кивнула.
- Чего ты стоишь? Садись, не стесняйся. Рассказывай, как ты живешь, чем занимаешься.
- Мне стыдно говорить об этом, Владимир.
- Вот как? Странно, а почему?
- Потому, что я не достойна вашего внимания, а рассказ о моей жизни слишком низок. Я не могу нарушать эту прекрасную атмосферу, которая царствует в вашем доме, которая исходит от вас.
- Что-то ты глупости говоришь.
- Нет, не глупости. Вы идеальны, Владимир.
Он засмеялся, сел рядом со мной.
- Ну ты чего, Алина! Ты же меня совсем не знаешь, какой я идеал…
- Я знаю вас. Я вижу. Я чувствую.
- Что ты чувствуешь?
- Что я схожу с ума от вашей красоты. Что я безумно люблю вас.
- Ты в своем уме?
Я смутилась.
- Боюсь, что нет. Я никогда никого не любила. Я поняла это именно сейчас, увидев в вас свою мечту и идеал.
Владимир внимательно посмотрел на меня, но не ответил. Он налил чай.
- Ну, может все-таки расскажешь о своей жизни.
- Вы разочаруетесь во мне окончательно.
- А ты попробуй.
- Я воровка, шлюха, а со вчерашнего дня еще и наркоманка.
Он взглянул на меня и серьезно произнес:
- Но ведь все поправимо. Лечить можно даже душу, а, тем более, глупость и отчаяние. Ведь ты именно из-за этих двух чувств стала такой.
Я была ошарашена его реакцией.
- Ты зря, Алина, так удивляешься. Я просто встречал много людей на своем веку. Видел много сломанных и искалеченных душ. Но, поверь, стоит только захотеть и взять себя в руки, и исправить можно все, что угодно.
- Я не верю в это.
- И напрасно. Но я попытаюсь убедить тебя. Раз уж ты возникла в моей жизни, я вылечу тебя. Но только ты должна мне дать одно обещание. Во-первых, никогда не сходить с ума, во-вторых, не мучить меня, и, в-третьих, не делать глупостей. Согласна?
Я радостно кивнула, толком не понимая еще смысл услышанных слов.
- И еще ты должна быть со мной абсолютно откровенной и честной. Расскажи мне, с чего все началось. Что ты делала и как жила. Постарайся описать свои чувства, мысли, поступки так, как они возникали на самом деле, ничего не преувеличивая и не уменьшая. Расскажи о своих действиях. Представь себе, что ты на исповеди.
Что-то переворачивалось во мне снова. В течение часа я рассказывала Владимиру о своих похождениях, действительно ничего не скрывая. А он слушал, ни разу не перебивая меня. Я закончила свой рассказ и почувствовала какое-то облегчение в душе. Мне стало спокойно от того, что я хоть кому-то покаялась в своих грехах.
- Ты знаешь, Алина… Еще не все потеряно. Ты можешь исправиться. Но ты прежде всего должна верить в это и всеми силами желать и добиваться. А сейчас ты прости. Я устал. Ты мне оставь свой телефон, я обязательно позвоню тебе вечером, часов в десять. А завтра мы снова встретимся. Постарайся сегодня подумать о том, как ты жила раньше. Вспомни хорошее, помечтай, почитай любимую книгу. Отвлекись от реальности и от своих забот. Не думай о материальном. Поняла меня?
Я кивнула и впервые в жизни сразу дала свой телефон.
- Ну вот, а теперь я буду отдыхать. Давай я тебя провожу до остановки.
- Владимир!
- Что?
- Позвольте мне остаться. Я не помешаю вам.
- Зачем тебе это?
- Я боюсь с вами расставаться. Боюсь, что вы не позвоните мне.
- Ну я же дал тебе обещание.
- Я люблю вас!
- Алина… Ты тоже дала мне обещание, что не будешь сходить с ума.
Я взяла его за руку и прижала к губам.
- Перестань…
Я подошла к нему ближе, желая обнять его, но он взял меня за плечи и строго сказал:
- Если ты будешь себя так вести, я не позвоню тебе. Не надо мучить ни меня, ни себя. Не надо делать и говорить глупостей. Все, успокоилась?
Я отрицательно помотала головой, но не стала делать что-то еще, молча пошла к двери. Он проводил меня до остановки.
- Не заблудишься?
- Нет…
- Ну, тогда удачи тебе. Выполни мой совет.
- Хорошо…
- И не придумывай ничего. Ни к чему это. Я не даю повода и надежды на то, что между нами могут возникнуть отношения большие, чем дружба. Понимаешь меня?
Я кивнула и с тоской посмотрела в его глаза. Он улыбнулся, потрепал меня за плечо и шепнул:
- Все, пока. Вечером я позвоню. Только не вздумай грустить и с тоски делать новые глупости. Поняла меня? Улыбнись!
Я послушно улыбнулась, и на душе стало легко и светло. Я долго смотрела ему вслед, потом вернулась домой и стала торопить время, чтобы он быстрее мне позвонил.
13
Владимир позвонил в точно указанное время.
- Привет, - тихо произнес он. – Рассказывай, как дела.
- Я даже не знаю, что говорить. Я не смогла воспользоваться вашим советом. Не смогла отвлечься. Весь день только и делала, что ждала вашего звонка.
- Жаль, я думал, ты сможешь себя пересилить… И зачем ты ждала моего звонка, если тебе даже нечего мне рассказать?
- Владимир, я хочу вас видеть.
- Для чего? Ты хочешь поговорить, - я тебя слушаю.
- Я не умею разговаривать по телефону. Мне необходимо видеть глаза собеседника. Видеть ваши глаза.
- Ты опять сходишь с ума? Неужели тебе это так нравится?
- Я люблю вас…
Владимир сделал паузу.
- Почему вы молчите?
- Я хочу, чтобы ты пришла в себя. Чтобы не говорила глупостей, чтобы не забивала себе голову ерундой.
- Вы нужны мне. И я почему-то чувствую, что и я нужна вам.
- Не исключено, что я тебе нужен. Тебе нужна помощь. Тебя надо спасать, пока ты полностью не увязла в этом кошмаре. Хорошо. Завтра у меня выходной. Если ты хочешь, мы можем с тобой встретиться, но только если ты действительно этого хочешь.
- Да, я хочу вас видеть.
Мы договорились встретиться завтра в три часа дня. Я еле уговорила его, что лучшее место для этого – его или мой дом. Потому что именно там нам никто не будет мешать. Когда я повесила трубку, со мной произошло что-то странное. Я почувствовала огромное счастье и силу внутри себя, но от этого ощущения почему-то заплакала. Я рыдала долго, но мне было приятно, и с каждой слезой, как мне показалось, из меня выходило все старое, плохое, низкое и опозоренное. Мне показалось, что моя душа воскресает, освобождается от чересчур тяжелого бремени, становится свободной и светлой.
Я легла в постель и боялась заснуть. Боялась, что утром это блаженное состояние притупится или же исчезнет вообще. Я боялась потерять эту так неожиданно возникшую во мне огромную надежду на лучшее.
Проснулась я рано и, как ни пыталась, заснуть снова не смогла. Меня отвлекали мысли и размышления. Я вспоминала все и не могла понять, что же конкретно произошло, из-за чего во мне все так сильно перевернулось, будто только этого и ждало.
Я как в бреду жила весь день, правда, какой день!? Всего лишь несколько часов. Невыносимо длинных и скучных. А в назначенное время, надев на себя все самое красивое, помчалась на свидание, будто впервые в жизни меня кто-то пригласил. Странно, мне казалось, что поезда в метро идут в сотни раз дольше обычного, что народу на остановке столько, сколько редко бывает на том же Троицком, что светофоры, как заговоренные, упрямо начинали мигать и гасить зеленый свет, как только к ним подъезжал автобус. Но несмотря ни на что, я приехала раньше на пятнадцать минут и мне пришлось ошиваться возле подъезда, лишь бы только не расстраивать Владимира своей нетерпеливостью.
Ровно в три часа я позвонила в дверь, но мне никто не открыл. Я непонимающе смотрела на запертое черное пространство и чувствовала, как внутри меня все ноет, готовясь вот-вот разорваться.
- Как же так? Ведь ты же обещал. Уже три часа…
- Ну, подумаешь, задержался на пять минут…, - услышала я родной голос где-то со спины.
Я резко обернулась и чуть не подпрыгнула от восторга, увидев вчерашние добрые глаза.
- Прости, что опоздал. Не ожидал, что ты так пунктуальна.
Я не знала, что сказать. Меня переполняла радость, и мне хотелось просто броситься на шею этому красивейшему человеку.
Он открыл дверь, и мы прошли в комнату.
- Присаживайся, - ласково произнес Владимир, показывая на диван. – Рассказывай.
- Я безумно скучала. Я так испугалась, когда вы не открыли дверь…
- Что ты все так официально ко мне обращаешься?
Я пожала плечами, чуть смутившись.
- Я так испугалась, что вы обманули меня.
- Знаешь, Алина, в тебе много эгоизма. Это не очень хорошо. Эгоизма должно быть в меру. Он не должен других заставлять делать то, что им в тягость.
- Я вам в тягость?
- Я не имею в виду конкретно нас. Но пойми, мало ли что со мной могло случиться, а ты сразу же давай обижаться.
- Я просто слишком вас люблю. В любви всегда присутствует эгоизм.
- Ты ошибаешься. И твой эгоизм не доказывает твою любовь. Если бы ты действительно испытывала ко мне подобные чувства, ты бы прежде всего подумала обо мне, о моих проблемах, и только потом осознала бы, что твои проблемы зависят от существования моих. И именно в этом и проявлялся бы эгоизм твоей любви, основанный, на самом деле, на самоотдаче.
- Откуда вы все так четко знаете?
- Алина, я просто видел жизнь. Я знаю практически все, благодаря своему большому опыту. Ты подумай! Я старше тебя на двадцать четыре года! Это больше, чем ты сама прожила. И ты еще чему-то удивляешься? Ты лучше расскажи, чем занималась.
- Мне ужасно стыдно, но я не сделала ничего из того, что вы советовали.
- Ты можешь объяснить, найти причину этому?
- Да. Мне было лень. Мне хотелось думать лишь о вас. И о другом думать я даже не пыталась.
- Опять же. Нет бы сделать мне приятное, так наоборот. И себе вредишь, и меня расстраиваешь. Надо воспитать в себе силу воли.
- Я безумно хочу сделать вам приятное, но почему-то боюсь, что вы не оцените.
- Смотря, конечно, что ты подразумеваешь под этим словом. Но не будем об этом. Алина, детка, ты должна прежде всего понять одну простую истину. Человек способен на что-то только при трех условиях: это его желание, его вера в выполнение этого желания и отсутствие всякого сомнения в исполнении желания. Понимаешь меня?
- Кажется, понимаю. Вы хотите сказать, что если только я захочу и поверю, то всего смогу добиться?
- Да. Но твои желания все-таки должны быть логичными и добрыми. Потому что зло не сбывается, а если и сбывается, то в конце концов возвращается к его автору.
- Почему же тогда так огромна преступность? Почему же стоит проблема борьбы между добром и злом? – наш разговор становился для меня интереснее с каждой минутой.
Владимир серьезно взглянул на меня.
- Потому, что человек, к его сожалению, слишком слаб и глуп. Он сомневается в себе постоянно, как правило, даже не замечая этого. Стремясь к задуманной цели, он прокручивает в голове все возможные варианты плохого исхода дела. Нет, конечно быть самоуверенным до абсурда тоже нельзя, но зачем бояться? Представь, если человек, переходя через дорогу, будет постоянно думать о том, что вот сейчас он может попасть под машину. Что с ним случиться?
- Попадет под машину…
- Правильно! Он неизбежно попадет под машину! Потому что вокруг него от его бесконечных волнений и страхов образовывается очень плохая аура. Вот вчера ты сказала, что в моем доме очень хорошая атмосфера. Ты думаешь, почему? Да потому, что мои намерения и цели светлы, настроение оптимистично, а сомнение полностью отсутствует. Есть только вера. Понимаешь, без веры человек – никто. Ты не подумай, я не агитатор, я не собираюсь включать тебя в какую-то секту, заставлять во что-то верить. Я говорю то, что говорит здравый смысл. Ведь ты, наверное, сама прекрасно знаешь, насколько сильно наши дела зависят от нашего настроения.
- Да. Я знаю это. Даже самое любимое дело покажется скучным, если настроение на нуле. Но ведь и наоборот? Настроение зависит от наших дел.
- Понимаешь, это просто круговорот. Нас посещает неудача, - мы расстраиваемся; настроение плохое, - нас настигает новая неудача, из-за которой мы начинаем беситься. После третий неудачи мы уже подумываем о закономерности и перестаем сильно верить в то, что эти неудачи когда-нибудь закончатся. И так далее. Но ведь если изначально пересилить себя, заставить настроение быть оптимистичным и радостным. При необходимости пересилить все еще и еще. Ведь в конце концов придет удача! Повезет и не один раз!
- Многие не верят в это.
- Так в этом их проблема! Люди просто не хотят верить. Им лень делать даже это! Сами понимают, что нужно поверить, но ничего не могут сделать из-за отсутствия воли. Любую проблему можно решить, если подходить к решению с умом.
- А если проблема слишком глобальна?
- Но ты же сама знаешь, что безвыходных ситуаций не бывает. Выход всегда есть. Стоит лишь захотеть найти этот выход.
- Ну хорошо. Ладно там по мелочи. Но вот если, например, катастрофически не везет во всем: постоянно случаются несчастья, беды. Не везет, никто не любит, не понимает. Если человек одинок и не может найти себе места?
- Прежде всего надо понять изначальную проблему. Надо разобраться, с чего все началось. Нередко все начинается с мелочи или вообще с глупости. Тут как в ссоре. Кто-то начал, другой продолжил, и поехало. Человек не умеет вовремя остановиться. Как правило, он упорно тянет до последнего, оказываясь в итоге на грани срыва. А потом, на самом деле неудачник – довольно хрупкое понятие. Если человек верит в себя, он никогда не станет неудачником.
- А что же делать, если человек действительно в себя не верит? Не верит, что может что-то измениться, исправиться. Не верит в лучшее. И даже не ждет уже ничего. Что делать, если человеку кажется, что жизнь закончилась, что никаких подарков она больше не преподнесет?
- Тебе это интересно, или ты просто спрашиваешь для поддержки разговора?
- Мне это безумно интересно. Я хочу сама разобраться в некоторых вещах, но не знаю как.
- Для того, чтобы поверить в себя и добиться успеха в жизни, нужно терпение. Нельзя торопиться и делать скорых выводов. Нельзя останавливаться на полпути и сдаваться. Это первый урок. Затем нужно быть проще. Смотреть на все неудачи как бы со стороны. Попробовать взглянуть со стороны и на себя, на свою реакцию, слова, действия. Ведь нам всегда легче заметить чужие ошибки, нежели свои. Так вот. Взглянув на себя со стороны, мы невольно начинаем воспринимать жизнь, как какую-ту игру. А в игре, сама понимаешь, все проще. Вот. Со стороны наши ошибки покажутся явными. Так нам будет легче предотвратить их в будущем. Неудача окажется не такой страшной, потому что воспринимать ее мы будем, как неудачу чужого человека.
- Но разве можно жить, играя. Это же грех.
- Ты не поняла. Мы сейчас говорим о том, как развить веру в себя, а не о жизни в целом. Я продолжу. Воспринимать неудачу нужно, как испытание, как проверку. Нужно развить в себе азарт. Нам всегда интересно делать что-то, что противоречит каким-то общепринятым правилам. Ведь так? Это возникает еще в детстве. Ребенку запрещают что-то делать, и он начинает делать это на зло. Взрослый не меняется. Так вот азарт. Нужно поставить перед собой принцип: делать что-то назло своей неудаче. Она пугает нас, а мы должны бросать ей вызов. Она грозит разорением, а мы начинаем строить немыслимые планы. Тогда просто в нас исчезнет страх, а вскоре и любое сомнение. Но главное понять то, что если вначале ничего не получается, это вовсе не значит, что не получится и вообще. Вот скажи, у тебя бывали такие моменты, когда ты по-настоящему чего-то хотела?
- Конечно, бывали. Иногда мои желания даже были не совсем реальными.
- Ты добивалась того, чего хотела?
- В принципе, если я чего-то хочу, то я обычно всегда прикладываю максимум усилий для выполнения задуманного. Конечно, не всегда, но сбывалось очень часто.
- Вот видишь! Ты сама сказала: прикладывать максимум усилий. Не сдаваться при первом же провале. Как на экзамене – бороться до последнего. А бывало ли так, что ты, например, сидишь одна дома, скучаешь, у тебя болит голова, настроение самое ужасное, но вдруг звонит телефон, тебя зовет твой друг, которому ты очень рада и так далее. Тогда что?
- Плюю на все плохое и несусь на встречу.
- И голова сразу перестает болеть. И знаешь, почему? Потому, что появляется стимул. Какой-то определенный смысл, который приносит тебе простое вдохновение на жизнь.
- Бывает, кстати, и наоборот.
- Бывает, но это не значит, что так будет всегда. Знаешь, иногда, особенно, когда психика человека травмирована, полезно придумать себе смысл. Именно придумать. Это может быть совершенно нелепая и глупая цель, но которая так или иначе, будет заставлять человека действовать.
- Послушайте, Владимир, у вас все так просто. Ведь человек всю свою жизнь пытается найти смысл жизни. А иногда так и умирает, не узнав его.
- Проблема людей в том, что смысл их жизни, как правило, однообразный и обыденный. А нужно иметь такие цели, чтобы достижение их стало смыслом. Нельзя ограничиваться хорошей работой, верным мужем и послушными детьми. Для этого живут миллионы! Надо придумать что-то новое и глобальное.
- Что же например?
- А ты возьми судьбу художника! Только истинного художника, а не просто человека, у которого есть огромный талант. Ведь он живет тем, что рисует картины. Он дышит ими. И ему все остальное становится не столь важным. В нем практически отсутствует корысть.
- Бескорыстных людей нет. Бывают, максимум, бескорыстные поступки.
- Если главные цели человека бескорыстны, то он бескорыстен весь. Ты пойми, в данный момент я говорю о глобальных вещах, а не о том, как себя прокормить, обуть и одеть.
- Но ведь проблема добычи денег является чуть ли не самой главной для любого человека. Во всяком случае, я не встречала людей, которые не были бы озабоченны этим.
- Понимаешь, деньги на самом деле нужны лишь для того, чтобы не умереть от голода и холода. Все остальное – это другое. Человек сам создал себе эту проблему. Из-за своей жадности, ненасытности и эгоизма. Люди хотят иметь много денег, чтобы пользоваться жизнью так, как им это нравится. Человек слишком любит физические удовольствия и наслаждения, не понимая, что духовные – гораздо приятнее и полезнее. Ты вспомни, многие боролись с этим. Сколько было написано книг, мудрых высказываний, убеждающих встать человека на праведный путь, отвлечь себя от всего приземленного и полностью отдаться небесному.
- Но разве грех насладиться вкусной пищей, путешествиями, шикарной квартирой, машиной, дачей. Разве это все плохо?
- А как же! Ты думаешь, зря придуманы всякие посты. Люди уходят в монастыри, тем самым лишая себя любой возможности наслаждаться жизнью вдоволь. И все для того, чтобы обрести истинное душевное счастье.
- А что такое душевное счастье, вы можете объяснить?
- Понимаешь, человек сам чувствует его, если оно появляется. И наверняка ты сама знаешь ответ на свой вопрос. Это ощущение покоя, полной гармонии, спокойствия, уверенности и веры. Это отсутствие страхов, забот, предчувствий, в общем, всего того, что человек самостоятельно создает в себе. Не многие могут отказаться от физического удовольствия. Почти все боятся лишиться того, что имеют с детства. Но поверь, если городского ребенка воспитать на природе, которая будет сама отдавать ему все плоды и свою энергию, то он вырастет идеальным человеком. Ему не нужны будут деньги, потому что пищу ему будет давать природа, как и кров.
- А зачем нужен такой человек? Какой смысл его жизни? Он будет просто диким и ненужным никому.
- Человек привык считать ненормальным все то, что как-то не соответствует принятым стандартам. Но человек не осознает, что все правила, законы, принципы и привычки создаются не природой, а им же. Для чего? Для того, чтобы как можно сильнее упростить свою жизнь, чтобы ограничится от всего плохого.
- Вы простите, но я не вижу логики. Зачем же вообще жить?
- Для любви, потому что именно в ней весь смысл жизни.
Я была ошарашена этим выводом.
- А чего ты так удивляешься? Все доброе, что есть на земле, основано на любви. К чему-то или к кому-то. Может, на всеобщей любви к Богу. Без любви человек - никто. А в любви создается все прекрасное и доброе, если, конечно, любовь искренняя и чистая.
- Вы считаете близкие отношения между мужчиной и женщиной грехом и похотливостью?
- Да – если нет любви, нет – если любовь есть.
- Но ведь вы сказали, что любовь должна быть чистой.
- Милая Алина! Те отношения между мужчиной и женщиной, о которых ты спросила, создают иногда детей. А что может быть более святым и чистым, чем ребенок?
- Значит, эти отношения чисты, если только цель их – создание ребенка?
- Нет! Но если цель их – удовлетворение физиологических и физических потребностей, то это и грех, и вовсе не любовь. А если цель другая, то эти отношения возможны и даже нужны для полной гармонии любви.
- А какая должна быть цель?
- А ты сама не понимаешь?
Владимир как-то хитро посмотрел на меня.
- Я не знаю, насколько я права. Но по отношению к вам у меня, бесспорно, абсолютно другие цели и желания.
- При чем тут я?
- Но ведь люблю я именно вас. И хочу быть с вами. И в этих отношениях.
- А зачем тебе они, можешь мне объяснить?
- Не знаю… Мне кажется, что это сделает нас счастливыми. Хотя… Мне почему-то важнее, чтобы прежде всего счастливым стали вы.
- Ты думаешь, что я несчастный человек?
- Вы одиноки. Вы идеалист. Мне кажется, что у вас мало друзей. Просто не все могут принять ваши взгляды. Я считаю, что они многим чужды. А некоторые, возможно, боятся вас и недолюбливают за то, что вы пытаетесь отвернуть других от того, что они считают самым главным.
Я взглянула на Владимира и увидела грусть в его глазах.
- Вы простите меня. Я наверняка просто ничего не понимаю в жизни. Вы меня не слушайте.
- Да нет, отчего же?! Все правильно. Я потому и не женат, что мало кто понимает меня. У меня действительно мало друзей. Но я счастливый человек. Я счастлив, потому что у меня интересная жизнь. Она не такая, как у всех, но ведь это прекрасно. Я прожил со своим идеализмом столько лет, и ты думаешь, что все эти годы я был одиноким? Нет. Я никогда не был одиноким. Было время, когда на мои лекции приходили сотни людей, когда мой почтовый ящик разваливался от писем.
- А что же случилось? Почему сейчас все по-другому?
- Сейчас… Понимаешь, мне мало осталось существовать на этой земле. Может быть, очень мало. Я пишу книгу, в которой надеюсь оставить свои мысли и светлые лучики доброты. Я даже не работаю. То, куда я хожу в ночную смену – место, где мне разрешают попользоваться компьютером. Ночью я пишу. Иногда днем. Все зависит от того, когда компьютер бывает свободным. И сейчас я живу только для этой книги.
- Почему вы говорите, что вам мало осталось? Ведь это не так.
Глаза Владимира стали еще печальнее.
- Увы, это так. Я болен. И болезнь эта постепенно, но верно уничтожает меня. Но я не грущу. Я неплохо пожил. Я оставляю след.
Я дикими глазами смотрела в его лицо.
- Этого не может быть…
- Может, Алинка, так бывает. Я еще долго пожил! Так что я не виню судьбу.
- Так значит… Вы поэтому запрещаете мне сходить с ума? Не хотите, чтобы я мучилась, потому что у нас нет будущего?
Владимир улыбнулся.
- Да, поэтому. Не надо тебе любить меня. Я не смогу ответить взаимностью.
- Но ведь вы, может, еще долго будете жить.
- Скажу сразу. Намного меньше года.
- Неужели невозможно лечение?
- Возможно. Но зачем? Во-первых, безумные деньги, во-вторых, тяжелая операция, в-третьих, импортные редкие лекарства. А сколько нервов! И ради чего? Чтобы протянуть лишнюю пару лет? Нет, я считаю, что раз так произошло, значит, такова судьба.
- А вы пошли бы на операцию, если бы у вас были деньги?
- Алина, ты на что-то намекаешь?
- Да, я хочу вам помочь.
Владимир засмеялся.
- Ты хочешь спонсировать мое лечение? Но зачем тебе это?
- Я не смогу жить без вас, - тихо произнесла я, почувствовав, что в любую секунду могу заплакать.
- Нет, Алина. Не надо. Я не хочу, потому что знаю, каким путем тебе достаются деньги. Поверь, от такой помощи пользы не будет. Позволь мне самому помочь тебе, научить правильно жить, научить быть оптимистом и найти счастье.
Я помотала головой.
- Но почему, Алина? Ты не веришь мне?
- Я просто не хочу, чтобы вы переживали. Я вряд ли смогу измениться. Вряд ли жизнь как-то изменит меня. У меня нет будущего.
- Глупости! Ты должна радоваться, что молода, здорова и красива…
- Я здорова?! – я дико улыбнулась. – А это?!
Я оголила руку по локоть, показывая следы от шприцов.
- Я чувствую, что у меня вот-вот начнется ломка.
- Можно вылечиться. Тем более, пока ты только начала.
- А я не хочу лечиться! Вы же не хотите, привыкли к мысли, что скоро умрете. А почему я должна что-то делать?
- Глупая ты девчонка. Вот, что я скажу тебе. Но надеюсь, что ты одумаешься.
14
Владимир встал и подошел к окну. Мы замолчали и минут десять не подавали голоса. Я думала обо всем, что услышала. Мне было больно и душно.
- Простите меня. Я действительно дура. Только я боюсь, что не смогу вылечиться. Не хватит как раз воли. Да и желания. В последнее время я совсем ослабла. Я сильна только тогда, когда совершаю грех. Мне нет прощения…
Слезы медленно стали сползать по моим щекам, а мне было лень их стирать с лица.
- Не плачь, - произнес Владимир, стоя ко мне спиной. - Откуда вы знаете, что я плачу. Вы же не смотрите на меня.
- Я чувствую это. Не надо плакать. Не поможет. Лучше попробуй измениться.
- А зачем? Какой в этом смысл?
- Попробуй ради меня. Если ты любишь меня. Если тебе не все равно, есть я или меня уже нет.
Я замерла, боясь даже дышать.
- Владимир…
- Жить нужно. Нельзя ломаться. Когда есть возможность, надо цепляться за жизнь. Ведь только на этой планете мы можем проявиться. Только здесь способны показать себя, помочь кому-то, принести добро и счастье. Только здесь. А там… Там не будет этого.
- Владимир…
Меня не хватало на большее. У меня пропадал голос.
- Что с тобой?
- Я не хочу, чтобы ты умирал…
Он обернулся ко мне и, наверное, заметил ужас в моих глазах.
- Не надо грустить. Я прошу. Так не станет легче. И так ничего не изменится.
- Я люблю тебя, Владимир.
Он замолчал и стал внимательно изучать мои черты, будто бы видел в первый раз.
- Тебя кто-нибудь любил в жизни? – спросила я.
Он улыбнулся.
- Ой, Алина… Меня безумно любили. И много. И по-разному. Из-за меня сходили с ума, но я заставлял приходить в себя, и ради меня же в конце концов разлюбляли, радуясь этому.
- А ты любил?
- Я?… Да. Один единственный раз.
- Как это было? Я хочу, чтобы ты рассказал.
- Мне было тридцать шесть, а ей – девятнадцать. Мы любили долго и безумно. А потом она погибла… Я не хочу об этом, понимаешь? Мне больно вспоминать.
- Ты до сих пор любишь?
- Да. Пойми. Человек по-настоящему любит лишь раз. Он может много лет ошибаться, думая, что кого-то любит, может завести семью и детей, но в конце концов он встретит настоящую любовь. Он поймет, что все эти годы только готовился, только учился любить.
- Только раз… Значит, ты уже не полюбишь меня… И я никого не полюблю…
- Ты наверняка ошибаешься. Просто встретила нестандартного человека и подумала, что вот, раз он такой особенный, да еще проявил такое участие… Дай-ка я его полюблю. Подумай, ты не права.
- С чего ты взял?
Он пожал плечами.
- Не знаю. Скорее всего, мне просто хочется верить в то, что ты ошибаешься. Со мной нет будущего. Даже если бы я был здоров. Я отлюбил.
- А мне кажется, что ошибаешься ты. Бог бы не отнял у тебя любимую, оставляя тебя одного, если бы это действительно была настоящая любовь.
- Бог – нет. Но отняла судьба, дав очередное испытание, которое я смог пройти. Надеюсь, что теперь я дождусь вознаграждения за пять мучительных лет. Ну ладно, что мы о грустном? Надо быть оптимистами. Надо верить в лучшее.
Я молча сидела на диване, пытаясь принять решение. Потом я поднялась и медленно подошла к Владимиру.
- Ты хочешь помочь мне. Но как ты себе это представляешь?
- Я попытаюсь убедить тебя, что душа – это самое главное в человеке, а сам человек – сильнейшее из живых существ.
- Да. Но человек самое слабое из существ перед смертью. Как бы высок его полет ни был, но он завершится, если нагрянет смерть.
- Смерть символизирует окончание срока. Человек должен стараться все успеть.
- А если он умирает в двадцать, тогда что? Кто виноват, что он не успел реализовать себя?
- Никто не виноват. Просто это значит, что ему придется реализовывать себя в другой жизни.
- Значит, существует и другая жизнь?
- Да. Если человек не успел сделать то, для чего был создан, он будет доделывать это, снова оказавшись на земле после смерти.
- И сколько так будет продолжаться?
- Пока он не сделает то, что должен.
- Значит, может, хоть сто раз? Смысла нет! Я буду жить, зная, что торопиться мне не надо, потому что я все равно вернусь, и у меня все равно будет возможность все успеть.
- Возвращаясь на землю, ты не будешь знать, в который раз живешь. Максимум, ты будешь это чувствовать. Твоя память сотрется. И ты просто будешь все начинать сначала, сама того не осознавая.
- Бессмысленно! А ты вернешься?
- Думаю, что нет. Я сделал на этой земле все, что хотел.
- А как же самое главное чувство – любовь? Ведь в ней ты не реализовался. Пять лет прошли у тебя впустую. Тебя это не наталкивает на мысль, что ты любил вовсе не того человека? Может, ты только готовился к настоящему?
- Зачем ты это говоришь?
- Я пытаюсь тебя убедить, чтобы ты приложил усилия к тому, чтобы не умереть. Ты должен жить, потому что ты нужен мне. Я это чувствую… Вот здесь.
Я показала на сердце. Не увидев никакой реакции, я взяла ладонь Владимира и приложила ее к сердцу.
- Чувствуешь, как оно бьется. Оно плачет, потому что ты ничего не чувствуешь. А я знаю, что ты – последнее мое счастье. Я не отпущу тебя никуда. И никому тебя не отдам…
Я подошла к нему вплотную и чуть обняла его за плечи.
- Не надо, Алина… Я не стою. Я не тот.
- Тот…
Я закрыла глаза и как можно крепче сжала Владимира в объятьях. Мое сердце рвалось и стучало с бешеной скоростью. У меня чуть кружилась голова, очень хотелось пить. Кажется, мне чего-то сильно не хватало…
- Все, хватит. Отпусти меня, я очень прошу. Не мучай ни меня, ни себя. Это все ни к чему.
- Я хочу быть с тобой. Я все отдам за это.
Он попытался освободиться от моих рук, но я сжала его еще сильнее.
- Пойми… Я ничего не хочу. И не могу. Я не прощу себе этого. Никогда. Я не смогу спокойно дожить до смерти, я изведусь.
- Хорошо…
Я отпустила его.
- Не хочу ничего делать без твоего желания. Прости. Но давай будем просто друзьями.
- А ты сможешь быть просто другом?
- Наверное. Мне приятно общаться с тобой. Я многое узнаю. И мне по-прежнему кажется, что и я нужна тебе.
- Да, так мне легче себя выразить.
- Вот видишь, как все хорошо! Пусть так и будет!
- Тогда я позвоню тебе завтра вечером. Хорошо? А сейчас позволь мне остаться одному. Мы так долго разговариваем! Мне нужно обо всем подумать.
- Хорошо. Я ухожу, не хочу тебе мешать. Буду ждать твоего звонка. Я очень буду тебя ждать!
Владимир проводил меня к дверям.
- Может, тебя проводить до остановки?
- Нет, лучше не надо. Расстанемся здесь…, - я сделала паузу. – Мне можно тебя поцеловать?
- Не надо… Только не обижайся…
- Хорошо. Помни обо мне. Помни, что я люблю тебя.
Он закрыл за мной дверь, а я выйдя на улицу, не смогла узнать мир. Он стал другим. С другими людьми и с иными целями. Я заплакала. Ветер сушил мои слезы. И мне становилось легче…
Я пришла в свой дом, словно в пустоту. Мне все казалось чужим и ненужным. Наверное, подобное ощущение испытывает человек, который с детства был слепым, а на старости лет вдруг прозрел. Мне не было ни больно, ни тяжело, я попросту не чувствовала в себе признаки физической жизни.
Я долго бессмысленно сидела на диване, уставившись в одну точку и, кажется, не думала ни о чем. Но одно я знала твердо и точно: я была бы живой, если бы Он был сейчас рядом. Во мне билось сердце, возможно, с обычной скоростью и силой, во мне жило дыхание, такое же ровное, как всегда. Но это было чужое сердце и чужое дыхание. Дыхание чужого тела.
Не знаю, просто не помню, сколько времени я сидела в бездействии, как долго пыталась осознать происходящее. Я очнулась в один миг. Короткий и безумный. Я увидела себя где-то далеко внизу. Увидела свое несчастное и мертвое лицо, грустные мокрые от слез глаза. Я услышала голос, который шепнул мне, что я прощена. Я улыбнулась и поднялась, встала и начала что-то делать по дому. Я отвлеклась от всего, зная, что единственный смысл моей жизни – жить для Него, для Владимира. Человека, так неожиданно ворвавшегося в мою судьбу и в мое сердце.
Весь вечер я просидела дома, мне было лень куда-то выходить. Меня отвлекало хозяйство, успокаивала печальная мелодия с диска, согревал взгляд навсегда влюбленного Веньки. Я не сомневалась в том, что я спокойно доживу до завтрашнего дня, что дождусь звонка, который был теперь мне важнее любого дела. Звонка человека, который стал для меня нужнее целой Вселенной.
Перед сном я лежала в бессоннице, но, не мучаясь от нее, а, наоборот, наслаждаясь. Я вспоминала все хорошее, что было в моем детстве. Вспоминала руки отца. К сожалению, кроме ощущения теплоты его рук, я больше ничего не запомнила. Я думала о маме, потом мои мысли резко переключились на мужа и его дочку. Вспомнила день, когда она впервые назвала меня мамой, вспомнила счастливое лицо ее отца, который присутствовал при этом чуде. Я вспомнила день нашей встречи с ним. Холодный, морозный и обычный. Но мы столкнулись в одном магазине, столкнулись и полюбили друг друга… Точнее, он полюбил. А я просто подумала о том, что смогу очень здорово пожить. Что у меня будет куча денег, друзей и, конечно, любовников. Затем в моем воображении воскрес тот день, когда я ворвалась в комнату мужа с тревогой на лице, а он, только взглянув на меня, сразу все понял. Он кинулся обнимать меня, одаряя меня жгучей нежностью. Потом мы полночи мечтали о будущем ребенке. НАШЕМ ребенке. Я увидела его лицо - красивое и радостное, он всегда со мной был таким. Даже если у него были проблемы, он не позволял себе расстраивать меня, со мной он был счастливым и беззаботным, готовым на все ради моей улыбки. Ради моего прикосновения. Потом я вспомнила тот веселый день, когда мы всей нашей семьей возвращались домой, абсолютно ничего не предчувствуя. Я вспомнила яркий свет, чьи-то голоса, помню, как открыла глаза и увидела белый потолок… Я помню все ощущения. Я тогда положила руку на живот и поняла, что там – пустота. Я вспомнила все. Крик нашей девочки, холодный ужас в глазах мужа, визг колес… По моей щеке покатилась слеза, и мне неожиданно стало плохо. Боль скрутила меня в маленький комочек. Я лежала, уткнувшись лицом в колени, и тихо всхлипывала. Потом я заснула…
15
Привыкшая к полнейшей свободе, я спала долго. До головной боли. Но я все же пересилила себя и поднялась. Странно, мне казалось, что я нахожусь будто бы в бреду. Все мои движения не соответствовали их реальному восприятию. Я осознавала, что все происходит так, как было на протяжении последних лет, что не делала я ничего лишнего или неуместного. Но все это казалось нелепым, неуместным, ненужным и не моим.
