Звёздный час Батона.
Всю неделю телевизор грозился дождём и улучшением жизни населения. Вы сами знаете, кто поверит телевизору, тот и недели не проживёт. Я жить хочу и потому верю только собственным глазам. Цены растут, а солнце печёт так, что плавятся подоконники. И почему так получается? Мы всю зиму ждём лета, а оно приходит с мухами, вонючими мусорниками, расплавленным асфальтом улиц и ангиной от холодного пива. Самое неприятное, что в это время приходится ещё и работать, а вечером тащиться с собакой на прогулку по раскалённому городу. Кстати, как там Батон? Ему в шубе ещё хуже. Не зря же он целыми днями на кафельном полу валяется. От жары у него пропало желание не только выходить на улицу, но и аппетит. А кому сейчас легко?
Вечер не предвещал особых перемен. Зацепив Батона на поводок, мы отправились на улицу. Пёс вёл себя предсказуемо, бегал от дерева к дереву и метил территорию. Двигаясь по синусоиде короткими перебежками, через тридцать минут мы добрались до магазина. Я привязал Батоныча к старой осине, приказал на всякий случай её посторожить, а сам шагнул за двери, в прохладу торгового зала. Скупился быстро, но выходить не хотелось. Только любовь к брату своему меньшему заставила меня покинуть этот неземной рай. При выходе меня пробило удивление. Снаружи дул холодный ветер, а по небу неслись чёрные тучи. В одно мгновение в природе всё изменилось. С неба хлынул дождь, асфальт закипел и начал парить. Деревья застонали и оторванными листьями ударили в лицо. Я отвязал собаку и в припрыжку, на сколько это позволяла комплекция и возраст, бросился домой.
Дождь набирал силу, а я её терял. Добравшись до школы, мы нырнули под козырёк парадного входа в окружение мальчишек, минуту назад гонявших на поле в футбол. Ветер утих, а дождь превратился в ливень. Футбольное поле начало наполняться водой и превращаться в бассейн. Юные спортсмены, возбуждённые недавней игрой, всё время спорили и никак не могли утихомириться, видимо шило в одном месте не давало им покоя. Батон от такого соседства тоже возбудился и заёрзал на куцем хвосте. Он очень любил общаться с незнакомыми людьми, играть в мяч и когда оказывают внимание его собственной персоне. Мне пришлось укоротить поводок и следить, чтобы он не натворил глупостей. Так прошло минут двадцать. Дождь понемногу утих, и сквозь тучи появилось солнце. Мы собрались домой, а мальчишки шумной гурьбой вывалили из-под укрытия. Я отпустил Батона и здесь произошло непоправимое…
Из толпы мальчишек вылетел мяч и плюхнулся на поле ставшее лужей. Такое событие не могло пройти мимо внимания собаки. Батон сделал стойку и рванул за спортивным снарядом. Грязь из-под ног полетела такая, что лошади отдыхают. Но это только в начале. Перейдя на галоп и добравшись до лужи, батон начал рассекать водную гладь с упорством торпедного катера. Тихая гладь превратилась в бушующий океан. Волны, взявшись барашками, побежали к берегу. На середине водоёма спортивный снаряд был настигнут. Барахтаясь по шею в воде, Батон тщетно пытался схватить мяч. Большой кожаный шар никак не помещался во рту и всё время выскальзывал, отскакивая на приличное расстояние. Но, кому-кому, а бульдогам упёрства не занимать. Попытки повторялись снова и снова.
К тому времени на берегу образовалась солидная группа поддержки. Болельщики начали свистеть, выкрикивать речовки, размахивать шарфиками и пускать волну. Оказанное внимание растопило суровое сердце неутомимого пса, и он рванул к благодарным зрителям. Чёрный комок грязи неумолимо приближался к толпе. Толпа округлила глаза и разлетелась в разные стороны. Началась паника. Что-то подобное я уже видел в передаче «Очевидец», когда на соревнованиях по автоспорту в беспечных наблюдателей летел неуправляемый автомобиль.
Повторив трюк с торпедным катером, Батон благополучно добрался до берега. Немного побегав и окропив неповоротливых зевак грязью, он снова пустился за мячом. Так повторялось раз пять.
Все мои угрозы и мольбы оставались без внимания. Ну конечно, слава портит не только людей. Не знаю почему, но на шестой раз Батон меня услышал, наверное, устал и проголодался.
Школьный стадион мы покидали под бурные овации. Всю дорогу Батон улыбался, оглядывался на поредевшую публику и с благодарностью отвешивал поклоны.
И я был рад, ему так и не удалось прокусить