Маскво
(голимый антигламур)
Я чел теперь известный. Мой портрет на первой полосе «Лимонко», а под ним подпись: будут новые победы, встанут новые бойцы. Знаменитый своей Чёртовой дюжиной рассказов ещё по легендарному альманаху «Метрополь», изданному подвижником Карлом Профером в Анн Арборе, писатель Евгений Попов написал буквально на днях статью в «ПЖ», в которой противопоставил меня, Разумбунта, бестселлеру Тухлесу. Попов называет это произведение «дилетантским, дурно пахнущим, нет, дурно выделанным опусом». Меня же характеризует как полного антипода успешному тухлесу. Герои последнего – постсоветские московские клерки высшего разряда (уже читать не интересно), для которых зарплата в 500 долларов есть признак нищеты, ночной VIP клуб – дом родной, а кокаин – единственная радость их одинокой жизни. А я «известный автор самого глубокого, безнадёжно табуированного дна андеграунда». Я живу в глубокой провинции, городе смаленске, который я по привычке называю шахновск ( это сейчас я живу под масквой в Загорянке, на берегу Клязьмы) и описываю совершенно охуевших от построения дикого капитализма в отдельно взятой стране простых российских граждан с доходом 00 рублей 00 копеек, которые потребляют стеклоочистительную жидкость, ( я бы сказал в основном сейчас паленую водяру, сэм и боярышник), ебутся на помойках, воруют, режутся, сидят в тюрьме, дурке, ненавидят чёрных и мечтают о справедливой революции.
По мысли писателя Попова, я настоящий, а тухлес весь наскрозь фальшивый. Так тому и быть. О том и речь пойдёт. Я, блять, Разумбунт, захуячу всех гламурных пидарков, кем бы они не были. Твари! Гламурные масквичи. Я видел вас, раскормленные хари в Мосмарте на Ярославском, куда вынужденно - других магазинов поблизости не было, а я опаздывал на день рожденья - заскочил купить бутылку дешёвого красного вина. Вы со своими полными тележками, набитыми всяческой жратвой, заставили меня, чей портрет на первой полосе в Лимонко, десять минут стоять в очереди с этой бутылкой красного как не пришей к ****е рукав. А вы, мрази, смотрели на меня как на чуждый элемент и были готовы наброситься и задавить вашими ****ыми тележками. Вам ****ец, отвечаю. Вот теперь нахуй я займусь вами конкретно.
Тухлес, ты меня тоже достал. Яибал, чтоб наши образованные юноши и милые около литературные девочки читали тебя на Тверском бульваре, где возле памятника Есинина собираются лесбиянки. Я на хую видел, что о тебе тухлес писали такие солидные газеты, типо, Независимки, и показывали все телеканалы, которые тоже прилично подзаебали даже самый невзыскательный народец. Пшёл на ***, еблан. Твоё место у параши на задворках империи. Пусть на тебя дрочат провинциальные пидарасы. Маскво слишком хороша для тебя.
Я также заранее посылаю далеко на *** все масковские журналы и издательства, которые заведомо откажутся печать мой анти-тухлес. Вы скоро сами исчезните с масковской земли и вабще уйдёте в небытие. Да где они эти журналы, которые постоянно отказывались меня печатать? Не найдёшь днём сагнём). Вас, бюрократов и губителей талантов, расхуярит, к моей неописуемой радости, инет, где я давно уже прописался и вывешиваю свои классные шняги. И я не голословно. На Udaff.com есть классные каменты к моим креативам. Типа, графоманам смиренно сосать у Разумбунта. Или: Ахуеваю с афтора! Разумбунт единственный на ресурсе, остальные скрытые пидоры, да в основном просто пидоры, я вас педорасов вижу за версту.
Только здесь, в Загорянке я, наконец, отключился от всего света. Даже мобильник не работает. Я забыл свой пинкод. Ну, и хорошо. Нужно иногда жить на природе, вдалеке от всяких средств коммуникаций и масс мидиа. Прочищать сознание и забивать ежедневно болт на что там творится в ****ом мире. Только здесь, на даче, можно написать классный роман. Все великие русские романы были написаны на дачах. Вот я недавно гулял в Кузьминках со своим старым другом Сашей Петроченковым, автором нескольких интересных книг, и он показал мне сначала усадьбу Дурасова, который вроде первый в России пустил своё имение под дачи, и домик, где жил Достоевский. Он написал там свои знаменитые романы. Потом мы пошли дальше, парк-то огромный, даже конная милиция ездит по нему и проверяет документы. Менты сейчас, я заметил, особенно в метро борзеют: постоянно чёрных щемят. И не только. Всех приезжих. Ещё в смаленске мужики жаловались и возмущались, что, мол, на *** там у нас паспорта проверяют, что мы не русские чтоли? Понятно, жить-то козлам нада. Но скоро, мне кажется, лет через десять, чёрные утвердятся в Маскве и начнут щемить уже по-чёрному самих масквичей. И в подтверждение моих слов вижу сообщение в инете, (это когда я ещё в районе ВДПХ жил, у писателя Жени Чижова, который от адской жары уехал в Карелию ходить на байдарках) о том, что пять казахов выебали двух ментовских баб именно в Кузьминках. Вот оно начинается. Человек будущего на масковских рекламных плакатах уже имеет явный азеровский облик. Вы, масквичи, приглядитесь. Тогда держитесь, сцуки.
Но я пока не об этом. Петроченков мой друг показал мне флигель восемнадцатого века, в котором жил Паустовский. Здесь он написал свои лучшие вещи о красивой природе и прекрасных простых людях. Ещё бы в таком флигельке не писать о таких замечательных вещах. Вот и я в Загорянке точно напишу что-то классное.
Хожу по утрам на речку Клязьму. Она узкая и мелкая, но, если плыть вдоль, то даже нормально можно наплаваться. Один проходящий мимо мужик брякнул, правда, что в Клязьме только что обнаружен гепатит. Да мне лично похуй. Пацанам тоже и девкам, я гляжу, до ****ы. Купаются хоть бы ***. Да эти местные мужики они и соврать могут из зависти к богатым масквичам. Я, блять, их психологию прекрасно понимаю.
Что не нравится, так это азеровские шашлычные на берегу. Запах пива и жаренного мяса не способствует антигламурному пафосу. Помню ещё в смаленске, в обывательской среде было модно выехать на шашлыки. Это признак, наверное, достатка и хорошего, скажем, тона. Так они, ****и, утверждают себя в этой ****ской жизни. А теперь вот открыли в центре города Русский двор с дорогой жрачкой. Туда все противные обыватели валят, чтобы показать, какие они, блять, зажиточные. Я же почти не ем мяса и не люблю его запах. Оно у меня твёрдо ассоциируется с Тухлесом. Кстати, я читанул пару страниц этого говновысера. Зашёл как-то в магазин Фаланстер в Малом Гнездеховском переулке купить несколько Лимонко с моим портретом… Некоторые масковские левые интеллектуалы ходят ссасть в макдональдсы – я только в фаланстер. Там очень уютный, домашний туалет. На обратном пути из туалета прочёл всё ж паходу одну страницу этой грязной книжонки и понял, какой гадостью вабще в Маскве отравляют юные незрелые умы.
Здесь в Загорянке у меня и велосипед есть. Скоро поеду, покатаюсь. Оля-эксремалка, хозяйка дачи, говорит тут до самой зимы жить можно. И хорошо, и не надо ни телика, ни инета, ни мобильника. Вот только в такой отрезанности от ****ой цивилизации и можно написать нормальный анти-гламурный роман. Я чувствую себя здесь, как Солженицын прямо на даче Растроповича. У меня схожая ситуёвина. Великий писатель земли русской тоже из провинции прямо в Маскву прибыл, (кажется пешком шёл в простых сандалях на босу ногу), где его практически не печатали и преследовала кровавая гебня ( мне этого ещё тока не хватало), а он писал и писал про свои гулаги. Вот и я описываю провинциальную жизнь, которая ни чем не отличается от зоны. Вот я, например, рос в хрущёбе, где на каждом этаже кто-то сидел. И не по одному разу. А кумиром молодёжи у нас был Лёха Дурак, у которого ходок немерено, и на воле он задерживался очень не надолго. Так что понятия у нас, пацанов, были соответствующие и жизнь довольно жёсткая.