Я придумывала, я изгалялась над своим воображением, но не могла найти себе ни единого занятия, которое смогло бы укоротить время до вечера, которое смогло бы хоть как-то облегчить мое состояние. Меня томили странные предчувствия, хотя конкретных не было вообще.
Вообще слово «конкретный» и «определенный» казались мне незнакомыми. Но и об этом я думала совсем недолго.
Устав крутиться по надоевшей квартире, я вышла на улицу и поняла, что ночь не смогла избавить меня от этого нелепого ощущения, что все окружающее – для меня навек чужое. Я слонялась по улице без слез и без мыслей. Это стало для меня любимым и постоянным занятием. Хотя это сильно противоречило моим прежним взглядам. Но ведь только прежним! Хотя настоящего я действительно просто не ощущала.
Мне не было жаль улетавших навеки в никуда часов. Мне не было жаль того, чем я так долго жила. Мне было все равно. О Владимире я боялась думать, боялась тревожить свою душу. Я знала, что он мне нужен, но дождусь я его лишь вечером. А пропустить промежуток ненужного времени, увы, невозможно.
Весь вечер я проторчала возле телефона, вздрагивая от каждого шороха и постороннего звука. Я чуть не оглохла, когда телефон ожил, и я долго боялась поднимать трубку, было страшно подумать, что звонит совсем не Он.
- Алина?
По телу прошло облегчение и волна ощущения прилива жизни.
- Владимир… Как я рада тебе. Я так ждала твоего звонка. Ты даже не представляешь.
- Ты продолжаешь сходить с ума?
- Да! Ты мне нужен. Я не могу без тебя, понимаешь. Я хочу тебя видеть.
- Ты опять проявляешь эгоизм, это нехорошо.
- Поверь, любимый, это не эгоизм, это отчаяние. Я нуждаюсь в твоей помощи.
- Ну хорошо. Завтра встретимся и обо все поговорим.
- Я не доживу до завтра. Честное слово. Это мучительно и невозможно. Позволь мне приехать к тебе сегодня.
- Но, Алина, уже десятый час. Пока ты приедешь, будет одиннадцать.
- Обратно я поймаю машину. Не беспокойся об этом. Позволь мне испытать счастье. Мне плохо, мне ужасно тяжело. Я живу, как в бреду.
- Хорошо. Но если так будет продолжаться дальше, я не выдержу. Это слишком. Отношения не должны быть мучительны.
- Спасибо! – почти крикнула я в трубку.
Я буквально сорвалась с места. В одну секунду ко мне вернулось вдохновение, счастье, ощущение жизни и радости, предчувствие чуда и спасения. Я неслась к нему домой на крыльях любви и надежды. И не хотелось думать о том, что все это странно, ново и неестественно. Что я никогда раньше такой не была.
Дрожащей рукой я нажала на звонок и на какой-то миг испугалась, что его не окажется дома, как в предыдущий раз. Но я услышала шаги за дверью, и невольно рукой схватилась за сердце. Дверь открылась, и на пороге возникла темная фигура в нереально ярком свете. Я продолжала стоять, как вкопанная, пытаясь привыкнуть к свету и разглядеть лицо Владимира.
- Что с тобой? – казалось, что его голос донесся с какой-то безумно огромной высоты.
- Не знаю, - еле шепнула я.
- Что, сердце заболело?
Он заботливо взял меня за свободную руку и провел в коридор.
- Ты себя нормально чувствуешь?
Я диким взглядом посмотрела на него и, наконец, увидела его черты, чуть улыбнулась и ответила.
- Не знаю, просто здесь творится черт знает что. Мне показалось, что оно вот-вот вылетит.
- Может, тебе успокоительное дать? Ты проходи, не стой в дверях…
Мы медленно прошли в комнату и опустились на диван.
- Ну, рассказывай, что с тобой происходит. Почему тебе так необходимо было встретиться со мной именно сегодня?
- Мне кажется, родной мой, что я просто схожу с ума… Со мною что-то странное творится. Я полностью не ощущаю себя. Живу, будто в бреду. И все вокруг мне кажется нереальным, неестественным и ненужным. Не знаю, что делать с этим ощущением. Мне страшно, понимаешь?
- Чего именно ты боишься?
- Мне страшно, что я скоро исчезну. Что никогда не стану прежней, что уже не буду беззаботной, спокойной. Мне кажется, что во мне что-то умерло…
- С моим появлением в твоей жизни?
На миг я задумалась.
- Это усугубило и ускорило… А вообще, со мной уже давно что-то неладное. Но после нашей встречи, я, по-моему, умерла в какой-то степени. Только вот я не знаю, хорошо это или плохо.
- Испытываешь ли ты хоть какое-то облегчение?
- Наверное, да. Но только, когда ты рядом. Когда я ехала к тебе, когда ты позвонил… А все время до этого я просто держалась для того, чтобы увидеться с тобой.
- Да…
- Что? У тебя такое лицо, будто ты вспомнил что-то очень страшное.
- Я просто не думал, что все будет так серьезно…
- Что серьезно, - я посмотрела на него непонимающим взглядом.
- Понимаешь… Как бы тебе это объяснить… Ты просто все слишком сильно приняла к сердцу.
- Я не понимаю тебя, Владимир…
- Ты увидела во мне того, о ком твой разум мечтал всю жизнь. Но ты ошибаешься. Потому, что разум мечтал о другом, а ты, прислушиваясь только к своим чувствам, усовершенствовала меня и вот теперь считаешь, что безумно меня любишь.
Я долго молча смотрела в его глаза, затем поднялась и тихо сказала:
- Мне искренне жаль, что ты не смог меня понять. Я не хочу тебе мешать. Я уйду. Прости за доставленное беспокойство. Счастливо…
Я пошла к дверям.
- Подожди, Алина…
Я остановилась, но не повернулась к нему лицом.
- Ты, конечно, в душе уверена, что вот сейчас я окликну тебя, попрошу остаться, начну извиняться неизвестно за какую провинность… Я не стану этого делать. Это будет наигранным и скучным. Я хочу, чтобы ты стала искренней. Чтобы не делала ничего только из вредности или каких-то принципов. Стань такой, какая ты есть на самом деле. Без всякого притворства.
По моим щекам побежали первые капли слез.
- Владимир, милый… Мне жутко плохо, понимаешь. У меня ломает все тело. Я не нахожу места себе от этой ломки. Я отмираю физически, я чувствую это. Но я встретила тебя. И ты ворвался в мое сердце лучиком надежды и спасения. Я поверила в твою помощь. А ты почему-то не можешь понять, что я действительно люблю тебя. Мне самой тошно от всего этого. Мне жаль, что мы повстречались, потому что с твоим появлением во мне все перевернулось. Я не могу найти себе занятия, меня ничего не интересует, мне скучно и невыносимо тяжело. Но, когда ты рядом, прихожу в себя. Мне начинает хотеться жить. Мне хочется начать все заново, чтобы не повторять пройденных ошибок. И мне кажется, что именно ты можешь помочь мне. Но я не знаю, как.
- Проблема в том, милая, что я тоже не знаю.
Я посмотрела в его глаза и заметила слезы.
- Я не знаю, что именно тебе нужно. Ты ни во что не хочешь верить.
- Я поверю, любимый! – крикнула я. – Теперь я поверю! Слышишь! Я сделаю все, что ты мне скажешь! Только не прогоняй меня! Только…
Я бросилась его обнимать. Он не стал сопротивляться. Он тоже обнял меня. Мое сердце болело и разрывалось. Я невольно зажмурилась от боли и чуть расслабила руки.
- Сердце болит? – шепотом спросил он, чуть касаясь губами моего лица.
- Это от любви к тебе…
Наши губы оказались слишком близко, и я чуть прикоснулась к нему.
- Не надо, слышишь… Я прошу тебя.
Но я не была в состоянии слышать его голос. Увы, во мне играла страсть. И, как мне показалось в ту минуту, ничего, кроме страсти.
- Я хочу быть с тобой…
- Я запрещаю.
Владимир резко отпустил меня и попытался отойти, но я не отпустила его.
- Алина, ты красивая женщина… Но я вышел из того возраста, когда легко и просто могу что-то сделать. Понимаешь, о чем я.
- Мне плевать… я смогу сделать так, чтобы ты стал для меня молодым и сильным.
- Ты слишком самоуверенна, Алина.
Он с силой отнял от себя мои руки и снова сел на диван.
- Значит так, если ты не в состоянии нормально разговаривать, то просто встань и уйди. Я позвоню завтра, и мы вместе решим, стоит ли нам вообще еще встречаться. Если же ты способна думать головой, а не телом, то успокойся, сядь и тогда все будет отлично.
Скажу честно, первый порыв у меня был встать и уйти, хлопнув громко дверью, но, слава Богу, я вовремя одумалась. Я села рядом с ним и схватила лицо руками.
- Прости меня… Знаешь, со мной уже было такое. Совсем недавно. Все понимала, но что-то овладевало мной, и я переставала отвечать за свои действия. Руководствовалась лишь желанием.
- Да? И чем тогда все закончилось?
- Он успокоил меня. Потом все-таки стал моим. А утром заявил, что это все – ошибка.
- И тебе стало легче от пустого удовлетворения?
- Нет, мне стало еще хуже. Была обида, ненависть, но вскоре это все забылось.
- Ну, значит, что легко забудется и это. Ты пойми, я вовсе не хотел обидеть тебя. Но ты слишком наглая и самоуверенная. И эгоистичная.
- Помоги мне избавиться от этого.
- В этом помочь я не могу. Ты должна сама справиться с собой. Понимаешь, то, что ты сейчас ко мне испытывала, это даже не страсть, а уж тем более, не любовь, это просто желание удовлетворить свои физиологические потребности. А страсть, основанная на любви, совсем не такая.
- А какая же?
- Она свята. Понимаешь, она чиста. В ней заложены самые светлые помыслы. Это желание сделать партнера счастливым, принести ему радость, наслаждение осознания необходимости и любви. Тебе это трудно понять. К сожалению. Это не насилие, это не стремление достигнуть наивысшего удовольствия тела, это другое. Хочется отдать каждую свою частичку, подарить всего себя, слиться в одно целое, потому что именно так осуществляется слияние двух половинок в одну. Так создаются дети. По-настоящему желаемые дети.
- Никогда бы не подумала, что так может размышлять мужчина. Мне всегда казалось, что мужчина никогда не будет Это делать ради чего-то большего, чем просто своего удовлетворения.
- Ты мало встречала людей. Конечно, женщинам больше склонно чувство идеализма. Но, пойми, я уже говорил тебе. Я любил по-настоящему. И меня любили. Как никто и никогда. И я никогда не забуду этого счастья, никогда не предам ее любовь и память о ней.
- А как ее звали?
- Не знаю, зачем тебе это нужно. Ее звали Наташа. Мне грустно вспоминать. Я хочу видеть ее. Она одна умела успокоить меня, отвлечь от всех проблем. Она учила меня бороться и верить.
- Странно, почему она погибла?
- Думаю, что это наказание. Я ни за что обидел ее. Случайно, по глупости. Просто у меня было плохое настроение. И у нее тоже были какие-то проблемы. Я видел это, но она упорно стала убеждать меня, что нужно верить в лучшее, нужно просить помощи и прощения. А мне тогда было так хреново, я посмеялся над ее словами. Сказал: когда же ты, наконец, повзрослеешь и перестанешь быть такой идеалисткой. Она не обиделась, она не умела обижаться на меня, потому что любовь ее была истинна, она просто чуть погрустнела и стала рассказывать о том, как когда-то сама ни во что не верила, не хотела жить. Но только с помощью высших сил осталась на планете. А я и тогда, как дурак, стал отговаривать ее, убеждая, что все это случайное совпадение. Что переходный возраст полон разладов, что через это многие проходят. Не знаю, что управляло мной, ведь мы всегда во всем друг друга понимали. Как затмение какое-то. Мы потом, конечно, помирились. В тот день она подарила мне как никогда много нежности и любви. А когда уходила, как-то странно взглянула на меня и сказала: всесилен не тот, кто может опровергнуть одну веру и настоять на другой, а тот, кто способен принять чужую веру, даже если она противоречит имеющейся, оставаясь при этом верным своей вере. Каждая вера правильна, если она основана на добре и любви. Она поцеловала меня и ушла. А я долго не мог понять ее слов. Потом мы встречались еще раз. Она была какой-то печальной, а я, наоборот, веселым. Все пытался рассмешить ее, а она повторяла, что очень сожалеет, что за столько лет не смогла полностью убедить меня. Говорила, что ей жаль, что путь ее недовыполнен. Повторяла, что еще обязательно вернется. Она все знала заранее, а я не знал, не чувствовал. На следующий день я узнал, что она попала в аварию.
По щекам Владимира текли слезы.
- Не плачь.
Он чуть вздрогнул, наверное, на какой-то миг забыл о моем присутствии, и как-то жалобно и умоляюще посмотрел на меня.
- Я не буду больше мучить тебя. Только ты обещай мне, что позвонишь завтра. И еще… Я чувствую, что ты ошибаешься в одном деле. Что-то не так. Но мне нужно самой разобраться. Я завтра тебе все скажу, хорошо? Ты позвонишь?
Он кивнул, а я чуть коснулась рукой его руки и ушла. Я быстро поймала машину, отказалась от любых разговоров с водителем, заплатив ему сразу, доехала до дома и сразу легла спать. На душе было пусто.
16
Я проснулась от какого-то шороха в комнате. Я долго прислушивалась, пока до меня не дошло, что это шумит Венька. Голова раскалывалась, тело ныло, видимо, ночь окончательно разучилась излечивать меня. Скорее наоборот, все усугубляла. Я лениво поднялась и, не завтракая, вышла на улицу. Утро было прохладное и необычайно свежее. Ночью явно прошел ливень, омыв деревья и траву. Утро обещало превратиться в прекрасный солнечный день, но почему-то настроение от этой мысли у меня совсем не поднялось. Уже самой надоело признаваться в этом, но я снова полдня прошаталась бессмысленно, убивая и без того короткое время. Днем меня осенило, я вернулась домой, взяла лист бумаги и написала письмо:
«Дорогой мой друг! Не знаю, насколько глупым покажется тебе мой поступок, но поверь, что делаю я его от чистого сердца. Делаю, потому что искренне желаю тебе добра, счастья и здоровья. Я боюсь, что окончательно и бесповоротно уже сломана, что даже такой всемогущий и добрый человек, как ты, не справится с моей проблемой. Ты не сможешь мне помочь. Единственное, что ты можешь для меня сделать, это позвонить и сказать что-нибудь очень хорошее и доброе. Не знаю, может, мы как-нибудь еще и встретимся. Я же хочу попросить тебя только об одном. И если ты не выполнишь мою просьбу, я никогда тебе этого не прощу. Я хочу, чтобы ты жил. Хочу, чтобы начал настоящее лечение, чтобы поборол свою болезнь, какой бы страшной и жестокой она ни была. Ты должен жить! Ты нужен этой планете! Это говорю я – совершенно случайный путник. Обещай мне сделать все возможное, чтобы вылечиться и жить. Это последняя моя просьба к тебе. Больше я не буду ни о чем просить. И забудь о том, каким путем достались мне эти деньги. Я отдаю их тебе, потому что тебе они действительно нужны. А мне незачем. Я не знаю, сколько я еще протяну. Меня сильно ломает. И я знаю, от чего. Прости меня, милый мой. Если можешь, позвони. Я буду ждать. Только не опоздай…»
Я запечатала письмо и деньги в конверт и поехала к нему домой, чтобы опустить письмо в ящик. Я порывалась подняться и позвонить в дверь, но смогла себя перебороть. Я вернулась домой и засела к телевизору. Перед глазами мелькали яркие картинки, что-то изображающие, но я не вникала в них. Я думала о своем. Я ждала звонка.
Кажется, я заснула, потому что телефон меня разбудил от какого-то бреда.
- Привет, Алина… Ты в состоянии говорить?
- Да, Владимир.
- Зачем ты так сделала? Я же просил.
- Я хочу, чтобы ты жил. Только это.
- Как ты не можешь понять, что мне очень трудно жить. Мне тяжело.
- Ты учил меня развивать в себе силу воли, а сам сдаешься? Что же получается, всем твоим словам и теориям грош цена?
Владимир молчал.
- Ты прости меня, родной. Я хочу, как лучше. Помнишь, я вчера сказала тебе, что во мне сидело какое-то непонятное чувство. Так вот, я уверена, что тебе просто необходимо жить. Ты кому-то еще очень понадобишься. Ты обещаешь мне?
- Я не знаю, Алина. Я боюсь. В конце концов, мне стыдно брать у тебя деньги. Я не заслужил. Да и вернуть ничем не смогу.
- Я не хочу, чтобы тебя тревожило это. Может, так я хоть немного буду прощена, может этот поступок засчитается мне, как хороший. Может, моя вина немного уменьшится. Хотя вряд ли. Но мое наказание – это отдельный случай. Ты же просто должен вылечиться. Денег хватит, как ты думаешь?
- Думаю, что да.
- Ну, если что, я тебе еще добавлю. Все равно мне они не приносят никакой радости и пользы. А так, может, ты выздоровеешь. И будешь помогать людям. Тебя полюбят и зауважают. И тогда, возможно, ты вспомнишь обо мне. И улыбнешься, - мой голос слегка задрожал, и я замолчала.
- Ты плачешь?… Не надо, я обещаю тебе, я сделаю все возможное. Но и ты мне тогда пообещай, что обязательно, завтра же сходишь к врачу и начнешь лечение. Пока не поздно. Пока твоя ломка не сломала тебя. Я не хочу этого. Обещаешь?
- Я постараюсь, хотя мне жутко плохо.
- Пересиль себя. Испытай свою силу воли. Тебе нельзя ломаться. Это слишком страшно! Это смерть. Ты же не хочешь умирать?!
- Если честно, я уже и не знаю, что для меня лучше. Может, я найду успокоение именно в смерти?
- Не говори так, ты противоречишь себе. Меня заставляешь жить, а сама отказываешься, это нехорошо! Итак, ты обещаешь мне заняться своим здоровьем?
- Да, Владимир, я обещаю.
- Тогда и я обещаю тебе. Спасибо, что переживаешь за меня. За все спасибо.
- Это тебе спасибо. Я люблю тебя, хоть ты и не веришь.
- Ты хороший человек, Алина! Ты еще будешь счастлива в своей жизни, я знаю это. Ну ладно, завтра на ночь я убегаю, а послезавтра днем позвоню тебе. Хорошо?
- Хорошо. Я буду ждать тебя. И твоих хороших новостей.
Я положила трубку и долго сидела без движения, прислушиваясь к боли, мучавшей мое тело с невероятной силой. Я вздрогнула от снова зазвонившего телефона.
- Да, я слушаю! – крикнула я в трубку в надежде, что это Он.
Но это был Виктор.
- Привет, красавица! Как жизнь?
Боже! Если бы можно было забыть о твоем существовании, Виктор! Если бы можно было убрать тебя из своего прошлого!
- Здравствуй. У меня все нормально. А у тебя?
- Да тоже хорошо. Соскучилась по мне?
- Вряд ли.
- Может, встретимся, или желания никакого?
- Если честно, я не хотела бы никогда тебя видеть.
- Откуда же такая ненависть?
- А ты не понимаешь?
- Чего ты психуешь? Подваливай ко мне, поболтаем, я помогу тебе справиться с болью. Ведь тебя мучает боль?
На душе стало тоскливо и тяжело.
- Чего ты от меня хочешь?
- Любви, внимания и небольшой услуги.
- Какой услуги?
- А ты приходи, и мы тогда все спокойно обсудим.
- Я боюсь к тебе приходить, Виктор.
- Ну ладно. Короче, или ты приходишь, или прихожу я. Но второй вариант, поверь, гораздо хуже. Я предупреждаю тебя. Так что лучше приходи сама. Согласна?
- Хорошо.
Только этого мне не хватало! Меньше всего я ожидала угроз. Где выход, Господи?! Почему, в конце концов, я так поздно вспомнила о Тебе? Почему так много натворила и только сейчас начала все осознавать?
Мне было жутко больно и страшно. Больно – физически, - страшно – в душе. Всем своим разумом я чувствовала, что там – неизбежная смерть, что если я еще хоть раз войду в двери квартиры Виктора, я останусь там навсегда. До смерти, а до нее не так уж и долго.
Конечно, во мне мало воли. Возможно, что ее нет и вообще, но я сама не могла понять, по какой причине мне становится безразличным абсолютно все, связанное конкретно с моей жизнью. Почему все меньше и меньше волнует меня моя судьба, почему так велико равнодушие? Что такого перевернулось во мне, от чего вся жизнь неожиданно огромными темпами понеслась куда-то вниз, в пропасть, в бездну. Почему я ничего не хочу, ничего не жду и, в принципе, ни во что больше и не верю?
Но, не смотря на все свои сомнения, на предчувствия, на голос разума, который буквально бил по моим вискам, я пошла к Виктору. Какая-то внутренняя сила, по всей видимости, не очень-то здоровая, тянула меня к нему. Тянула, притупляя и сознание, и чувства.
- Привет, детка! – весело сказал Виктор, пропуская меня в квартиру. – Чего такая убитая? Какие-то проблемы?
Я взглянула на наглую физиономию Виктора и усмехнулась. Странно, чем мне он раньше мог понравиться, почему в самый первый день меня потянуло именно к нему? Или это выходки судьбы…
- Да нет, все нормально. Просто скучно, делать нечего. Вот и помираю от тоски.
- Эх ты! Как же можно скучать такой красивой и милой девчонке? Знаешь, что я скажу тебе. Ты совершенно не умеешь жить. Ты даже не способна просто пошиковать, попонтовать, ты какая-то далекая от всего земного.
- Разве это плохо?
- Конечно, плохо! Нет, я понимаю, если бы ты от этого получала какой-то кайф, но ведь не получаешь. Наоборот, страдаешь и маешься. Находишься якобы в каком-то поиске, а сама не знаешь, чего конкретно ищешь и вообще, чего хочешь. Вот можешь ты сказать, что тебе нужно для счастья?
- Для счастья? А есть ли оно вообще?
- Ну, поехало, - разочарованно протянул Виктор. – Да ты пойми, что жизнь тебе ничего не даст. Не будет все сложено, упаковано и доставлено в нужное место и время. Нужно самой творить свою жизнь. Самой добиваться. Ставить цели и идти напролом, не обращая внимания ни на что. Слово «нельзя» должно навсегда исчезнуть из сознания. Должно быть лишь одно: «я так хочу». Значит, тебе можно все.
- А если я уже ничего не хочу? Тогда что?
- А так не бывает, поверь мне! Покопайся немного у себя внутри и ты поймешь, что есть еще целая куча невыполненных желаний. Составь список и иди вперед. Не считай ошибки и неудачи! Замечай только хорошее. И, проходя через что-то, добиваясь чего-то, ставь «галочку» и со спокойной душой переходи к следующей цели. Поверь, так и жить будет интересно, и скука не будет мучить, и тоска не загрызет, а если раскисать, как делаешь ты, то извини меня, на кой хрен вообще жить?
- А, может, моя цель – умереть. Тогда что?
- Тогда бери нож и режься. Прикинь, крови – море, страху всем нагонишь и сразу со всеми проблемами расстанешься. Причем навсегда. Только не забывай, что ты также расстанешься и со всем хорошим, с наслаждениями, с праздниками жизни и с остальным тоже. Нужно тебе это? Нет, совсем не нужно. Уж поверь мне, я обманывать не стану. Ты лучше немного прислушайся сама к себе, пойми, чего хочешь от жизни и иди выполнять. Так все-таки, что же тебе нужно для того, чтобы всегда чувствовать себя счастливой.
- Прежде всего, я хочу, чтобы мне не было так плохо. Хочу избавиться от боли.
- Ну, это совсем не проблема! В этом даже я могу тебе помочь.
- Но как?
- Да очень просто, детка моя! Раз, два, и ты снова в таком сказочном кайфе, просто не передать словами!
- Я не думаю, что это лучший выход из положения.
- Отчего же? Ты знаешь другой выход?
- Можно просто пойти к врачу, попринимать какие-то лекарства и вылечиться.
Виктор как-то заметно стал серьезным и немного настороженным.
- Глупая ты, вот что я скажу тебе! Да кто с тобой возиться будет? Кому какое дело, плохо тебе или нет. Положат тебя в больницу, в лучшем случае, а в худшем – дело начнут тебе шить. Это все-таки довольно все серьезно.
- Зачем тогда ты всем этим занимаешься?
Виктор рассмеялся, но это у него получилось слишком зло и неестественно.
- Да затем, милая моя, что я делаю на этом кучу денег, что я умею жить, умею наслаждаться по-настоящему, умею делать все то, что приносит мне огромнейшую радость.
- А зачем же тогда ты меня втянул в это?
- Ты сама этого хотела.
Я взглянула на Виктора непонимающе.
- Да - да! И не надо делать удивленно-испуганных глаз! Во-первых, по тебе было видно, а потом сколько ты трепалась! Да ты чуть на коленях передо мной не валялась, умоляя помочь тебе.
- Я не помню этого…
- Пить надо меньше! Короче, что-то ты меня злить начинаешь. Настроение похабить. Давай перейдем к делу.
- К какому делу? – с нотой испуга спросила я.
- Для начала скажу тебе следующее. Завтра ты начнешь просто загибаться. Но я могу помочь тебе уже сегодня. От тебя требуется совсем немного. Деньги у тебя есть, так что проблем никаких.
- У меня нет денег…
- Да? Мне мозги можно не парить! Наслышан я про твои похождения, кстати, довольно глупые, детские и неумелые.
- У меня действительно нет денег. Я отдала их одному человеку.
- Какому еще человеку?
- Моему другу. Он болен, и я дала ему деньги на операцию.
Виктор немного помолчал.
- В общем так, Алина. Мне нет никакого дела до того, откуда ты берешь деньги на жизнь, это твои проблемы. И только твои. Завтра ты выкладываешь мне на стол пятьсот баксов, и мы с тобой снова хорошие друзья. Согласна?
- Нет! – почти крикнула я. – Ты ставишь условия, которые я никак не могу выполнить! Позволь мне вообще отказаться от всего. Позволь мне уйти и никогда не возвращаться в твою квартиру. Обо мне не беспокойся, я уж как-нибудь справлюсь с собой и вылечусь.
- Пожалуйста! – усмехнулся Виктор. – Только хочу предупредить, что ты и в свою квартиру можешь не вернуться…
Я с ужасом посмотрела на Виктора.
- Ты что, угрожаешь мне?
- А как ты догадалась? – с иронией спросил он.
- Виктор, милый! Я умоляю тебя, оставь меня в покое! Зачем я тебе! Какой тебе толк от меня! Что я, в конце концов, сделала тебе такого плохого. Почему ты мучаешь меня?
- Дура! Ты просто большая дура! Ты что же, думала, что я так полюбил тебя, что скучаю, мечтаю?
Я постыдилась признаваться, но я действительно думала именно так.
- Да ты мне и даром не нужна! Таких шлюх, как ты, знаешь, сколько у меня! Компьютера не хватит всех сосчитать!
- И с каждой ты берешь деньги?
- Я ничего не беру. Мне сами приносят, моля о помощи! Понимаешь! Я знаю, что во мне нуждаются сотни людишек. И все они готовы убить ради дозы!
- А ты не боишься, что они могут и тебя убить?
Виктор снова дико заржал, а я почувствовала ненависть, омерзение и отвращение. У меня затряслись руки от злости, но вся она почему-то резко перешла на глаза и стала выплескиваться в виде слез. Я, наверное, долго рыдала. Виктор никак не успокаивал меня. Он только смеялся и что-то постоянно говорил. А я не слушала его, я пыталась придумать хоть что-нибудь, чтобы навсегда вырваться из этих сетей.
17
Потом все началось заново. Мне даже не хочется все вспоминать. Не потому, что тяжело, а потому, что ужасно стыдно. Но стыдно только после того, как все завершилось. Я дала слово, что доставлю деньги в течение трех дней. Странно, что Виктор еще доверял мне. Первое желание, возникшее во мне, было просто все бросить и уехать в другой город, подальше от всего этого кошмара, так резко свалившегося на мою голову. Но потом я нашла в себе силы осознать, что ехать мне некуда, что меня везде найдут, да и я сама никуда не денусь. Сама прибегу к Виктору. Не хотелось осознавать свою слабость и зависимость. Не хотелось думать о том, что еще не поздно прекратить этот ужас, все исправить, вернуть на свои места. Порою же мне казалось, что исправить все просто невозможно. Я часами сидела на одном месте, о чем-то размышляла, может быть, даже и пыталась найти выход. Но результата от всех моих мыслей, к сожалению, не было никакого.
Затем мои мысли неожиданно перескочили на другую тему, и я стала соображать, каким же способом можно достать деньги. Хотя, в принципе, что-то у меня еще оставалось, но хотелось подумать и о себе тоже.
Я долго пялилась на свое отражение в зеркале, тщетно пытаясь найти в нем знакомые черты.
Я мало помню, как я жила эти минуты в ожидании спасительного звонка. Как я вообще могла жить после всего, каким образом в моем сердце сохранились какие-то живые осколки и искорки? Одно меня обнадеживало: я не сомневалась в том, что Владимир позвонит мне и спасет меня. Хотя бы на какое-то время. Хотя бы на час, хотя бы на миг…
Я смогла дожить до его звонка. Я пожаловалась на большие проблемы, на тоску, на то, что жизнь моя летит вникуда. Владимир сжалился и позволил к нему приехать. А я долго стояла перед его дверьми, боясь позвонить. Боясь посмотреть в его глаза и увидеть в них презрение и безразличие.
- Привет, - тихо сказал он, неожиданно возникнув в дверях. – Давно стоишь?
Я попыталась понять, откуда он взялся и каким образом почувствовал, что я стою возле дверей.
- Пройдешь? – он спокойно отошел в сторону, пропуская меня в комнату, а я, не ощущая своих шагов, молча повиновалась, по-прежнему боясь заглянуть в его глаза.
- Что случилось с тобой? На тебе лица нет. Что произошло?
Странно, больше всего мне захотелось сейчас заплакать, но, видимо, все, что находилось у меня внутри, было высушено до такой степени, что даже слез не было. Я стояла посреди комнаты, уставившись на ноги Владимира, и пыталась найти нужные слова, действия и мысли. Но в голове было пусто, как в обворованной квартире.
- Ты в состоянии что-то говорить? Ты беспокоишь меня. Ответь мне, что случилось? – голос Владимира заметно дрогнул и я ясно поняла, что в его душе нет ни презрения, ни равнодушия, а есть только сочувствие и бесконечное желание помочь мне хоть чем-то.
От этой мысли по моему лицу пробежала судорожная улыбка.
- Владимир…, - слабым голосом выговорила я и повалилась на колени перед ним, крепко прижимаясь лицом к его ногам. – Любимый мой…
Я замерла, боясь, что этот волшебный миг сейчас завершится. Но он длился, Владимир молчал и не шевелился. Я вдруг подумала, что мне все мерещится, что это не я, а только больное воображение. Я медленно поднялась и посмотрела на лицо Владимира. На его щеках блестели чуть заметные слезы. Я удивленно провела ладонью по его лицу.
- Почему ты плачешь?
- Алина…, - он неожиданно взял меня за руки. – Прости… Ты просто напомнила мне…
- Напомнила твою любимую?
- Да. Знаешь, мне на какой-то миг показалось, что я вернулся в прошлое. Алина. Я не говорил тебе. Боялся, что ты все примешь близко к сердцу. Но… Сначала скажи, что у тебя произошло?
- Мне стыдно… У меня не хватило воли бороться. И, боюсь, что уже никогда не найду силы. Я сломалась, Владимир. Я не смогла противостоять боли. Прости меня.
Владимир грустно посмотрел в мои глаза и задумался.
- Но я все же надеюсь, родной мой, что моя ошибка не будет означать, что и ты откажешься от всего. Ты обещал мне, что будешь бороться за жизнь.
- Ты тоже обещала, Алина…
- Пусть Бог меня накажет! Но ты должен жить, потому что так прошу я. Быть может, это вообще мое последнее искреннее желание. Ты должен его выполнить.
- Хорошо, я сдержу слово. Но, прости меня, я не знаю, каким образом могу помочь тебе… Что я могу сделать? Как мне тебя спасти?
- Живи! Самое главное – живи! И все будет хорошо…
- Знаешь, мне она говорила, умоляла меня только об одном. А я это воспринимал, как большую глупость. Она просила: ты только переживи меня… Так и случилось. Я выполнил ее просьбу…
По его щекам снова потекли слезы.
- А еще она говорила… Незадолго до аварии, что меня еще будут любить. Один раз. Тогда, когда я буду при смерти. Она обещала, что тот, кто меня еще раз полюбит, спасет меня. Но… Но я никак не думал, что получится все именно так. Выходит, я не до конца доверял ей? Значит, я не был с ней абсолютно искренним… Я виноват перед ней. И ничто не простит меня.
- Я прощаю тебя, Владимир! За все, что было, что будет. Я тебе – никто, но я прощаю тебя, потому что я тот самый человек, который полюбил тебя.
- Так не бывает…
- Господи! Ну неужели ты так до сих пор и не понял, за столько лет не осознал, что жизнь – это то, что мы сами создаем для души. Что все ничто перед жизнью. Единственная правда – это вера и любовь. Жизнь непредсказуема, но управляема. А ты так и не понял, что в ней все возможно.
- Наташа…
Мы оба замолчали, испуганно смотря друг другу в глаза.
- Владимир…
- Алина, прости. Что-то творится во мне.
- Все нормально, милый. Все отлично. Все правильно.
- Ты думаешь?…
Я слегка обхватила плечи Владимира.
- Я знаю, хороший мой. Все будет прекрасно. Просто замечательно, поверь мне! Поверь, потому что только так ты будешь жить дальше.
Я приблизилась к его лицу и прикоснулась к губам. Он закрыл глаза и замер. Замер, как будто ожидал чего-то безумно страшного. Я стала целовать его крепко и страстно и почти сразу же почувствовала, что во мне снова начинает играть простое желание. Я остановилась и виновато отошла от Владимира.
- Прости меня. Я не хотела. Прости.
- Хорошо, Алина. И ты прости меня. И… спасибо за то, что ты остановилась.
Я с тоской посмотрела на него, села на диван и, наконец-то, зарыдала. Владимир успокаивал меня, обнимал, говорил какие-то добрые и ласковые слова. А я слушала их и понимала, как сильно мешаю ему. Как сильно тревожу его душу, мучаю память, заставляя ее проявлять какие-то полузабытые картинки из прошлого.
- Послушай, Владимир. Обещай мне еще одно. Не беспокойся за меня. Не мучайся, не пытайся как-то помочь. Если я захочу, я сама смогу справиться со всем, а если не захочу, то буду сама виновата. Я не хочу, чтобы из-за моего греха страдал кто-то еще. Достаточно моих терзаний. Хотя… Что говорить неправду. Мне все равно. Мне нет никакого дела до моей судьбы и до наказания, которое ожидает меня за ближайшим поворотом. Я верю, Владимир, что ты выздоровеешь и будешь еще долго и счастливо жить. У тебя будет много друзей, тебя еще полюбят. Но не так сильно. Но тебе и этого будет достаточно. Я ухожу. Я прошу прощения, что принесла проблемы и беспокойство. Спасибо тебе, милый, за надежду и за помощь. Ты – прекрасный человек!
- Ты насовсем хочешь уйти?
- Думаю, что так будет лучше. Хотя… если хочешь, можешь как-нибудь позвонить мне. Поболтаем. Я буду рада тебе.
- Я тоже буду рад.
- Ну вот и славно. Давай расстанемся хорошими друзьями и не будем друг друга за что-то ругать и о чем-то жалеть.
Владимир кивнул. Я встала, прижалась на миг к его груди, чмокнула в щеку и пошла на выход.
- Не забывай! – еле шепнул он, когда я переступила через порог.
- Никогда! – я улыбнулась и побежала вниз по лестнице.
Я в полнейшем бреду шаталась по неожиданно опротивевшему городу. Смотрела на солнце и старалась понять, чем раньше оно могло радовать меня, я всматривалась в лица людей и не могла найти ни одного знакомого.
Я не замечала ни времени, ни реальности. НИЧЕГО…
Я шла по какой-то улице, наверняка знакомой, но не могла узнать ее, не могла сообразить, в каком месте города я нахожусь. Где-то совсем рядом со мной раздался оглушающий звук сигналящей машины. Я испуганно оглянулась и остановилась. Возле меня стояла знакомая до боли машина, в открытом окне которой я увидела Игоря. Того самого – первого моего "клиента".
Он неторопливо вылез из машины и подошел ко мне.
- Здорово, крошка… Запамятовал, как тебя зовут?
- Алина, - прошептала я.
- Ась? Чего-то плохо тебя слышно… Что, дар речи потеряла? Имя я забыл, но вот рожу твою хорошо запомнил. Давай, залезай, потолкуем.
Он грубо пихнул меня в машину и сел рядом.
- Ну что, как живешь-то? Судя по всему, хреново. Уж больно ты какая-то нервная стала. Что, замучила работенка? Или клиенты пустые попадаются? Чего ты молчишь? Бояться меня еще рано. В первый раз я наказываю несильно, так что не боись, жить будешь. Поехали, Слава.
Я сидела, боясь пошевелиться, я окаменела, хотя не могла осознать, чего именно я так испугалась. Признаться, я не была в состоянии даже думать.
Мы долго куда-то ехали, по дороге Игорь не проронил ни слова. Потом мы вышли и направились к какому-то зданию.
- Вот здесь я работаю, а сейчас я познакомлю тебя с некоторыми своими друзьями.
Игорь провел меня в кабинет и запер за собой дверь.
- О! К нам никак гости! Нежданно!
В кабинете было два здоровых парня, чем-то похожих друг на друга.
- Паша, Леша! К вашему вниманию та самая шлюшка, про которую я вам недавно рассказывал. Та, которая опоила меня и обокрала.
Парни переглянулись и почему-то дружно заржали, отчего у меня возникло впечатление, что все трое были готовы к нашей встрече, что планировали ее и заготовили заранее все слова и действия.
- Все бы ничего, но наша юная грабительница отчего-то очень испугалась. Что совсем мне непонятно.
Ко мне подошел один из парней.
- Что такое, деточка? Что-нибудь бобо, или как?
- Ладно, - повелительно произнес Игорь. – Слушай меня внимательно, Алина. Ты меня очень расстроила в тот вечер. Из-за тебя у меня провалилась одна важная сделка. Я потерял на этом много денег. В сотни раз больше, чем ты тогда взяла. Я все понимаю, ты еще глупа и неопытна, но надо иногда все-таки пытаться думать головой. Глупость тебя, милая моя, совсем не оправдывает. Поверь мне, я бы плюнул на тебя, но ты очень расстроила мои дела. Я понимаю, денег у тебя нет, откупиться не можешь. Мы просто накажем тебя и с миром отпустим. Идет?
Я непонимающе посмотрела на Игоря.
- Паша, помоги девочке раздеться.
Паша подошел ко мне и рванул мою блузку. Я шарахнулась от него, но так как убегать мне было некуда, я тоскливо прижалась к стенке.
- Не надо…, - умоляюще прошептала я.
- Раньше надо было думать.
Паша сорвал с меня остатки одежды.
- Игорек, да она на игле.
- Да? – протянул удивленно Игорь. – Видимо, попадались и получше учителя. Солнышко мое, я хотел, как лучше, поверь мне, но ты сама все испортила.
Я почувствовала резкую боль и не сразу поняла, что меня просто ударили. После второго удара у меня закружилась голова и я почувствовала, что теряю сознание. Я так толком и не поняла, какую цель преследовали эти трое, избивая и насилуя меня, чего добивались. А, может, именно от этого они получали истинное удовольствие и наслаждение?
Меня не выпускали довольно долго, потом куда-то повезли и буквально вытряхнули меня посреди дороги на незнакомой улице. Было темно и довольно холодно, учитывая мою полуживую одежду и сильно искалеченное тело. Я долго бессмысленно бродила, пока не догадалась поймать машину. На удивление попался нормальный парень, который молча и бесплатно довез меня до дома, буркнув на прощание, что-то вроде "удачи". Я ввалилась в свою квартиру и рухнула на диван, моментально отдавшись сну.
18
Проснулась я очень поздно. Жутко болела голова, ныло все тело. Я остолбенело постояла перед своим отражением, что-то соображая, потом попыталась немного привести себя в порядок. Какая-то безумная, толком еще не сложившаяся, мысль мелькнула в моей голове. Созревал какой-то умопомрачительный и сумасшедший план…
Как это ни странно, я абсолютно все запомнила, хотя вчера все казалось чужим и нереальным. Я вспомнила дорогу, которой мы ехали, вспомнила здание, куда меня привезли, чтобы подвергнуть наказанию. Да и район этот, что скрывать, был почти мне родным. Буквально напротив здания, где работал Игорь, раньше жила моя давняя подруга. Так что вернуться на место происшествия мне не принесло больших усилий.
Я поймала машину и договорилась с водителем, что он будет ждать меня, заплатила ему вперед, и он не стал задавать ненужных вопросов. В томительном ожидании я не сводила глаз с центрального входа. Я, конечно, понимала, что действия мои по-прежнему глупы и смешны, ведь Игоря, может быть, вообще не было сейчас на работе, а, не исключено, что он и не здесь работает. Но после часа моих пустых ожиданий и томлений, я увидела подъезжающую машину Игоря.
Она остановилась напротив входа, но из нее никто не вышел. Я поняла, что машина приехала за ним.
- Послушай, - сказала я своему водителю. – Запомни вот эту машину. Когда она тронется, надо будет незаметно за ней проследить. Сможешь?
- В сыщиков играем? – покачиваясь в такт звучащей в салоне музыке, спросил парень.
- Скорее в наемных убийц, - съязвила я. – Шутки в сторону, мне нужна твоя помощь.
- А что мне потом будет за нее? Десять лет? Или вышка?
- Ой, ну что ты, глупый! – ласково сказала я. – Я могу все объяснить. Сейчас выйдет мой муж, который по всей видимости направляется к любовнице. История проста и банальна. Хочу застать их и устроить сцену. Понимаешь?
Парень весело кивнул.
- Как звать-то тебя?
- Леша, а тебя?
- А меня Алина. Сам-то ты женат?
- Нет, не готов я еще к этому счастью. Да вот на тебя еще смотрю и уже не знаю, нужно ли мне это. Кто побил-то тебя?
- Хулиганы… Давай не будем об этом, - резко сказала я, потому что увидела Игоря, выходящего из дверей и направляющегося к машине.
- Приготовься, Леша. Я надеюсь на тебя.
Началась слежка, которая продолжалась не слишком долго, но принесла огромное наслаждение и мне, и Леше. Что-то детское было в данной ситуации, или я просто придавала всему слегка комический вид.
Было уже полдевятого, когда машина Игоря заехала в незнакомый двор.
- Будь осторожен, не засветись, - шепнула я. – Лучше остановись. Дальше я сама. Только жди меня здесь, обещаешь?
- Отлично, Алина! Удачи тебе!
- Спасибо…
Я тихо вышла из машины и пошла во двор. Игорь что-то говорил в открытую дверь машины своему шоферу, потом сильно хлопнул дверью и вошел к подъезду.
Я незаметно прокралась за ним и зашла в тот же подъезд, куда вошел Игорь. Я прислушалась к тишине. Откуда-то сверху доносился звук спускающегося лифта. Я завернулась получше в плащ, поправила темные очки и поднялась. Игорь стоял в ожидании лифта и о чем-то думал. Двери открылись и мы вошли.
- Вам какой? – чужим голосом спросила я.
- Двенадцатый, - ответил Игорь и усмехнулся.
Я протянула руку к пульту и замерла. В доме было всего девять этажей. Пока я соображала, Игорь сам нажал на какую-то кнопку.
- Что, Алина, тебе никак понравилось? Слежку устроила. Крутую из себя строишь, что ли? Дура ты, дура. Ты думаешь, я такой идиот?
Он что-то еще говорил, а я стояла спиной к нему и дикими глазами смотрела на кнопки пульта.
Один… Два… Три… Не вынимая руки из кармана, я нащупала свое "оружие" – нож для бумаг, новейший, остро отточенный, почти как бритва, немного выдвинула его лезвие и уверенно сжала в кулаке. Четыре… Пять… Шесть…
- За причиненную обиду принято мстить…, - перебив, зло сказала я и, не чувствуя своего тела, резко обернулась и со всего размаху прорезала воздух ножом возле лица Игоря. Так мне показалось. Семь… Восемь… Я увидела кровь в тот самый миг, когда лифт остановился.
- Сука…, - простонал Игорь, как-то неловко схватившись рукой за горло. Из-под его руки и струилась кровь.
Девять… Игорь медленно сполз по стене, задыхаясь и явно пытаясь что-то еще сказать. Десять… Одиннадцать… Пульс перестал лупить по вискам. Я с ужасом взглянула на лежащую передо мной фигуру Игоря. "Боже!" – прошептала я, но сила тут же вернулась ко мне. Зажмурившись, я еще пару раз махнула лезвием по шее Игоря, будто от этого могло что-то измениться. Потом с бешеной скоростью я пустилась вниз и почти наткнулась на его машину. Шофер Игоря заметил меня и открыл дверцу. Он, наверное, толком не понял, потому и не торопился. А я же рванулась в сторону и молила небеса, чтобы мой Лешка был на месте. Я так и не поняла, была ли за мной погоня, но я буквально подлетела к машине, ввалилась в открытую мне дверь и заорала:
- Гони, милый, со всей скоростью!
Мы сорвались с места и полетели, сворачивая с улицы на улицу. Ехали долго. Только минут через двадцать Леша посмел что-то спросить.
- Все нормально?
- Не знаю, - глухо ответила я. - Спасибо, что дождался меня.
- Я же обещал… Куда вести теперь?
- К ближайшему метро…
- Ты в состоянии ехать на метро? – он посмотрел на меня. – Что у тебя с рукой?
Я взглянула на руки и увидела небольшой след крови. Судорожно обтерла ее платком и виновато ответила:
- Порезалась…
Леша как-то напрягся и стал неожиданно серьезным.
- Вот что. Ты уж не обижайся. Метро в двух шагах. Вылезай. Не знаю, что произошло. Свидетелем быть не хочу. А тем более, соучастником. Надеюсь, что мне ничего не будет.
- Не беспокойся… Спасибо тебе…
Я положила на его колени пятьсот рублей и вышла из машины. Меня немного трясло, но, кажется, сознание мое было отключено. Я не осознавала всего происходящего.
Даже не помню, каким образом я сумела вернуться домой целой и невредимой. Очнулась я только на следующий день, ничего не вспоминая. Просто мне казалось, что все было обычным сумасшедшим сном. Но реальность сама дала о себе знать. На рукаве своей куртки я заметила небольшое потемневшее пятно. Я долго соображала, где могла испачкаться, пока мысль догадки и осознания дикой болью не ударила мне по сердцу. Смешно, но первая моя реакция оказалась нелепой и бессмысленной. Я побежала в ванную и стала судорожно отстирывать кровь. Этот процесс продолжался довольно долго и муторно, но, в конце концов, окончательно обессилившая, я с диким криком, скорее похожим на рев, бросила все и в бурной истерике повалилась на пол, сжалась в маленький комочек и застыла от тоски и ужаса.
Время перестало существовать для меня окончательно. Я постепенно успокоилась, но мысль о том, что меня вычислят, найдут и убьют, не покидала меня и томила. Но с этим я ничего не могла поделать. Так же, как не могла исправить ошибки и события прошлого.
Я снова вспомнила своего мужа. Странно, что в моей памяти воскресло именно это воспоминание. Один раз, в первые дни нашей семейной жизни, мой муж с дочкой вернулись откуда-то сильно чем-то расстроенными. Дочка плакала, а отец ее ходил хмурым и молчаливым. Но довольно быстро я его разговорила, потому что, как я уже говорила, он не умел быть со мной скрытным и неискренним. Оказалось, что когда они возвращались, а было уже довольно темно, он нечаянно сбил маленького котенка. И это событие очень ранило дочку. Она устроила истерику, обвинила отца в убийстве и говорила, что никогда не простит ему этого. Мне пришлось долго успокаивать девочку, убеждать, что папа нисколько не виноват, что это просто котенок не знал правил дорожного движения, не был осторожен при переходе и так далее. Ближе ко сну мы все помирились и спокойно разошлись по своим комнатам. И вот, когда мы с мужем уже почти засыпали, он поделился своими мыслями со мной. Он рассказал, что в детстве сам видел, как щенок попал под машину, сам дико расстроился и поклялся, что никогда ничем не обидит ни единого животного. Случившееся сегодня напомнило ему далекое прошлое. И в первые минуты в нем горело желание поменяться ролями с этим несчастным беззащитным животным. Тогда я сказала ему, что бывают ситуации и хуже, когда попадают в аварию люди, а это куда трагичнее и ужаснее, чем смерть животного. Мой муж как-то тоскливо посмотрел на меня и ответил, что если бы он нечаянно сбил насмерть человека, он не смог бы дальше нормально жить, что он бы сам себя уничтожил. Он считал убийство самым страшным грехом, страшнее даже самоубийства. Конечно, в тот вечер мы оба быстро заснули, а после старались не вспоминать этот страшный и несчастный день.
Странно, через год мы трое попали в аварию. Что это было? Наказание или судьба? Или он заранее обо всем знал и был морально готов. Но почему тогда я ничего не могла предчувствовать? Почему сейчас, зная, что мной совершен самый страшный человеческий грех, могу еще нормально жить и дышать… Хотя нет, совсем не нормально…
Вечером мне позвонил Виктор, чтобы напомнить мне о моем долге, о том, что я обязана к нему завтра зайти. А мне, если честно, и напоминать уже не надо было. Моя боль сама за себя все говорила, раскрывая свои ужасные тайны. Тайны о невозможности будущего.
19
Что делает человек, если вдруг узнает, что ему осталось жить всего лишь несколько дней? Это зависит от характера и мировоззрения прежде всего. Кто-то начинает панику и истерику, кто-то резко в быстром темпе доделывает все свои дела, большинство же просто-напросто унывают и уже ни о чем не думают, лишь иногда вспоминая что-то хорошее или наоборот плохое, понимая, что никакие воспоминания ничего уже не изменят. Я же четко и однозначно чувствовала, что постепенно все больше и больше удаляюсь от своего будущего. Я твердо знала, что никуда от этого не убегу и ничего изменить уже не сумею. Не в моей это власти. Но, странно, что-то не очень сильно я сожалела об этом.
Я, естественно, не могла сформулировать точный срок моей кончины, но, как говорится, была готова к нему в любую минуту. Жизнь непредсказуема, всякое может случиться. Таким образом, поразмыслив с полночи о своей прожитой никчемной жизни, я пришла к выводу, что за свои неполные двадцать четыре года так ни разу и не жила чисто для себя. Все какие-то обязанности, проблемы, заботы, долг, наконец. Я не смогла вспомнить себя абсолютно свободной, равнодушной ко всем, безразличной ко всем жизненным порядкам. Всегда все, так или иначе, я делала ради кого-то, думая, естественно, что делаю ради себя. Смешная идея пришла в мою голову, и я зацепилась за нее, как за единственное спасение от предсмертной мучительной тоски, от постоянного ожидания худшего и страшного. Я решила начать жить для себя. Пусть поздно, но зато по-настоящему, без всякого притворства, лицемерия и прочей серости. Главное – ничего не боятся, потому что, как это ни обидно, хуже уже быть не могло. Эта мысль принесла мне несказанно огромную силу и, что совсем непонятно, - желание действовать. Казалось бы, все, человек полностью сломан и отчаян, дороги и надежды нет, а я верила. Во что? Да это и не столь важно. Ведь главное, чтобы в душе была хоть какая-то вера, хоть какое-то желание и стремление. Мне захотелось насладиться этой жизнью сполна, чтобы потом, обжигаясь об искры адского огня, мне было чего вспомнить хорошего. Чтобы не было больно за прожитые годы, прожитые без радости, удовольствия, азарта и риска. Что может быть более прекрасным, чем риск? Опасность, готовая в любую минуту настигнуть и разорвать. Но если перебороть ее, то получишь сразу все. По-моему, так и надо жить: все или ничего. Третьего варианта быть просто не должно. Иначе жизнь становится бессмысленной.
Жить только ради того, чтобы выучиться, обзавестись хорошей работой с постоянным заработком, хватающим на скромное существование, создать семью, мучиться от проблем, связанных с этим: где достать денег, куда поехать, чтобы совсем не зачахнуть от однообразия скучных будней. Странно, а ведь многие так и живут, считая это высшим счастьем и единственным смыслом всей жизни. Многие посвящают свои года семье, работе, не понимая, что за этими масками благополучия скрывается неизмеримое желание все разом разрушить, скомкать и сломать и, наконец-то, получить от жизни истинное счастье.
Но, к сожалению, есть еще одна небольшая проблемка: все люди земли абсолютно по-разному представляют себе это истинное счастье. И не исключено, что многие уже достигли его, всем довольны, не хотят ничего менять, считая, что их жизнь – хороша и интересна. Но вдруг – раз, и судьба резко что-то меняет в их образе жизни. Тогда-то и начинаются основные проблемы, человек мечется, пытаясь найти выход, как можно более хороший, начинает беситься и сходить с ума, только по той причине, что ему очень лень привыкать к чему-то новому. Человек катастрофически боится глобальных перемен и изменений, даже, когда долго их ждет. Так или иначе, они сильно меняют наш образ жизни, заставляя с невероятной скоростью привыкать к новому.
Я решила перевернуть это устаревшее правило, заставив себя пойти напролом, наперекор судьбе и жизненным обстоятельствам. Терять мне было абсолютно нечего, а, значит, и бояться тоже.
Утром следующего дня, взяв деньги, и не тратя на пустое времени, я прямиком направилась домой к Виктору. И очень удачно его застала: он как раз собирался уходить.
- Привет, - удивился он, открывая мне дверь. – Не ждал тебя так рано.
- Ты не ждал, а я не могла ждать. Понимаешь, о чем я?
Он, не ответив, пропустил меня в комнату. Мне показалось очень странным и неестественным сегодняшнее его настроение. Обычно Виктор держался со мной холодно, высокомерно и повелительно. А сейчас показался мне немного рассеянным и безразличным.
- У тебя какие-то проблемы? – не без интереса спросила я. – Ты устало выглядишь.
- Да, понимаешь, - неожиданно охотно отозвался он. – Замучили встречи и дела. Ночь толком не спал. Дома почти не бываю. Да, я немного устал, но, поверь мне, детка, - его голос обрел нужную повелительную интонацию. – Это ничего не значит. И все дела с тобой откладывать и менять я не собираюсь.
Появившаяся было надежда на лучшее моментально испарилась, и я холодно посмотрела в глаза Виктора.
- Я принесла тебе денег, как мы и договаривались.
- Я счастлив! – иронично воскликнул он. – Но ты должна понимать, что этим ты лишь слегка оплачиваешь все свои долги. А если ты хочешь большего от меня, то этой суммы совсем не достаточно. Я, конечно, тебе доверяю, и не оставлю в трудную для тебя минуту. Но нам придется снова договориться. И хочу, чтобы ты была морально готова, денег потребуется больше, чем ты принесла сейчас.
Я молча кивнула и пристально, слегка прищурившись, стала рассматривать его лицо. За последний месяц Виктор заметно постарел и похудел. Появились морщины, которых раньше не было, или они были почти незаметны.
И вообще, Виктор имел слишком замученный вид. И ему явно было не до меня.
- Ты знаешь, я, если честно, сильно тороплюсь. Поэтому давай все решим по быстрому. Когда и сколько я тебе должна?
Виктор озабоченно взглянул на меня, пытаясь хоть что-то прочесть в моем пронизывающем взгляде.
- Через пару дней. Тысячу. Поняла меня? – и зло добавил. – А времени у меня у самого нет. Так что я сейчас дам тебе на два раза, и уматывай. А то ты меня отвлекаешь от важных дел. А я не люблю, когда мне мешают.
Я усмехнулась.
- И напрасно ты смеешься. Я говорю серьезно. В последнее время ты доставляешь мне много хлопот. Так что не забывай о долге. Не забывай, что я тебя везде достану, если ты вдруг мне понадобишься, даже с того света…
Через несколько часов, полностью освободившись от боли, страха, сомнения и какой-то привязанности, я с улыбкой на лице и в душе выпорхнула из своего подъезда, собрав предварительно все оставшиеся значимые деньги.
На сердце было легко и весело, я предвкушала круговорот и безумие в своей дальнейшей жизни. Случайно взглянув на себя со стороны, я рассмеялась и назвала происходящее примерно так: охотник вышел за добычей. Хотя конкретных планов действия у меня, конечно, не было. Неоткуда им было формироваться.
Первым делом я поехала к ближайшему метро, твердо решив опробовать себя на таких вещах, как "Джек Пот", "Покер" и всякой другой туфте, которой заполнен наш бедный Питер. Кажется, я просто все заранее знала, предчувствовала то, что со мной должно произойти. Все неслось с бешеной скоростью, оставляя в воспоминаниях лишь удивленные и завидующие взгляды, недовольные физиономии, настораживающие слова и обрывки фраз. Мне просто абсолютно везло. Постоянно и крупно. Возможно ли такое? Наверное, нет. Возможно, может быть, лишь в сказке, хотя в сказке вряд ли есть какие-либо азартные игры. Но возвращаясь к реальности, я осознавала, что мне действительно по страшному везет. По другому не назовешь то, что происходило. Насытившись одним, я разузнала подробнее о местоположении всяких разных злачных мест в городе, и с довольной душой стала "навещать" и их.
Нет, конечно, бывали и проигрыши, но они были слишком незначительны по сравнению с выигранной суммой. Рулетка – вот это было истинное наслаждение! Я знала, что все это безумие под простым названием "удача", может длиться не бесконечно. И я в один миг почувствовала сердцем, когда необходимо остановиться. И ушла я совершенно неожиданно и резко, признаюсь, побаиваясь, что кто-то меня подловит. Но на глаза попался какой-то печальный мужчина, который тихо стоял в стороне и смотрел вокруг пустыми глазами. И подошла к нему и спросила:
- Что, не лучший день?
Он быстро осмотрел меня беглым взглядом и ответил:
- По сравнению с тем, что проделывали сейчас вы, можно сказать, что вся моя жизнь оказалась не лучшей.
- Знаете, никогда не нужно унывать! Даже если на протяжении сорока лет вас преследовали сплошные неудачи, то обязательно на сорок первом году начнут происходить невероятные чудеса!
- Мне бы ваш оптимизм… И ваше везение…
- Глупости! – резко возразила я. – Все это, - я обвела рукой все заведение, - дерьмо и показуха! Я в первый и в последний раз в подобном месте. Просто, знаете, человеку однажды, только однажды, очень сильно везет в азартных играх, лотереях и во всяких таких мероприятиях. Но никогда не дано узнать, когда же именно придет этот день.
- А как же вы узнали, что повезет именно сегодня?
- Очень просто! Но для начала давайте познакомимся! Меня зовут Алина, а тебя? Ничего, что на "ты"?
- Меня зовут Никита. Приятно познакомиться.
- Мне тоже! Предлагаю уйти из этой свалки идиотов. Надеюсь, что ты не бросишь меня, а то я побаиваюсь за целостность моего выигрыша.
- Конечно, - с явной надеждой отозвался Никита.
Мы вышли из духоты в другую духоту. Но вторая оказалась спокойнее и приятнее предыдущей. Вечер был замечательным, а голова неслась кругом при мысли о безумной удаче.
- Предлагаю пойти отметить мой успех!
Не дожидаясь согласия, я поймала машину и приказала отвезти нас к тому кафе, где я всегда приятно проводила время. В скольких ни была я кафе и ресторанах, все равно это было моим самым любимым.
Слава Богу, знакомых там не оказалось. Я сделала огромный и дорогой заказ, чем крайне удивила знакомых официанток, попросила никого не подсаживать к нам и вернулась к Никите, который явно чувствовал себя крайне неудобно в сложившемся положении. Заметив это, я весело сказала:
- Ты не стесняйся! Просто баба захотела погулять и пошиковать с понравившимся ей мужчиной.
Никита чуть смутился.
- Ты, кстати, женат?
- В разводе. Второй месяц.
- И все никак не можешь привыкнуть к холостяцкой жизни? А из-за чего расстались, если не секрет, конечно?
- Моей бывшей жене надоели проблемы с деньгами. Она считает меня глупцом и неудачником. Я долго терпел, а потом сам привык к этой мысли.
- Ну и зря, привыкать нельзя ни к чему! Привычка – крайне неблагоприятная вещь! Какая бы она ни была.
- Тебе легко говорить! На меня столько свалилось неудач, что я, если честно, уже ни во что не верю.
- Опять зря! Я же говорила, что удача придет из ниоткуда, в один миг. Смотри: какая судьба – мы в одном месте и в одно время с тобой встретились. И теперь твоя жизнь перевернется!
- С чего ей переворачиваться? – удивленно спросил Никита.
- Ты хочешь денег?
- Конечно, но я не собираюсь получать их даром.
- А ты считаешь, что в казино ты зарабатываешь? Там точно так же получаешь даром, только под большим риском. А я же хочу предложить работу. Быструю и высокооплачиваемую. Заинтересовался?
- Если она мне по силам, я согласен. Что от меня требуется?
- Удовлетворить больное желание сумасшедшей дуры!
- Это ты про себя? – с улыбкой спросил Никита.
- Ага! Ты мне чем-то понравился. Я плачу огромные деньги за ночь с тобой. Согласен?
Никита явно был ошарашен.
- Только небольшое условие, милый мой. Встречаемся у тебя. Не бойся, обворовывать, я тебя не буду. А к себе пускать не хочу по той причине, что побаиваюсь возвращаться домой. Меня могут грохнуть, понимаешь? Мне бы сейчас вообще лучше снять квартиру. Ты не поможешь в этом?
- А кто тебя может грохнуть?
- Мстители, - пошутила я. – Не будем об этом. Поговорим лучше о деле.
- Я, конечно один живу. Но теперь я боюсь, вдруг и меня грохнут?
- Ну, тут я ручаюсь, с тобой ничего не случится. Итак, какую сумму ты хочешь за ночь и за ночевки у тебя?
- Я не знаю, так все неожиданно. За ночевки я еще могу взять денег, но вот за ночь…
- А что, не только же мужчинам снимать нас – женщин, нужно иногда и меняться ролями. Или ты не согласен? Итак, я сама говорю сумму. А ты или соглашаешься, или говоришь свои условия. За ночевки – тонна в день, а за ночь с тобой – десять. Если понравится, дам премию.
Никита засмеялся и долго ничего не отвечал.
- Тебе что, деньги некуда девать? – наконец, он очнулся от смеха.
- Помнишь, я обещала рассказать тебе, как почувствовала, что сегодня мне повезет. Так вот. Мне просто мало осталось, а в азартные игры серьезно я никогда не играла. Вот я порассуждала и пришла к выводу, что сегодня – вполне подходящий день. И я не ошиблась.
- Почему ты считаешь, что тебе мало осталось? – серьезно и упрямо спросил Никита.
- А ты не испугаешься и не сбежишь от меня, если я скажу правду? Какой бы она ни была?
- Не убегу, - пообещал он, смотря мне в глаза.
- Во-первых, я в зависимости, а во-вторых, я убийца…
Произнесенное мною же слово больно ударило по моей голове, и я заметно погрустнела.
- Ну вот, взял и испортил мне настроение. Заставил вспомнить то, что меня гнетет… Что ты молчишь? Не ожидал? Ты не бойся, с тобой я ничего не сделаю, ты просто мне понравился. И я просто захотела с тобой получить удовольствие от жизни, заплатив за это. Или ты мне отказываешь?
- Нет, отчего же! Я согласен. Ты платишь, а я выполняю работу!
Я подозрительно посмотрела на него.
- Что-то уж больно легко ты согласился… Меня это настораживает.
- Ну вот, хотел сделать тебе приятное, а ты сразу подозревать в чем-то. Так мы с тобой и будем что ли косо смотреть друг на друга?! Я просто согласен с твоими условиями. На сколько ты собираешься засесть у меня?
- Ну, для начала, дня на три. Устаивает?
- Отлично! Только…
- Конечно, конечно, - почему-то сразу поняла я. – Все по правилам. Задаток и всякое такое…
Я протянула ему пять тысяч рублей и увидела смущение на его лице.
- Ужин, естественно, за мой счет. Машина тоже. Вообще, все за мой счет. С тебя, милый, требуется лишь одно: сделать меня по полной программе. Сможешь?
Никита улыбнулся и, наклонившись над ухом, прошептал:
- Ты будешь довольна…
По моему телу побежали мурашки. Я посмотрела на лицо Никиты и слегка поддалась вперед.
- Ну не здесь же… Алина…
- Знаешь, - неожиданно спокойно сказала я. – Я вдруг подумала. Почему я так легко доверилась тебе. Ведь ты знаешь, какие у меня с собой деньги, а я о тебе ничего не знаю. Ведь стукнешь меня за ближайшим же углом и иди, ищи тебя потом…
- Алина… Людям иногда нужно верить. Какие бы сволочи ни встречались.
- Да? А, собственно, какая разница?! Мне все равно нечего терять. Ну что, посидим немного и – поехали? Только сначала я на минутку к себе забегу. А то у меня кот скоро совсем одичает. Может, его с собой взять? За дополнительную оплату?
- Бери на здоровье. Я люблю животных.
- Ну вот и отлично, а теперь расскажи о себе: сколько лет, где работаешь, о чем мечтаешь?
- Лет мне тридцать пять, временно нигде не работаю, а мечтаю о постоянном заработке, как простой нормальный человек.
- Странные у тебя представления о простых и нормальных людях.
- Вот, а что еще говорить о себе, я попросту не знаю. Жизнь моя не интересна, однообразна и довольно бессмысленна. Так что не будем о ней.
- Ладно, тогда поехали…
Я забежала в дом, оставила там часть денег, взяла в охапку Веньку, послушного и ласкового несмотря ни на что, и с улыбкой выскочила к Никите. И, скажу честно, даже мысли у меня не возникло, что его сейчас не окажется на месте. Я поверила в него, наверное, с первого взгляда.
В голове все еще чувствовались остатки шампанского, и от этого было легко и весело. Хотелось орать и прыгать, но вместо этой глупости я решила делать другую.
Оказавшись у себя дома, Никита почему-то стал менее уверенным, что сильно удивило меня. Но я не стала обращать на это внимание, в сущности, мне было наплевать на его настроение. Меня волновало лишь мое. Ведь я жила только для себя и ради лишь своего удовольствия.
Позволив Никите переодеться, умыться и зачем-то поставить чайник, я подошла к нему и обняла за талию.
Я стала целовать его, начиная с шеи. Он долго не шевелился, боясь отвечать мне, а я входила во вкус от понимания какой-то власти над ним – совершенно посторонним человеком. Для меня он был просто клиентом, как когда-то я для Игоря. Я быстро отключила от него свои мысли, вспомнив на секунду окровавленный труп.
Чайник был выключен раньше положенного времени, да и не нужен он был вовсе. Страсть все сильнее овладевала моим телом, и скоро я перестала осознавать действительность, полностью отдаваясь в руки разврата и желания.
Так появилось еще одно бурное любовное приключение в моей жизни, становившейся с каждым часом все странней и странней.
Утром я проснулась в объятьях Никиты и мне почему-то стало очень хорошо, хотя, конечно, никакой любви или хотя бы привязанности здесь и близко не было. Просто мне было хорошо проснуться с кем-то, с кем неплохо провела ночь.
Никита улыбнулся мне.
- Как спалось?
- Спасибо, хорошо! – довольно протянула я, обхватывая его плечи. – Даже не знаю… Я бы предложила тебе еще раз все повторить сначала, но вдруг ты откажешься?
- Не откажусь, - успокоил меня Никита. – Но только не сейчас. А то это будет уже перебор.
- Не сейчас, так потом. Ты покормишь меня, я жутко хочу есть! – беззаботно заявила я.
- Скажи мне, Алина, зачем ты принимаешь наркотики?
Я никак не ожидала этого вопроса.
- Ты пойми, это же обречение. Зачем тебе это?
- Поздно что-то менять в жизни. Да и не хочу я. Все равно… Только, извини, не надо наставлений, советов и укоров. Я сама за себя отвечаю и сама все понимаю.
- Все, молчу, - согласился Никита. – Больше вопросов нет.
Мы очень вкусно поели, Никита оказался неплохим кулинаром, а потом отправились каждый по своим делам, предварительно условившись встретиться в этой квартире часов в одиннадцать.
Он пообещал усиленно заняться поиском хорошей работы, а я решила походить по магазинам и не жалея денег, накупить себе кучу новых красивых вещей. Исполнялась моя давняя мечта: я могла позволить себе все. И не нужно было заботиться о завтрашнем дне.
До четырех часов я каталась, покупая себе все, что хотя бы слегка нравилось мне, потом я заехала домой, надела все самое лучшее из купленного, и пошла на очередную прогулку, совершенно ничего не планируя и ни о чем не заботясь. Погода по-прежнему стояла замечательная, а настроение мое было прекрасным. Мне нравилась такая жизнь. Нравилось жить для себя. Странно, что раньше я не могла добиться подобного ощущения. Что вообще не задумывалась над тем, что когда-то это все будет возможным.
Идти снова в кафе я не захотела, решив, что там мне делать нечего. Пришла к выводу, что для начала можно просто пошляться, подыскивая нужную кандидатуру. Для чего? А кто знает, для чего…
Вокруг ходили люди, ничем не заинтересовывая меня, и я уже начала сомневаться. Но потом вспомнила, что меня не должно ничего волновать и тревожить.
Недалеко я увидела чью-то одинокую фигуру, которую я и решила, не смотря ни на какие преграды, обязательно сделать своей новой жертвой. Я слегка ускорила шаг, и скоро поравнялась с выбранным мною человеком.
На мое удивление им оказался совсем молоденький, но вполне смазливенький мальчик. Я улыбнулась и без всяких сомнений догнала его.
Он почти не удивился, видимо был ко всякому привычен, искоса посмотрел на меня вопросительно, а, увидев мое молчание, решил заговорить первым, наверняка думая, что таким образом сможет легко от меня отделаться. Но он, конечно, ошибался. К его же сожалению. Отступать сейчас было совсем не в моих принципах и желаниях. Я начала новый бой.
20
- У вас какие-то проблемы, девушка? – холодно и явно вызывающе спросил у меня парень, никак не меняя скорость своего шага.
- Абсолютно никаких! – весело ответила я, наблюдая за ним и слегка улыбаясь.
- Что же вы тогда хотите от меня? Он был немного смущен, но все-таки держался ровно и смело.
- Я хочу улучшить твое настроение! Чтобы твое красивое личико не было таким хмурым, а сияло улыбкой. Вот и все.