Лёха Дурак это очень русский железный характер. Я о нём когда-то эссе написал и хочу здесь привести его, чтоб все гламурные пидоры знали, с кем они вабще имеют дело.
Дурак
Я знал Лёху Дурака с самого детства. Он был мой сосед, хотя я его очень редко видел. Дурак подсел совсем молодым за нож ещё при Сталине. Дали червонец, но он отсидел только год и вышел по бериевской амнистии. Потом садился постоянно после коротких перерывов много лет подряд. Обычно за всякую ***ню: чаще всего бил морду какому-нибудь начальнику. Получал свой пятерик и шёл в зону, как к себе домой. Откидывался и гулял неделю другую на воле. Его можно было видеть в чёрном костюме и шляпе идущем по улице в совершенно отвязанном виде. Он часто приставал к обывателям и обычно оскорблял их самым циничным образом. Ему всё равно было мужчина перед ним или женщина. Иногда падал и засыпал прямо на земле. Просыпался где-то ночью и весь грязный тащился домой. Однажды он вылез на карниз дома на уровне пятого этажа и грозился сброситься вниз, если ему срочно не дадут червонец на опохмел. Сжалился врач Хасин, притащил Лёхе чирик. Или раз, наоборот, поспорив на пятёрку, залез буквально за минуту на самую верхушку высоченного дерева, росшего возле магазина. Выиграл, конечно, и от души поил всю кодлу.
Лет в сорок пять Дурак тормознулся, завязал и перестал садиться. Зажил себе с одной приличной бабой, которая любила уголовников. Пил, однако, по-чёрному и хулиганил по мелкому. Идеалам юности не изменил. Пить не бросил даже тогда, когда у него открылся туберкулёз. И умер так. Пришёл к соседу с двумя бутылками самогона, как бы уже чувствовал свою смерть. Одну выпил и сразу двинул кони. А вторую оставил товарищу, чтоб помянул его по-человечьи.
Так что надежда только на провинцию с её крепкими мужиками. Гламурная Масква сасёт.
Я, кстати, всегда писал короткие рассказы, как завещал нам Чехов, но тут мой друг и писатель Игорь Яркевич (автор отличного рассказа «Солженицын», где как раз про то, как етот афтор жил на даче; может, Игорь и про меня когда-нибудь напишет, как я жил в Загарянке) дал мне телефон одного издательства. Говорит: они, мол, печатают интеллектуальную прозу и ничего не платят. Заебись. Очень антигламурно нах. А то в издательстве Запасной выход мне уже пол года моск ебут. Говорят: а, Разумбунт, знаем, помним, позвоните через месяц, решение пока не принято. И так уже пол года. Ещё потянут и сами накроются, а у меня-то впереди вечность. Ладно, ждём-с. Звоню, короче, в рекомендованное Яркевичем. Отвечает девушка-редактор. Говорю: я такой то, Разумбунт, печатался в маргинальных изданиях типо Лимонко и других, хочу, мол, оказать вам честь и издаться у вас. Она сразу меня обломала, говорит, что рассказы не сделают славы ни им, ни мне. Нужен роман. Но романы это ж гламурный буржуазный давно себя изживший нахуй жанр. И только здесь в маскве, в зоне дикого капитализма и махрового вульгарного буржуйского сознания роман опять расцвёл ярким цветом. Засада нах.
Как их писать эти романы? Я, например, не знаю, и знать не хочу. А что же ты сейчас пишешь, мудаг? Тотчас спрашиваю я сам самого и тотчас отвечаю: пишу роман про Маскву. И как же ты можешь его писать, спрашиваю я опять себя, долпаёпа, когда ты пишешь вещь антигламурную и анти буржуйскую по сути? Вот, блять, какая непонятка. Тут без бутылки не разберёшься. Надо к писателю Яркевичу ехать и брать Немирофф ( хотя меня уже критикуют, что я хохляцкий бренд пью) блянах на бруньках. Наверно всё ж дело в терминологии. Надо наверно Шкловского почитать или Эйхенбаума, просветиться как-то. Можно, впрочем, назвать роман и длинной повестью. Повесть это хороший древнерусский жанр. Ещё протопоп Аваакум, первый наш антигламурный афтор, написал классную повесть. А, нахуй похуй, пусть филологи разбираются в стилях и жанрах, им за это бабло платят, а я пишу и пишу. Что получится, то и получится. Никому не хочу угождать. Мне на издательства и бумажные журналы вабще насрать. Да здравствует анарходух, да сгинет Тухлес! Сам не знаю что пишу, но мне нравится, остальное до ****ы дверцы.
Да, Загорянка заебись, кроме этих гламурных вульгарных и выёбистых коттеджей, что растут тут, как грибы, и азеровских гламурных веселий – их постоянных праздников с песнями и танцами. А в остальном, тишина, природа, воздух. Никто не пишет, не звонит, не навещает. Весь цивильный мир притих и пропал нах, а я ушёл куда-то далеко в дремучий лес и заблудился.
Но азеры по большому счёту мне не мешают, они даже в тему. Они ж практически турки. Дело в том, что я сейчас перевожу роман из османской жизни. Действие происходит в Стамбуле в конце девятнадцатого века. Это период загнивания оттоманской империи. Книга - вместе исторический роман и детектив. Оказывается, турки они типо русских: там есть западники и, условно говоря, тюркофилы. Одни стараются сделать всё, как в Европе, ввести парламент и насадить всяческую демократию, другие - сторонники своего турецкого пути и деспотии. И вот на фоне трагических коллизий между консерваторами и молодыми реформаторами развивается захватывающий детективный сюжет.
До Загарянки я жил на Ленинском проспекте. Отличное, совершенно не гламурное место. По-моему брежневский архитектурный стиль, хотя я особенно не разбираюсь в стилях. Может, это сталинский стиль. Только вряд ли. Сталинский, скорее всего, преобладает в Минске, куда мы недавно ездили с моим другом, журналистом и экспертом по маргиналам Артёмом, на гендерный съезд. Как, в Минске, этом советском заповеднике, проходят такие съезды? Спрашивали недоуменно меня некоторые интеллектуалы. Да, б/п, то есть, без ****ы. Там собрались лесбиянки со всего мира, прямо в центре города, возле костёла и ****или про свою нелёгкую жизнь. Мы, правда, там не очень задержались, больше бродили по Минску да пили хорошее белорусское пиво. Город впечатлил своим каким-то запредельным спокойствием и, да, антигламурностью. Мне на весь город попалась одна реклама над входом в метро: крошечными буквами написано mallboro огромными – КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ. Лукашенковский прикол. Да и *** с ним.
Одним словом, на Ленинском как-то тихо и спокойно. Почти как в Минске. Нет обилия реклам, машин и людской суеты. Много пространства и воздуха. Дома в целом однотипные. Чувствуется, раньше тут жили всяческие интеллигенты, диссиденты и масковские концептуалисты. Впоследсвие свалившие кто куда. Кто в Америку, кто в алкашёвские коммуны берюлёва. В этом районе всё такое чёткое. Линии прямые. Мне это очень нравится. Я одно время жил в Питере и любил бродить вечерами по длинным проспектам, типо Суворовского. Ленинский тоже нормальный, только жарко как-то патологически и трудно его весь пройти. Природа стала раком. То ****ая жара, то ****ский холод.