Паренек клюнул и остановился. Но сказать что-то мне в ответ не решался.
- Чего ты такой кислый? Какие заботы тебя мучают?
- Но почему я должен что-то вам говорить. С какой стати?
- Так, - серьезно произнесла я. – Давай начнем все сначала немного по-другому. Меня зовут Алина, а тебя?
- Меня Тофик, то есть Антон.
- Скажи мне, Тошенька, - сказала я как можно более ласково. – У тебя были какие-то планы или ты просто так гулял?
- Ну как, вообще я шел к своему приятелю, но он, в принципе, не ждет меня…
- Запомни первое правило: никогда не иди к тому, кто тебя не ждет! Это не касается лично тебя, это просто по теме. Самое главное – не надоедать, особенно тем, кто тебе нужен. Так вот. Приятель – это, конечно, хорошо, но на свете есть вещи куда интереснее и полезнее. Поэтому хочу предложить тебе погулять со мной. Не подумай, что я какая-то там странная и наглая, просто у меня отличное настроение, и мне очень хочется сделать и твое таким же. Надеюсь, ты не будешь против?
Тоша пожал плечами, но в этом движении не чувствовалось отрицание.
- Скажи мне, Тоша, где ты, что ты, сколько лет. Опять же ничего не подумай, это обычное человеческое любопытство. Ты главное, не смущайся так, а то я начинаю себя неловко чувствовать.
- Что мне о себе рассказывать? Учусь в десятом, кстати, хорошо учусь, хочу и дальше учиться. Лет мне почти семнадцать. Увлечений много: книги, компьютер, всякое такое.
- Слушай, так ты у нас просто идеальный паренек! Мама небось довольная…
- Вот мама как раз ничего не знает…
Я сделала серьезное и заботливое лицо.
- У меня нет мамы. Я живу с отцом и со старшим братом. Ему сейчас двадцать пять. Но он, правда, дома почти не бывает. И, в принципе, у нас с ним хорошие отношения. А вот отец пьет. Не то, чтобы очень сильно, но все равно достает.
- Ясно… А девушка любимая у тебя есть? Извини за нескромность.
- Была, да всплыла.
- Что случилось?
- Ой, долгая история, да и не хочу думать об этом.
- Тогда предлагаю тебе пойти ко мне в гости. Купим шампанского, торт, вообще всего, что ты захочешь. Этот день я посвящаю тебе.
- И все-таки я не понимаю, почему выбор выпал на меня.
- Считай, что это судьба. Сегодня, я устраиваю тебе праздник, чтобы ты развеселился и взглянул на жизнь немножко другими глазами.
Не буду вдаваться в подробности, что долго уговаривать Тошу не пришлось, мы вместе походили по магазинам и пришли ко мне домой. Наш разговор возобновился не сразу, видимо, ему было очень нелегко привыкнуть к сложившейся ситуации и держать себя абсолютно раскрепощенно и просто. Но в этом его вины мало.
- Прости, что донимаю тебя дурацкими расспросами, но все же расскажи мне, что у тебя случилось на личном фронте? Поделись, и тебе сразу все покажется не таким страшным. А я смогу понять тебя и помочь.
- Да ничего особенного… Просто мне попадаются девушки, которым всегда мало просто теплых искренних и нежных отношений. Им всегда хочется чего-то большего. Или подарков, на которые у меня просто нет денег, кинотеатры, дискотеки, а последней не понравилось то, что я слишком нежен и осторожен с ней. Ей хотелось, наверное, чтобы я грубо завалил ее, а на это я не способен.
- Отчего же не способен?
- Мне стыдно говорить. Я не опытен в этом. В общем, у меня вообще никакого опыта в этом деле нет.
- Тошка, милый! Что же здесь постыдного?! Каждый же когда-то начинает, у каждого бывает первый раз. Чего же бояться?
- Я вот иногда думаю, попалась бы мне девушка, которая не бросала меня, узнав, что я мальчик, а, наоборот, помогла бы справиться с этим комплексом. Но, наверное, таких нет. Кому нужен бедный и скромный?
- Но ведь ты такой красивый, добрый и хороший! Поверь, найдется та, которая оценит прежде всего это, а все остальное придет само собой.
- Если бы было действительно так…
- Надо всегда верить. Потому что, если сдаваться, то из этого не выйдет ничего хорошего. Знаешь, в твоем возрасте я тоже ни во что не верила. А потом меня как будто осенило. И я поняла, что просто трачу свое драгоценное время на всякие пустяки и глупости. И почти сразу вся моя жизнь изменилась в лучшую сторону.
Мне было трудно говорить неправду, но я заставляла себя, зная, что делаю это ради спасения этого милого мальчика.
- Алина. Вы так добры со мной. Не знаю, чем я заслужил, но в любом случае – огромное вам спасибо!
- Называй меня на "ты", чего ты мучаешься. Не такая уж большая разница в возрасте. Вот ты сколько мне дашь?
- Не знаю, лет двадцать семь…
- Неужели я так плохо выгляжу? – улыбнулась я. – Но это на самом деле все не столь важно. А ты все-таки - отличный парень, и все у тебя будет хорошо. Это я тебе обещаю!
- Спасибо, Алина…
Я провела ладонью по его лицу.
- Ну, улыбнись мне, не надо грустить. Что бы ни случилось, всегда надо оставаться оптимистом.
Антон прикрыл глаза, чуть посильнее прижимаясь к моей ладони.
- Ты чего? – удивилась я.
- Мне кажется…Кажется… Что-то во мне перевернулось. Вот только я не знаю, хорошо это или плохо. У меня одна просьба… к… Тебе…
- Какая? Обещаю, что выполню любую, если, конечно, она выполнима.
- Только не думай, что я ненормальный. Поцелуй меня, пожалуйста…
Я засмеялась.
- Хороший ты мой! Только глупый. Ну зачем тебе это?
Антон смущенно пожал плечами.
- Ну хорошо…, - серьезно произнесла я и поднялась. – Подойди ко мне.
Не поднимая глаз, он подошел ко мне, и у меня появилась возможность лишний раз хорошенько его рассмотреть. Из такого мальчика может выйти обалденный мужчина, если не сопьется и не исколется.
Я чуть обняла Антона за плечи и поцеловала. А он тут же растаял в моих руках, заулыбался и стал смотреть мне в глаза преданным взглядом.
- Кажется, я люблю тебя…
- Ну вот, приехали, - удивилась я. – Только не сходи с ума, я очень тебя прошу. Эта встреча – первая и последняя. На то она и случайная. Поэтому не вздумай ничем забивать себе голову, что-то придумывать и внушать себе ерунду. Договорились?
Он молчал и явно сильно расстроился.
- Ну что мне сделать для тебя, чтобы ты был веселым?
Он прижался к моим губам и стал неумело целовать меня. Какое-то странное чувство сидело во мне при его неловких прикосновениях, будто ощущение присутствия детства возникло в моем разуме. Я сильно обняла Тошку и поцеловала по-настоящему, отчего он чуть не упал в обморок. Так мне показалось.
- Алина! Я хочу, чтобы ты была моим учителем…
- Не сходи с ума, - строго сказала я, хотя во мне появился азарт преподавателя.
- Это самая главная моя просьба. Ты сама обещала, что выполнишь любую. Я прошу. Мне очень это нужно.
- Глупый ты… А если тебе не понравится?
- Ну как ЭТО может не понравиться? Особенно с такой женщиной, как ты. Да я же потом всю свою жизнь гордиться буду, что моей первой женщиной стала такая прекрасная и восхитительная, как ты.
- А ты не пожалеешь?
- Никогда!
- Да, ты оказывается, довольно смелый мальчик… что ж, посмотрим…
Это было очень интересно, учитывая, что, в какой-то степени, подобное и у меня происходит в первый раз.
Как это ни смешно, но основное удовольствие я получила непосредственно от развращения этой непорочной и чистой души и нетронутого тела. Какой-то был во всем этом особенный кайф, единственное, что меня немного смущало, это его возраст. Хотя, какая разница в этих числах?!
Не знаю, сколько прошло времени, оно переставало существовать для нас. Мы лежали молча, сильно прижавшись друг к другу, и думали каждый о своем. В моей душе, если от нее, конечно, еще хоть что-то осталось, было легко и весело, какой-то миг хотелось просто петь. Я думала о том, что разве могла я несколько лет назад представить, что когда-то буду учителем у вот такого совсем молоденького пацаненка?! Что вообще моя жизнь сложится таким образом, что я стану абсолютно свободной и беспечной, что буду жить для себя, не задумываясь над каждым своим поступком, и не гадая, к чему же он приведет?!
А Антошка лежал, уткнувшись лицом мне в плечо, и с неестественной улыбкой на лице смотрел сквозь меня, думая о чем-то, наверное, огромном и возвышенном. И, странно, казалось, что так было всегда.
Но я прервала свои мысли, вот-вот собирающиеся стать тягостными для меня, и тихо спросила у Антошки:
- О чем ты думаешь?
- Я думаю о тебе, - еще тише ответил он и посильнее прижался ко мне. – Думаю о том, какое необыкновенное чудо свалилось на меня в такой обычный и ничего не обещающий день…
- А, знаешь, на то оно и чудо, чтобы приходить внезапно и резко… Только, прости, но какое же я чудо? Так, мимолетная случайная встреча. Вот и все.
- Я умоляю, не говори так. Для меня все очень важно.
- Что важно? – я приподнялась и взглянула в его глаза. В них блестели слезы.
- Важно, что я встретил тебя. Что ты подарила мне эти несколько часов. Не знаю, может, это глупо с моей стороны, неестественно для моего возраста, да и вообще для пацана. Но я в душе такой романтик! И эта встреча для меня играет огромную роль. Я теперь никогда не забуду тебя.
- Антон, - произнесла я как можно серьезней. – Я очень не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, а, тем более, обиды. Я сразу тебе сказала, что мы встречаемся в первый и в последний раз. Зачем же ты сразу начинаешь мучить себя. Вдобавок, и меня тоже. Это нехорошо. Я хотела улучшить твое настроение, думала, что так все и получилось, и вдруг оказалось, что все только испортила. Что ты хочешь от меня?
Антон молчал, а я чувствовала, что он всеми силами пытается сдержать слезы.
- Эй! - я тронула его за плечо. – Ты же мужчина! А мужчина не должен плакать! Улыбнись, будь сильнее, а то я расстроюсь.
Антон моментально улыбнулся и стал меня целовать.
- Мне так хорошо с тобой, Алина…
Мне было смешно, честно признаюсь, просто смешно. Все казалось таким наигранным и неестественным, воспринималось, как какая-то заученная роль, новая и еще не слишком приевшаяся, но уже изначально начинающая надоедать.
- Я рада, что смогла доставить тебе приятные минуты. Значит, не зря я заварила всю эту кашу.
- И все-таки я люблю тебя! – почти крикнул он срывающимся голосом. – И никогда не забуду.
Мне резко надоело спорить, потому что я почувствовала, что перестаю жить ради своего удовольствия. А мне очень не хотелось лишаться этого восхитительного ощущения.
- Ну ладно, в конце концов, переубедить тебя я не смогу. Но хочу дать еще один маленький совет на будущее: что бы ни происходило в жизни, воспринимай это, как небольшое испытание. Старайся пройти его как можно лучше и честнее. Не принимай близко к сердцу мелочи и случайные события, как правило, они служат лишь для того, чтобы сбить человека с толку. Не сдавайся на пустяках. Не отчаивайся при огромных бедах. Поверь, в жизни все так, как в климате, нашем – Питерском. Я не говорю об Африке или Сибири. Дождь может идти десять дней, но циклон так или иначе закончится, и выглянет солнце. Да и не забывай еще, что за этими бесчисленными тучами, посылающими на землю капли воды, тоже есть солнце. Просто мы его не видим, потому что от нас его скрывают. И в жизни так же. Любая неудача в конце концов сменится удачей, особенно, если мы будем верить в это и научимся замечать за неудачами лучики света, которые на самом деле с невероятным желанием пытаются прорваться к нам. Просто человек, как правило, слеп и слабоволен. И очень склонен к привычкам. Курить, пить, принимать наркотики, воровать, убивать, или же ненавидеть свою жизнь, страдать, плакать, сходить с ума, убеждать себя в чем-либо, осознавая, в принципе, что делает себе же хуже, но не находя воли перестать это делать. Понимаешь, о чем я говорю? Или ты не слушаешь?
- Слушаю и понимаю. Мне очень интересно, - искренне ответил Тошка.
- Тогда я продолжу, с твоего позволения. Все проблемы человека от его лени и сомнения. Он боится ставить перед собой какие-то глобальные задачи, потому что заранее уверен в невозможности их исполнения. А кто сказал, что невозможно? Точно такой же человек, как мы с тобой! А чем он сильнее и мудрее нас? Да ничем! Люди катастрофически боятся трудностей, это в них заложено еще при рождении. Но сколько же можно с этим мириться? Сколько можно мучиться? Главное, ведь все так просто. Очень просто, если об этом говорить. Но когда нужно действовать, человек начинает отступать и искать какие-то причины для бездействия. Эти бесконечные жалобы на судьбу, это вечное недовольство своей жизнью. Человек кого угодно готов обвинить, лишь бы только не предпринимать ничего самому, лишь бы только не мучиться, не перетруждаться. Надоело! Просто надоело. Смотрю на людей, а вижу одну серую массу. Обидно за тех нескольких человечков среди этой толпы, которые, бедненькие, пытаются что-то крикнуть, сделать и перевернуть, но которых затыкают, заглушают своим ровным гулом – бессмысленным и беспощадным… не помню, кто так говорил? Классик какой-то. Столько гибнет талантов! И не потому, что они слабы, а потому, что их не понимают. А понимание так необходимо! Ведь именно из-за непонимания и возникает сомнение в своей правоте. А отсюда и все беды. Э-эх! Но что-то я слишком загрустила и, наверное, уже утомила тебя своей болтовней. Расскажи мне что-нибудь хорошее.
- А почему ты слаба? Если все знаешь, почему ты не хочешь справиться с какими-то своими проблемами?
- Ты о чем? – не поняла я.
- Я о том, что ты колешься…
- О, Господи… Теперь давай и ты читай мне мораль. Почему я не пытаюсь отвыкнуть от этого, это тебя интересует?
- Да, именно это. Почему?
- Объясняю. Я получила от жизни все, что хотела. И мне нечего терять в этом мире. Мне все равно.
- Зачем же тогда ты излагаешь такие мысли, когда сама в них не веришь?
- Почему я не верю? Я уверена в своей правоте на все сто процентов. Просто в вопросах, касающихся лично меня, я пользуюсь немного другими принципами и правилами. И, знаешь, по-своему, я доказываю и свои мысли. Я добиваюсь того, чего хочу. Не боясь за последствия.
- А если бы, например, у тебя был ребенок, как бы ты тогда жила?
- При чем тут ребенок?
- При том, что ты ни от кого не зависишь и никто не зависит от тебя, потому и не дорожишь своей жизнью. А если бы был человек, который нуждался в тебе, ты бы тогда жила совсем по-другому.
Я ненадолго задумалась.
- Да, ты прав, Тоша, как это ни странно. Да, у меня нет человека, который нуждался бы во мне. Нет человека, который бы любил меня, ждал, скучал. Нет, и уже не будет. А менять что-то я не собираюсь. Может быть, в какой-то степени это мое счастье, что обо мне никто не заплачет, если меня не станет. Не хочу я этого. И так слишком многим я принесла проблемы. Хватит уже.
- Знаешь, Алина, я однажды захотел покончить жизнь самоубийством. Был такой период, года два назад. Но знаешь, что меня остановило? Я подумал об отце, о брате, из-за которых, собственно, все и началось. Я подумал, что им будет очень больно, когда они узнают, что меня не стало, что они всегда будут мучиться и винить себя. И я остался. А их отношения ко мне абсолютно никак не переменились. И только я стал смотреть на них немного по-другому. Как будто с их стороны, а не со своей. Не знаю, к чему я это. Наверное, к тому, что, может, если и ты посмотришь на себя глазами людей, которые тебя знают и ценят, тогда поймешь, что ты кому-то еще очень нужна. Что тебе есть для кого жить.
- Запомни, Антон, - перебила я. – Я не хочу жить для КОГО-ТО. Я хочу жить только для себя. И мне, по сути, плевать на всех! Хватит уже, напереживалась и намучилась!
- Но Алина…
- Не надо мне ничего говорить. Наш разговор зашел слишком далеко.
- Может, если тебя так задели мои слова, еще не все потеряно. Может, стоит посмотреть на жизнь по-другому?
Меня просто затрясло от злости.
- Слушай, ты, сопляк! Хватит строить из себя самого умного! Не лезь в мою жизнь! Я впустила тебя на минуту, а теперь все, ты больше мне не нужен. Я развлеклась немного – и хватит!
- Алина, послушай меня…
- Даже не собираюсь! Давай, вставай, хватит тут валяться. У меня дел много, поважнее, чем пустые разговоры с тобой. Убирайся!
- Алина, прости меня. Я не хотел тебя обидеть…
- Пошел вон, сопляк! Мне плевать на тебя, как и на всех вас. Понимаешь, плевать!!!
Кажется, у меня начиналась истерика.
Антон быстро встал, оделся, но уходить явно не собирался.
- Алина, я прошу тебя, успокойся, нам нужно нормально поговорить.
- Мне ничего не нужно! Проваливай! И чтобы я тебя больше не видела!
По щекам Тошки покатились слезинки. Он зарыдал и сел в кресло. Прошло, наверное, минут десять. Я бы не сказала, что я успокоилась, так только волна злости отошла и все.
- Почему ты не уходишь?
- Я не могу уйти от тебя. Я люблю тебя.
- Дурак ты! Нашел кого любить! Ты хотел стать мужчиной, ты им стал. У тебя нет денег? С этим я тоже помогу.
Я поднялась, достала небольшую пачку денег и сунула ему в руки.
- Считай, что это мой подарок. На память. Надеюсь, теперь ты сможешь водить девок в кино и на диско и трахать их в подворотнях без всяких стеснений и комплексов!
Антон резко встал, посмотрел на меня дикими глазами, швырнул в сторону деньги и сквозь зубы процедил:
- Мне от тебя ничего не нужно! Ни-че-го! Я ухожу, но хочу, чтобы ты знала. Хотя… нет, я ничего не буду говорить. Я просто уйду. Но ты действительно дура. Только теперь я это понял. Прощай!
Он повернулся и ушел, громко хлопнув дверью. А я пару минут стояла, как вкопанная, пытаясь осознать, что же вдруг произошло, и что я такого страшного сказала. Потом я дико заржала, какое-то время крушила и переворачивала все в своей квартире, а успокоилась лишь тогда, когда жгут больно перетянул мою руку, а что-то тонкое и острое вонзилось в мои жадные вены.
Волна облегчения, покоя и счастья прошла по моему телу…
21
Вечером я вернулась домой к Никите. Он ждал меня с приготовленным ужином, улыбкой на лице и роскошным букетом цветов.
- Отмечаем первую получку? – чуть съязвила я, отвечая на его короткий поцелуй.
- Можешь думать, что хочешь. Но мне просто захотелось сделать тебе приятное. Как провела день?
Никита помог мне раздеться, и мы прошли на кухню.
- День прошел просто замечательно! – вполне искренне ответила я, хотя по моему лицу, наверное, это не было заметно. – А ты как, нашел себе работу?
- Ну, так сразу, конечно, нет, но, думаю, в скором времени все получится. Во всяком случае, я очень этого хочу.
- Могу поздравить, потому что желание – это самое главное в любом деле. Без желания не будет ничего.
Мы ужинали, разговаривая о всяких мелочах, а мне с каждой минутой становилось все уютнее и уютнее в квартире Никиты. Я смотрела на его довольно милое лицо и слегка улыбалась, почти не слушая его болтовню. Мне было легко и хорошо, будто я после тяжелого трудового дня, уставшая и слабая, пришла домой, где ждал меня любящий и заботливый муж. Я снова улыбнулась и попыталась вслушаться в речи Никиты.
- Нет, я, конечно, все понимаю, неизвестно где шастала целый день, неизвестно с кем проводила эти часы, вся в обновках, прекрасно выглядит, но нужно же иметь хоть каплю уважения ко мне, хотя бы делать попытку слушать то, о чем я говорю.
Когда до меня дошел смысл его слов, я громко засмеялась, подскочила к Никите, села на его колени и стала его целовать.
- Ты мне расскажешь, чем сегодня занималась? – спросил он через пару минут.
- Ни за что! Это моя тайна, которая никак не должна касаться наших с тобой отношений. Спасибо тебе за ужин. Все было очень здорово!
- Я рад, что тебе понравилось. Но… надеюсь, что на этом вечер не кончается?
- Конечно, нет, - шепнула я. – Я еще не полностью себя удовлетворила…
Это я сказала чисто для себя, пытаясь доказать, что продолжаю жить только ради своего удовольствия. Никита поднял меня и на руках понес в спальню, а я смеялась, вцепившись в его плечи, и колотила ногами, прерывая свой истерический смех возгласами о том, что меня насилуют. Но, оказавшись на кровати, чувствуя дыхание Никиты над собой, я обхватила его плечи и притянула к себе.
- Я так соскучился по тебе, Алина, - прошептал Никита и стал меня целовать.
- А я так соскучилась по настоящему опытному мужчине, - ответила я и, увидев взгляд удивления на его лице, засмеялась, повалила Никиту на кровать и стала буквально срывать с него одежду, которой, в принципе, было не так уж и много.
Утром я проснулась и не обнаружила никого рядом с собой. Я встала и пошла на кухню. Никита стоял у плиты и что-то готовил.
- Какая же дура была твоя жена, что бросила такого замечательного мужчину…
Никита чуть вздрогнул, улыбнулся и подошел ко мне.
- Уже проснулась, любимая? А я вот завтрак готовлю.
Он поцеловал меня и вернулся к своему делу. Я удивленно рассмотрела его фигуру и ехидно спросила:
- И с каких это пор я у вас, молодой человек, стала любимой?
- Сразу после первого поцелуя.
Я попыталась вспомнить обстоятельства, при которых произошел наш первый поцелуй, но ничего конкретного не вспомнила. Я слегка пожала плечами. Никита заметил это, снова подошел ко мне и сильно обнял.
- Ты сомневаешься во мне? – прошептал он.
- С какой стати я должна сомневаться или не сомневаться в тебе? Мы же просто друзья и любовники. Или не просто?
- Думаю, что не просто.
Я взглянула на него вопросительно.
- Я хочу сделать тебе предложение.
- Какое? – заранее ожидая самого худшего, спросила я.
- Руки и сердца. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
- Господи!!! Никита, ну хоть ты не говори глупостей. Да еще с утра. И так голова плохо варит после нашей бурной ночи. Не надо, милый. Понимаешь? Тебе было хорошо со мной?
- Безумно хорошо…
Он стал целовать мои губы, каждым своим прикосновением возбуждая меня со страшной силой. Я с трудом от него оторвалась.
- Так… Все, успокоились оба. Давай завтракать. Потом ты продолжишь поиск работы, а я, наверное, поеду куда-нибудь за город. Хочется отдохнуть.
- Я хочу тебя, - прошептал Никита в самое мое ухо, и по моему телу пробежали мурашки.
- Предлагаю потерпеть до вечера.
Я уже серьезно отстранила от себя ослабевшее тело Никиты и села за стол.
- Чем ты собираешься меня сегодня потчевать?
Завтракая, я думала о своей подружке – Соне, к которой еще ночью решила обязательно съездить. Хотя, сильно задумываясь, я не могла понять, из-за кого я больше хочу поехать: из-за нее, или из-за ее муженька, так нагло поступившего со мной в те дни.
Погода все еще стояла отличная, был выходной, и я не сомневалась, что обязательно застану их обоих на даче. И я не ошиблась.
Сонька, едва заметив меня, радостно вскрикнула и бросилась меня обнимать. Пока мы с ней проявляли восторг от встречи, из-за угла небрежно вышел Николай. Или я тогда плохо его рассмотрела, или он очень похорошел за дни нашей разлуки. Он посмотрел на меня пристально и едва заметно улыбнулся.
- Коленька! Милый, смотри, кто к нам приехал! Вот радость-то под конец лета. А я все думала да гадала, чего ты не едешь, ведь обещала! А ты вот взяла и приехала. Ой! Как же я рада! У нас как раз и обед скоро. Коля, помоги Алине разгрузиться. Ты, наверное, устала! Такие тяжелые сумки, и не лень тебе было тащить все это!
Когда первая волна эмоций прошла, мы пообедали, а потом втроем отправились гулять. Сонька все выспрашивала у меня о том, как я живу, а я, не придумав ничего заранее, не знала, что отвечать. Говорила, что все по старому, работы подходящей так и не нашла, но зато хорошо отдохнула. Да и вообще, все нормально. Коля молчал и даже боялся взглянуть в мою сторону.
С прогулки мы снова вернулись домой.
- А ты надолго? Или опять на пару дней?
- Ты прости, но и того меньше. Просто мне захотелось тебя проведать. Завтра, наверное, уже уеду.
- Да? Ну тогда поедешь вместе с Коленькой. Ему тоже завтра в город надо. Вдвоем будет веселее. А там и я скоро тоже в город. Лето уже все. Скоро зима, холод. Ой! Как же я не люблю зиму. Жаль, что лето не вечно.
"Боже, какая же она все-таки глупая!" – мелькнуло у меня в голове, и я снова взглянула на Колю. Он сидел тихо и незаметно, лишь изредка бросая на меня взгляд.
Время неслось с огромной скоростью. Наступил вечер, Соня, утомленная разговорами, быстро ушла спать, и мы опять остались, как тогда, с Николаем вдвоем. Долго молчали, пока, наконец, он не спросил у меня:
- Зачем ты приехала?
Я не ожидала такого вопроса. Пожала плечами и ответила:
- Просто хотела проведать подругу. Как вы живете?
- Нормально… Алина, я скучал по тебе…
- Бывает, но это совсем ничего не значит.
- Я думал о тебе. Особенно поначалу. Просто сходил с ума. Ты уехала, а я не знал ни адреса твоего, ни телефона. У жены побоялся спрашивать. Как ты жила?
- Отлично! Гуляла и резвилась! Получала от жизни массу удовольствия. И, знаешь, вполне всем довольна, и ни на что не жалуюсь.
- Все тот же разбитной образ жизни?
- Это не важно. Коля, я надеюсь на то, что ты не слишком расстраивал Соню своим невниманием?
- Почему? Я был с ней таким, как всегда. Ничего не изменилось. Вот только внутри… все горит. Как только снова тебя увидел.
Я, признаться, только этого и ждала.
- Алина, милая… в лесу, конечно, сейчас холодно…
- Это ты на что намекаешь?
- Я соскучился по твоему телу… Давай, куда-нибудь сходим.
- Куда же?
Он взял меня за руку и повел на улицу. Было темно и довольно прохладно, у меня моментально застучали зубы.
- Знаешь, а мне тут холодно.
Николай прижал меня к стене, и я слегка застонала. Он стал жадно целовать меня, обнимать и ласкать, а я извивалась под его руками и все сильнее заводила его своим стоном.
- Что же нам делать? – озабоченно прошептал Коля. – Куда податься?
- Ты – мужик, ты и решай! – с вызовом ответила я.
Он отреагировал именно так, как я и ожидала.
- Пойдем на веранду. Сонька спит, не услышит, а мы будем тихо-тихо. Хорошо?
Не дожидаясь моего согласия, он почти с силой поволок меня обратно в дом и, аккуратно повалив на диван, стал снимать с меня одежду. А я беззаботно продолжала стонать от прикосновения его рук и очень скоро втянула и его в эту злую игру. Он забыл обо всем на свете. Наверное, именно этого я добивалась. Николай был "очарователен". Особенно, наверное, с точки зрения Сони, которая, естественно, проснулась от наших возбужденных криков, пришла на шум, несколько секунд постояла, дикими глазами наблюдая за нами, а потом вышла, не мешая нам заниматься этим безумьем. Коля, конечно, ничего не заметил и не понял.
Кончив, он обессилено лежал на мне и пытался понять, чем вызван мой смех. А я хохотала уже вслух, не боясь кого-то разбудить и потревожить.
- Ты чего так кричишь? – устало спросил Коля. – Соньку же разбудишь.
- Эх, дурачок ты, дурачок, - нагло произнесла я. – Мой тебе совет: вставай, одевайся и иди объясняться со своей женой. Она все видела.
- Что?
Он явно ничего не понял.
- Твоя жена видела то, что мы вытворяли!
До него дошло. Он резко вскочил, стал надевать брюки, а я, глядя на его нервные движения, продолжала хохотать.
- Чего же ты смеешься? Подруги не жалко?
- Да мне жалко, что она столько времени жила с таким кобелем! Мне жалко, что ты постоянно пудришь ей мозги, говоря о любви, думая в это время совсем о другой.
- Ладно, я все улажу. Вот увидишь! Как миленькая простит меня, куда денется! – Коля уверенно посмотрел мне в глаза. – Это я тебе обещаю!
- Ты ошибаешься, Николай, - раздался грустный голос Сони, которая стояла в дверях на том же самом месте, где я видела ее в последний раз.
Я глубоко вздохнула и приняла невозмутимый вид зрителя мелодрамы.
- Соня, я могу все объяснить…, - пролепетал Коля и, осознав глупость своей фразы, медленно опустился на рядом стоящий стул.
- Я хочу понять только одно. Вы другого места не могли найти, что ли?
Я нечаянно хихикнула и почувствовала на себе печальный взгляд подруги.
- Алина, я не виню тебя ни в чем. Ты моя подруга. Я доверяю тебе. Думаю, у тебя просто не было другого выхода. А ты, Коля, насколько я помню, обещал мне перед свадьбой, что больше никогда не вернешься к прошлому.
Это становилось интересным…
- Алина не знает, каким ты был до нашей свадьбы. Но я простила тебе все, со всем смирилась, поверила, что сможешь быть верным. Ты обещал…
- Сонечка, это было в первый и в последний раз.
- Чем ты можешь это доказать? Я все понимаю… Я в положении. А ты мужчина ненасытный и любвеобильный. Но почему здесь, ведь завтра ты едешь в город. Да и вообще часто оставался один. Неужели не мог потерпеть. Так, чтобы я этого никогда не узнала.
- Соня, я повторяю тебе. Это было в первый и в последний…
- Да не ври ты, - резко остановила я. – Соня, он тебя обманывает.
- Я знаю, Алиночка. Знаю, что ты понимаешь меня. Может быть, я даже понимаю и тебя. Он красив. Молод и силен. Я все понимаю, - она перевела взгляд на мужа. – Значит, ты и сейчас меня обманываешь. Говори всю правду. Раз уж ты даже ей все рассказал о своих похождениях. Скажи и мне.
- Вот пусть она сама и рассказывает…, - зло ответил Коля и отвернулся.
- А почему за тебя должны отвечать другие? – не теряя спокойствия, что, кстати, совсем не ожидала я, спросила Соня.
- Да потому, что твоя золотая подруга является единственной участницей моих похождений. Ты думаешь, она для чего приехала? Я только теперь это понял. Лицемерка.
Я не могла избавиться от глупой улыбки на лице, слишком комичной казалась мне ситуация.
- Алина, - просяще произнесла Сонька. – Может, хоть ты объяснишь?
- Соня, ты главное успокойся. В твоем положении нельзя волноваться…
Теперь захохотал Николай. Он долго успокаивался и, наконец, сказал:
- Я и не знал, Алина, что ты у нас такая заботливая, оказывается. Что, трудно сказать? Тогда я все скажу! В прошлый раз, когда приезжала твоя подружка, Соня, у нас возникли некоторые отношения, да скажу честно, по моей инициативе. Но Алина сделала доброе дело и поскорее уехала. И вдруг ей взбрело в голову: дай-ка я подшучу над ними. Сыграю в одну злую игру. Интересно же понаблюдать за чужими разборками. И приехала снова с одной только целью – переспать с мужем подруги, да так, чтобы подруга обязательно заметила. Не проснулась бы ты от ее криков, она нашла бы другой способ открыть тебе мою измену. И знаешь, Соня, что самое противное, что она сидит сейчас, смотрит на нас, а в душе заливается смехом. Таким же, как после того, когда ты нас увидела. Она ведь даже не попыталась меня остановить. Потому что это все входило в ее планы. Выставить муженька кобелем в самом плохом свете, а самой остаться верной подругой и несчастной оскорбленной женщиной.
Николай замолчал, а я внутри слегка усмехнулась: до чего же точно он все подметил, будто сам все задумал. Или мой план настолько глуп?
- Только одного я никак не могу понять, - продолжил Коля, обращаясь ко мне. – Тебе-то какой от всего этого толк? Что ты получаешь? Просто посмеяться захотелось и все? Логики я не вижу.
Неожиданно подала голос Соня.
- Предлагаю всем разойтись спать. Утром все решим. А сейчас, я, действительно, сильно устала.
Она повернулась и молча ушла в свою комнату. Мы долго сидели, ничего не говоря друг другу.
- Скажи мне, чего ты добивалась?
- Справедливости.
- Какой справедливости? Что ты глупости говоришь?!
- Но ты же так или иначе изменил ей. Откуда я знаю, единственный раз или нет. Мне хотелось, чтобы Сонька знала правду.
- А ты попробовала сначала себя поставить на ее место?
- А зачем мне себя куда-то ставить? Я вполне уютно себя чувствую на своем! И моя роль в этой игре меня устраивает.
- Любишь разрушать чужие браки?
- Обожаю! Всегда любила этим заниматься!
- Сучка ты, - зло сказал Коля. – По роже тебе бы дать, да руки марать не хочется.
- Да? А я думала, лицо мое испортить боишься…
Николай посмотрел на меня и поднялся.
- Что с тобой, дурой, разговаривать… И чем ты только зацепила меня? Знать бы заранее… Пока.
Он направился к двери, а я крикнула вдогонку:
- Кстати, как мужик, ты ничего, отличный любовник!
Он чуть ехидно глянул в мою сторону и вышел.
Не помню, как я заснула, но разбудил меня яркий луч солнца, светивший мне прямо в лицо. Я потянулась и не сразу сообразила, где нахожусь. Я встала и пошла в спальню Соньки. Оттуда доносились тихие всхлипывания и шепот Николая. Я заглянула к ним и увидела следующую картину: они сидели на кровати, Коля крепко прижимал жену к себе и тихо гладил, повторяя что-то очень тихо и еле слышно.
- Доброе утро! – громко и весело сказала я. – Рада, что вы помирились.
Сонька подняла заплаканное лицо, но ничего не сказала.
- Все ясно, меня выставили в самом плохом свете. Все правильно.
- Алина, - строго сказал Коля. – Ну, перестань ты делать глупости! Хватит уже!
- Ах вот как! Отлично, меня здесь ничто не держит, значит, я с чистой душой могу уматываться.
Реакции не было никакой. Я продолжала стоять на месте и ждать неизвестно чего.
- Тебя действительно здесь никто не держит, - согласился со мной Коля.
- Коля, ну, зачем ты. Мы ведь договорились, - умоляюще произнесла Соня. – Алина, не слушай его. Позавтракай, там все готово. Мы скоро встанем, погуляем еще.
Я усмехнулась.
- Как же в жизни все просто, кто бы мог подумать! Ладно, хрен с вами, мне до вас никакого дела. Ссоритесь – миритесь, - это ваши проблемы, которые не касаются меня никоим образом.
- Алина… Может, я наивна и глупа. Я считаю, что все произошло не по злу, а из-за твоей болезни…
- Какой еще болезни, - подозрительно спросила я.
- Алина, я, как подруга, советую тебе немедленно начать лечение. Это нельзя запускать. Ты погибнешь.
- Ты о чем это? – зло и холодно спросила я.
- Я о наркотиках. И не будем больше на эту тему, хорошо? Я знаю, что тебе тяжело об этом говорить. Но ты хороший человек. Во всяком случае, раньше была хорошей. Что-то с тобой произошло…
- Ну, хватит! – не выдержала я. – Ты никто, чтобы указывать мне. Я сама отвечаю за свою жизнь. Я уезжаю. Не хочу ничего от тебя, от твоего драгоценного муженька и вообще. До свидания! Прощайте, голубки! Желаю счастья и мира!