Рядом университет, правда, совершенно уродливая конструкция и рассадник ультра консервативных и даже реакционных идей. Но он торчит где-то в отдалении и не очень портит в целом мирный ландшафт. Я жил прямо рядом с музеем Дарвина, (в питире я жил рядом с музеем Суворова) во дворе которого стоит огромный пещерный медведь. Он почему-то очень напоминал мне Евтушенко. К тому же поблизости находится мелкий Черемушинский базарчик, где я совсем не дорого покупал картошку, помидоры и огурцы. Торгуют там, в основном, азербайджанцы, но одна женщина-торговка назвала меня биджо, а это, по-моему, по-грузински значит хороший человек. Впрочем, я в этих языках нихуя не разбираюсь и врать не буду. А пожилой азер, не торгуясь, скинул мне полтинник за сандалии. Пойду назад в смаленск в сандалях, если тут меня никто не напечатает. Жара в Маскве стоит нечеловеческая и ходить в кроссовках просто невозможно.
Я жил на Ленинском в скромной квартирке с плохой, как и положено, сантехникой и разъёбаной газовой плитой медиа-активиста и артиста Олега Кереева. (Сам он уехал на антиглобалистскую тусу в Питер, куда собрались уроды восьмёрки) С ним меня свёл странный, практически мистический случай. В декабре прошлого года я, как обычно, приехал на выставку Nonfiction, которая регулярно проходит в ЦДХ на Крымской. В очереди за билетами Артём знакомит меня с известным в Москве мидиа-активистом, журналистом и артистом, Олегом Киреевым, который буквально сразу же после того, как мы с ним пожали руки, начинает рассказывать содержание поразившей его книги, подаренной ему только что в Дели самим автором-индусом. Я слушаю, и вдруг понимаю, что идёт какой-то знакомый текст. Через минуту въезжаю – да это ж книга «Токио не приниает», родившегося в Кембридже и ныне проживающего в Индии и Америке автора Раны Дасгупты, которого я сейчас как раз перевожу. Да вот вам и антигламурная мистика. Такого, вроде, не бывает и всё ж порой случается. Я даже статью написал для «ПЖ» на эту тему. Вот она, кстати, в полном виде, а то редактор Гриша Нехорошев мне её несколько сократил.
Рана Дасгупта – рыбка в небе.
Я не мистик – простой переводчик. Однако в моей жизни порой случаются удивительные, рационально не объяснимые, совпадения. Однажды сидим с другом во дворе беседуем – вдруг подъезжает «скорая», из неё выносят на стуле неподвижную старушку, и дочка просит нас поднести маму на четвёртый этаж. Мы несём, и нам дают за труды сто рублей. Проходит неделя. Сижу с тем же другом в другом дворе. И история странным образом повторяется: подъезжает «скорая», выносят старушку (совсем другую), нас просят, мы делаем, и нам дают тот же стольник. Всё, больше такого никогда не происходило.
Вот и Раной Дасгуптой, замечательным автором из Индии, у меня был практически мистический, не подвластный никакой логике опыт. Я начал переводить его книгу Tokio cancelled или «Токио не принимает» для издательства АСТ осенью прошлого года. А в начале декабря пошёл в ЦДХ на книжную ярмарку Nonfiction, которую посещаю из года в год. В длинной очереди за билетами мой приятель, журналист Артём, знакомит меня с артистом, журналистом и свободным мидиа художником, Олегом Киреевым, который буквально через несколько минут начинает пересказывать содержание поразившей его книги, подаренной ему в Дели самим автором. Я слушаю и вдруг с удивлением узнаю текст. Да ведь это же Tokio. Нет, такого не бывает. И всё же порой случается.
Не менее удивительно то, что всё произошло абсолютно в духе новелл индийского автора (всего их в книге тринадцать, наша с Олегом встреча стала четырнадцатой), где реализм, а порой и натурализм легко переходят в самый фантастический гиперсюр. Знаменитые арабские сказки и Декамерон отдыхают.
В беседе с Олегом Киреевым, имевшей место в делийском мидиа-центре Сарай, Рана Дасгупта (хрупкий тихий молодой человек, родившийся в Кембридже) сообщил, что является писателем, которого интересуют проблемы выживания естественного человека в условиях тотальной урбанизации и коммерциализации современного общества. Его маргинальным героям, стремящимся к простым человеческим отношениям и любви, противостоят био-роботы современного западного урбанисткого мейнстрима. Искренность и непосредственность одних персонажей вступают в резкое противоречие с фальшивостью, помешанностью на высоких технологиях, обогащении и потребительстве других. Интересно, что в этой борьбе победителями становятся то те, то другие. Порой побеждает живое, творческое начало, порой берёт верх явная некрофилия. То, есть Танатос, как в старые добрые юнгианско-фрейдистские времена, всё ещё борется с Эросом.
Характерной особенностью книги Дасгупты являются воскрешаемые им архетипы древнего сознания, прорастающие в канве повествования (так вполне современная городская среда, окружающая героиню новеллы «Сон миллиардера», время от времени начинает прорастать экзотическими древними растениями) на фоне агрессивно урбанистического, нивелирующего всё и вся, безликого и отчуждённого от человека энвайромента.
Разумеется, не обошлось и без магии. Вернее, это произведение является вольной импровизацией на тему всяческого волшебства (магический реализм Маркеса самая близкая ассоциация), однако в дихотомическом противопоставление культур - Восток-Запад первый здесь настолько тонок и изящен, что легко переигрывает любого конкурента. Куда там натужному, вымученному конъюнктурному «Коду де Винчи». Отдыхает пресловутый Дэн Браун.
«Токио не принимает» вполне может стать интеллектуальным бестселлером, приобрести многочисленных поклонников и даже породить подражателей. (Кстати, книгу уже перевели на многие европейские языки, она издана в Великобритании и США, рецензии на неё появились в ведущих газетах и журналах цивилизованного мира, а независимая киностудия в Австралии снимает фильм по одной из новелл). Только у меня в процессе перевода сложилось твёрдое убеждение, что Рана Дасгупта просто неподражаем по определению.
Свободный художник Олег Киреев рассказал, что сначала познакомился с Моникой, подругой автора, которая и ввела его в мир мультимидийного центра Сарай – красивое здание, окружённое зелёным садом, с кафе, несколькими конференц-залами и исследовательскими лабораториями – где по большей части и обретается лучезарный Рана. В предисловии к своей дебютной книге Дасгупта называет Монику «рыбкой в небе». Эти слова, на мой взгляд, вполне применимы и к самому автору.
Тут в Загорянке погода резко испортилась. Похолодало, время от времени идёт дождь. Но мне даже нравиться. Лучше пишется. Добью свой перевод и напишу эту повесть или роман, пусть специалисты разбираются. Прославлюсь, не всё ж Тухлесам лафа. Надо и мне по маскве потуситься. С ксеней общак пофотаться. Щучу, конечно. Вы, фтыкатели, делайте скачуху на юмор тожа.
Вчера всё ж съездил в маскву с целью разобраться с этим пин кодом, патамушта совсем без телефона жить тут нельзя. Надо как-то общаться с Олей-экстремалкой, Артёмом и издательством AdMarginem, куда я недавно отдал свои рассказы. (Уже не первый раз отдаю, замечу в скобках). Ждус-с пока до среды. Принявший у меня распечатку Михаил обещал прочитать за уик-энд. Отлично. Результат, надеюсь, будет положительный.
Издательство это находится в Первом новокузнецком переулке, в подвале. Там же два отличных магазина – собственно AdMarginem и Шекспир & Co. Здесь удят мудрые люди, как было написано в одноимённым магазине в Нью-Йорке или Лондоне во времена Джойса или Генри Миллера. Што касается таких гламурных магазинов, как «масква», то туда даже поссать ходить западло. Лучше вабще ничего не читать или, в крайнем случае, коль припрёт невмоготу и заскучаешь по печатному слову, выйди на Удавком и пофтыкай в шняги. Я там, кстати, лучший на ресурсе.
Но вабще я начал как поехал к Игорю Яркевичу на повелецкую разбираться с пинкодом. Ну, если начал, то надо бы по порядку и кончить, потому что сначала меня на станции Загарянской в каком-то сервисе послали в Щёлково менять батарейку. То есть, эти две бестолковые бабы и один чёрный, которые тут в маскве повсюду крутятся и лезут со своими советами, подумали, что у меня батерйка села. Это у них, наверна, от подмасковного безделья и пьянства моск опух. И я, тоже мудаг, сажусь на автобус и еду в это Щёлково вместо того чтоб купаться в Клязьме и проплыть её всю по диагонали. Хорошо ещё, блять, что бесплатно доехал. Кондукторша, только в конце я понял, сзади меня практически сидела, но денег за проезд не попросила. Они тут и в маскве и в подмасковье отупели все, я понял. Этим, конечено, надо пользоваться.
Ну, приехал. Город сразу не понравился, безликий, динамичный, развивающийся, ублюдочный придаток масквы. Нет ничего родного, старого, патриархального. Вот я люблю такие бесперспективные русские смешные города, типа Галича или Чухламы, где, кстати жил антигламурный автор Вася Розанов. И абсолютно заброшенные деревушки, вроде Погорелово, там же в кострамской области, где у моих друзей, художников Наташи Абалаковой и Толи Жигалова, ТОТАРТ, свой дом. Там я однажды провёл незабываемое лето. Жителей в деревне почти не осталось, но дома стоят ещё крепкие, северные, с резными наличниками. Внутри основательные лавки сохранились. А из мужиков там был Талалай один, у которого загорелся дом. Ну, народишко, какой ещё оставался подсобрался, глазеют, как хорошо горит, а талалай вдруг вспомнил, что у него в хате пять рублей оталось. Молнией метнулся туда и уже больше никто его не видел. Костромские они бережливые и за копейку могут человека порешить как нехуй нахуй. А в таких спутниках масквы как Щёлково не на чем вабще глаз остановить. Вспоминается только пословица: ****ами щёлкали. Типо: ну, мы там ебалами пощёлкали и пошли дальше. Правда кое-где во дворах и у них бухают уставшие и охуевшие от дикого капитализма граждане. Хоть это радует. У главного проспекта тоже название ничего – Пролетарский. Но он длинный, что твой Суворовский (я вам ещё про него расскажу, вы только случшайте, не линяйте), и меня по нему послали чуть ли не в конец до евросети. А жара ебёт по-чёрному, притом и погода продолжает стоять раком. Но как-то чудом добрался. Там девушка повертела мою Нокию и говорит: надо ввести пин. Блять! А я его помню? Ахуетьневстать. Неругамшись, фтыкатели. Пришлось назад по этому Пролетарскому ****юхать по этой жарище.
Ладно, во второй половине дня приезжаю к Игорю на павелецкую. Телек-то давно не смотрел с самого Ленинского проспекта, там канал CNN в основном детально смаковал израильско-палестинские разборки. Надо отдать должное америкосам, они это делать умеют. Со всех сторон конфликт детально обсасывали. Прямо садистски. Тут пьём кофе у Игоря на кухне, он включает дебилятор – там новая война, вроде, начинается - в Абхазии. Ну, мы смотреть не стали про это ущелье и пошли насчёт пина выяснять. Так я до сих пор и не знаю, чем там у Грузии дело кончилось или вабще не начиналось.
Человек десять опросили в разных сервисах насчёт пинкода, так никто ничего толком и не сказал – какие-то отдельные куски информации, которые нужно складывать, как пазл. Рас****яйство в маскве, скажу вам, дарогие мои масквичи, полное. Сложили кое-как и пошли на Пяницкую 49 в офис МТС. Там нас чуть не послали… к Красным воротам, но мы как-то собрались и сообразили подняться наверх в офис для VIP и не просчитались. Мы ж с Игорем всёж челы известные – он писатель, а я ***тор. На ресурсе основной. Девушка любезно и даже реагируя улыбкой на наши тупые алкогольные шутки, быстро нашла мой пин, ввела его и записала мне на память. Вот вам пример масковского формализма, бюрократизма и похуизма.
Ладно, теперь я при мобильнике и только что разговаривал с Олей-экстремалкой и Артёмом, которые на дальней даче. Скоро приедут, говорят.
Погода, блять, окончательно стала раком. После такой жары сегодня холодина и время от времени брызгает дожжик. Интересно, надолго ль такая мразь. Вспоминаю отнехуй делать – не радио, ни телика, ни инета – как покидал смаленск. Жил последнее время на улице Ленина угол Реввоенсовета. И неплохо жил. Не пил, перевёл отличную книгу Раны Дасгупты, посмотрел много хороших фильмов, которые брал у ребят с хорошим вкусом в DVD клубе Трафик.
Наташка приходила ко мне время от времени. До этого мы прожили с ней около десяти лет, в основном в её квартире на Проспекте строителей. Вернее, квартира принадлежала её отцу, Володе. О нём у меня тоже есть ессее на тему русский характер. Вот почитайте:
Мамочка
Володя беспесды грязный, вонючий и мерзкий тип, из всех кого я когда-либо встречал в жизни. Вечно бухой, он положил на всех жильцов и, по выходным высунувшись из окна, благо наша квартира располагалась на первом этаже, обзывал всех проходящих мимо тварями, мразями, животными и дт. Не взирая на возраст и пол. Што характерна никто из идущих мимо дома ни разу не вытащил мудака на улицу за уши и не выдал за щеку. Не говоря о том, чтоб от****ить для порядка и назидания другим обормотам. Нет, всем было как бы похую. Или, может, они просто сцали?
Вечером мы, обитатели ****ой хрущёбы, видели, как Володя возвращается с работы. Идёт, шатаясь, в расстегнутом пиджаке и разговаривает сам с собой, отчаянно жестикулируя. Причём может остановиться и поссать где угодно и прилюдно. Один раз я наблюдал, как мерзкий тип ползком пересекал довольно оживлённую улицу, и весь транспорт почтительно остановился, пропуская гадину. Обосанный, провонявший *** знает чем, он заваливается в нашу коммуналку и часто падает где-нибудь на кухне. Как готовить и жрать там после этого? Володя ведь и обосраться может в любую минуту.
Потом это животное начинает стонать, орать, гнусно материться и посылать всех жильцов конкретно на *** и в****у. С трудом поднимается, валит всё на своём пути и кое-как добирается до своей комнаты. Там у него хер знает что творится. Всё разбросано, раскидано, поломано, обоссано и облёвано. Володя включает телевизор, закуривает и начинает комментировать программы, роняя по сторонам горящие бычки. Чтобы там не показывали, он всех облаивает, оскорбляет и посылает. Чеченцев Володя предлагает всех замочить из пулемёта в долине Дагистана, включая женщин, стариков и детей. Стопудова, беспесды. Америка ему не указ и никогда не была. В рот её ****ь сто раз. Даже если сами левые пиндосы называют Буша панком, то какой может быть базар. Проблему чёрных в России Володя решает радикально и моментально – быстро нах на родину и ****ец. Хохлов и жидов ненавидит одназначна.
Када я кинул этот опус на Удафком, поступили каменты, типо таво, что Володя настоящий падонок, хоть и быдло. Бгу-га-га.