Я ушла, стала собирать свои вещи, а меня никто даже и не пытался остановить. Я уехала без сожаления. Минутная злоба тоже быстро прошла. Мне было все равно. Я выполнила то, что хотела. Логика? А какая разница, есть ли логика в поступках, которые мне просто нравится совершать?!
22
Я вернулась в давно уже чужой город, без всякого страха пришла к себе домой. Проторчала там часа два, стараясь ни о чем не думать и не беспокоиться. Телефон мой молчал, а я подумывала о том, что завтра – срок идти к Виктору. Мне не хотелось вспоминать его противную физиономию, не хотелось вообще думать о том, что могло как-то меня расстроить. Я взяла деньги и поехала к Никите, чувствуя, что это единственный человек, который сможет мне помочь.
Он открыл мне дверь, и я молча вошла в квартиру, разделась и прошла в комнату. Потом спохватилась, полезла в свою сумку, достала три тысячи рублей и положила их на столик.
- Это за ночевки…
- Ты где пропадала? Я сильно беспокоился за тебя. Не спал, все ждал, что ты придешь…
- Зря ждал, я же свободна. Да и говорила, что собираюсь за город. А предупреждать о том, чем я занимаюсь, я, по-моему, не обязана. Насколько я понимаю.
- Что с тобой случилось, родная моя? На тебе лица нет.
- Все нормально, милый мой! Можешь не волноваться и не переживать!
- Хорошо, не буду мучить тебя расспросами и ненужной ревностью.
Никита подошел ко мне и сел рядом.
- Ну, прости дурака! Не буду я больше вмешиваться! Просто я так соскучился…
Он обнял меня и сильно прижался к моим губам. Быстро повалил меня и стал целовать шею. А я лежала, уставившись равнодушным взглядом в потолок, думая неизвестно о чем, пока из моих уст сама по себе не вылетела следующая фраза:
- Ой, как же вы мне все надоели… кто бы знал.
Никита остановился, грустно посмотрел на меня, поднялся и пошел на кухню. Минут через пять я пошла за ним. Он стоял у окна и грустно смотрел куда-то вдаль. Я тихонько обняла его со спины и шепнула:
- Прости меня…
- Да нет, все нормально. Не мучайся. Продолжай жить чисто для себя. Раз тебе это нравится. Я не буду мешать. Не буду учить и давать ненужные советы. Решай сама, ты взрослый человек.
Он хотел уйти, но я сильнее прижалась к нему. Никита взял меня за ладони и крепко их сжал.
- Алина, милая… Одна только просьба. Не мучай меня. Не делай мне больно. В конце концов, я же ничего не сделал тебе плохого. Наоборот. Хотел, как лучше. Так что не надо.
Никита пошел в ванную, а потом в спальню. А я долго стояла у окна, на том же месте, что и Никита, и думала о своей ненависти к Виктору. Беспощадной и злой ненависти, которая сильно томила мое сердце. Мне хотелось мстить и ломать чужие жизни. По страшному ломать…
Я успокоила себя и пошла к Никите. Он спал, уткнувшись лицом в мою подушку. Я села на краешек кровати и стала смотреть на него, словно видела впервые. Я чувствовала, что начинаю терять способность радоваться жизни. Чувствовала, что теряю этот талант – жить для себя. Мне стало обидно и горько. Немножко – стыдно. Я легла рядом с Никитой и крепко его обняла. Так я и заснула, думая о том, что с утра надо быть посильнее и не сдаваться. Не бояться совершать безумные поступки, от которых так много радости.
Не помню, что мне снилось ночью, помню только, что я сильно плакала, разговаривая с кем-то. Это совсем не вдохновляло на новый день. И вообще, не хотелось вставать. Проснулась я одна, без Никиты. Дома его вообще не оказалось, была только оставлена записка:
"Алина, я ушел по делам. Завтракай, занимайся, чем хочешь. Если будешь уходить, просто захлопни дверь. А если хочешь, если тебе это принесет хоть какую-то радость, можешь приходить вечером. Я буду очень тебя ждать. Целую!"
Я позавтракала и сразу же ушла из дома. Поехала к себе. Просто так. Заодно – за деньгами. Меня немного трясло и что-то томило. То ли предчувствие, то ли душевная усталость. Хотя, откуда ей взяться?
Взяв деньги, я пошла к Виктору – главному своему врагу на сегодняшний день. Какая-то внутренняя сила руководила мной, не давала упасть, расслабиться или сделать любой неверный шаг. И я радовалась тому, что во мне есть поддержка, что я не одна даже сама с собой.
- Привет! А я все звоню тебе, звоню. А телефон твой не отвечает. В подполье ушла?
- Виктор, мне не до разговоров. У меня много дел. Давай решим наше дело и разойдемся. Не будем отвлекаться на разговоры.
- Как скажешь, детка. Клиент всегда прав. Проходи.
Интересно, в каком месте он хранит наркоту? И вообще, какие у него связи по этому деоу, что его до сих пор не замели. Странно…
- У меня к тебе деловое предложение, Виктор. Мне надоело таскаться к тебе каждые три дня. Давай я дам тебе сразу некоторую сумму, а ты мне в ответ дашь товара.
Виктор усмехнулся.
- Пытаешься состроить из себя делового человека? Ну-ну… А у тебя с собой много бабок что ли? Не боишься по улице таскаться?
- Нет, не боюсь! – съязвила я. – Если тебя что-то не устраивает, давай свои условия.
- Ладно, не ори. Давай деньги, тогда и разговор будет.
- Вот, здесь три тонны баксов. Надеюсь, ты меня не обидишь и не обманешь. Можешь не пересчитывать.
- Ладно, - улыбнулся Виктор. – Жди меня, и я вернусь…
Он вышел в другую комнату, а я судорожно стала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого и небольшого. Подходящим мне показался подсвечник. Я встала за дверь, в которую должен был войти Виктор.
- Вот, Алина…
Виктор не успел договорить, не успел никак среагировать, потому что ничего от меня не ожидал. Я со всего размаху врезала подсвечником ему по голове. Он охнул, схватился за голову и рухнул. Все получилось так, как я ожидала. Прямо, как по нотам, даже удивительно…
Я всадила в него смертельную дозу, пошарила по карманам, пробежалась по всей квартире, взяла свои деньги, его, оставшуюся наркоту, полазила по его шкафам и ящикам, но ничего путного не обнаружила. Так, травка какая-то, сложила все аккуратно в свою сумочку, протерла платком вещи, на которых могли оставаться мои отпечатки, и удалилась. Только когда я пришла домой, до меня дошел весь ужас совершенного. Но менять что-то было уже поздно. Поздно, как никогда…
То ли от усталости, то ли от пережитого маленького стресса, я завалилась на кровать и заснула мертвым сном, хотя спать, в принципе, мне даже не хотелось. Проснулась я так же неожиданно и резко, будто вовсе не спала. Что-то сильно давило в груди, слегка затрудняя мое дыхание. Больно было широко открывать глаза, свет ослеплял, а тишина томила. Ощущения были новыми и непривычными, от этого я и мучилась. Тишина медленно перерастала в ровный еле слышимый звон, нервно касающийся моих висков. Мне было больно и противно, хотя я ничем не могла объяснить подобное состояние.
Чуть позднее, опять же благодаря только какой-то неведомой внутренней силе, я сумела заставить себя встать и выйти на воздух, который моментально отрезвил меня от бреда. Только тоска не убавилась ни на грамм. Я заскочила в свое кафе и сходу выпила стопку водки, но легче мне не стало. Скорее наоборот, плюс ко всему прибавилось еще омерзение. Ведь водку я вообще не пью.
Я устало опустилась на стул и попробовала найти причину для возникновения слез, но и эта попытка оказалась тщетной. Ко мне подсел какой-то парень и долго молча рассматривал меня, потом спросил:
- У вас что-то произошло, девушка?
Я кивнула головой, не поднимая глаз.
- Кто-то умер?
Я снова кивнула, и эта мысль прошла по телу как спасение.
- Может, я могу как-то помочь вам? – парень явно не собирался уходить.
- Мне нужно выпить… - произнесла я, сама не поняв интонацию этой фразы: то ли просьба, то ли вопрос.
- Да, конечно, - быстро согласился парень. - Вы что пьете?
- Я пью все… лучше – водку.
- Действительно, лучше, - менее уверенно повторил за мной парень, но все равно пошел к стойке.
Очень скоро он вернулся.
- Может, покушать что-нибудь хотите? Я куплю.
- Нет, не надо.
Я выпила водку и жадно запила ее купленным соком. В руках моментально появилась приятная слабость, довольно быстрыми темпами охватывающая и все мое тело. Я, наконец, рассмотрела парня. На вид ему было лет двадцать пять.
- Тебя как зовут? – спросила я, насильно улыбаясь.
- Артем. А тебя?
- А меня Алина. Сам-то чего такой грустный?
- Неделю назад погибла моя жена… Вот… Не знаю, где найти себе место…
Я взглянула на своего собеседника и почувствовала, что скоро заплачу.
- У меня тоже погиб муж. И его дочка… И мой ребенок – еще не родившийся. И все погибают. Уходят в никуда, чтобы никогда уже не вернуться.
- Это правда? – ошарашено спросил Артем. – Неужели в этом долбаном заведении нашлись два человека, которые смогут понять друг друга?! Когда это случилось?
- Не так давно, - туманно ответила я, не сообразив моментально лучший ответ.
- И ты тоже не находишь себе места?
Я кивнула и почувствовала две первые слезинки, лениво сползающие по щеке.
- Только ты не плачь. Давай лучше вместе выпьем…
Он сделал новый заказ, и мы выпили. Я, наконец-то, почувствовала полную расслабленность и разревелась. Артем старался успокоить меня, но я рыдала, что-то повторяя неизвестно кому, толком не осознавая своих слов, и понимала только, что пить мне больше нельзя, потому что легко могу наговорить лишнего.
А мне этого очень не хотелось.
Потом мы вышли на улицу, бродили по тропинкам, о чем-то разговаривали. А я все продолжала плакать, говорить о том, какая несчастная судьба выпала на мою долю, о том, что в моей жизни уже давно нет ничего светлого и прекрасного, что я безумно от всего устала, что хочу умереть, чтобы никогда больше не видеть своими глазами чужую смерть. Артем сильно прижимал меня к себе, говорил какие-то нежные и ласковые слова, гладил мои волосы, сам тоже еле сдерживал слезы, но не сходил с ума и, кажется, совсем не был пьян. Не знаю, сколько мы бродили, помню, что сели в какую-то машину, долго куда-то ехали, поднимались по каким-то ступенькам. Мне было трудно держать открытыми глаза, поэтому до меня доносились лишь какие-то обрывки малопонятных фраз.
- Да, да, она здесь живет. Спасибо вам большое. И простите за беспокойство. Огромное спасибо.
Я приоткрыла глаза и увидела Артема, грустно смотревшего на меня, потом я перевела взгляд и вдруг узнала Никиту, который тоже слишком печально смотрел на меня. Я почему-то засмеялась, а потом мне стало плохо. Я долго сидела на полу в ванной, прерывая смех слезами, а слезы – смехом. Рядом шумела вода, слышался взволнованный голос Никиты. Затем я постепенно стала приходить в себя.
Мы сидели с Никитой в комнате, я пила горячий и необыкновенно вкусный чай, Никита молчал и не смотрел на меня.
- Зачем ты пила? - спросил он через какое-то время.
- От тоски… - с трудом ответила я.
- Какая тоска, если ты живешь, радуясь жизни?!
- Вот здесь, - я показала на сердце. – Неожиданно стало очень больно и тяжело. И я не нашла другого способа, чтобы избавиться от этой боли.
- Но откуда боль? Что у тебя произошло за этот один короткий день?
- Я убила человека. Во второй раз в жизни я убила…
- Что?…
Никита дикими глазами посмотрел на меня.
- Ты это серьезно? Или это пьяный бред?
- Я убила человека, который сделал меня наркоманкой… Вот и все.
Никита замолчал и от греха подальше отвернулся от меня.
- Можешь меня выгнать или сдать. Я не обижусь, - тихо произнесла я минут через пять.
- Вот только не надо говорить глупости, очень тебя прошу. Выгонять я тебя не собираюсь, сдавать – тем более. Ты слишком дорога мне… Хотя, не понимаю, чем и почему.
- Я тоже этого не понимаю…
Разговор прекратился, а я чувствовала, что с каждой минутой мне все легче и легче, словно я снимала с себя тяжелые одеяния, постепенно освобождаясь от этого ненужного груза.
Мы сидели с Никитой по разным углам дивана и не смотрели друг на друга: нам обоим было очень стыдно. Но я не выдержала первой. Я подсела к нему поближе и ткнулась лбом в его колени.
- Ой, Алина, Алина…, - грустно произнес Никита. – Думал ли я, что попаду в такие сложности. Думал ли я, что, расставшись с одной женщиной, тут же безумно полюблю другую…
Я подняла голову, которая еще немного гудела, и, слегка прищурившись, посмотрела в глаза Никиты.
- Ты сам-то не устал от всего? От меня, от моего бреда? Ты пойми, что здесь, внутри меня, ничего нет. Абсолютно ничего. Меня нельзя любить. Ни ангелу, ни бесу. НИКОМУ! Не люби меня, никак не люби, я очень тебя прошу, я умоляю. Выполни эту просьбу. Не говори мне о любви, иначе мы оба сойдем с ума. Со мной нет будущего, понимаешь?!
Я сильно прижалась к его груди, пытаясь услышать стук его сердца. Никита тоже обнял меня.
- Хорошо, я не буду. Но что мне тогда можно?
- Никита, милый, мы встретились совершенно случайно. Ни ты, ни я не жаждали этой встречи. Так давай не будем ничего усложнять и придумывать. Я у тебя просто временно снимаю квартиру, плачу за это, но ты не беспокойся, уже очень скоро я перестану мучить тебя своим ненужным присутствием. Я скоро найду другое место. Потерпи меня еще самую малость. Ты очень хороший человек, и я не достойна тебя. Даже крошки твоего внимания и твоей нежности я не достойна. И не говори о любви: она не может существовать между нами. Мы слишком на огромной дистанции друг от друга! Пойми это.
Я поцеловала его, как мне показалось, в последний раз, и встала.
- А теперь, я бы хотела лечь отдохнуть. Куда мне лучше?
Никита подошел ко мне и стал жадно меня тискать в своих руках, я даже не поняла этого порыва.
- Что бы ты ни говорила. Мне все равно. Я хочу тебя. Если так тебя больше устроит, давай условимся, что я покупаю тебя. Я не собираюсь спать один, не собираюсь мучиться и сходить с ума! Я хочу тебя, и ты будешь сегодня моей…
Я не узнавала Никиту. В его глазах горел незнакомый огонь, сильно пугающий меня.
- Что с тобой? Я не понимаю, - промямлила я, пытаясь вырваться из его горячих рук.
- Что ты хочешь? Романтики или насилия? Я на все способен!
Он схватил меня и поволок в спальню. Я вырывалась и кричала, но он с каждой минутой становился грубее и злее.
Никита повалил меня на кровать и стал срывать с меня одежду, мять мое тело и ошпаривать его струями горячего дыхания. Я стонала и извивалась, и скоро, очень скоро вошла во вкус.
Потом мы быстро заснули, явно чрезмерно утомленными, и не просыпались до самого утра. А утром я смотрела в его глаза, которые стали прежними – ласковыми и нежными, сжимала его ладони – теплые и красивые, ласкала его губы, и нам обоим было безумно хорошо. Потом мы, как всегда, позавтракали и разошлись по своим делам.
23
Да, лето закончилось. Это было вне всяких сомнений. Уже чувствовался запах приближающейся зимы, несмотря на оставшееся тепло и зелень листьев.
Бродя по редким опавшим листочкам, еще далеко не желтого цвета, я вдыхала в себя запах осени, и мне становилось немного печально. Мне всегда грустно в это время года, с самого моего рождения. Мне было обидно за природу, так быстро и неизбежно увядающую. И чувствовалось, что уже многие также ощущают состояние всего живого, многие уже оплакивали навсегда ушедшее лето этого года.
На этот раз у меня как никогда не было никаких целей, и я очень боялась тоски. Боялась снова все перенести, продумать и осознать. Мне обязательно нужно было зацепиться хоть за что-нибудь. Хоть за какую-нибудь идейку, способную придать моей никчемной жизни определенный смысл. Хотелось встретиться со знакомыми, поболтать, погулять, разузнать, как вообще сейчас живут, что делают, чем интересуются. Но в голову, как назло, ничего не шло. Было грустно и одиноко.
Но видимо, мое внутреннее желание было услышано высшими силами, и я услышала чей-то незнакомый голос почти рядом с собой. Я оглянулась и почувствовала, что мои губы сами по себе расползаются в улыбке. Передо мной стояли две моих бывших одноклассницы, с которыми я не так давно имела довольно близкие и теплые отношения. В первую минуту я подумала о том, как жаль, что школа соединяет нескольких людей в одну дружбу, а жизнь их разъединяет.
- Ленка, Машка! Ой, как же я рада, что встретила вас! – искренне воскликнула я.
- Ну, во-первых, это мы встретили тебя. Ты шла и никого не замечала.
Мы долго обнимались, а потом решили зайти к Лене домой и просто поболтать обо всем. Все-таки шесть лет не виделись!
А квартира Ленки ничуть не изменилась с тех пор, и я сразу поняла, что не сложилась пока жизнь моей подруги, раз она до сих пор живет с родителями.
- Ну, рассказывайте, - специально опередила я. – Как живете, что делаете? Вообще, ведь с тех пор, как мы виделись в последний раз, столько, наверное, всего произошло! Не передать словами.
Разговор начала Машка, - она всегда среди нас была более общительная.
- Ой, Алиночка! Сначала о себе. Я – замужем, дочке три года. Муж – обалденный, прямо как мы тогда мечтали: красивый, богатый, непьющий и безумно любит меня! Ну скажи, разве возможно такое в наше-то время?! Вот и я все не верю, что на мою долю выпало такое счастье! Я не работаю, занимаюсь домом и ребенком, а иногда и – мужем.
Машка громко рассмеялась.
- Так что, в принципе, у меня все отлично. Вот только Ленку все никак замуж не выдать. Два раз уже разводилась, представляешь. И все ее что-то не устраивает!
Ленка немного смутилась и сама продолжила начатую тему.
- А что не устраивает?! Один, первый мой, оказался пьяницей, а спьяну очень любил помахать своими кулаками. Второй вроде лучше, да бабник. Ну, не повезло два раза, подумаешь! Жизнь же на этом не заканчивается. Обидно, что два раза аборты делать пришлось. Не оставаться же мне матерью – одиночкой! Работаю я в магазине – кассиром. Ничего, на жизнь хватает. Ну, а ты как, рассказывай! Так интересно! Ты в школе такой воображулей была, просто кошмар! Всех нас вечно умывала.
Я продолжала улыбаться, хотя чувствовала, что улыбка постепенно сползает с моего лица. Я молчала, уж очень не хотелось что-то выдумывать, но говорить правду, - было бы еще страшнее.
- Что-то ты задумалась, Алина! А ну, давай все начистоту. Что с тобой, как живешь, что творишь?
- А что говорить, девчонки… Была замужем, да муж погиб. Дочка, не моя правда, тоже погибла. Ребенка я потеряла. Больше замуж не выходила. Несколько лет работала на одном месте, пока не уволилась. Вот теперь уже давно ищу нормальную работу, но ничего подходящего.
- А уволилась-то чего? – спросила Лена.
- Да, блин, начальник попался сволочной. Стал домогаться, ну я его и послала. А он, следовательно, и меня тоже послал.
- Вот сволочь! – искренне согласилась со мной Машка. – Убивать таких надо! Чтобы не портили жизни честным и хорошим людям.
Я пристально посмотрела на Машку.
- Ты это серьезно?
- По поводу чего? – не поняла она.
- По поводу убийства…
Мы уставились друг на друга, и через секунду Машка весело засмеялась, опрокидываясь на спинку дивана. И хотя мне было совсем не до смеха, я поддержала ее и тоже захохотала, хотя это у меня получилось чересчур неестественно.
- Слушай, Алина, - успокоившись, сказала Ленка. – А давай я тебя попробую в наш магазин сунуть. Тонны полторы – две будешь иметь стабильно.
- Ой, не, Леночка! Спасибо тебе, конечно, но в торговлю я уже совалась, больше не хочу.
- И к тому же, - неожиданно серьезно произнесла Машка. – Судя по всему, твои полторы тонны никак не помогут Алине. Судя по ее прикиду…
- Да ладно, тебе, Машка! Просто у Алиночки есть хороший спонсор! Вот и все! Это вполне естественно. Но работу ты все-таки найди, это мой тебе совет.
- Спасибо, Лена, - ответила я и взглянула на часы.
- Ой, - как будто бы почувствовав неловкость, воскликнула Машка. – У меня же ребенок уже заждался меня! Попросила сестру посидеть с ней часик, и заболталась. Алина, ты прости меня, я убегаю. Пора мне. Ленка даст тебе мой телефон, позвони как-нибудь, хорошо?
Я кивнула.
- Ну, я побежала! Целую всех!
Мы остались вдвоем с Ленкой. Она долго пристально рассматривала меня и, почувствовав напряжение и в моем взгляде, сказала:
- А теперь давай начистоту, при Машке не хотела я поднимать этой темы. Что с тобой приключилось?
- В каком смысле? – сделала я непонимающий вид.
- В том самом, Алина. Не строй только из себя святую. Ты неестественно похудела, под глазами синяки, нервная, дерганая. Я боюсь делать какие-то предположения…
- Со мной все в порядке, - холодно ответила я, и в глазах моих загорелся огонек ненависти.
Ленка заметила это.
- Ты не злись только на меня. Понимаю, что ты не любишь, когда вмешиваются в твою жизнь. Ты никогда этого не любила. Но я все-таки позволю себе эту наглость. Я хочу, чтобы ты рассказала, что с тобой творится, чтобы мы вместе поискали выход. Я очень хочу помочь тебе.
- Скажи, Лена, - перебила я. – Вот если бы мы с тобой не встретились сегодня, ты ведь никогда бы не стала тревожиться по поводу моей жизни и судьбы?
- Но ведь мы встретились. И я считаю, что случайного нет ничего.
- Лена, я говорю тебе вполне серьезно… Если ты не хочешь никаких трудностей, оставь эту тему.
- Ты мне угрожаешь, насколько я понимаю?
Я вскочила с дивана, чувствуя в себе ненужную ярость.
- Вот видишь, какая ты дерганая. Ты не была такой. Ты тревожишь меня.
- Тревожься за себя, Леночка. С людьми часто всякое случается! Нужно быть внимательными и осторожными.
- Ты это серьезно? – как-то игриво спросила Лена.
- Насчет чего?
- Насчет убийства…
Ленка повторила мой диалог с Машкой.
- Ты зря цепляешься к словам, Лена. И зря воспринимаешь все так буквально.
- Да? А ты знаешь, я не обратила бы внимания на ваш разговор с Машенькой, если бы не видела твоего взгляда. А в нем, помимо ненависти, было столько злости, проклятия и презрения, что я сразу поняла, ты не шутишь… Скажи, ты действительно способна убить человека, который тебя обидел?
- Да, способна, - легко ответила я и сама улыбнулась от ощущения этой легкости.
- Значит, ты можешь и меня убить?
Я не стала отвечать, пытаясь понять, к чему она клонит.
- Алина, милая… Скажи мне, что с тобой?
- Сказать тебе, что со мной? – переспросила я. – Хорошо, я скажу. Но пеняй на себя. Я не угрожаю, я просто хочу предупредить, что от узнанной истины легче тебе ничуть не станет. Я – убийца!
Это слово снова больно кольнуло меня в сердце, но я продолжила:
- Я – наркоманка! Ты довольна?
Лена молчала и грустно смотрела в сторону.
- Может быть, тебя волнуют причины и обстоятельства, - не замолкала я. – Они просты: мне надоело подстраиваться, любезничать с теми, кто считает меня за дерьмо, лицемерить тем, от кого я завишу. Мне надоело без конца врать самой себе и делать при этом вид, что я спокойна и уравновешенна. Я хочу свободы и независимости. Я хочу не думать о том, что завтра со мной может что-то случиться, что завтра мне будет плохо, что завтра мне будет не на что жить.
Я замолчала и, схватившись руками за голову, села на диван.
- Тебе плохо? – через минуту спросила Лена.
- Да. Позволь мне уйти… Пока я не сделала очередной глупости.
- Я хочу помочь тебе, Алина.
- Если хочешь, тогда оставь меня в покое. Я сама во всем разберусь, без чьей-либо помощи.
- Как хочешь, - пожала плечами Лена. - Ты – свободный и взрослый человек. Я не имею права заставлять тебя что-то делать.
- Счастливо, - буркнула я, и даже не взглянув в сторону бывшей подруги, быстро оделась и ушла из ее квартиры.
Дождь смыл с моего лица ненависть. Я вдохнула свежий воздух полной грудью и почувствовала, что меня начинает ломать. Я понимала все, абсолютно все. Все осознавала, но со всем полностью соглашалась и мирилась. И уже не потому, что не было другого выхода, а потому, что свыклась с той жизнью и с тем состоянием, в котором находилась. Я не жалела и не мучилась. И более того, - смеялась над своей прошлой слабостью, над прошлыми страхами и переживаниями. Я не понимала, почему раньше была так слаба и неповоротлива, в принципе, догадываясь, что в душевных резервах еще очень много силы и стремлений.
Неожиданный дождь абсолютно не тревожил меня, скорее наоборот, способствовал расслаблению и смирению.
Часа полтора я поторчала у себя в квартире, не придавая огромного значения тому, что напрасно теряю время и здоровье. Мне не хотелось никого видеть. А в голове, признаюсь, упрямо маячил тот самый новый начальник фирмы, в которой я не так давно имела счастье работать, - Олег Семенович. Не давало мне покоя существование этого придурка, испортившего мне всю жизнь.
В один миг, от одной мысли, совершенно случайной, во мне проснулась неистовая ненависть к нему. Почему раньше я не задумывалась над тем, что есть вполне определенный виновник всего?! Почему раньше я не вспоминала этого ублюдка, зажравшегося и затраханного? Почему?
Мысли блуждали в моей голове с невероятной скоростью и сумбуром. Я даже не успевала подключиться к какой-то конкретно. Но одно я знала точно: я безумно хотела мстить. Со страшной силой, без сожаления и сомнения.
- Девушка, а сколько вы стоите? – неожиданно услышала я чей-то голос и обернулась.
Передо мной стоял довольно симпатичный парень, но совершенно незнакомый. Значит, вопрос был не шуточным.
- Я стою сто долларов в час.
- А за три часа скидка будет?
- Двадцать процентов, но только оплата – сразу.
- А не слишком ли дорого вы себя оцениваете?
- Если вас не устраивает цена, обращайтесь по другому адресу, - эта игра приносила мне какое-то тревожное чувство.
- Я к тому говорю, что если вы хотите заработать, то нужно оценивать себя не по своему желанию, а по желанию клиента.
- Спасибо за совет, но эта цена еще не слишком высокая. Я стою и дороже.
- Да? А я бы за такую шлюху, как вы, и ста рублей бы не дал.
Парень заржал и продолжал нагло смотреть в мои глаза.
Я же разозлилась в одно мгновение.
- А тебя, козел, на самом деле никто не спрашивает. Вали своей дорогой и не суй свой поганый нос куда не следует.
Парень еще громче захохотал.
- Ну ты, Алина, даешь! Вот уж не думал увидеть тебя такой. Ты что, совсем меня не помнишь?
Я в недоумении помотала головой.
- Эх ты! Ладно, не буду тебя мучить. Я – Сашка. Помнишь, в кафе. Мы тогда с друзьями сидели. Потом вместе гуляли. Ну, Виктора помнишь, ты тогда еще сильно запала на него. Ну, давай, напрягай мозги-то.
Меня затрясло, но я скрыла это. Имя Виктора прошло лезвием бритвы по моим вискам.
- А-а, вспомнила. Точно. Мы тогда в гости ходили… Надо же, хоть прирежь меня, не узнала бы.
- Ты прикинь, Витька-то пришили.
- В каком смысле?
- Ну в том, что грохнули. У него же дома. Прикинь! Кто бы мог подумать. Я, главное, недели две не видел его, потом звоню – не дозвониться. Прихожу к нему домой, а квартира опечатана. Ужас! Меня в подозрение – как знакомого. Допрашивали двое суток.
- И чего, нашли?
- Убийцу-то? Что ты! Разве найдешь ветра в поле… Слишком многие хотели его пришить. Да рука ни у кого не поднималась. И все-таки нашелся смельчак… Только слишком неумело все сделал. Видимо, не профи. И ограбить-то не смог нормально. Да и вообще, хоть Витек и был заразой, но и другом быть тоже умел. Жаль мужика! Честно скажу, встретил бы убийцу, тут же отомстил!
Я отвернулась в сторону, чтобы не рассмеяться.
- Ну ладно, не будем о грустном. Ты-то как, чем занимаешься?
Я пожала плечами, высказывая этим жестом сожаление.
- Чего, так и не нашла себе место? Эх ты! Так как ты живешь?
- Живу как-то, - грустно произнесла я. – Как, говорится, бывает и хуже. Потому не жалуюсь. А ты как?
- Нормалек! На днях в Москву по делам укатываю. Хочешь, оставь свой телефон, а я, как приеду, позвоню тебе.
- Да нет, не надо. Я сейчас дома не живу. В другом месте. Так что телефон не дам.
- У мужика что ли поселилась? Правильно, так и надо. Не все же одной по кафе шастать! Ну ладно, я тогда побежал, а то тороплюсь. Приятно было с тобой потрепаться. И не обижайся на мои приколы, это я тебя просто проверял.
- Счастливо! – ответила я, искренне радуясь завершению этого никчемного разговора.
Предчувствуя какую-то закономерность, я боялась, что третья встреча окажется совсем тяжкой и опасной. Поэтому я поспешила домой к Никите. Он встретил меня неожиданно ласково, как будто не ожидал моего прихода.
- Ты какой-то не такой, - сразу же заметила я. – Чего, какие-нибудь продвижения по службе?
- Да, но не только это. Просто я очень рад тебя видеть живой, здоровой, да еще и у меня дома. А насчет работы, ты была права: главное – по-настоящему захотеть и не сдаваться при первых же неудачах. Главное – неустанно верить в лучшее.
Я взглянула на Никиту нежным взглядом и сказала:
- Я рада, что хоть как-то повлияла на улучшение твоего настроения и твоих дел. Все-таки, выходит, не зря мы с тобой встретились.
- Конечно не зря! – весело согласился он, крепко обнимая меня. – Ой, как же я соскучился, ты даже представить себе не можешь. А у тебя как дела? Что творила сегодня?
- Сегодня у меня был день свиданий, причем совершенно нежданных. Сначала бывшие подружки, потом просто знакомый. В общем-то ничего хорошего от всего этого я не получила, но плохого, слава Богу, тоже не прибавилось. Значит, все нормально!
- Ну, и хорошо! А у меня для тебя сюрприз…
Скажу честно, в последнее время я боялась каких-либо сюрпризов. Поэтому я не высказала особого восхищения, а просто сделала вопросительное лицо. Но Никите, по-моему, не сильно-то была и нужна моя какая-нибудь особенная реакция.
Он сделал очень загадочное лицо и достал из кармана маленькую коробочку. Потом взял мою руку и надел на палец колечко. Я долго молчала, боясь обидеть Никиту своим равнодушием.
- Ну как? Нравится?
Я улыбнулась и поцеловала Никиту.
- Ты просто сумасшедший, - сказала я как можно ласковее. – Ну зачем? Это уже лишнее. Спасибо тебе, конечно, но только…
Никита не дал мне договорить.
- Я все еще надеюсь, что наши две судьбы когда-нибудь свяжутся.
- Смешной ты…
Никита стал меня целовать и медленно, но верно, оттаскивать в свою спальню.
Так завершился еще один день, который никак не изменил ни мою жизнь, ни мои мысли, разве только прибавил новую безумную идею.
24
Утром я проснулась, на удивление, в хорошем расположении духа, ощущая в себе прилив новых сил и возможностей. С первой же минуты. Я поняла, что этот день будет для меня особенным, хотя еще пока не понимала, чем именно.
Но главное это то, что мне очень хотелось жить и действовать.
Распрощавшись, как всегда, до вечера, с Никитой, я выскочила на улицу, наслаждаясь свежим воздухом и вдохновляясь своей новой идеей, которая за ночь окрепла и возросла.
Я поехала на свою бывшую работу. Мне захотелось повидаться с девчонками, ну и, конечно, со своим глубокоуважаемым бывшим начальником. Я еще не знала, что конкретно буду предпринимать и говорить, но знала, что у меня все получится, как говорится, в самом лучшем виде.
По старой памяти меня пропустили в офис и я прямиком пошла к своему бывшему рабочему место. Я сразу же увидела Людмилу. Она сидела за компьютером и грустно смотрела мимо экрана, абсолютно не замечая моего присутствия. Она о чем-то думала, полностью забыв о своих обязанностях и делах. Странно, раньше она никогда не отвлекалась от работы.
- Девушка, можно с вами познакомиться? – весело спросила я.
Люда вздрогнула и испуганно посмотрела в мою сторону. Она не сразу меня узнала, но когда до нее дошло, что это я, она вскрикнула и вскочила с места.
- Алиночка! Ты?! Вот это сюрприз! – она бросилась меня обнимать. – Ой, как тебя тут не хватает! Как я соскучилась по тебе! Слушай, пойдем, спустимся в столовую, не хочу здесь шуметь. Мне так хочется поговорить с тобой! Как здорово, что ты решила зайти, а то я уже подумала, что совсем ты пропала. Ну, пошли.
Мы спустились в нашу столовую, взяли два кофе и сели за отдельный столик. Я долго смотрела по сторонам, пытаясь найти какие-нибудь изменения, но ничего не находила. Все было прежним, хотя я теперь смотрела на все совершенно другими глазами. Во мне смешались сразу несколько чувств: ностальгия, печаль, радость и, одновременно с этим, ненависть к этому однообразию.
- Нет, не ищи, - почувствовав мои мысли, произнесла Люда. – Здесь ничего не изменилось. Вообще, каким было это здание, таким и осталось. И явно меняться даже и не собирается. А вот ты, Алина, стала какой-то другой. Я даже не сразу тебя узнала. Похудела, лицо стало как будто взрослее, да и вообще создается такое ощущение, что мы не виделись с тобой несколько лет. Что ты прожила уже большую жизнь, может быть, даже в чем-то опередила меня. Замуж не вышла?
- Почти, - туманно ответила я. – Я как бы в гражданском браке сейчас. Вот все упрашивает жениться, а я тяну. Не знаю, может, и не стоит тянуть, но как-то все равно.
- А знаешь, Алина, и правильно! Если вам и так хорошо вдвоем, какая разница, есть штамп в паспорте или нет. Главное, чтоб была свобода. Ведь так?
- Да, да! Именно свобода. Это самое важное для человека. Свобода во всем. Ну, Люда, рассказывай, как у вас тут дела. Чего-то я Таньки не заметила. Болеет, что ли?
- Ой, с этой Танькой, целая история! Просто сплошной дурдом. Да и вообще, внешне-то все по-старому, а вот внутренне здесь все так перевернулось после твоего ухода. Ну начну с того, что Олег Семенович, драгоценный наш, который, между нами, такой же начальник, как из меня балерина, очень долго вонял и возмущался по поводу твоего недостойного поведения, по поводу обиды, которую ты ему якобы нанесла, и вообще отзывался о тебе, как о распущенной, наглой и глупой девчонке. Говорил, что если ты сюда посмеешь прийти снова, то он вышвырнет тебя. Но через пару недель он успокоился и больше тебя не вспоминал.