Постепенно Володя всё же затихает и засыпает, наполняя квартиру громким храпом. Временами орёт нечто нечленораздельно-животное. Стонет, ахает, а часам к пяти вдруг начинает каяться и молиться. Вспоминает мамочку и просит у неё прощенья. А в шесть вскакивает, быстро бреется и бегом бежит на свой завод
Жили мы с Наташкой жили, пока Володю не выгнала наташкина мать за беспробудное пьянство. Наташка к матери поселилась, а мне пришлось жить с этим уродом. Он каждый день приходил с работы никакой и начинал дома охуевать. Валил столы, стулья, шкафы; залезал головой в газовую плиту, разбивал телефон, рылся в ящиках со всякой им же собранной ***нёй, терял постоянно паспорт, разговаривал сам с собой, храпел и дико орал по ночам. Короче, я пару месяцев терпел, а потом снял по дешёвке комнату у знакомого медбрата из Красного креста Лёши Печко, на улице Ленина, в центре смаленска.
А Наташка тем временем подсела на инетные чаты и постоянно там дрочилась. С работой у неё как раз получился облом, никак никуда не могла устроиться, да и не хотела, наверное. Бездельничала. И вот зачастила ко мне: дай инета на пятнадцать минут. Ну, как Даш – она сидит и час и два. А мне переводить надо. Уже тоже, блять, нервы не выдерживают, кричу однажды: пошла ты на ***, не дам больше! Ну, она и ****ула мой ноут оппол. Моя реакция – драться не полез, стал её утешать. Она заплакала и говорит: это у меня был нервный срыв. Хули делать. Бывает. У неё и не такое бывало. Она мне башку два раза пробивала. Сначала огромной железной палкой, потом молотком. Да и хуй с ней.
На следующий день я пошёл в сауну и снял пять шлюх подряд. Деньги были: за очередной перевод получил. Последняя шлюха запала конкретно и аж ко мне домой пошла. Поболтали с ней немного, не очень тупая попалась. Говорит, что я очень в её плане чел. Не она кстати первая. Типо я тоже шлюха, что ль? Вполне возможно. Но чтобы стать известным писателем, я ни у кого отсасывать не стану, как некоторые.
Как раз чемпионат мира по футболу начинался. Посмотрели телик. Она спрашивает: а почему на поле одни полоски темнее, а другие светлее? Я отвечаю: там где светлые у них канабис растёт. Посмеялись. Потом она говорит: давай возьмём водовки, что мы мучаемся. Ещё больше мне понравилась дефчонка, а то они обычно ломаются там пилотки – пивка да портвешка, а то и вообще только колу пьют.
Наташка-то после этого от меня отвалила, потому что инета больше нет, денег тоже – ***. И хуй с меня возьмёшь. Я весь раздолбанный, что твой ноут. То есть, мой несчастный лаптоп, без которого мне не жить. Вот же, блять, гламур до чего довёл. А ведь ещё лет десять тому назад можно было просто от руки переводить.
И что мне делать? Перевод только начал. Около ста страниц сделал всего. Судья Камиль расследует преступление. В Басфоре нашли утонувшую англичанку. При обследовании тела закрались подозрения, что её перед тем как скинуть в воду опоили белладонной или ещё каким-то наркотиком. Датурой, например. Широкие зрачки, тёмные глаза…Вот и все дела. Что же, блять, делать?
Один выход был – ехать в Маскву к Артёму. У него есть ноут. Попечатаю и подумаю, как жить дальше. Поехал и свой старый, разбитый лаптоп прихватил на всякий случай, хотя надежды на его починку не было никакой. Если б даже и взялись где-нибуль в компьютер сервисе, то запросили бы долларов пятьсот, а я все с проститутками в сауне проссал.
Приезжаю, блянах. Ну, первые дни, как в тумане. Болтаюсь по Печатникам. Места не так уж и чужие. Вон на лавках мужики сидят бухают и на меня косяка давят. Мол, подходи, братан, хмельнёмся. Да не впадлу бы. Но только на ***. Надо дела делать. У меня цель – прославиться в литературе и поставить маскву на уши. Вечером сидим с Артёмом, смотрим телик. Прикалываемся. Идёт масковская программа про шансон. Какой-то задроченный пивец рассказывает, как он пишет песни и нихуёво живёт. Братва его любит и понимают. Дорогие масквичи уважают б/п. Вот ваше настоящее искусство, жители столицы, типо: я вставил ей перо у ВДНХаааа. Смотрите только, эти газели они частенько в аварии попадают, так и пойдёте на тот свет под клёвый шансон-музон.
Вечером пошли прогуляться по парку в люблино. Опять-таки заведения кругом кавказские. Ну, поели шашлычков и ещё какой-то шурмы-хурмы, я в этих блюдах кавказских дебил, попили чая с чебрецом. Заебись. Стаканчики настоящие турецкие. У меня там в романе, который перевожу, тоже две лесбиянки пили чай из таких стаканов в морской хамам. Одна лесби турчанка, другая – британка, работала гувернанткой в гареме. Звали Мэри. Её отец выгнал из дома за лесбос, так она в Стамбул двинула в поисках лучшей жизни. Ну, тут её и грохнули. Замочили в хамам, а перед этим отравили белладонной или датурой. Зрачки были широкие, а глаза тёмные. Первая глава так и называется – тёмные глаза. Голое тело нашли в Босфоре, только кулон на шее, а в нём тугра или печать султана. Вот судья Камиль и расследует это убийство.
Вабще Печатники не гламурное. Местами напоминает окраину смаленска. Также там сидят алкаши целыми днями и ****ят обо всём на свете. Люблино – это вообще какие-то семидясятые годы по архитектуре. Там душа отдыхает, как-то безмятежно дышится. Вдруг оказываешься в беспроблемном периоде правления брежнего. Просто забываешь, что есть в мире какие-то поганые тухлисы, которые читают в метро наряду с марининой и акуниным. Хочется прям Солженицына почитать в самиздате или Набокова в тамиздате. И послушать тяжёлый рок.
Дальше за люблино – вообще замечательное место – забыл название, надо у Артёма спросить, но он сейчас с Олей-экстремалкой в Абхазии, им на войну пох, и туда не дозвонишься, так мобильники почему-то не работают. Хотя вот фтыкатели в каментах подскзали, Гурьяново называется. Да, это просто городок такой послевоенный. Двухэтажные домики в ряд. Немцы строили. Пленные. Благодать. Тихо, спокойно. Очень антигламурно. Даже одного пьяного видел мирно спящим в канаве. Прям какие-то пятидесятые годы прошлого века годы. Во блин какая масква многоплановая, а тухлисы блять тусуются в одном гламуре и ничего этого видеть не хотят. Одномерные они несчастные биороботы. Посидели с Артёмом в азеровском опять-таки заведении, попили чая с чебрецом, что-то съели, не помню, я всё равно не разбираюсь в их кухне и не хочу запоминать. На свежем воздухе, да и ладно. В центре фонтан и там плавают рыбки. Думаю, можно заказать их, чтобы зажарили и подали. Наверное, эти уебаны, что проводят здесь вечера, попивая водку с пивом, так и делают. Гламурят, черти. Да и *** с ними. Рядом толстые масковсие девки бухают и хрюкают, как свиньи. Вы заметили в маскве породу толстых масквичек со свиными рылами. Такие крупные, наглые, голосистые, уверенные в себе. Это коренные обитательницы гламурного города. Они любого приезжего ногами затопчут. Только их уже ебут чёрные и не известно ещё, что будет с их детьми. Лет через десять, пожалуй, в маскве можно ожидать таких же сражений, как в Париже. Я имею в виду алжирских подростков, которые забили на работу и учёбу, а хотят только шмали, дури и секса. Вот тогда я не завидую дорогим масквичам. Да и хуй с ними.
Я в маскво, впрочем, познакомился с одной девушкой. Она вовсе не толстая и не наглая. И далеко не глупая. Преподаёт в институте историю костюма. Я даже консультировался у неё по своему переводу. Меня интересовала турецкая одежда. Ферадж, яшмак и прочие причиндалы. Сама Таня живёт в Кунцово, это крайний запад, дальше идёт только рублёвка. Полный гламур. Но Таня живёт в кирпичном обычном доме, у которого много деревьев. Так что дышится здесь даже лучше, чем на Ленинском. Но кругом эти урдливые небоскрёбы, Поклонная гора и Кутузовский проспект. Галимый, блять, гламур
Прежде чем ****еть вам втыкатели про поклонную гору, позвольте некоторое отступление. Когда я ещё жил в Печатниках, мой Артём, который не спит по ночам, а слушает радио свабода или эхо масквы, предложил мне пойти в гости к своему шефу, редактору «ПЖ», Грише Нехорошему. Пошли, ладно. Мне как-то по хую было, патамушта ещё не пришёл в себя после стресса и ноут не пахал и вабще не знал, что делать дальше. Денег – ноль, а если перевод не сдам – вабще кранты.
Ну, приходим к Грише, по дороге купив в азеровской лавке (вабще эта часть маскво почти Турция уже, как раз по теме моего перевода) пачку сигарет Ява золотая. Я потом понял, что коренные масквичи именно этот бренд уважают. Сигареты не дорогие и табак ничего. Масквичи они очень прагматичные и себе на уме. Писатель Игорь Яркевич, например, только такие и курит. У Гришы пентхауз, я ебу. Вид на ночную маскву и маскву-реку, по которой медленно плывёт баржа. Гламурный город залит огнями. Пока может спать спокойно. Я стоял и чувствовал себя, блять, наполеоном на Поклонной горе. Москва моя, только почему-то ****ые граждане не идут с ключом от городских стен. Ничего, придут, никуда не денутся.
Гриша Нехорошев чего-то очень нервничал, мерил свой невъебенный пентхауз шагами, курил Яву золотую. Ну, жизнь такая у масквичей, им не позавидуешь даже в пентхаузе. Предложил выпить. Мы отказались. Артём вабще не пьёт, я решил тормознуться, патамушта положение моё было очень неопределённое. Я не такой, втыкатели, бесбашенный чел, как может некоторым показаться. Иногда контролирую ситуацию, чтоб не погибнуть раньше времени. Надо ведь и маскву успеть выебать и доказать всё-таки, чем отличается настоящая литература от всяких тухлнесов. Жаль всё ж масквичей, что они разницы не понимают и читают всякую ***ню. В метро и скверах, сидя на скамейках или на спинках скамеек, с пивусом или без оного. Вот Таня из Кунцева, молодец, любит Бунина. Хотя и у неё бывают сбои – хвалит, например, писателя Полякова. Он, мол, хорошо рисует эротические сцены. Да насрать мне на эти сцены, если он писака никакой и звать его никак. Пшёл вон из литературы, еблан. Кстати, и о Бунине скажу. Этот хер устарел сразу же, как только написал своё первый расскас. Ну, нельзя, поймите вы на хуй, писать так, как писал он во времена, когда рядом с тобой пишут Маяковский и Андрей Белый. Это анахронизм и атавизм, если не ошибаюсь в терминах. Пшкин вон не бог весть что, но ведь он для своего времени был передовым. Никто тогда не писал так, скажем, модерново, как пушкин. Остальные держивины были и прочие карамзины. По сравнению с ним архаисты. А тут, блять, припирается нобелевский лауреат Бунин и начинает со своими ацтойными раскасами ****ь мозга просвещённой публике. Правильно, что его Маяковский неоднократно послал на хуй. ****уй за нобелевкой, еблан, её только такие лузеры и получают.
С Таней я гулял по поклонной горе и опять-таки чувствовал себя наполеоном. Масква без боя отдавалась мне. Но я не только завоюю её нах я ещё её и спасу блянах. До меня разные проходимцы от литературы типо тухлеса и друхих мудагов расхуярили русскую исконную литературу и незвили до самого говна. И вот теперь я должен её восстанавливать практически с нуля. Таня очень плохо относилась к русским писателям. Однажды ей попалась книжка Сорокина, кажется, квартиранты забыли. Она решила читануть модного автора, о котором так много говорят по ТВ. Открыла наугад одну страницу – и ей просто стало плохо. Тотчас выкинула книгу в окно. Яркевич ей тоже не понравился, но ни как писатель( книг она его вабще не читала, от одного названия «Как я и как меня», её мутило), а как человек. Мы выпивали где-то в районе Новокузнецкой, пили Немироф на бруньках, и Игорь начал по-своему за Таней ухаживать. А ей не понравилось, что он материться. Там ещё рядом на Пятницкой есть культовое заведение «Второе дыхание» называется. Игорь пытался меня туда завести, но я только глянул какие там хари заседают, вернее, вру, там только стоя пить можно, и сразу же пошёл в отказ. Нет, с меня хватит, нагляделся на этих идиотов в провинции. Зашёл, правда, туда в туалет. И блять как назло. Он такой раздолбанный оказался, что я дверь закрыл, а открыть не мог. Заело там чего-то. Вот страху натерпелся, фтыкатели. Клаустрофобия ****а не по деццки. Думаю: они там пьяные с другой стороны, *** догадаются открыть, буду теперь здесь до утра сидеть. Каким-то чудом всё же открыл дверцу.
Я тут пока суд да дело, ведь неизвестно, выйдет ли этот опус когда-нибудь на бумаге, кинул пару отрывков на Удавком. Получил вполне забавные каменты. Ну, кроме обычных КГ/АМ, убейся оп стену или выпий йаду. Вот познакомьтесь от нехуй делать.
11-08-2006 02:57:37 Ебнутый на голову панк (пью только зеленый чай)
Тухлес - для поганых уебофф типа Донцовой... Пиши есчо, аффтор, интересно читать, не слушай пэтэушников, они лохи ****ь полные... Массква атсасывает, питер (имхо колыбель очередной революции) рулит!! Кто против - ф топку
11-08-2006 07:02:17 Андалузский длинношерстый
И духлес хорошо и разумбунт хорошо; донцова и маринина:) плохо, очень плохо
11-08-2006 08:56:01 Who Янсон
читал с удовольствием...
11-08-2006 10:38:35 Luka
поржал
аффтар весело ***чит, между прочим
11-08-2006 11:33:57 Медведь Шатун
афтор помешался на противопоставлении гломур-антигломур
все ненравящееся ему он именует гломуром
нихуя ты дружищще по жизни то не понял, уж извини меня, педораза гломурного (в ТВОЕМ понимании я именно таков, полагаю), но мне кажеца что такая твоя позиция несколько однобока. Не видишь динамики, только статику. Вот это типа настоящее, исконое, а это - похуйне, гломур...
Я так пришел к теме "не уд и не судим будешь"
так, некоторое время тому назад.
Буржуи - небуржуи, гломур-не гломур, все мы одним миром мазны, в одном котле варимс и придет время - в землю уйдем. Так что войны твоей, уш извини, не понимаю и не разделяю. Что фпрочем похуй, тебе то так уж точно.
Ну, удачи.
20-08-2006 13:55:49 Робот бэндер
москва фуфло, хорошо бы туда албанских подростков, погромчики бы москалям не повредили, гламурчика бы ввыбили!
.