- Это он боялся, что я сдержу свое обещание, и начну ему мстить. Я тогда запугала его.
- Наверное, поэтому. А потом, поняв, что зла от тебя не будет, успокоился. Вот, работы нам не прибавилось, зарплаты, естественно, тоже, а Таньку это очень доставало. Ведь пользовался он ею со страшной силой! Чуть ли ни каждый день. Вообще, вел себя с ней, как маньяк. Но это часто бывает, я знавала и хуже кобелей. Так вот. А Танька, помимо всего прочего, сама понимаешь, какой образ жизни вела. Ну и очередной раз залетела. Кстати, до сих пор не знает, от кого. Вот и пришла ей такая мысль в голову: подожду я с абортом, а лучше начну Олега шантажировать. Он же женат. Наверное, не очень-то хочет, чтобы женушка его разузнала о его похождениях. Скажу тебя честно, Алиночка, я отговаривала ее, как могла. А она уперлась рогом. Говорит, мол, что и зарплату ей сразу повысит, и относиться станет лучше, чисто от страха, а с абортом она еще успеет. Вот, и начала она его донимать. Сначала намеками, потом сказала все прямо. Мол, так и так, я жду от тебя ребенка, ты должен мне помочь его содержать, мне нужны деньги, а если откажешься мне помогать, твоя жена все узнает. И, как следовало было ожидать, Олег разозлился, как собака, не зря он - кобель, развопился, дал пару раз Таньке по роже и сказал, что если она еще хоть раз заикнется по этому поводу, то он ее выкинет с работы, как мешок с мусором. А Танька опять сдурела. Говорит мне, что так просто этого не оставит, что не собирается сдаваться, что будет мстить и действовать до последнего. Вот и додействовалась. Послал он ее подальше разбираться со своими проблемами, опозорил на всю фирму, похлеще, чем тебя, и успокоился. Даже не дергался, видимо, понимал, что Танька-то точно мстить не станет. Вот. И все бы ничего. Но осталась я одна. Сама понимаешь, на этом его распутная жизнь закончилась. Кого-то нового брать он не хочет, ходит целыми днями злой, молчаливый, аж похудел, бедный, он недостатка женского внимания. Вот такая история.
Я молча улыбалась, осознавая, что, в принципе, все это вполне вписывается в мои планы.
- А сама-то ты, Люда, как живешь?
- Да ничего, нормально. В семье все хорошо, а работа не занимает много времени. Я, в общем-то, во всех этих историях не принимала какого-то особого участия. Так, просто зритель. На мою жизнь это не повлияло никак. А теперь, давай ты рассказывай, что у тебя происходило и происходит. Я столько времени ничего о тебе не слышала. Хотела позвонить, да все времени не было, ты уж прости меня, дуру…
Я улыбнулась, несколько секунд подумала и ответила:
- Ну что сказать тебе, Люда. Про личную жизнь ты уже знаешь. Работу я так и не нашла. Пыталась сунуться в некоторые места, но все время меня что-то не устраивало. Зато я хорошо отдохнула. У меня появилось много знакомых, так что общения мне хватает. На жизнь тоже хватает, особенно теперь. В целом, все неплохо.
- Да? – подозрительно спросила Люда. – А по тебе что-то этого не скажешь. Но я, конечно, хорошо зная тебя, не стану глубоко влезать в твою жизнь и душу. Надеюсь, что у тебя действительно все в норме, надеюсь, ты не обманываешь меня и не скрываешь ничего страшного.
Я пожала плечами.
- А зачем мне что-то от тебя скрывать?! Мы ведь всегда обо всем легко говорили, ничего не утаивая. Что-то мы засиделись. У тебя работа стоит. Пошли наверх, надеюсь, сильно не помешаем Олегу.
- Понимаешь, я боюсь, как бы он не разорался, увидев тебя.
- Не бойся, Люда. Ты же сама сказала: ему сейчас так не хватает женской ласки. Как знать, может мне удастся его смягчить.
- Алина, милая, ты что, это серьезно?
- Конечно, серьезно. Я же не просто так сюда пришла.
- Тогда я совсем тебя не понимаю. Всегда боролась за честь и справедливость, из-за этого тогда уволилась, а теперь сама приходишь. Зачем тебе это нужно?
- Понимаешь, Люда. Жизнь – это такая сложная штука. Иногда бывает моменты, когда приходится просто противоречить всему. А иногда появляется дикое желание противоречить. Так что меня отговаривать не надо. За эти месяцы я сильно изменилась внутри. Я постарела и в чем-то сильно устала. И если я чего-то задумала, ты же знаешь, что я доведу свое дело до конца.
- Нет, Алина. Зря ты что-то затеваешь. И упрямишься зря. Вот Танька тоже довыделывалась.
- Кстати, а ты не в курсе, что с ней сейчас?
- Сделала аборт, между прочим, уже третий, о чем думает девчонка, не знаю, подалась, вроде как, в торговлю.
- Сильно жалуется на жизнь?
- Да нет, вроде…
- А ты не думаешь, Люда, что ей просто надоело без конца отдаваться начальству, что ей просто захотелось той же свободы?! Как знать, может быть, она очень хотела скандала и увольнения, как я тогда.
- С каких это пор ты, Алина, стала ее защищать?
- Я вовсе не защищаю. Я просто пытаюсь понять ее и хоть на минутку встать на ее место. Кстати, таким образом очень легко понять смысл поступков людей.
Мы пришли к нашим местам, и я села в кресло, которое так долго было моим. Странно, что его так никто не унес отсюда и не занял, будто кто-то знал заранее, что я еще вернусь, чтобы просто в нем посидеть.
- Скажи мне, Алина, только честно. Для чего ты пришла?
- Честно? Хотела с тобой и с Танькой повстречаться. А еще хотела поговорить с Олегом.
- О чем?
- О жизни, о работе. Обо всем.
- Тогда скажи мне еще одну вещь. Если он тебе предложит здесь работать снова при условии, что ты будешь его удовлетворять, ты согласишься?
- Конечно!
- Алина, ты в своем уме?
- Абсолютно. Я уже сказала, что жизнь на самом деле не так уж проста, как кажется.
- Логика у тебя, извини меня, - сказала печально Люда. – Расстроила ты меня, Алина. Очень расстроила.
- Милая Люда, а не кажется ли тебе, что в этом мире абсолютно все продаются только разными способами. Кто-то продает свое тело, кто-то свои умения, кто-то дар и талант, кто-то имя, но так или иначе с одной только целью – продвинуться, заработать, чтобы позволить себе шикарную жизнь.
- Но зачем же для этого продавать свою душу?
- А смотря кому продавать! Человеку – не страшно, ведь он такой же человек, как все, а вот дьяволу… Но это уже болезнь, кстати, неизлечимая.
- Ты что, уже успела продать душу дьяволу?
- Мы просто заключили небольшую сделку.
- Алина, ты нормально себя чувствуешь? Ты говоришь странные вещи. Ты пугаешь меня.
- А что здесь такого. В конце концов, так тоже было всегда. Приносишь жертву, а он тебя не уничтожает, а если жертва хороша, может еще и помочь. Так что я говорю вполне серьезно.
- Но ведь ты сама сказала, что это – болезнь!
- Болезнь иногда приносит облегчение, а не только боль.
- Прости, не знаю таких болезней, которые могли бы облегчать.
- Ну, значит, у тебя еще все впереди…
- Ой, Алина… Не знаю, что и сказать тебе на все это. Ты так меня ошарашила. Я не знаю, что и думать.
- А ничего не надо думать. Лучше сообщи Олегу, что к нему посетитель. А то время не ждет. Пора приниматься за конкретные дела, а не растрачивать свою энергию на пустые разговоры.
- Ладно, но, надеюсь, что мы сегодня еще продолжим наш разговор. Я бы хотела кое в чем разобраться.
- Хорошо, хорошо, - согласилась я и свысока посмотрела на Люду. А она покачала головой и направилась в кабинет Олега Семеновича.
На минуту она исчезла за дверьми, а потом вышла и тихо сказала мне:
- Я не стала ему говорить, что пришла ты, он готов принять. Только я очень тебя прошу, не наглей. И не делай ненужных глупостей. Хорошо?
Я кивнула и без стука вошла в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
- Добрый день, Олег Семенович. Вы меня не узнаете?
Он пристально посмотрел на меня и узнал.
- Привет. Не думал, что ты когда-нибудь посмеешь сюда прийти. Что нужно?
- Прежде всего, я бы хотела извиниться перед вами. Я тогда была дурой. Но я надеюсь, что вы добрый и незлопамятный человек.
- Хорошо, извинения я принимаю, что дальше?
- Затем, позвольте вам заметить, что вы похорошели за это время. Не подумайте только, что это лицемерие. Я говорю искренне.
- Спасибо. Продолжай.
- Я сяду с вашего позволения. Мне Люда рассказала о неприятной истории, которая произошла у вас с Татьяной. Она – глупая девочка. Если бы я была на ее месте, я бы никогда не стала заниматься такой дурью. Откровенно говоря, я очень сожалею, что так плохо с вами поступила тогда. Но жизнь меня уже наказала, надеюсь теперь только на ваше понимание и прощение.
- Что ты хочешь от меня?
- Что я хочу? Понимаете, я так сожалею. Я сама себе сильно испортила жизнь. Если бы тогда я была умнее, сейчас было бы все по-другому.
- Мне тоже жаль, что тогда мы не нашли общий язык. Ты мне очень понравилась. И работником ты была хорошим…
- Я, конечно, не имею никакого права на что-то надеяться, но все-таки. Как вы думаете, возможно ли что-то еще исправить?
- Это зависит от некоторых обстоятельств.
- Я понимаю, я готова принять любые ваши условия, лишь бы была хоть какая-то надежда.
- Ох, Алина… Вот смотрю и на тебя и пытаюсь догадаться, что же именно ты затеваешь…
- Милый Олег Семенович… Неужели и вы до такой же степени перестали верить людям? Знаете, я попала в сети злых обманов и предательств, я абсолютно потеряла веру. Кажется, что мир наполнен сволочами, которым плевать на всех, которых волнует только свое благосостояние, только удовлетворение своих личных потребностей. А иногда так не хватает обыкновенной дружбы, доверия, ласки.
От этого слова Олега чуть дернуло.
- Да, ласки действительно не хватает…, - произнес он задумчиво. – Но ты еще молодая, вся жизнь впереди. Главное – уметь вовремя подстроиться, вовремя услужить. И тогда все будет хорошо.
- Как вы правы, Олег Семенович. Но знаете, есть такая поговорка: если один раз солгал, то больше тебе верить не будут. А мне так хочется исправить свои ошибки. Так хочется, чтобы у меня появился еще один шанс. Но вы, наверное, не верите больше мне. Думаете, что я что-то замышляю. Вы сами так сказали сейчас. Как же мне убедить вас, что я не обманываю и ничего не придумываю.
- Ты хочешь вернуться на работу? – прямо спросил Олег.
- Не знаю, это, наверное, невозможно. Но, может, вы хоть как-то поможете мне. Видите, моя цель ясна и проста, вы сами сразу о ней догадались. Значит, неясностей между нами никаких больше нет.
Я поднялась и медленно подошла к креслу, в котором он сидел.
- Вы сказали, что я тогда вам понравилась… А сейчас уже нет?
- Знаешь, я тогда сам жалел, что так получилось. Уж больно ты мне приглянулась. А в сравнении с этой Татьяной, мать ее, ты вообще казалась мне богиней…
Я, стоя сзади, обвила его шею руками и чуть коснулась губами его шеи.
Он чуть улыбнулся.
- Что же у тебя произошло, что ты так легко решила плюнуть на все свои принципы и просто-напросто продаться?
- Не говорите так… Вы очень привлекательный мужчина, и если бы я встретила вас где-нибудь на улице, то обязательно завязала бы знакомство.
- Да ну? – немного с иронией воскликнул он.
А я продолжала медленно водить языком по его шее.
- Алина, ты меня возбуждаешь…
- Ты меня тоже, Олежка…
Он взглянул на меня подозрительно.
- На столе видишь ключи? Запри дверь, чтобы никто не вошел сюда.
- Конечно, милый, - ласково произнесла я и, взяв ключи, пошла запирать дверь.
Он подошел неожиданно сзади и с силой прижал меня к себе. Я, зная эффект, тихо застонала, повернулась к нему и стала жадно водить ладонями по его груди.
Олег стал расстегивать мою блузку, все еще смотря на меня немного подозрительно. Но я смотрела на него страстно и умоляюще и сама помогала ему раздеть себя. Он припал к моей груди, а я, постепенно избавлялась от остатков ненужного отвращения. Потом мы оказались на том самом диванчике, где в прошлый раз он пытался овладеть мною. Я ласкала его плоть, прислушиваясь к каждому его желанию, и делала все то, что должно было полностью отключить его от реального мира, сосредоточив только на ощущениях наслаждения и удовольствия. Потом, устав от моих безумных ласк, он, как зверь набросился на меня и течение трех минут кончил. Лежа на мне он удовлетворенно посасывал мое плечо, а я боролась с желание прирезать его прямо здесь. Потом Олег поднялся, довольно равнодушно взглянул на меня и произнес:
- Вот сразу бы так, и не было б никаких проблем.
Я не взорвалась, а улыбнулась и, кажется, окончательно успокоила предчувствия Олега.
- Ты просто отличный мужчина! – воскликнула я. – Я всю жизнь о таком мечтала! Надеюсь, это было не в последний раз?
- Надеюсь, что не в последний.
- Может, нам как-нибудь еще встретиться? Но уже в спокойной обстановке, где нас никто не сможет потревожить.
- А ты этого хочешь?
- Безумно! – протянула я, лукаво глядя в его глаза.
- Хочешь пригласить меня в гости?
- Это было бы замечательно! Надо только обговорить время, чтобы никак не нарушать твои планы и дела.
- Я свободен завтра вечером. Давай свой адрес, я подъеду.
- Ой, знаешь, я сейчас живу у одного человека… Как бы в гражданском. Но у меня есть подруга, которая всегда готова отдать свою квартиру в мое распоряжение. Давай лучше я сама подъеду к работе, и мы вместе отправимся туда.
- Ладно, завтра в шесть. Жди у меня у выхода. Только без всяких выделываний, ясно?! Если чего заподозрю, прибью на месте. А теперь – ступай. О твоей работе поговорим завтра.
Я улыбнулась самой милой улыбкой и вышла из кабинета.
25
Освободившись от присутствия ненавистного мне человека, я глубоко вздохнула и почувствовала огромное облегчение. Я закрыла глаза и слегка улыбнулась самой себе, потом, простояв так с минуту, открыла глаза. Все это время на меня пристально смотрела Люда.
- Ну, как успехи? – неуверенно спросила она.
- Все отлично. Надежда есть. А значит, не все еще потеряно.
- Прости, а на что надежда?
- На то, что у меня может появиться работа, которой мне сейчас очень не хватает.
Я чувствовала сердцем, что теперь мне нужно действовать до конца и не давать никому никакого повода для сомнения и разгадки моих планов. Это могло бы погубить всю мою идею.
- Позволь поинтересоваться, каким же образом ты добилась этого?
- Да все тем же, Люда. Способом, которым во все времена добивались всего. Да ты пойми, это не я окончательно испортилась, это просто жизнь научила, что иногда все-таки приходится продаваться. Ничего здесь не поделаешь. И все вполне естественно.
- А что ты сказала Олегу? Что ты безумно в него влюбилась?
Я улыбнулась.
- Ну что ты?! Я сказала то, что есть на самом деле: что мне очень нужна работа, что я сожалею о том, что по своей глупости потеряла ее несколько месяцев назад, что смею надеяться на понимание и прощение. Вот и все. И это – истина.
- Ой, Алина, Алина. Ну никак не вписывается в мое понимание все это. Как снег на голову. Всегда ты была скромной тихой девочкой, упрямо хранившей верность своему погибшему мужу. Ведь за все время нашей работы ты так ни разу и не изменила ему. И никого у тебя не было. Или ты обманывала меня?
- Да, в то время у меня действительно никого не было. Но это совсем не значит, что это правильно, что так и должно было продолжаться вечно. Пара событий, - и взгляды на жизнь начали меняться. А затем столько всего произошло и пронеслось мимо меня, касаясь моей жизни, что вообще все перевернулось. Все кажется другим, понимаешь?
- Понимаю. Ты просто взрослеешь. А я просто привыкла видеть в тебе девчонку и никогда не думала, что ты можешь стать взрослой. А ты выросла. Резко и неожиданно, сильно изменившись. И это, конечно, хорошо. Если ты действительно стала мудрее. Лишь бы только уберечься тебе от роковых ошибок. Лишь бы не влезть в какую-нибудь грязь, от которой отмыться будет слишком сложно, а, может быть, и вообще невозможно.
- Не беспокойся за меня, Люда, - как-то слишком серьезно произнесла я. – Понимаешь, как бы тебе объяснить. Бывают ситуации, выход из которых есть только один. И приходится стоять перед выбором: или ломаться, или пользоваться этим выходом, зачастую очень сильно противоречащим всем жизненным принципам и правилам.
- А, может, стоит просто поискать еще какой-то выход. Ведь всегда есть третий вариант.
- Может и есть. Только боюсь, не решит он мои проблемы. А наоборот, все усложнит.
- Алина, детка, скажи ты мне ради Бога. Что с тобой случилось? Какая проблема гнетет тебя?
Я снова глубоко вздохнула и покачала головой.
- Нет, Люда, ничего я не буду говорить, ни к чему это. У меня все хорошо, а если я верну работу, будет еще лучше. И на свадьбе моей мы еще погуляем. Придешь ко мне?
- Конечно, Алиночка, - сразу смягчилась Люда. – Только не забудь пригласить, а то я обижусь.
- Ну что ты, конечно не забуду. Ну ладно, я ухожу, но, очень надеюсь, что еще приду сюда. И, как знать, может, не только в качестве посетителя. Может, мне удастся по-настоящему смягчить Олежку.
- Ой, - лукаво усмехнулась Люда. – Так сразу и Олежка… Ну-ну. Сильна, девочка, ничего не скажешь. В любом случае, я от всего сердца желаю тебе добра и удачи. Заходи, не забывай друзей!
Я улыбнулась и ушла с работы. Конечно, терпеть целые сутки было для меня очень нелегким испытанием. Но я знала, что нужно просто себя пересилить. Хотя, скажу честно, побаивалась я, что передумаю я сто раз доделывать все до конца. Но, если даже и так, могу я и не поехать встречаться с Олегом. Могу вообще с ним больше никогда не встречаться. И тогда душа моя будет чиста, как у младенца. Я засмеялась от этой мысли, не обращая внимания на взгляды прохожих. Я не знала, как скоротать время, чтобы ожидание "завтра" не было для меня слишком мучительным.
Я вернулась к себе домой и решила сделать генеральную уборку. Уж больно давно я ничего не делала у себя в квартире. Я полностью отдалась этому любимому занятию и не заметила, как пронеслись два с половиной часа. Я уже доделывала все свои дела, когда совершенно случайно из моей телефонной книжки вылетела какая-то бумажка. Я подняла ее и увидела номер телефона. Это был рабочий телефон Андрея – психолога.
Я улыбнулась, взяла телефон и набрала его номер. С той стороны связи я услышала почти забытый немного печальный голос.
- Добрый вечер, - по деловому сказала я. – Могу ли я поговорить с Андреем.
- А кто его спрашивает? – раздалось в ответ на том конце провода.
- Его спрашивает одна старая знакомая.
- Какая знакомая? – упрямо переспросил Голос, в котором я уже совершенно четко узнавала голос Андрея.
- Молодой человек. Я, конечно, понимаю, что прошло много времени, что мимолетные встречи и увлечения очень быстро забываются. Но, может быть, вы все-таки немного напряжетесь и вспомните меня.
Неожиданно раздались короткие гудки. Я усмехнулась и позвонила снова. Андрей поднял трубку, но ничего не сказал.
- Зачем же быть таким некультурным? Это же не хорошо! И какой пример вы подаете? С вашей-то профессией – помогать людям, заблудившимся и запутавшимся в этой нелегкой жизни.
Андрей по-прежнему упорно молчал.
- В конце концов, у всякого может кончиться терпение… Я прошу тебя, подай голос, Андрей.
- Зачем ты позвонила? – грустно спросил Андрей.
- Ну вот, тоже мне, хороша встреча старых друзей. Зачем я позвонила? Отвечаю: случайно нашла твой номер и решила звякнуть. Думала, ты обрадуешься. Совсем ты меня забыл, да? А какие порывы были…
- Алина, я сейчас не могу говорить. У меня посетитель. Я хотел бы встретиться с тобой. Если, конечно, ты не против.
- Отлично. Я буду рада встрече. Приходи как-нибудь вечерком. Через пару дней. Я буду дома. Придешь?
- Да, я приду послезавтра к восьми часам. Тебя это устраивает?
- Вполне.
- Как ты живешь-то? Еще не совсем испортилась?
- У меня все просто отлично. И говорю я это на полном серьезе.
- Слава Богу. Ну ладно тогда, до встречи.
- Счастливо!
Я повесила трубку и попыталась понять, что меня дернуло назначить свидание человеку, которому я на самом деле очень сильно мешаю.
Но сделанного не воротишь. И допущенных когда-то ошибок исправить, увы, не дано. Остается только делать определенные выводы, чтобы в будущем не повторять их снова.
Оглянувшись и убедившись, что порядок в квартире идеальный, я быстро собралась и поехала к Никите. В последнее время я очень боялась оставаться одна дома на ночь. Поэтому и спешила с таким энтузиазмом к нему - человеку, который по неизвестно каким причинам, ценил меня.
Странно, почему раньше мир казался мне огромным и необычным, наполненным невероятными событиями и сюрпризами. Почему так хотелось верить, что обязательно настанет срок, и все земное останется в стороне и станет не столь важным, а жизнь превратится в добрую и светлую сказку. Почему, несмотря на какие-то проблемы, непонимание, неудачи, неустанно хотелось верить в лучшее. Откуда бралась эта неограниченная защита от всех бед?
Какой же все-таки невероятной силой наполнено человеческое детство – самое трудное, но одновременно с этим, самое прекрасное состояние души, - беззаботность и ощущение могущества.
В детстве многим казалось, что они могут все. Мне постоянно говорили, что у меня еще впереди целая жизнь, что я обязательно всего добьюсь, если только не буду лениться. Я не верила в это. Не могла верить, потому что с самого раннего возраста сердцем чувствовала чужую боль. Я видела чужую жизнь глазами логики и истины. Может быть, это и плохо, что я была пессимистом, но потом это состояние прошло.
Я просто сама убедилась на своем личном опыте, что нужно обязательно во что-то верить, иначе тоска может уничтожить душу полностью. Надо верить, надо создавать какие-то малореальные образы и картины, чтобы всегда было к чему стремиться. Чтобы не осознавать в двадцать или тридцать, или в сорок лет, что жизнь закончилась, что все цели достигнуты или же не достигнуты вообще, что больше в жизни ничего не будет. А осталось только доживать свой век, ни к чему не стремясь и ни о чем не мечтая.
Конечно и бесспорно, что взрослая занятая жизнь полностью отвлекает нас от разного рода мыслей, поисков новых стремлений. Мы привыкаем к однообразию, понимая где-то в глубине души, что оно не устраивает нас, как смысл жизни, но ничего не пытаемся менять. А почему?
Почему не может человек в сорок лет, взглянув на свою жизнь и осознав, что она не та, о которой он всегда мечтал, просто взять все, бросить и начать заново. Почему так катастрофически боится того, что новая жизнь тоже не удастся? Почему все чаще и чаще начинает задумываться над тем, как быстро пронеслась жизнь, толком и не подарив настоящего счастья?
А жизнь действительно скоротечна. Для Вселенной человеческая жизнь – это всего лишь миг, малозаметный и неважный. А мы цепляемся за этот миг, как за необыкновенное чудо и сразу же привыкаем к нему. И перестаем, в конце концов, ценить. А когда лежим при смерти, начинаем ругать и жалеть, начинаем учить будущее поколение правильно жить, начинаем убеждать их в том, во что сами никогда не верили. Всегда хочется сделать жизнь идеальной. В глубине души каждый человек представляет счастье какой-то маленькой картинкой – отрывком из существования, который наполнен светом, добром и любовью.
А жизнь хрупка. Чуть что, и сразу человек ломается. Оступился, - и несчастный случай. Заболел, - и предсмертное состояние. Осознал, - и вообще тяжело что-то продолжать. Вера теряется и иссякает, мечты нет, идеалов нет, счастье давно понимается, как нереальность. Для чего же тогда вообще жить?!
В чем смысл жизни, в которой нет никаких радостей? Но привычка – есть привычка. Нам не хочется умирать. И мы начинаем создавать себе радости из пустоты. Из ничего. И начинаем верить в то, что смысл всей жизни – в достижении этих радостей. А радости бывают разными: и светлыми, и низкими, и пошлыми, а для кого-то просто глупыми. Жить ради удовольствия – вот смысл жизни. Но ради какого удовольствия? В чем оно должно проявляться? С помощью чего оно может возникнуть? И кто застрахован от смерти? Что делать тогда, когда только-только осознаешь свой маленький смысл и учишься радоваться жизни, а эта самая жизнь вдруг навсегда прерывается.
На земле очень много вопросов, на которые невозможно ответить однозначно. Люди все разные. Сколько людей, - столько и мнений. И с этой истиной не сделаешь ничего. Абсолютно ничего.
А я продолжала свой путь, не зная, к чему все-таки приведет он меня. Но идти надо было. Чтобы потом не было обидно за бесцельно прожитое и потерянное навеки.
В конце концов, я доехала до квартиры Никиты и вдруг осознала, что меньше всего на свете сейчас я хочу его видеть. Но не возвращаться же было домой!
Он открыл мне дверь, молча обнял меня и поцеловал. И я невольно вспомнила себя, встречающую с работы мужа. Точно также – молча и нежно. Но я это делала лишь потому, что боялась как-то высказать свою нелюбовь. А Никита, видимо, делал это совсем по другим причинам.
- Чего такая грустная? – спросил он, когда я уже разделась, умылась и прошла на кухню.
Я ничего не ответила и даже не взглянула в его сторону.
- У тебя снова какие-то проблемы? Снова кого-то убила? – в его голосе, конечно, чувствовалась шутка, но мне было не до ее понимания. Я дернулась и очень тяжело посмотрела на Никиту.
- Не обижайся на меня, я же просто пошутил. И совсем не хотел тебя обидеть.
- Мне все равно, Никита, - откровенно сказала я. – Все равно, что ты скажешь, как пошутишь, что сделаешь. Мне абсолютно все равно. И я хочу, чтобы ты, наконец-то смог это понять. Чтобы ты перестал внушать себе какие-то глупости и нереальные вещи. Этим ты делаешь хуже прежде всего самому себе.
- Алина, может, это и глупо. Но я просто хочу верить, что когда-то ты сможешь меня полюбить.
Я с иронией посмотрела на него.
- Глупый ты! Мне стыдно за тебя, честное слово. Взрослый человек, а гонишь такой маразм. Самому-то не смешно?
Никита отрицательно помотал головой.
- А жаль! Искренне жаль! Было бы намного лучше, если бы как раз сейчас ты действительно шутил. Я уже тебе говорила. Не жди от меня ничего. И вообще…
Я неожиданно замолчала.
- Что вообще? – переспросил Никита, словно предчувствуя что-то печальное.
- Я хотела сказать тебе, что больше у меня нет нужды снимать квартиру. Я возвращаюсь к себе. Вот тебе за эти дни, - я протянула деньги. – Если мало, так и скажи. Я добавлю. Сегодня я ночую у тебя последнюю ночь. И позволь спать одной. А то я уже не помню, когда в последний раз ночевала одна.
Никита долго молчал, боясь, наверное, меня разозлить. Я уже была наготове в любую секунду разораться и устроить истерику.
- Скажи мне только одно, Алина. Почему? Чем я обидел тебя? Что я сделал не так? Что сказал? Скажи сразу, чтобы я не мучился остаток жизни, чувствуя за собой какую-то вину. Да, мы странно и нелепо познакомились. Да, вначале у меня был интерес только к деньгам, но потом ведь все изменилось. Я же сразу понял, что ты для меня очень многое стала значить, что никогда так просто в один миг не исчезнешь из моей жизни. Я полюбил тебя, Алина. Может быть, не совсем бескорыстной и чистой любовью, но все-таки полюбил. Во второй раз в жизни.
Я усмехнулась.
- Пойми, Никита. Человек по-настоящему любит лишь раз. Он может влюбляться, видя в любимом какой-то идеал, создавая его сам или чем-то дополняя. Но в конечном итоге он понимает, что вся его любовь была просто выдумкой. И он влюбляется в другого. И так может длиться очень долго, пока, в конце концов, он не полюбит по-настоящему. А некоторые так и не успевают отыскать свою истинную любовь, свою половину. Так что не надо, Никита, я все равно не поверю тебе. И никак ты не сможешь мне доказать. Потому что ты сам сомневаешься. Ты сам хочешь что-то во мне изменить, чтобы ты еще больше любил меня. Ведь хочешь что-то изменить?
Никита кивнул.
- А в настоящей любви человек принимается таким, какой он есть, со всеми его недостатками, и в душе, и во внешности, и в привычках. И ничего не хочется исправлять, разве только то, что может облегчить жизнь любимого человека. Разве только то, что ему самому может помочь. И нет никакой корысти. Хочется просто делать человека счастливым. Хочется творить добро, чтобы ему всегда было хорошо. И совсем не важно, будет ли хорошо обоим, главное – чтобы он улыбался.
Я начинала плакать. От нереальности такой любви. От того, что я никогда так не любила, что только мечтала о том, что это счастье когда-нибудь придет.
- И тогда сам любящий, - продолжала я, – видя любимого счастливым, будет тоже невероятно счастлив. И в этом и есть человеческая сила. В этом и есть истинный смысл жизни. И ты, ты смеешь говорить мне о какой-то там любви, приземленной и эгоистичной! Да я вообще тебя слушать не желаю! И не нужен ты мне. Я сразу это сказала. И… и забери свое кольцо.
Я сняла кольцо и бросила его на стол.
- Мне не нужен подарок человека, который делает его ради одной цели – овладеть кем-то…
Никита смотрел мне в глаза и, наверное, все еще надеялся, что вот сейчас я улыбнусь, рассмеюсь, доказывая этим, что все говорила в шутку. Но я плакала. Молча, глядя мимо него, сильно ненавидя весь мир. И я знала, что нет сейчас силы, способной успокоить меня, развеселить и осчастливить.
- Ты абсолютно ничего не значишь для меня, Никита. Ты просто один из моих многочисленных любовников, кстати, не самый лучший.
Никита медленно поднялся и стал подходить ко мне. В его глазах чувствовалась ярость. Я испугалась и стала от него отходить.
- Я просто хочу, чтобы ты знал все до конца. Мне не нужны были ни слова любви, ни твоя нежность. Мне было хорошо с тобой только один раз, - когда ты делал вид, что насилуешь меня. Во все остальное время – я просто притворялась.
Никита все продолжал подходить ко мне и, в итоге, прижал меня к стенке.
- И мне плевать, Никита, что ты сделаешь сейчас. Как плевать на тебя самого. Я ненавижу тебя, как всех кобелей, которых я удовлетворяла.
Никита, наконец, пересилил себя и врезал мне пощечину.
- Спокойной ночи, - неожиданно спокойно сказал он и повернулся.
- Придурок! Идиот! Ненавижу тебя, ненавижу…
Я разрыдалась, сползая по стене, веря, что Никита сейчас вернется и начнет извиняться и успокаивать меня. Но он удалился в свою комнату и закрыл за собой дверь.
А я долго сидела без движения, чувствуя как увеличивается ненависть в моей душе, как возрастает желание мстить, ломать чужие жизни, уничтожать тех, кого я презираю. И просто играть чужой жизнью.
Потом я успокоилась, повалилась на диван и заснула, уставшая от душевного переутомления.
26
Утром я проснулась с разбитой головой, которая напоминала о себе страшной болью в висках. Я была одна в квартире. И даже никакой записки я не нашла. Но мне, как это ни странно, действительно уже было все равно. Я перекусила, чего нашла в холодильнике, посидела перед экраном телевизора и поняла, что эти никчемные занятия только усугубляют боль и тоску. Но, странно, казалось, что к этой боли я тоже быстро привыкла, и она меня тоже переставала волновать. А тоска не казалась уже смертельной и невыносимой, она была привычным состоянием моей души.
Мне было плевать на время, на то, что я нахожусь в чужом доме, хозяин которого, наверное, со вчерашнего дня просто ненавидит меня. Но я знала, что вечером меня здесь уже не будет, что больше не попадусь на глаза Никите и никак не потревожу его. Мне не было жаль его. И не только потому, что я не верила в его слова и в его чувства, а еще потому, что он доказал свою ложь одним единственным действием: ударив меня, он не стал извиняться. Значит, любви в его сердце не было. И – слава Богу. Одной проблемой стало меньше. И мне было радостно, когда я осознавала, что есть еще один человек, который круто меня презирает.
Мне хотелось, чтобы у меня появилось как можно больше врагов, желающих мне неудач или, еще лучше, - смерти. Не знаю, откуда во мне возникли эти отголоски душевного мазохизма, видимо вид чужой боли и крови так подействовал на мое сознание.
Я знала, что должен принести мне грядущий день. Знала исход дела, которое я запланировала. Я не сомневалась и не пыталась одуматься или отговорить себя. Хотя вначале была уверена, что передумаю. И я радовалась тому, что сила моей воли крепнет с каждым днем, что душа остывает, что я становлюсь холодной и безразличной, готовой абсолютно на все ради того, чтобы доставить себе удовольствие, чтобы удовлетворить какие-то свои потаенные желания.
Мне показалось, что я от рождения была человеком, способным на хладнокровное убийство, что я всегда думала об этом, незаметно готовилась переступить эту черту. И, переступив ее, почувствовала невероятную силу и свободу, освежающую и вдохновляющую на дальнейшее действие.
Мне не было стыдно. Мне не было грустно и тяжело, скорее наоборот, мне становилось легче, когда я думала о том, что сегодня смогу покончить с главным своим врагом. И ненависть моя возрастала. И я уже с нетерпением ждала вечера. И поехала я к своей работе раньше времени, в принципе, зная, что буду томиться в ожидании выхода моей жертвы, но все-таки ведь дождусь я его! И это было самым главным.
Время ожидания тянулось мучительно долго. Я немного нервничала, но не из-за того, что боялась что-то делать, а из-за того, что Олег долго не выходил, а мог бы и вообще не выйти, мог бы легко обмануть меня, подозревая что-то или просто из-за нехватки времени и большого объема работы.
Было уже начало седьмого. Я ходила недалеко от выхода, не привлекая на себя никакого внимания. Так, просто прогуливается какой-то человек. Что может быть в этом подозрительного?
Мимо меня проезжали машины с другими сотрудниками нашей фирмы, которых я по каким-то причинам еще помнила в лицо. Слава Богу, что они меня не помнили, да и не знали. Увы, обычная машинистка никак не ценилась на нашей работе. От этой мысли меня еще больше затрясло. И это уже от злости. Я бродила по улице и слегка улыбалась, на удивление молчала, запрещая разговаривать себе сама с собой. И правильно запрещала. Неожиданно я услышала голос Олега.
- Заждалась, детка? А я уж подумал, вот не дождешься ты меня, обидишься и убежишь. Как бы я тебя потом искал?
Олег потрепал меня по щеке.
- Ладно, пошли к машине. Рассказывай, как дела.
- Ничего хорошего, - ответила я, объясняя тем самым свое нервное состояние. – Поссорилась вчера с мужем. Злая… Но одна надежда, что ты мне улучшишь настроение. Хотя бы в физическом плане.
- Обязательно, детка. Я сам измучился за этот день. Садись. Говори, куда ехать.
Я назвала адрес бывшей моей подруги, и мы поехали.
Главной задачей для меня было разговорить и отвлечь Олега.
- Как у тебя настроение? – мягко спросила я.