Ну, и так далее. В том же духе. А вот с Таней мы всё-таки погуляли по поклонной гаре. Там и мечеть есть, и синагога, а православный храм. Говорят, строится пагода. Хорошо когда всё это в одном месте. Дарагие мои масквичи они хитрые, хотят сразу на всякий случай всем богам угодить.(Кстати, в прошлом крео некоторые маскали зацепились за выражение «мой Артем», так теперь я буду обращаться к ним исключительно «дарагие мои масквичи») Только *** у них што выгорит. Мне поэтому случаю Таллинн вспомнился. Там у них тоже храмы разных конфесий сосредоточены совсем рядом. Эстонцы эту тему уже давно просекли и позаботились о своём благосостоянии. Недаром и от москво отделились. И вот я как-то с бадуна пошёл в Таллинне по церквам походить. Это типо успокаивает, фтыкатели. Проверьте. И в православном соборе подходит ко мне мужичок в сером пинжачке, бывший масквич, и начинает рассказывать всю историю церквей, как будто гидом работает. Всё так хорошо, правильно, мне аж полегчало. Думаю, однако, хоть и с крутого бадуна: а нахуя он вабще мне эта гонит? Разгадка последовала довольно быстро. Вдруг дядя почти без всякого перехода меняет теологическую тему и говорит прямым текстом: я подрочить люблю в храмах, расскажи мне, пожалуйста, какие-нибудь сальности. Послал канешна дрочера на хуй.
Потом я Таню на Арт-стрелку пригласил на Берьсеньевской набережной. Мне писатель Игорь Лёвшин в маскве обычно на неделю даёт сводку о всех интересных событиях и фуршетах. Кстати, в гламурной москво можно практически кажный день бухать на халяву на этих фуршетах. Многие вабще масквичи становятся фуршетниками, мне рассказывали знающие люди, и быстро спиваются. Опасное дело, но очень увлекательное. Затягивает однака с концами. Как-то на фуршете с Лимоновым к нам приебались два пожилых фуршетника. Причём на Эдуарда как-то почти не реагировали, а всё внимание ко мне. Один принял меня за известного футболиста, и я ему говорю: да, играл в футбол, волейбол, баскетбол, а теперь играю в нацбол. Лимонов очень смеялся. Второй фуршетник признал во мне радикального афтора и всё хотел взять афтограф. Но я не дал. Пшли они нахуй халявщики.
Тут тоже как-то в мае пошли с Игорем Яркевичем на артстрелку. Картинки, конечно, гавно. Сейчас в искусстве вабще застой. Только на удафкоме и можно оттягиваться. Вабще инет скоро выебет весь реал во все дырки. Вы понимаете, канешна, о чём я пизжу. Реал, фтыкатели, всё тускнеет и мрачнеет. Деградирует вабще. Я вот вчера позвонил, наконец, в издательство AdMarginem, и они послали меня… в Ультракультуру. Мысленно послал их нахуй. А вабще в Ультру пойду, там редактор мне понравился, совершенно бесбашенный чел, я с ним коньяк пил в ЦДХ. Может, проканает на этот раз. В прошлый раз, когда я послал туда рассказы, их зарубил такой анархист по жизни Цветков. Хотя, как сказал песатель Лёвшин, в моих шнягах больше блять анарходуха, чем в скучноватых книшках этого анархиста.
Так вот с Яркевичем мы побродили по залам на артстрелке, послушали выступление панк группы Среднерусккая возвышенность, понюхали шеколадный запах от фабрики Красный октябрь (фабрика закрыта, а шоколадом до сих пор несёт), подивились уродству конструкций стоящих практически друг против друга – храм Христа Спасителя и Пётр первый. Да, вот это я называю гламур. В литератуе Тухлис, в архетектуре Церетели, в музыке Бислан, которого в Греции именуют педерос, то есть великолепный в переводе, в живописи Мамышев Манро. Как раз ево картинки выставлялись на артстрелки, и вокруг них крутилась довольно много явных пидарасов в полупразрачных одеждах и престарелых лесбиянок. Мы там особенно не задержались поэтому. Яркевич всё сокрушался, что его никто не узнаёт. Прям расстроился. И вдруг, когда мы уже уходили, ему кричит из машины Олег Кулик, человек то бишь, собака: Игорь, на Зоологической улице в музее современного искусства презентация ресторана. Ну, поехали, канешна. Там же фуршет и халява. Провинция пухнет нах с голаду, а жирная гламурная масква гуляет, как перед концом света. И точно по всем признакам столице скоро ****ец. Одни цены на жильё чево стоят. Это ж явная патология. Таким же примерно Макаром расли цены на акции в гламурной америко двадцатых годов прошлого века. Ну и чего вышло? Крах и биржи и велико депресуха. Вот и маскво тоже ждёт.Так что гуляйте мои дорогие масквичи, пейте, жрите – ваш ****ец щас особенно близок.
Там на презентации, где красного вина было немерено, а пиццей просто закармливали насмерть, я и познакомился с Таней.
И вот пошли с ней на артстрелку на Берьсеньевскую. Как раз жара накатила, природа стала раком. Шли мимо Васильевского спуска и вдруг слышим знакомые с детства звуки. Пинк Флойд вроде настраивает инструменты, а потом играет попурри. Остановились. Таня разволновалась даже. Она, оказывается, хиповала в своё время, а позже загорала на нудистких пляжах. Тоже не просто масковская мещанка. Эта после маскво всёж её подпортило. Квартирный вапрос и всё такое. Среда заела, мещанские масковские нравы. Ох, я то эту ***ню хорошо знаю. У меня родственники живут на Дмитровки, но я у них давно уж не бываю. Махровые патамушта, обыватели и буржуи. Маскали кароче и этим всё сказано.
Вот тут паходу, после того как я три шняги из сериала маскво вывесел с помощью Удава, многие буржуи масквичи ахуевают в каментах. Да и *** с ними. Я-то оринтируюсь на прадвинутых фтфкателей, каоторые разбираются в сетевой литературе и просекаю разумбунт стайл. Остальные могут валить нахуй и в бабруйск. Они такие же тупые эти масквичи, как и жители упомянутого городишки, но мнят из себя хуйзнаетшто.
Я вабще с типом масквича с детства знаком. Приезжал к нам в смаленск кажное лето такой Коля. Мы звали ево мариваннин по имени его тётки, у которой он гостил. Такой маленький был, рыженький, плюгавенький, но надменный яебу. Чуть што – сразу: у вас тут всё ***ня, вот у нас в маскво… И как начнёт, аж злость разбирала. Да ещё одевался очень модна, щеголял всякими пиндоскими шмотками. Каму ж из нармальных провинцальных поцанов такое понравится. От****или канешна. И не раз. Только этат маленький масквич был наглый и упёртый, как валенок. Всё равно приезжал к своей мариванне.
Или вот ещё зеки рассказывали. (Я та сам в хрущёбе рос, у нас там на каждом этаже кто-то сидел и не по одной ходке), что масквичей в зоне всречают криками: прифет, дефчонки. А держут за пидоров и полупидоров, то есть стукачей, пашущих на кума.
Короче Таня моя на артстрелке совсем расслабилась после трёх-четырёх стаканов болгарского красного, вспомнила хиповую юность, закурила и потащила меня по быстрому к себе в Кунцево. Гламурнейший район яебу. Крайне не понравился. Хуже наверна тока рублёвка будет. Но туда-то я уж *** када пойду.Никто не затащит. Нахуй похуй. Ни за какое бабло. Пусть они там все уебутся в рот.
Ужинали с Таней под виниловый пинкфлойд. Она приготовила вкусную жратву. Пили латвийский бальзам. Блять! Я думал шта ево уже нет давно, как и той самой Латвии, каторая куда-то съяебалась. Раньше-то мы там частенько зажигали огни Магадана.
Но Таню всё же засосало масковское мещанское болото. Жаль девушко. На вечере хорошего писателя Игоря Левшина в клубе Улица Оги ей стало плохо. А на встречу там же через несколько дней с поэтом из нью-йорка Сашей Гальпером она даже не пошла. Её рвало несколько суток подряд, она кричала и билась в истерике. Отлёживалась. Ей такое искусство не нужно. Очень глубоко переживала за деградацию русской литературы и была где-то права. Погубили её тухлесы проклятые. Штоб им на рублёвке жить и вечно у кого-то отсасывать.