- Вообще – хреново, но для тебя могу постараться, чтобы настроение мое было лучше, чем есть. Постараться для тебя?
- Конечно постарайся, милый мой. Я так хочу, чтобы ты улыбался.
Я опустила ладонь на его колено.
- Знаешь, в это, наверное, трудно поверить, но я весь день думала только о тебе. Ждала нашей встречи с таким нетерпением.
Мне было очень легко говорить, потому что это было правдой.
- Я не могла найти себе занятие, мучилась и страдала.
Олег посмеивался, глядя на дорогу.
- А ты зря, между прочим, смеешься. Смотри, разозлишь меня, замучаю я тебя…
Я медленно подняла ладонь повыше, расстегнула брюки и просунула руку внутрь. Олег слегка дернулся.
- Ты чего это делаешь, а?
- А что такого? – лукаво спросила я. - Тебе не нравится?
- В том-то и дело, что нравится. Но, может, потерпим, когда приедем. И там предадимся слиянию?
- Одно другому не мешает, милый.
Я продолжала заводить Олега, на что, кстати, и не нужно было прикладывать особых усилий, и поглядывала на выражение его лица.
А Олегу явно становилось жарко. Глаза увлажнились, тело расслабилось, и ему было трудно вести машину.
- Алина, мы так попадем в аварию. Или ты этого и добиваешься?
- Нет, что ты.
Я резко остановилась и вынула руку. Это явно Олега сильно расстроило.
- Но не надо же воспринимать все так буквально, Алина. Зачем было прерываться?
- Чтобы ты не подумал, что втягиваю тебя в аварию. Мне, если честно, как-то и самой еще хотелось бы пожить.
- Алина, зачем ты возбуждаешь меня раньше времени?
- Не терпится доставить тебе удовольствие.
Олег самодовольно усмехнулся.
- Довольно мило с твоей стороны. Тогда – продолжай.
Я взяла его так неожиданно и резко, что Олег непроизвольно застонал.
- Однако, - протянул он, тяжело дыша. – Это становится совсем интересным. Чувствую, что если мы начнем сейчас, то нам будет трудно это когда-нибудь закончить, - простонал Олег. – Ты так не считаешь?
- Я этого хочу, - страстно прошептала я, все сильнее стимулируя Олега.
Он уже подавался всем телом на мою руку, все менее уверенно держась за руль. Мы даже чуть не выехали на встречную полосу.
- Ну все, ты меня довела, - чуть испуганно, смеясь, воскликнул Олег. – Пеняй на себя, детка.
Олег резко повернул машину куда-то вправо, и я улыбнулась, радуясь тому, что так тонко и умело просчитала и продумала все его действия. Именно этого я и ждала.
Мы заехали в какие-то дворы, в самый угол дома, где совсем не было людей. И вообще, было тихо, как будто ночью. Олег остановил машину.
- Ну вот, так мы точно не попадем в аварию. Не хотелось бы мне помирать раньше времени. Детей жалко.
Меня чуть передернуло, и я заметно погрустнела.
- У тебя есть дети? – спросила я, тут же осознав, что рискую, задавая подобные вопросы.
- Да есть. Два сына. Первому – семнадцать, второму – шесть. А что тебя так заволновало мое семейное положение?
- Понимаешь, грустно протянула я. – Может, это и глупо. Я просто вспоминаю свою дочь, которая погибла… Хоть она и была не родной, но мы очень любили друг друга. А теперь я чувствую, как мне не хватает тепла родного ребенка…
- Ну, нашла о чем грустить. Заведешь ты себе ребенка еще сто раз, проблем-то. Раз, два, - и готово.
Я усмехнулась.
- Если бы это было так легко, я бы не грустила. И давно бы родила…
Олег посмотрел на меня как-то странно.
- Знаешь, скажу тебе по секрету… Лет десять назад у меня была одна любовница, которая родила мне дочку. Я не хотел, просто так получилось. И у меня были к ней очень теплые чувства. Я любил ее. Я помогал любовнице содержать ее, часто приезжал. Подарки дарил. И эта женщина… Она любила меня. Действительно любила. Бескорыстно. Она даже от денег отказывалась. Но потом, когда дочке было всего три года, она тяжело заболела, и врачи не смогли ничего сделать. На операцию ушла куча денег, и все впустую. Она умерла, а мать ее от горя покончила с собой. Представляешь! Я думал тогда, что сойду с ума. Но время шло, как-то все забылось, стерлось. А тут эта Танька… Так меня расстроила и разозлила. Ну, ты понимаешь?
Я кивнула, внимательно глядя в глаза Олега.
- Вот, разозлила она меня. Может, я и нечестно с ней поступил, хрен знает.
- Вряд ли она от тебя ждала, Олег.
- Вот и я тоже именно об этом думал. Знал я ее образ жизни. Наслышался. Потому так легко на все и согласилась. Не то, что ты. Ты тогда круто меня обломала. Не ожидал я от бабы такой выходки. Видно, воля у тебя сильная была. Одно непонятно, почему теперь ты явилась за прошлогодним снегом. Совсем мне это не ясно.
Я молчала, боясь ответить не так.
- Чего ты молчишь? Ведь у тебя есть какие-то планы, виды на меня. Не просто так ты пришла ко мне. И не для того, чтобы я вернул тебя на работу. Сердцем чую, что эта работенка тебе и даром не нужна, а, тем более, за потерю принципа.
- Знаешь, Олег. Мне жаль, что я вызываю в твоей душе какие-то сомнения. Конечно, поведение мое мало объяснимо. Просто сложились такие обстоятельства. Действительно, нужна работа. И на счет принципа ты прав. Я не хотела нарушать его. Но у меня появился жених, с которым я его нарушила. И после этого уже все равно: с кем, как и сколько. Уже не обидно, понимаешь? Поэтому я так легко все и делаю. Со спокойной совестью.
Я улыбнулась. Олег долго смотрел в мои глаза, пристально и пронизывающе, но я не сдалась. Он наклонился ко мне и стал меня целовать. А я в один миг забыла о возникшей внутри жалости, почувствовала новый прилив ненависти и отвращения, так необходимый мне в данной ситуации.
Я снова стала заводить Олега, и опустила его кресло, тем самым оказавшись сверху. Слегка приспустив его брюки, ни капли не возбуждаясь сама, я мучила его плоть, зная, что мне дорога каждая минута. Миг, - и я могу навсегда опоздать.
Олег лежал с закрытыми глазами и стонал. Он был в бездействии и, как мне показалось, вообще в отключке. Это мне и было нужно.
Быстро и незаметно, с огромной нечеловеческой силой, я резанула по его возбужденной плоти своим ножиком. Кажется, в первую секунду Олег ничего не понял, только дико и невероятно заорал. Он замер с неестественно выпученными глазами, глядящими на меня. Он даже не успел ничего сказать, даже не смог пошевелиться. А я, издевательски медленно поднесла лезвие ножа к его лицу и прошептала.
- Это тебе за испорченную жизнь.
Не ощущая себя, я стала с силой водить ножом по его лицу. Меня забавляли моментально возникающие кровавые полосы на перекошенном от ужаса и боли лице. Затем я перерезала его вены на кисти руки.
После этого провела лезвием по шее, чувствуя на своих руках, лице, одежде кровь, кровь, кровь.
Потом я дико заржала и долго не могла успокоиться. Я даже не знаю, сколько времени это все заняло. Но я очнулась. Увидела кровавый труп, и меня резко затошнило. Я пулей выскочила из машины и глубоко вдохнула воздух. Но и воздух тоже был пропитан запахом крови.
Я вернулась в машину, вытащила деньги из кошелька Олега, сунула их в карман брюк, не понимая смысла моих действий, взяла ключи от тачки. Затем я снова вылезла из машины, сняла с себя окровавленную одежду, оставаясь в легкой кофточке, но зато безупречно чистой и в брюках, которые, слава Богу, не успели слишком испачкаться. Сложила все это в полиэтиленовый пакет. Критично оглядев себя, я закрыла двери машины, ключи положила к деньгам и, оглянувшись по сторонам, быстро пошла туда, где должен был находится народ.
Я шла по улице, не видя и никого не касаясь. Где-то далеко прогремела сирена милицейской машины, которая неожиданно рассмешила меня.
- Ищите, ищите. Хрен найдете…, - чужим голосом произнесла я.
Наверное, спустя около получаса, я чуть замедлила ход, оглянулась, выкинула мешок в мусорный бак и пошла к дороге. Долго ловить машину мне не пришлось.
Остановила женщина, вежливо спросила, куда меня вести. Я сказала, заплатила ей, села в машину и облегченно закрыла глаза.
- С тобой что-то произошло? – поинтересовалась женщина.
- Нет. Просто я поссорилась с женихом. И он высадил меня посреди дороги. Вот и все, - сказала я первое, что пришло мне в голову.
- Сволочи все-таки эти мужики, - понимающе воскликнула женщина. – Плюнь на него. Не расстраивайся. Будет у тебя жених лучше.
- Нет, больше у меня никого не будет…
- А-а, не бери ты в голову! Ты молода, у тебя еще вся жизнь впереди. Я тебе серьезно говорю. Главное, - не отчаивайся и верь. И все будет. Встретишь хорошего парня, выйдешь за него замуж, родишь ребенка. Ты кого больше хочешь: мальчика или девочку?
- Девочку, - тихо пролепетала я.
- Родишь девчонку и поймешь, что жизнь только начинается. И будешь смеяться над сегодняшней историей. Все изменится. Особенно, если ты хорошая честная девушка. Хорошая ты?
Я широко улыбнулась, чувствуя накипающий взрыв хохота.
- Я вижу, что хорошая. Скромненько одетая, трезвая. Куришь?
Я помотала головой.
- Видишь, какая ты умница…
Она говорила что-то еще, но я не слушала ее лепет. Она привезла меня, пожелала удачи и уехала. А я еще двадцать минут шла к дому, потому что специально высадилась за две остановки до нужной.
Придя домой, я выпила полный чайник холодной воды, разделась и, наверное, полчаса без движения стояла под холодным душем. Очнувшись и осознав, что я дико замерзла, я расстелила свою постель и повалилась на кровать, заснув в одно мгновение.
Мне снилась ночь. Нереально яркая луна, на фоне которой я четко видела чей-то силуэт. А я была где-то далеко внизу, бессильной, маленькой и незаметной. Я со страхом задирала голову и вглядывалась в этот лунный свет, который холодил мое сердце. По телу бежали мурашки. Мне было страшно и неуютно под этим сиянием. Хотелось что-то крикнуть, но я заранее знала, что голоса у меня нет. Он пропал бесследно, как и все чувства, кроме зрения. Диск с темной фигурой по-прежнему стоял перед моим лицом. И я ничего не могла с этим поделать. Какое-то ощущение присутствия жизни снова вернулось ко мне, и по телу во второй раз прошла волна мурашек. Фигура колыхалась, словно от легкого прикосновения ветра. Мое сердце с бешеным грохотом колотило по вискам и ушам. Мне хотелось поскорее закрыть глаза, чтобы никогда больше не видеть этот омертвляющий лунный шар. Но и этого сделать я не смогла.
Какая-то неведомая внутренняя сила толкнула меня в бок, и я почувствовала, как нечто ползет по моей ноге, медленно поднимаясь, ошпаривая меня своим дыханием. И, когда это дышащее нечто подкралось к сердцу, из меня, наконец-то, вырвался страшный крик.
Я проснулась и, открыв глаза, сразу же увидела диск полной луны. Я дернулась и вскочила от ужаса, думая, что мой сон все еще продолжается. Я была вся мокрая – с ног до головы, хотя лежала совсем раздетая и не укрытая. Видимо, полнолуние, не занавешенное окно, да еще приоткрытая форточка, плохо повлияли на меня, заражая лунной болезнью. Я дрожала со страшной силой. Порывшись у себя в ящиках, я достала шприц, больно перетянула жгутом руку и всадила в дозу. Последнюю оставшуюся дозу…
27
Ничего, кроме бреда, я не запомнила. Очнулась я на кухне, на полу, в час дня. Ярко светило солнце и неуместно весело пели птицы, провожая ушедшее в пустоту лето.
Я поднялась, почувствовала страшную боль в голове, долго умывалась, лениво натягивала на себя одежду, насильно что-то пихала себе в рот, прожевывая непослушными зубами твердую и пресную пищу.
Потом я вышла во двор и опустилась на скамейку возле дома.
На площадке бегали и шумели дети, веселые и беззаботные. Три девчонки, лет по пять, строили что-то из довольно грязного песка, два пацана пытались поджечь какую-то картонку, но это у них почему-то не получалось. Паренек в модной кожанке толкал в бок мальчишку, на голову ниже его самого и что-то зловеще ему говорил, а тот, испуганно отходил в сторону, пытаясь хоть как-то защититься и противостоять напору.
Ко мне рядом на скамейку подсела какая-то незнакомая старушка. Оглядев меня, она недовольно произнесла.
- Молодежь… Войны вы не видели. Знали бы тогда, что такое настоящее горе. Смерть, голод, нищета.
Я равнодушно взглянула на нее.
- Смотришь? А я правду говорю. Привыкли, что за вас все решают и делают другие, зажрались, шмотки нацепили, сигареты в зубы, - и считаете себя самыми модными. А сами – пустое место. Но ничего, жизнь вас научит. Жизнь покажет. Жизнь полностью изменит.
Старушка неожиданно замолчала и задумалась.
- Вас так сильно обидели дети? – тихо спросила я. – Или внуки?
Старушка вздрогнула и ошарашено посмотрела на меня.
- Поверьте мне, не вся молодежь одинакова. У кого-то тоже погибают отцы и матери, мужья и дети. Кто-то тоже страдает из-за настоящего горя. Не все – сволочи и ублюдки… Нельзя всех ненавидеть только из-за того, что кто-то обидел. Или из-за того, что пришла старость, что впереди нет ничего, кроме смерти. Нельзя ненавидеть молодежь за то, что у них есть будущее и здоровье, а у вас уже нет. Здесь нет ничьей вины. Это жизнь.
Старушка посидела еще с минуту и молча удалилась. Я усмехнулась и почувствовала, что начинаю приходить в себя. Силы постепенно возвращались в мое тело, голова начинала соображать.
Я поднялась и тоже куда-то зашагала. Пришла к остановке, подъехал трамвай, я доехала метро и спустилась в него..
Я не знала, куда я еду, но чувствовала, как что-то ведет меня. На определенную станцию, в определенное место.
Я оказалась у дверей в церковь. Причем осознала это я не сразу. Я долго стояла молча перед высокими дверьми, задумавшись и отключившись от реальности. Мне становилось легче. И я пыталась прислушаться сама к себе, к своим ощущением. Что-то толкало меня вперед.
Я сделала шаг и вошла внутрь.
Не помню даже, когда я в последний раз ходила в церковь. Раньше меня сильно успокаивало это, прибавляла силы, вдохновляло. Может быть, даже отвечало на какие-то мои вопросы.
Сейчас же я не ощущала ничего, кроме глубокой печали, кроме тоски и понимания неминуемости наказания. Но все равно я купила свечку и подошла к своей любимой иконе.
Мне было трудно найти нужные слова, мне было стыдно поднять глаза, мне было больно и тяжело о чем-то просить. Я вспомнила об одном человеке, – о Владимире. О том самом. По моим щекам моментально покатились слезы. Я поняла, что еще минута, - и я разревусь чересчур сильно, мне нельзя было оставаться в этом помещении, исполненном святости, веры и любви.
Я поставила свечку, пожелав всему миру прощения и счастья, и ушла.
Впервые за последние дни я почувствовала, что безумно не хочу жить. Что мне стал противен каждый день, каждый мой шаг, не приносящий мне абсолютно ничего хорошего и полезного. Для чего я жила? Кому я смогла доставить какую-то радость, кого я смогла вдохновить на новый поступок, на новую идею? Кто, в конце концов, сможет вспомнить меня добрым словом?
Кто загрустит, когда случайно узнает, что больше на Земле нет и не будет меня? Кто случайно уронит слезу, когда в минуту душевной печали, что-то напомнит мое имя?
Я случайно забрела на какую-то совсем незнакомую улицу, странно малолюдную, удивительно красивую. Но, где-то недалеко от меня происходила непонятная возня, сопровождаемая несильным шумом. Я, как будто кто-то управлял мной, чуть ускорила шаг и пошла прямо к этой возне.
На обочине стояла довольно потертая "восьмерка", за рулем которой сидел парень лет двадцати. Рядом с ним находился такой же молодой паренек, который высовывался из машины и неприлично громко закатывался от смеха.
Возле машины суетились еще двое, пытавшиеся затащить к себе в машину молоденькую девочку. Она не кричала, видимо от страха. Она только слезно умоляла оставить ее в покое, не трогать, не затаскивать в машину и не пугать. А парни вовсю ржали, получая, наверное, огромное удовольствие от ощущения своей силы и чужого страха.
- Ну ты, давай, не робей! – больше весело, чем грубо, приказывал один из парней. – Мы не кусаемся, мы только играемся..
Этой фразой он вызвал очередной наплыв хохота.
Девчонка совсем разревелась и стала говорить уже полнейший бред, который только раззадоривал парней:
- Ну, что я вам сделала? Чего вы ко мне привязались? Ну, пожалуйста, оставьте меня. Я умоляю вас…
Она кинулась перед кем-то на колени. Я больше не могла терпеть такого глупого унижения.
- Ребята! – громко и четко крикнула я. – Чего, под суд захотели? Или просто кишка тонка на взрослых наезжать? Чего прикопались к малолетке?
Парни заткнулись и глянули в мою сторону.
- А тебя никто не спрашивает! Вали своей дорогой и не мешай людям радоваться!
- А ты очень смелый, да? – с вызовом спросила я у отвечающего.
- А чего, не заметно?
- Да в том-то и дело, что не очень. Слабоватенько! Не тянешь ты!
- Че-его?! – протянул он, медленно подваливая ко мне. – Это кто тут воняет?
Он вразвалочку подошел ко мне, осмотрел с ног до головы томным взглядом и крикнул своим, нагло улыбаясь.
- Пацаны, а телка-то ничего, подходящая. Может ее возьмем, а?
Я усмехнулась, и с улыбочкой на лице произнесла:
- Еще посмотрим, кто кого возьмет…
Парень улыбнулся.
- Ладно, чего тебе надо? – спросил он уже более спокойным тоном.
- Отвалите от девки, видите, она уже и так поломалась психически. На кой вам загубленная душа?
- А с какой стати мы должны отваливать?! Ты нам кто, судья да Бог, чтобы приказы отдавать?
- Слушай, скажу тебе прямо: не связывайтесь с несовершеннолетними. Они такое могут вытворить, потом всю жизнь расплачиваться придется.
- Вот эта, - сказал он, показывая на испуганную, но уже не плачущую девочку. – Эта ни хрена не сделает.
- И тем более! Вам даже нечего с нее взять. И кайфа никакого не получите. Так что просто советую: валите от нее подальше.
- И что нам за это будет?
Я с презрением посмотрела на парня.
- Как тебя зовут-то?
- Ну, Леша. А на кой тебе?
- На, Леша, и чтобы через минуту вашего духа здесь не было. Ясно?
Я протянула ему пачку денег. Он удивился, окинул взглядом деньги, усмехнулся и молча пошел к своим.
- Ладно, пацаны. Думаю, мы неплохо побесились. Теперь можно и погулять.
Он потряс в воздухе пачкой.
Действительно, буквально через минуту они уехали.
Девчонка в огромном смущении и в остатках недавнего отчаяния и страха, стояла в метре от меня, опустив голову и смешно хлюпая носом.
- Спасибо, что вы заступились за меня, - с трудом произнесла она.
- Да ладно, делов-то. Тебя как звать?
- Вера…
- Ну вот, такое классное и сильное имя, а воли и смелости ни на грош. Разве так можно?! Сколько тебе лет?
- Пятнадцать…
- Ой, совсем дитя. И любят эти дебилы к детям приставать. Сильно напугалась?
Вера кивнул, громко шмыгнув. Я поморщилась и протянула ей платок.
- На, успокойся. Приведи себя в порядок. А то со стороны у тебя вид избитой и изнасилованной.
- Но ведь если бы не вы, так все бы и произошло.
- Ошибаешься ты, детка! Они кайфовали от твоего страха, а не оттого, что хотели с тобой что-то сделать. С чего они вообще пристали?
- Я шла по дороге, вдруг эти двое вышли навстречу и попросили покурить. Я сказала, что не курю, а они предложили сесть с ними покататься. Ну, я испугалась и стала просить, чтобы они не обращали на меня внимания.
Я снова улыбнулась, поражаясь такой глубокой наивности.
- Глупая ты еще! Ничего бы они не сделали. Ну да ладно. Ты давай успокаивайся. Пойдем, посидим где-нибудь, поболтаем, угощу мороженым. Ты любишь мороженое?
Вера заметно повеселела и кивнула.
- Вот видишь, ты вполне нормальная девчонка, а ведешь себя… Слушай, вот ты не хотела с ними ехать. А меня ты не боишься? Мало ли, что я могу сделать с тобой…
Вера смутилась и пожала плечами.
- Ну ладно, не бери в голову. Пошли…
Мы долго просто бродили, ничего не говоря друг другу, пока я, наконец, не узнала район, в котором мы находились. Затем мы зашли в кафе. Я заказала огромную порцию мороженого Вере, и себе – вина, и мы сели за столик.
- Ну, рассказывай, как живешь, чего делаешь?
- А что вас интересует, - виновато спросила Вера.
- Меня интересует все, так или иначе связанное с тобой. Ты с кем живешь?
- С отцом… Мама умерла, когда мне было три года. Еще у меня есть старшая сестра – Люба, ей двадцать пять лет.
- Замужем?
- Да. У них дочка, моя племянница. Такая хорошенькая, просто прелесть!
- Видишь, как здорово! А кто научил тебя так всего бояться?
- Отец. Он запретил мне долго гулять, далеко уходить, с кем-то разговаривать и знакомиться. Но сегодня мы поссорились, и я ушла без разрешения. Вот, видимо, меня и наказали.
- Не говори ерунды! Ты почти взрослая девушка! Пятнадцать лет! Да я в этом возрасте чего уже ни вытворяла! Вспомнить стыдно. А ты что же, так и сидишь под отцовским крылышком, боясь на шаг отойти?
- Да нет, иногда, когда отец на работе, я гуляю по городу. Беру у подружки проездной и катаюсь. Я люблю быть одна.
- А почему одна? Почему без друзей и подруг?
- Не знаю, не люблю я частых встреч, знакомств.
- И на свидания не ходишь?
Вера помотала головой.
- А что же ты тогда вообще делаешь в жизни?
- Учусь, гуляю, читаю, что еще? Пишу иногда свои мысли.
- И у тебя нет парня?
- А зачем мне кто-то? Мне и одной нормально. Тем более, что я вообще однолюбка.
- Приехали, - удивилась я. – А это как понимать?
- Я люблю только одного человека. И больше мне никто не нужен.
- И давно?
- Почти год. Но я знаю, что так будет всегда.
- Это уже интересно. Расскажи мне, коротко и ясно, что произошло в твоей жизни.
- А что рассказывать? Встретила я одного человека. Полюбила, призналась ему. Он пообещал, что женится на мне через четыре года. Обещал ждать, писать и не забывать. А потом куда-то пропал. И о нем ничего не знаю. Но верю, что он любит меня, помнит. Но он просто очень сильно занят. Или он куда-то уехал. Но ведь он вернется. И мы будем вместе. Мы поженимся. И все будет просто замечательно, как в сказке. Я верю в это. Верю, что он не мог меня обмануть. Верю, что дождусь его.
Я внимательно посмотрела в глаза Веры.
- А что вы делали, пока были рядом?
- Разговаривали. Он рассказывал о своей жизни, о работе. Так здорово…
Голос Веры чуть дрогнул.
- Ну, ты только не раскисай! – подбодрила я. – Конечно, все будет отлично! По-другому и быть не может!
- Правда? – обрадовалась Вера. – Ой, вы первый человек, который смог меня понять. А все остальные говорят, что я наивная дура, что он обманул меня, что посмеялся. А я верю, что он не способен на такое…
Наш разговор немного прервался. Я с грустью смотрела на эту смешную девочку, а она скромно по ложечке ела мороженое и всячески пыталась скрыть свою боль и накопившиеся слезы.
- Ты очень любишь его?
Она кивнула.
- А ты смогла бы ему простить измену? Например, если бы он позвонил и прямо сказал, что женился на другой.
Вера на миг застыла, но все-таки ответила:
- Я простила бы все. Лишь бы знать, что у него все нормально. Я ведь даже не знаю, жив он или нет. Я вообще ничего о нем не знаю, кроме имени да профессии.
- И как его зовут? – поинтересовалась я.
- Валерий Иванович. А работает он директором какого-то магазина. Мебельного.
- В Питере?
Вера кивнула.
- Ясно, - задумчиво протянула я. – А вообще, скажу откровенно, не советую тебе на ком-то сильно зацикливаться. Все когда-нибудь проходит, отмирает и заканчивается. Не надо ставить крест на своей жизни. Все хорошее ждет тебя впереди. А пока это только лишь испытания.
- Я буду любить его всю свою жизнь. Что бы ни случилось. Сколько бы лет ни прошло. Я не забуду его, не изменю ему и никогда не прокляну.
- Знаешь, Вера… Ты, конечно, мне не поверишь. Но запомни этот день, запомни мои слова. И когда-нибудь ты вспомнишь их и поймешь, что я была права. Наступит день, определенный час, когда ты будешь одна, - одинокая и усталая от жизни, ничего уже не ожидающая. Просто очередной раз соприкоснуться стрелки часов. И в тебе что-то перевернется. В один миг. И все старое покажется глупым. Ты поймешь, что ошибалась, что будущее все-таки есть, и оно обязательно будет прекрасным. Ты это осознаешь и улыбнешься самой себе. Улыбнешься кому-то. И полюбишь. И почувствуешь огромную силу, безумное желание жить, что-то творить, кому-то приносить радость. Ты захочешь сделать кого-то счастливым. И у тебя это получится. Может быть, конечно, придется немного помучиться, в чем-то пересилить себя, изменить себе, но в конечном итоге будет такое счастье, что ты всю свою жизнь назовешь чудом. И тебе действительно будет послано это чудо, как спасение и награда за все твои ожидания, слезы, страдания и за твою любовь. Понимаешь меня?
- Я почему-то не верю в это. Вряд ли когда-нибудь что-то изменится.
- Ты просто зациклена. Ты сама себе внушила это. Но, не исключено, что так лучше. Поэтому я не отговариваю тебя ни от чего. Живи, как получается жить. Но только не вздумай ломать себя в трудную минуту. Знаешь, если станет так нестерпимо плохо, что тебе будет противно оставаться на этой планете, то задумайся о тех, кому ты нужна. Представь их в ту минуту, когда они узнают, что тебя нет. И ты все поймешь. В конце концов, подумай о том, какая любовь – огромная и бесконечная – сгинет с лица земли! И о ней никто не узнает. Разве это не грустно?
Вера молчала.
- Все будет хорошо! Верь мне. Эта жизнь – удивительная штука! Счастье приходит тогда, когда совсем уже не надеешься на него; оттуда, откуда не ждешь его. Но оно врывается в тело и душу, все там меняя, придавая силу и веру.
Я неожиданно замолчала, почувствовав, что вот-вот расплачусь. А это делать было просто нельзя.
- Так что все идет так, как надо. И не думай, раньше времени ничего плохого не случится, как бы ты ни пыталась. Судьба мгновенна. Когда-нибудь ты убедишься в этом… Ну что, понравилось мороженое?
Вера улыбнулась и кивнула.
- Хочешь еще? Нет? Небось, из-за скромности отказываешься? Ну да ладно. Пойдем погуляем еще немного. Мне почему-то очень приятно с тобой болтать.
Мы вышли из кафе и медленно поплелись по улице.
- А вы замужем? – спросила Вера.
- Нет. Раньше была замужем. А теперь одна.
- А почему?
- Муж погиб. А на нового у меня просто нет времени. Потом, на самом деле, достаточно просто видеть любимого человека. А кто он тебе: друг или муж, - перестает иметь какое-то значение. Главное, - что он с тобой.
- Да, с этим я согласна. Все остальное – простая формальность. Если муж и жена не любят друг друга, для них не имеет значения, что они женаты. Они забывают об этом.
- Это точно…, - согласилась я и слегка улыбнулась. – Я не знаю, насколько я права. Но я считаю, что при неудачном браке измена вполне вероятна. Да и незачем мучить не любящих друг друга людей неестественной верностью и притворной зависимостью. Но что-то мы на слишком заумную тему с тобой заговорили. Может, сменим пластинку?
- Пожалуйста, - согласилась Вера. – А детей у вас нет?
Я усмехнулась.
- Ну вот, называется поменяли тему. Детей у меня нет. Думаю, что вообще не будет. Я однажды потеряла ребенка, а с тех пор, несмотря на попытки, завести его так и не смогла.
- Как вы можете жить, не имея детей?!
- Живу как-то, - грустно сказала я.
- Ведь смысл жизни любой женщины именно в детях.
- Ты так думаешь? Наверное, но что поделаешь, коли не дано?! Приходится смиряться и искать какой-то другой смысл. Как я живу? Нормально живу. Хотя порою очень не хватает всего этого. Хочется заботиться о ком-то, кому-то помогать, давать советы, дарить свою любовь, доброту и понимание.
- Неужели у вас никого нет?
- Почему же нет? Есть, - соврала я. – У меня есть один замечательный друг. Он любит меня, я люблю его. У нас все просто отлично. Так что в этом отношении все прекрасно. Ну, нет детей, не вешаться же из-за этого… Слушай, у тебя часы есть. Не подскажешь время?
- Три часа двадцать минут. Вы торопитесь?
- Боюсь, что да. Ты не обижайся на меня. Хочешь, оставь свой телефон, я как-нибудь позвоню тебе. Понимаешь, у меня тут намечено небольшое дельце. Надо успеть до вечера. Дашь телефон?
- Да, конечно. Я буду ждать звонка. Мне очень приятно разговаривать с вами. Вы помогли мне…
- Кстати, все-таки, будь проще. А то тебе будет слишком тяжело принимать все несправедливости жизни. А жизнь – сложная штука. Надо иметь сильную волю, чтобы не сломаться. Ну что? Рада, что ты успокоилась и хоть немного развеселилась. Не зря прожит этот день.
- Ну, еще полдня впереди.
- Действительно, - согласилась я. - Рано я собираюсь завершать этот день. Мало ли, что еще может произойти сегодня! Вдруг неожиданно нагрянет счастье… Это же будет так здорово!!! Ну ладно. Удачи тебе, не грусти. И помни мои слова: все у тебя будет хорошо. Все еще впереди. Принимай жизнь такой, какая она есть. И не вздумай что-то придумывать нереальное. Придумывай всегда возможное и прекрасное. И все будет получаться! Главное – верить в это.
- Спасибо вам еще раз.
- Ну, все. Будь осторожнее. А если кто-то начнет приставать, то будь наглой, тогда у кого угодно пропадет желание издеваться, если ты сама кого-то обломаешь хотя бы одной фразой. Ну, счастливо!
Я улыбнулась и махнула рукой. А Вера подошла ко мне и чуть обняла меня.
- Спасибо за все, - шепнула она и, сильно смущаясь, чмокнула меня в щеку.
- Ну, зачем ты, глупенькая?! Не надо. Я не стою этого. Ты меня совсем не знаешь. На самом деле я – очень плохая тетя…
- Вы прекрасный человек! Сейчас таких редко можно встретить. Я знаю, что и у вас все будет хорошо. Во всяком случае, я так хочу.
- Слушай, мы же не на всю жизнь прощаемся! Я позвоню, поболтаем. Может, как-нибудь еще встретимся. Ну, все, пока.
Я чуть обняла ее за плечи и отошла.
Странно, на душе стало легко, хотя тоска все еще присутствовала. Видимо, конкретно с ней я ничего не могла поделать. Жаль, что у меня нет семьи, нет ребенка. Даже нет любимого. Скорее всего, нет…
Я еще немного бесцельно побродила по городу и вернулась домой. Непонятная идея сидела в моей голове. Я взяла телефон и набрала номер одного старого приятеля.
- Привет, Миша! Узнал?
- Алина? Ты что ли? Блин, сто лет не звонила! Куда ж ты пропала?
- Ой, не спрашивай. Все равно ничего не отвечу. Слушай, у меня к тебе дело. Поможешь, по старой памяти?
- Конечно! Выкладывай.
- Я знаю, что ты по-прежнему в ментуре. Прости за это слово, - привычка. Надо одного человечка найти. Как, связь с этим имеешь?
- Связь имею. Постараюсь найти. Давай данные.
- Данных мало. Имя да профессия. Но я тут подумала. В принципе, не так уж много мебельных магазинов в Питере. Надо бы их обзвонить. Сможешь?
- Вполне. Это срочно?
- Лучше сегодня. И еще заодно узнай адрес по телефону. Мне письмо писать, а адреса не знаю.
- Хорошо. Я записываю.
Я сказала все, что знаю. Мы быстро распрощались, Миша пообещал мне сразу же перезвонить, как только что-то узнает. А я, чтобы растянуть время, включила телек. Примерно часа через полтора раздался звонок.
Это был Миша.
- Алина, слушай, - сходу начал он. – Нам повезло. Информация есть. Короче, он действительно год назад работал в магазине на Невском. Прикинь, всего пятый номер, - и попал, куда надо. Но, как мне сказали, месяца три назад он обзавелся семьей и укатил. Похоже, в Германию. Так что на этом, увы все. Адрес я тоже узнал. Извини, но это все, что я мог.
- Уже хорошо. Ты здорово помог мне. Не знаю, как и благодарить.
- Ой, да ладно тебе. Как живешь-то?
- Скажу честно. Тебе, как старому другу, единственному скажу. Все хреного. Качусь я на фиг. Наверное, скоро закончусь. Но ты не бери в голову. Спасибо, что помог.
- Может, я могу тебе еще как-нибудь помочь?
- Лучше не надо. А то из этого ничего хорошего все равно не выйдет. Так что не скучай! Еще раз спасибо.
- Не за что. Ну, если что, - звони. Всегда рад. Пока.
Он повесил трубку, а я долго еще слушала телефонные гудки, потом очнулась, посмеялась над собой, взяла лист бумаги и задумалась. Не любила я писать письма. Тем более, от чужого имени. Да еще в такой сложной ситуации. Но я решилась, потому что чувствовала, что это единственное светлое, что я могу еще сделать в этом мире. Это единственное, что засчитается мне, как хороший поступок.
"Здравствуй, Вера.
Не знаю, помнишь ли ты еще о моем существовании. Может быть, чему я буду беспредельно рад, ты меня сразу забыла. Почему я так долго молчал? Скажу тебе все прямо, не скрывая. Я не был с тобой по-настоящему искренен. Я и сейчас пишу тебе не по своей воле. Просто меня убедили сделать это. Мало ли, как повернулась твоя судьба после нашей встречи и наших разговоров. Ты прости меня. Я играл, я шутил с тобой. В сущности, я не хотел обманывать тебя. Как-то само получилось. Да еще я понадеялся, что ты сама была не слишком серьезной.
Я женился. Мы любим друг друга. Моя жена как раз и приказала мне написать тебе. Ей почему-то кажется, что ты еще помнишь меня, что ждешь и сходишь с ума. И все же я верю, что это не так. Не нужен я тебе. Со своими причудами, болезнями, со своим эгоизмом. Да и ты не сможешь мне дать того, что мне нужно. Ты слишком чиста для этого. И слишком наивна. Ведь ты совсем ребенок.
Ты, я верю, поймешь меня. И, если нужно, - простишь. Ты ведь хорошая девчонка! Все у тебя будет хорошо. Да и сейчас у тебя, наверняка, все хорошо.
Что еще написать тебе? Больше нечего. О себе – не хочу говорить. Ни к чему тебе это. Наверное, на этом – все. Забудь меня, если еще не забыла. Прости меня, если ты страдала. Можешь меня считать дураком. Но знай, возможно, что я просто тебя не стою. И очень скоро найдется тот, кто оценит тебя по-настоящему. Кто полюбит тебя, кто сделает тебя счастливым. Прости, но это буду не я. Так что не грусти. И не унывай. Пока! Прости и за это письмо. Валерий".
Я несколько раз перечитала письмо и пришла к выводу, что оно вполне правдоподобно. Я пошла на почту, чтобы отправить его Вере. Мне казалось, что узнав истину, она сможет успокоиться. Сможет действительно забыть о существовании подонка, который ее обманул и обидел.
Ненавижу я таких людей, которые не имея конкретных целей, чисто из вредности, делают другим гадости. Хотя, может быть, он вовсе и не собирался ломать жизнь девчонки. Может, наоборот, хотел, как лучше, да не рассчитал, что четырнадцатилетний ребенок не умеет понимать все тонкости жизни. Может, и не стоит винить его. Мало ли что.
Может, эта девочка сама в чем-то виновата, что-то придумала, преувеличила. И, в конце концов, зациклилась на этом. Верю, что все образуется.
Верю, что это письмо, написанное мною от чужого имени почти незнакомому человеку, принесет свою пользу. Хоть как-то облегчит жизнь Веры, хоть чуть-чуть откроет ей глаза. Нельзя жить мечтой и нереальной надеждой. Так можно сойти с ума. Тем более, что наша жизнь – очень коварная штука. За любым углом кого угодно могут преследовать неудачи и несчастья.
Возможно, я избавила одного человека от лишних страданий.
Странно то, что я и мысли не хотела допускать о том, что могу повредить Вере, сломать ее окончательно, расстроить ее до безумия, довести до самоубийства. Я верила, что она воспримет все правильно, как воспринимают подобные вещи взрослые люди, за спинами которых находится огромный многолетний опыт. Я верила, что помогаю. И от этой мысли мне становилось легко на душе.
Было приятно просто кому-то помочь. Хоть как-то…
28
Совсем неожиданно я вспомнила, что ко мне должен прийти Андрей. Я и забыла о нем, хотя разговаривала с ним совсем недавно. Я даже вскочила от этой мысли, осознав, что уже девятый час, что он может прийти с минуты на минуту. Жаль, что у меня ничего не подготовлено к нашей встрече, да и вообще, если говорить откровенно, не больно-то мне и хотелось его видеть. Как-то и без него хреного. Хотя не исключено, что именно Андрей и улучшит мое настроение. Он же все-таки психиатр. Следовательно, имеет дар понимать чужие проблемы. Правда, не было особенного желания чем-то делиться с ним. Вообще, как я ни пыталась, так и не смогла понять, зачем позвала его.
Как будто логическим завершением всех моих мыслей, раздался звонок в дверь. Я только-только успела переодеться. Нацепив на свое лицо довольно милую улыбку, я помчалась открывать дверь. Кстати, успела обругать себя, что открываю дверь, даже не посмотрев, кто пришел. Наглею, однако…
Но это, слава Богу, был все-таки именно Андрей.
- Привет, - произнес он так тихо, что я только по губам сумела прочитать его слово.
- Здорово! – в свою очередь весело воскликнула я. – Сто лет не виделись! Чего такой кислый?
Андрей стоял на пороге, опустив голову, переминаясь с ноги на ногу и явно не решаясь войти.
- Ну, что, так и будешь стоять на пороге? Может, пройдешь? Если, конечно, у тебя есть такое желание.
Он еле заметно пожал плечами и вошел в коридор.
- У тебя все в порядке? – заботливо поинтересовалась я.
Андрей кивнул. Мне надоело терпеть его несмелость, и я начала стаскивать с него куртку.
- Не надо, я сам, - коротко сказал он, моментально разделся и сделал шаг в комнату.
- Вот так бы сразу, - заметила я. – Чай, кофе?
- Ничего не надо, Алина… Я пришел просто увидеть тебя и поговорить с тобой. Надеюсь, что ты меня долго задерживать не будешь. Сама понимаешь, меня ждут дома. Ты прости меня, что я пришел, - неожиданно заключил он и с грустью посмотрел в мои глаза.
Я не знала, что говорить, поэтому просто усадила его на диван и села напротив.
- Ну, тогда просто расскажи мне, Андрей, как ты жил все это время без меня?
- Как жил? Не знаю. Поначалу скучал. Потом понял, что сильно рискую. Я еле-еле тогда отделался от расспросов жены. Пришлось много врать. Понял, что нужно успокоиться и забыть о тебе.
- Ну, и как, удалось забыть?
- Как тебе сказать, Алина. Я думал, что да. Но порою воспоминания о тебе сами лезли в мою голову, и я ничего не мог с этим поделать. Понимал, что это все глупо, что надо успокоиться. Все понимал. Странно, что вообще решился снова прийти в твой дом.
- Просто это я сама тебе позвонила. Если бы не это, ты бы и не вспомнил, где я живу.
- Зря ты так говоришь. Хотя, наверное, все правильно. Кем я был для тебя?! Никем. Очередной игрушкой. А знаешь, хочешь верь, хочешь – нет, но я любил тебя. Действительно любил.
Андрей замолк и отвернулся. А я смотрела на его лицо и не узнавала.
- Ты очень сильно изменился, Андрей.
- Ты тоже. Но боюсь, я догадываюсь, что с тобой произошло. Просто все признаки налицо.
- Признаки чего? – чуть раздраженно спросила я.
Но Андрей почувствовал эту раздраженность.
- Все, молчу. Знаю, что ты очень не любишь, когда вмешиваются в твою жизнь. Поэтому не стану совершать эту ошибку. Ты хочешь узнать, как я жил? Что ж, мне не трудно рассказать об этом. Более откровенно, чем я начал. Я думал о тебе постоянно. Я чувствовал, что мы бесконечно нуждаемся друг в друге. Но я знал и то, что не имею никакого права донимать тебя своими чувствами. Я молчал. Любил и молчал. Потом быстро привык к этому, стал уже гораздо меньше мучаться. И вдруг я неожиданно вспомнил о своей семье, о своих обязанностях. Тогда всю свою энергию, всю накопившуюся нежность и любовь я направил на людей, которые действительно нуждаются во мне. Знаешь, поначалу я ждал твоего звонка. Я мечтал услышать твой голос, увидеть твои глаза. Но потом смирился со всем. И успокоился. И все встало на свои места. Я снова зажил нормальной жизнью, без переживаний, без тоски и обид. Посвящал время работе и семье и получал от этого массу удовольствия.
- И вдруг объявилась я, - произнесла я тихо и грустно.
- Понимаешь, я знал, что ты в конечном итоге снова мне позвонишь. Я придумывал слова, которые я скажу тебе в этом случае. Но время шло, а ты не звонила. И я совсем успокоился. И перестал ждать. Думал, что ты все сама осознала, что поняла свою ошибку и больше не захочешь ее повторять.
- Какую ошибку? – в моем голосе снова зазвучало небольшое раздражение.
- Алина, ты только не злись на меня. Прости по старой памяти. Так вот, я продолжу. Ты все-таки позвонила. Именно тогда, когда я совсем этого не ждал. Я даже не мог найти подходящих слов. Я испугался. И я действительно был не один. Очень не хотел, чтобы посетитель увидел на моем лице испуг. Хотя ладно, что сейчас об этом говорить. В любом случае, я – здесь. И никуда уже не деться от этого факта. Что ж. Не знаю, какую цель ты преследовала на самом деле, когда решила мне позвонить. Возможно, что действительно сделала это просто так, по своей глупости. Не обижайся только. Но этот твой поступок по-другому не назовешь. Ладно, я пришел. Я нарушил свой принцип. И что скрывать, я рад, что у меня появилась возможность снова увидеть тебя. Рад, что, не смотря ни на что, мы с тобою снова рядом. И думаю, что мы не пожалеем об этом. Расскажи теперь ты, как ты жила. Что делала? Мы на самом деле давно не виделись.
- Знаешь, может, это и глупо с моей стороны. Но, видимо, никуда мне от глупости уже не деться. Наверное, я расскажу тебе, как я жила. Но только коротко и ясно. Чтобы ты понял основную суть. Но хочу предупредить тебя, что, скорее всего, ты останешься разочарован во мне.
- Это я понял сразу, как только увидел тебя.
- А что, неужели я так пострашнела?
- Да нет, не в этом дело. Просто, пойми, я общался с разными людьми. И с наркоманами тоже. А ты, прости меня, имеешь вид настоящего наркомана.
Я усмехнулась.
- А чего ты смеешься? Ты думаешь, что это все так просто? Нет, не просто. Чего ты принимаешь?
Я, молча и нагло, оголила свои руки и показала исколотые вены.
- Что, не думал, что все так серьезно? Никуда мне уже не деться от этого. Завтра мне станет плохо. И я боюсь, что мне придется идти на что угодно, ради того, чтобы достать новую дозу. Потому что запас мой исчерпан.
Андрея чуть передернула. Он с ужасом смотрел в мои глаза.
- Как я жила? Знаешь, ты, наверное, не поверишь в то, что я сейчас тебе скажу. Да, я – наркоманка. Но это еще полбеды. Есть вещи и похуже.
Я замолкла и отошла к окну. Мне было просто больно о чем-то говорить. Мне хотелось забиться в какой-нибудь уголок, чтобы только меня никто не видел и не тревожил.
- Андрей… Я хочу предупредить тебя. Ты узнаешь страшную вещь. Поэтому я предлагаю уйти тебе, пока я еще молчу.
- Алина, тебе надо выговориться.
- Вот именно поэтому я и советую тебе уйти. Не хочу, чтобы на твои сильные плечи сваливался этот груз. Ты слишком добрый человек. Ты слишком все хорошо понимаешь. Мне самой страшно что-то говорить тебе. Ты сразу можешь все понять. Я скажу слово, а ты будешь знать наперед два. Я это чувствую. Вот и сейчас мне кажется, что ты давно абсолютно все обо мне знаешь. Возможно, что ты просто следил за мной. Или же кого-то специально нанимал. У меня ощущение, что нет на земле такой огромной тайны, о которой бы ты ничего не слышал.
- Алина, я не знаю ничего. Я только чувствую, что тебе очень плохо. Что тебе срочно нужна помощь. И я готов помочь тебе.
Я помотала головой и прислонилась лбом к стеклу. Наверное, я была слишком горячей, а стекло слишком холодным. Но я почувствовала какое-то облегчение от соприкосновения со стеклом.
Не знаю, сколько прошло времени. Я отключилась от реальности, стояла с закрытыми глазами и запрещала себе о чем-то думать. Мне было немного грустно, но спокойно. Поэтому я вздрогнула, когда совсем рядом с собой услышала голос Андрея.
- Алина, что с тобой?
Он подошел ко мне, пытаясь заглянуть в мои глаза. Но я не открывала их. Мне было страшно снова вокруг себя увидеть жизнь. Она напомнила бы мне обо всем, что со мною происходило. А я боялась любого напоминания.
- Алина, не мучайся так. Скажи мне все, что в тебе накипело. Я смогу понять.
- Нет, Андрей… Этого никто никогда не сможет понять. Этому нет прощения, объяснения и понимания. Неужели ты не устал от выслушивания чужих проблем, чужих переживаний?! Неужели тебе мало своих?!
- Это моя работа. Я люблю эту работу.
- А ты никогда не боялся, что люди, рассказывающие тебе о своих заботах, могут пожалеть о том, что поделились с тобой. Не думал, что им в конечном итоге может стать гораздо хуже?
Андрей пожал плечами.
- Не знаю, не попадались мне такие люди.
- Андрюша, милый, - неожиданно ласково сказала я. - Родной мой, мне очень страшно. Пойми. Я способна на глупые, бессмысленные, а, не исключено, что и на страшные поступки. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал. Я последний раз предлагаю тебе уйти и плюнуть на меня. Я не стою твоего внимания.
- А я снова отвечаю, что не оставлю тебя одну, когда ты нуждаешься в понимании.
- Андрюша…
Я повернулась к нему и с силой обняла его. Видимо, этого он ожидал меньше всего с моей стороны.
- Алиночка… Я люблю тебя, - прошептал он, явно понимая, что делает огромную глупость.
Я качала головой, все еще пытаясь остановить себя, успокоиться. Но у меня ничего не получалось. Я чувствовала отчаяние. И только одно меня могло сейчас спасти – нежность человека, которому я не безразлична.
- Андрей… Поцелуй меня. Мне необходимо это. Ты нужен мне. Я хочу быть с тобой.
Я перечисляла эти банальные и истертые фразы, понимая, что за меня говорит кто-то другой. Что настоящее "я" давно потеряло свою власть над моим телом и разумом.
А Андрей не шевелился. Он с каким-то тягостным видом уставшего человека смотрел на меня и, наверное, все еще надеялся заметить во мне хоть какие-то осколки прежнего "я". Но его давно уже не стало.
Я не могла больше терпеть. Я начинала уже чувствовать томление и легкую боль во всем теле. Боль, к которой я привыкала безумно быстро. Я все сильнее прижималась к Андрею, подсознательно желая забрать у него хоть немного энергии, чтобы не упасть и не умереть. Его тело горело, а сердце билось с таким грохотом, что мне самой становилось страшно. Не обращая внимания на отказ, я прижалась к губам Андрея и моментально почувствовала облегчение. Я улыбнулась и расслабилась, повиснув на плечах сильного мужчины.
- Андрюша, мне так необходима твоя нежность…
Его губы чуть дрожали.
- Алина, любимая, если между нами снова что-то будет, я уже никогда не смогу жить нормально. Пойми это.
- Я же просила уйти тебя. Зачем же ты отказался, если сам все понимаешь?
Андрей пожал плечами. На миг замер, а потом обнял меня сильнее и сам стал целовать меня. Сам…
Затем произошло все то, за что мы ругали себя еще после первого раза. Но произошло все так быстро, нелепо и наигранно, что никто из нас не почувствовал ни облегчения, ни успокоения, ни даже какого-то удовлетворения. Скорее наоборот, все наши накопившиеся чувства, какими бы они ни были, только усугубились и усилились, заставляя мучиться еще сильнее.
Мы лежали на не разостланном диване, вцепившись друг в друга руками, молча стиснув зубы от томления и непонятной тоски. Во всяком случае, такое чувство сидело во мне, и казалось, что оно было взаимным.
Я боялась сделать какое-то резкое движение. Боялась что-то сказать.
- Что происходит? – нарушая тишину, спросил Андрей.
Я ничего не стала отвечать. Вопрос казался бессмысленным и глупым.
- Что с нами происходит? – переспросил Андрей и поднялся. – Мы оба просто сходим с ума. Разве так можно?!
- Чего ты добиваешься, Андрей, задавая мне подобные вопросы?
- Я просто пытаюсь понять истину. Кто ты на самом деле? Что находится у тебя внутри? Я впервые встречаю человека, который так непостоянен и непредсказуем в своих действиях и словах. Я абсолютно не понимаю тебя.
- Вот видишь, - грустно заметила я. – Ты уже сейчас не понимаешь меня, хотя я еще ничего не сказала. Зачем же тогда вообще что-то усложнять? Я не держу тебя. Можешь идти домой, к своей дорогой жене. Можешь снова смотреть в ее глаза и нагло врать, что ты ей верен, что ты ее любишь, что ты без нее не можешь жить.
- Зачем ты мне это говоришь? Что я сделал тебе?
- Ничего, - сухо сказала я. – Просто я схожу с ума. Просто во мне сидит какой-то зверь, который совершает за меня нелепые поступки и заставляет говорить обидные и несправедливые вещи.
- Этот зверь называется – болезнь. Наркомания. Но я знаю, что тебя еще можно спасти. Главное, чтобы ты сумела найти в себе силы и терпение, чтобы ты воспитала свою волю.
- Андрей! – вскрикнула я. – Пойми ты. Это не самое страшное!
- А что же тогда самое страшное? Я пытаюсь разобраться, но ты или молчишь, или же говоришь непонятный бред.
- Я переступила через самую трудную и самую страшную черту. Человек, переступивший через нее, больше никогда не сможет нормально жить. Ему никогда не будет прощения. Он ничем не сможет искупить свою вину. Потому что он совершил самый страшный человеческий грех. И единственное, что может его ожидать после этого, - смерть. То самое состояние. Одиночество, холод и боль. И никого рядом. Лишь невинные души тех, кого он убил. Ни за что.
Я замолчала, понимая весь ужас, совершенный мною.
- Да, Андрей. Ты можешь не верить мне. Я убила человека. И не случайно. И даже не одного. Я убила холодно и рассудительно, подготавливаясь к этому преступлению заранее.
Андрей молчал. А я знала, что в его глазах горит ужас. Что он сейчас больше всего хочет вернуться на пять минут назад, чтобы никогда не слышать всех сказанных мною слов.
Эти минуты молчания были для меня самыми тягостными и бесконечными. Внутри все разрывалось от боли и тоски.
- Андрей, не молчи! – вскрикнула я. – Самое страшное сейчас для меня это твое молчание. Скажи хотя бы слово. Скажи все, что ты думаешь. Уничтожь меня своим презрением, но только, я умоляю тебя, не молчи…
- Я боюсь что-то тебе говорить, - ответил Андрей и стал медленно натягивать на себя рубашку.
- Ты собираешься вот так просто встать и уйти?
- Я думаю, что это лучший способ. Ты останешься одна, придешь в себя, успокоишься. А завтра позвонишь мне. И мы обо всем поговорим. Сейчас ты слишком возбуждена.
- Если я сейчас останусь одна, я что-нибудь сотворю с собой. И в моем самоубийстве будешь виновен ты.
- Алина… Не надо говорить глупостей, я прошу тебя. Будь умнее и сильнее.
- Ты – предатель! – закричала я и тоже стала судорожно одеваться. – Ты пришел не для того, чтобы помочь мне. Ты пришел только, чтобы удовлетворить какие-то свои потаенные желания. Ты готов был на все. На обман, измену, лишь бы только получить то, чего ты хотел, в сущности, тебе абсолютно наплевать на то, что у меня внутри, на мои проблемы, на все то, что мучает и гнетет меня. Ты просто делал вид, ты притворялся, что тебя как-то волнует моя судьба, что ты мечтаешь помочь мне. Ты – лжец и предатель. И даже сейчас, услышав от меня правду, ты просто испугался. Ты решил по быстрому свалить отсюда, от греха подальше, чтобы только никак не влезать в мою душу. Только чтобы не брать на себя никакой ответственности. Это не любовь, Андрей! Это лишь эгоизм и чувство собственности. Значит, ты все время обманывал меня. Ты внушал сам себе неправду, начинал делать вид, что веришь в нее, что живешь ею, а на самом деле тебе было просто наплевать.
- Алина, успокойся, пожалуйста. У тебя истерика. Сейчас, подожди минутку, я принесу тебе воды.
Он быстро сбегал на кухню и принес мне стакан с водой. А я с презрением посмотрела в глаза Андрея.
- На, выпей, тебе сразу полегчает.
Андрей попытался поднести стакан к моим губам, но я с силой ударила по его рукам и выплеснула на него воду.
- Не смей делать вид, что переживаешь за меня. Скажи лучше прямо – тебе наплевать. И не смотри на меня, как на сумасшедшую! Потому что я в своем уме. И я все прекрасно понимаю. И вижу всю правду.
- Алина, я умоляю тебя, успокойся.
- Да пошел ты, не нужны мне твои успокоения. Я ненавижу тебя! Ты – трус и предатель! В тебе нет ничего искреннего, доброго и светлого! Ты самый лицемерный человек! Я ненавижу тебя!
- Алина, родная…
Андрей сильно стиснул меня в своих руках.
-Не смей ко мне прикасаться! – взвыла я. – Я запрещаю тебе!
Я попыталась вырваться, но Андрей на выпускал меня.
- Ах ты, сволочь! Насильник! Ублюдок! Отпусти меня немедленно! Ты противен мне! Ты ненавистен мне! Я презираю тебя!
Я дернулась со всей силой и все-таки сумела вырваться.
- Пошел вон! Я не хочу тебя видеть! Я больше никогда не хочу тебя видеть! Оставь меня!
Андрей постоял несколько секунд, что-то обдумывая, потом резко повернулся и пошел в коридор. Я моментально замолкла. Притихла.
Затем я услышала звук открывающейся двери, и в этот самый миг я неистово закричала. Просто заорала и повалилась на пол, рыдая и трясясь всем телом.
Буквально через минуту я почувствовала на своем плече чью-то руку. Я вскрикнула от неожиданности и ужаса, отскочила в сторону и снова увидела Андрея.
- Алина, это я. Я не ушел. Я еще здесь.
Я долго испуганно смотрела в его глаза, потом снова залилась слезами и сжалась в комочек, утыкаясь головой в пол.
- Ну, почему ты не ушел? Ведь я же просила тебя. Зачем ты делаешь все не так? Зачем ты все усложняешь?
- Алина, солнышко мое. Тебя просто нельзя оставлять. Я должен помочь тебе, успокоить тебя. Ты в таком состоянии…
- В каком состоянии? – перебила я, цепляясь к этому слову. – Ты опять начинаешь! Не надо считать меня ненормальной. Почему, если человек говорит другому правду, пусть страшную, его сразу принимают за сумасшедшего?
- Да никто не говорит, что ты сумасшедшая! – не выдержав, повысил голос Андрей. – Никто, кроме тебя самой.
Но я уже не могла ничего слушать. Боль лупила по моим вискам. Она разбивала меня, раскалывала. Хотелось кричать, хотелось встать под ледяной душ и замерзнуть, хотелось метаться по этой опостылевшей комнате и плакать. Бесконечно, до того момента, когда вся имеющаяся во мне жидкость вытечет из меня. Хотелось пить. Во рту было сухо и горько. Голова гудела, руки ходили ходуном. И, несмотря на всю невыносимость физической боли, я чувствовала, как внутри меня все горит от ненависти и обиды. Хотя я и не пыталась найти причину этого. Меня душила эта ненависть.
Я подняла голову и никого не увидела рядом с собой. На миг создалось впечатление, что я просто очнулась от очень плохого сна. Но на кухне раздавался негромкий шорох. И я поняла, что Андрей еще не ушел. Что он все еще здесь. И что именно его я так люто ненавижу.
По моему телу прошла судорога, и каждый мой член затрясся в неведомой боли. Меня бесил этот шорох на кухне. Бесило присутствие Андрея.
- Он же абсолютно все знает, - с ужасом тихо произнесла я. – Он может выдать меня. Он не должен знать правды. Не должен оставаться…
Я огляделась еще раз по сторонам и схватила ножницы.
Кто-то тащил меня на кухню, где у плиты мирно ставил чайник ничего не подозревающий Андрей.
Я неслышно подкралась сзади и замахнулась. В этот самый миг он обернулся к столу и сильно вздрогнул, увидев меня. Но мои руки, наполненные неестественной силой, уже опускались на его тело.
Андрей чуть вскрикнул, схватившись за грудь. Из-под его пальцев показалась густая бурая жидкость.
- Алина… - прошептал он, с ужасом глядя на меня.
- Ненавижу! – зловеще повторила я.
Мои руки сами замахивались и сами врезались в постепенно ослабевающее тело. Я ощущала горячее соприкосновение крови с моими руками и бесилась от этого. Думала, что от каждого моего нового удара, ее будет меньше. Но она почему-то не иссякала.
Потом я мгновенно устала. Поднялась и, не глядя на Андрея, поплелась в комнату и повалилась на диван.
29
Ночь касалась меня холодными, словно неживыми, руками, заставляя тело содрогаться от неведомых прикосновений. Нет, я не спала. Я просто лежала с закрытыми глазами и видела какие-то сюжеты, бессистемно меняющиеся перед моими глазами. Отсутствие логики лишь слегка тревожило мою плоть где-то на уровне сердца. Чем-то покалывало ее.
Я чуть приоткрыла глаза, чувствуя на себе чей-то молчаливый и пытливый взгляд. Хотя я прекрасно понимала, что в этой комнате быть никого не может. Но чье-то присутствие все равно ощущалось. Оно томило и слегка тревожило. Но, в принципе, не мешало. Так, какая-то полуживая чужая энергия. Или же остатки от нее.
Напоминали о себе пока еще легкая ломка в суставах, еще несильная головная боль, не слишком мучавшаяся жажда.
Было темно. Видимо, ночь была в самом разгаре. Я с трудом поднялась и, стараясь не напрягать излишне свое зрение, пошла в ванную. Шум открытой воды ласкал мой слух, успокаивал и звал к себе. Я умылась ледяной водой и только после этого смогла привыкнуть к яркому свету лампочки.
Облегчение пришло мгновенно. И сразу же стало хорошо на душе. Ни о чем не думая, я включила свет и прошла на кухню. Мой взгляд упал на потемневшее изувеченное тело с неживым и испуганным лицом.
Я долго стояла, не колыхаясь, упираясь о стену и пыталась вспомнить, как все произошло. Хотя я помнила абсолютно все. Но это "все" казалось нереальным и выдуманным. Такого не могло произойти со мной. Это просто видение. Возникшее, наверное, по какой-то тяжелой болезни. Это видение, которое через пару часов исчезнет, доказывая этим свою неестественность.
Но дольше обманывать себя не было сил. И я заставила себя произнести ту фразу, о которой я боялась даже подумать:
- Я убила человека…
Я зарыдала, на удивление скудным количеством слез. Видимо, запасы были исчерпаны.
- Прости меня, Андрей, - прошептала я. – Хотя, что я говорю, ты не должен меня прощать. Мне нет прощения…
Я в последний раз взглянула на обезображенное лицо мертвеца, медленно прошла в комнату, переоделась и вышла из квартиры.
Всем телом и разумом я ощущала, что дорога моя будет долгой и муторной. Но она была неизбежна. Это я тоже понимала. Мне было трудно противостоять этой истине. Я не могла отключить свой мозг, не могла заставить себя ни думать, ни вспоминать, ни объяснять содеянное мною.
Ночь окутывала меня, подталкивая к неведомому "вперед". Но я не чувствовала холода, мне было все равно, какие физические ощущения способно еще воспринимать мое тело. Мертвое тело…
Было больно и противно. Было невыносимо стыдно за мою изломанную и искалеченную душу. Мертвую душу…
Я бессмысленно шла по улице, явно находясь в полнейшем бреду. Какой-то шум приближался ко мне со спины и остановился рядом. Это была обыкновенная машина. За рулем сидел уже немолодой мужчина. Он высунулся из окошка, оглядел меня критическим взглядом и мягко произнес:
- Девушка, вас куда-нибудь подбросить?
Я остановилась. Но остановилась не от того, что задумалась или услышала вопрос. Просто все казалось естественным и привычным. И я остановилась лишь по сработанному рефлексу.
- Девушка, у вас все в порядке?
Я продолжала молча стоять, глядя сквозь чужое лицо.
Мужчина вышел и подошел ко мне. Он заглянул в мои глаза, думая, наверное, что я на наркоте.
- Девушка. Опасно одной ходить ночью по улице. Тем более так легко одетой. Простудитесь.
Он взял меня под руку и усадил в машину. Нельзя сказать, что я молча повиновалась, просто я не осознавала чужих и собственных движений.
В машине оказалось тепло, и меня перестало колотить. Мы куда-то поехали. Но мне было лень смотреть в окно. Я ощущала движение под собой, не более.
- Я, конечно, не врач и не профессионал, но, как мне кажется, вам срочно требуется медицинская помощь. На вас лица нет.
Я медленно посмотрела на своего спутника.
- Вы вообще говорить что-то в состоянии?
Я не подала никакого признака положительного ответа.
- Неужели настолько все серьезно, - не то спросил, не то признался сам себе мой провожатый.
Боль начинала мучить меня. Если до этого она сидела во мне, как естественное явление, то теперь она мне мешала. Хотелось избавиться от нее, но я не знала как.
Мужчина закурил и предложил мне сигаретку. На свое удивление, я не стала отказываться. Я тоже закурила. Дым не чувствовался, хотя сигареты явно были из дешевых и ядовитых.
Пару раз затянувшись, я сжала окурок в ладони. Мужчина дико взглянул на меня, но, не увидев на моем лице ни признака боли, чуть усмехнулся и остановил машину.
Минут десять мы сидели молча.
- Как тебя зовут? – внезапно прервал он тишину.
- Алина, - удивительно, что я сумела ответить.
- А я – Юрий. Что с тобой произошло?
- Ничего.
- Ясно. Донимать не буду. Одно скажу, не бывает на земле безвыходных ситуаций. Выход всегда есть. Надо лишь немного напрячься. Надо пересилить себя. Иначе, зачем вообще жить?
Я как-то иронично посмотрела на Юрия, будто прочла в его словах ответ на мучавший вопрос, о котором догадывалась, но боялась произнести вслух.
- Я не нуждаюсь в чьих-либо советах.
Юрий явно разочаровался окончательно.
- А помочь тебе как-нибудь можно?
- Не знаю. Боюсь, что нет. Да и не нужно.
- Может, тебе деньги нужны?
Я усмехнулась, покопалась в кармане куртки, вытащила оттуда пачку денег и положила на бардачок.
- Нормально, - искренне удивился Юра. – Это мне что, в подарок?
- Это за потраченное на меня время.
- Ясно. Куда тебя везти?
Я равнодушно пожала плечами. Через минуту спросила:
- У тебя нет ничего обезболивающего?
- Я так думаю, что тебе сейчас другое нужно… А этого у меня, извини, нет.
Я снова с минуту молчала, затем повернулась к Юрию и приблизилась к нему.
- Ты чего? – спросил он, чуть улыбаясь и сильно смутившись.
А я ни с того, ни с сего начала его целовать. Но это безумное и нелогичное занятие почти сразу мне надоело. Мне стало противно перед самой собой.
Я засмеялась. Громко и неестественно. Так же внезапно успокоилась.
- Я просто сошла с ума, - тихо произнесла я.
- Я так и понял, - усмехнувшись, ответил Юрий.
- Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу? Отвези меня, куда я скажу. На этом и расстанемся. От греха подальше.
- Куда везти?
Я назвала адрес Владимира. По дороге меня снова затрясло. Но уже не от холода, а от непонятного волнения и томления.
- Останови здесь, - попросила я за остановку до нужной. - Я пешком пройдусь.
- Ты уверена, что сможешь куда-то дойти?
- Абсолютно. Спасибо тебе.
- Не за что.
- Спасибо за участие к чужому и больному человеку. Бог засчитает тебе это. Бог вознаградит тебя.
Я вышла из машины и, не оборачиваясь, пошла по тропинке. Юрий какое-то время не двигался с места, видимо, боясь, что я где-нибудь завалюсь. Но я шла спокойно и твердо, и очень скоро услышала звук отъезжающей машины.
Как гора с плеч свалилась. Какой-то миг мне казалось, что Юрий тоже будет убит мною. Странно…
Я, как в бреду, подходила к знакомому подъезду, поднималась по обшарпанным ступенькам. Чужой рукой нажала на звонок.
Прошла минута. Во всем доме стояла звенящая тишина. Только сердце нарушало ее бурным своим биением. Я нажала на звонок еще раз, потом еще. Никто не открывал.
- Ты должен быть дома, - прошептала я, уже без перерыва нажимая на звонок.
Тишина продолжала звенеть.
- Ты просто обязан быть дома! – отчаянно вскрикнула я.
"Дома, дома…" – послушно повторило эхо.
- Ты должен, Владимир! Ты нужен мне! Ты обязан! – в полнейшем безумии кричала я, медленно сползая на пол, обхватив руками дверь.
- Владимир… Ну, почему, - бессильно прошептала я, лежа перед дверью. – Почему ты не дома? Когда ты нужен… Когда ты так необходим…
Я заревела. Тихо и беззащитно. Слезы, вновь появившиеся во мне, казалось, теперь были бесконечными. Минут десять я торчала под дверью, все еще надеясь, что Владимир откроет, впустит и спасет.
Потом я встала и пошла снова на улицу. Ветер усиливался, и уже начинался дождь. Мелкий и противный.
Я пыталась найти себе место. Я куда-то шла, иногда останавливаясь, где-то в подсознании, наверное, имея определенную цель. Потом я забрела в незнакомый двор, оказавшись между двумя огромными неживыми домами. Хотя в каких-то окнах и горел свет. Но он не являлся признаком жизни.
Я вошла в подъезд, который был слишком темным. Освещение отчего-то не работало. Прошла в лифт, нажала на самую высокую кнопку. Лифт дернулся, я медленно поплыла вверх.
Потом я вышла из лифта и почти сразу оказалась на балконе. Высота не пугала меня. Она завораживала. Она обнадеживала. Она пленила.
Меня все еще трясло. Но уже не сильно. И слезы лились чисто по привычке. Не мучили, не томили.
Дождь касался моих щек нежными пальцами. Шум ветра убаюкивал. Небо звало. Небо приглашало.
Мои руки непроизвольно потянулись вверх к этой бесконечности и свободе. Руки просили полета. Как когда-то во сне. Легко парить в огромном пространстве, зная, что оно не уничтожит, что облегчит. Что утром я проснусь. Утром будет солнце. Будет жизнь. Будет продолжение.
Нестерпимо хотелось лететь. Ощущать в ушах теплый ветер, ласкающий и касающийся моих волос.
Небо манило. Небо улыбалось мне самой доброй улыбкой, какой может улыбаться только родная мать.
"Мама, где ты?" – мелькнула в моей голове. И неожиданно сделалось тоскливо и больно.
- Так не бывает, мама! Разве только во сне. Только во сне, мама… Я так соскучилась по тебе…
Где-то я услышала ее голос. Ласковый и нежный.
- Я люблю тебя, мама… Я люблю тебя! – крикнула в бездну я и сделала шаг.
Мир показался прекрасным и бесконечным, как полет - ощущение могущества и бессмертия…
ЭПИЛОГ
Ночь на самом деле была обычной, ничем не отличающейся от всех остальных осенних ночей. Моросил дождь, но все прекрасно понимали, что он не вечен. Как и все на этой огромной планете.
Мир казался гармоничным и простым. Только непонятное пятно нарушало его красоту. Чье-то раскинувшееся тело на мокром грязном асфальте. Оно никак не сочеталось со всем окружающим. Оно казалось неестественным.
А стрелки часов продолжали упрямо бежать по кругу. И ничто не могло удержать или же ускорить их монотонный бег. Медленно из-за горизонта вставало солнце, упрямо борющееся с серыми облаками. Ветер к утру стих. Мир начинал просыпаться. Люди выключали дребезжащие будильники, лениво поднимались, шли в ванную, чтобы умыться и оправиться ото сна.
Час, день, неделя, год, век. Жизнь бесконечна. Жизнь неизбежна, так же, как и смерть. Ничто не бывает вечным.
Жизнь зашевелилась, постепенно, но необратимо.
Работа, заботы, проблемы, дела – все связывало миллионы людей в одну массу – серую и однообразную. Все говорило об одном: так будет долго. Но никому никогда не узнать, как долго.
Никому не узнать, что ожидает его за ближайшим поворотом. Счастье или беда, удача или потеря, новая жизнь или страшная смерть.
Никто не способен управлять человеком с такой же мощью и силой, как сам человек. Вера укрепляет и направляет. Она помогает и подсказывает. И под влиянием внутренних сил, человек совершает шаг за шагом, не переставая верить в то, что он существует. Что окружающее не поглощает его, что он заметен в нем. Что он хоть как-то выделяется.
Человек всемогущ. Но чаще – слаб и ленив. Чаще – легче пожаловаться и попричитать, чем пересилить и бросить вызов.
Чаще - лучше лишний раз отдаться в руки судьбы, чем попробовать не допустить роковых ошибок. Чаще – лучше умереть, чем терпеть несправедливость и неудачи. Чаще – лучше сломаться, чем плыть против течения.
А на самом деле только одному человеку дано все сделать, построить, изменить, создать, осчастливить, выдумать, украсить и усовершенствовать.
Только человек способен по-настоящему надеяться, верить и любить, создавать идеалы, мечты, кумиры. Придумывать сверхъестественные явления и существа. Неустанно верить и молиться на них.
Только человек делает свою жизнь.
Только человек ею управляет.