А Гальпер, кстати, отличный поэт. Я с ним попил немало вотки «Немироф на бруньках» в доме его подруги Жени на Большом каретном. Поэт он хоть и америский, но гламурный пиндонстан видел на хую. Он учился в бедном Бруклин-колледже, где его профом был левый поэт-битник Ален Гинсберг, который выебал всех своих учеников, кроме Гальпера, который всёж многому научился у него, а также у алкаша Буковски. Да вот вам Саши Гальпера коротки стишок:
Я последний настоящий анархист
Покажите президента и я убью его без выстрела
Соблазнив его жену уничтожу этот символ угнетения
Засунув член его дочке в рот
Долой все правительства мира
Мы бухали с ним всю ночь на Большом каретном в совершенно не гламурной филологической квартире Жени, уставленной большими древними книжными шкафами, полными старых книг. А потом перешли на уютную кухню. Гальпер в америко забил на всё, кроме поэзии, работал грузчиком и страдал только от недостатка общения с русскими людьми.
Потом я пошёл прогуляться по маскво. Лучше б не ходил, блять. Зашёл на эту Бронную и чуть не ****улся. Там эти навороченные тачки, а в них модные богатые челы и охуевшие от гламура пилотки. Туда-сюда тусуются медленным ходом. Рожи надменные, пешеходов за людей не считают. Да там и пешеходов нихуя нет – одни ити тачилы гламурно-пастозные. Блять!
Долго потом сидел на патриарших. Адская жара к вечеру спадала. Мимо пробежала стайка весёлых лесбиянок, прошла группа скинов, паходу наводя порядок и рисуя свои слоганы, офисный ***ла прогуливал длинногую пилотку с дебильной рожей. Наконец, появился некто высокий, здоровый, пьяный и юродивый. Чего-то чудил, приставал к молодёжи. Возможно, в прошлом актёр (такие гримасы делал яебу) и посетитель модных гламурных баров. Теперь вон батинки с ног сваливаются, а сами ноги гнутся у алкаша. Рубашка сваливается. Поцоны смеются.
На следующий день как раз было первенство мира по футболу. Финал, У меня в Загорянке телека не было. Вот хорошо жил – без дебилятора, инета, газет-журналов и даже приёмника. Последний раз эко масквы у писателя Жени Чижова в районе ВДНХ слушал. Эта радива канешно исключительна для маскковских интеллигентов каторых, боюсь, осталось оченно мало, так как многие съебались в америко, иные в бюрелёвские алкогольные общины, а третьи просто не выдержали напряга и умерли. Нет, ещё довольно большой працент, разумеется, обитает в Кащенко и других масковских учреждениях для психов. Многие психи, однако, разгуливают по столице. Например, ещё в печатниках я их много видел. Раз в зеровский магазин захожу (там, как впрочем и везде, лавчонки и заведения типо выпить-закусить все принадлежат чёрным), мужчина интеллигентнава вида берёт две водки и три пива. Потом не угодит, а идёт вглубь магазина и начинает разговаривать с невидимым собеседником: ты знаешь, Палина, у меня всё хорошо, ты не беспокойся, вот только побеседовать не с кем, все интеллигентные люди куда-то пропали. Молодой азер за прилавком к нему обращается: Владислав, зачем сам сабой гаварыш? А он ему прямым текстом: имею право, я больной. Да больных дарагих масквичей дохуя в печатниках и других районах.
У писателя Чижова (он тонкий стилист) очень клевая маленькая тесная квартирка с крошечной кухней и большая коллекция джаза. Я эту музыку тыщу лет не слушал, но тут даже кое-что вштырило. Книг тоже у него много. Я блять уже забыл, када книги читал. Всё больше втыкаю в короткие шняги. Нет, *** я всёж роман напишу. Наверно опять какую-нибудь хуйню. Скорее всего, повесть в духе Аввакума. Да и похуй. Мне, если по чесному, на эти издательства насрать. Я в шнягах душу отвожу и пизжу что хочу. Анархия мысли неситрибима. Нихуя! Они не пройдут. А вывешивать их места найдётся. Вот сегодня получил только весть, что мою книгу хотят вывесить на NBP-INFO. И хорошо, и заебись, и огромное количество фтыкателей как надо вотнуться. А Каму не надо, пусть читают тухлесов.
Блять! Ну масковские буржуины вой подняли в каментах. Шо****ец. Эта перед самым концом. Чувствуют жопой ****и. Не нравится? Нихуя, ешьте ваши последние ананасы с рябчиками. Скоро вашим халявским фуршетам точняк ****ец.
Вабще мне эта факханалия напомнила беснования буржуйчиков во время выступлений футуристов в начале прошлого века. Однако похуй-нахуй продолжу свой раскас.
Вабще меня уже в Балгарии переводят. Журнал Факел будет скоро печатать. Это единственный щас в мире серьёзный журнал, который публикует русских нармальных афтаров. Я там, да и здесь и вабще везде понятно самый крутой. По номинации жесть щас в России я на первом месте и с большим отрывом. Гламурная маскво может порождать тока уродливых слюнтявых тухлесов. В рассии нет хороших издательств и литературный вкус напрочь испорчен на многие годы. Ужоснах!
Кстати, палланики, уэлши и прочие стьюарты хомы тожа отдыхают. Разумбунт форева!
Вот значит, о чём это я? Да, про футбол. Ну, чемпинат не интересный оказался. Я почти ни одного матча не смотрел и не жалею. Один из первый ещё в смаленске со шлюхой зырил. Пьяный был. Выпили вотки, и она всё приставала, почему на поле полосы то светлые, то более тёмные. Те, что светлые, я объяснил, наконец, там канабис растёт. Тупа так пошутил. Чиста штоб отстала сосулька. А она смеялась минут тридцать.
Но финал чего-то захотелось посмотреть. Италии-Франция всё ж. Я за итальяшек болел. Они как-то роднее. Гламурные французики первый гол не по честному забили. Нарушения-то не было, и купленный судья зря назначил пенальто. Это я ещё помню, потому что несильно напился. Мы с Яркевичем решили, что это будет как-то не по-русски смотреть такой высокий футбол без водки. Пошли там искать в районе повелецкой Немирофф на бруньках. В этом районе, кстати, людей почти нет, все квартиры скуплены и пустуют, довольно мрачное место. Только ***. Масковские долбаёпы опять хуйню придумали: у них блять не хватило акцизных нах марок. И вся нормальная вотка пропала. Купили какую-то левую. Но, ничего, потом ещё после двенадцати ходили за второй. Отход мог бы быть и хуже. Ничево, ништяг. Аклимались.
А на следующий день мой Игорь мне предложил пойти в литсообщество на Якиманке. Это был, скажу вам мои фтыкатели, поход. Я даже эссе на эту тему написал:
Ещё один конец русской литературы
Несмотря на огромные возможности, предлагаемые юзерам Интернетом, писателям всё-таки пока ещё порой хочется общаться с живым читателем. Атавизм, конечно, и всё же интересно. Как он там, родной, чем дышит, что читает, каких авторов предпочитает… Недавно моему другу, писателю Игорю Яркевичу, звонят вдруг из одного литературного общества и предлагают пообщаться с народом. Ну, он, конечно, приглашает меня. Я особо не страдаю от отсутствия контакта с читателями, так как уже давно инетзависимый и довольствуюсь каментами, однако иду из интереса. Как там сегодня дышит литературная среда? Атавизм, канешно, но всё ж…
Долго искали сначала нужную улицу, никто из прохожих вблизи её не знает, где она есть, потом дом, и, наконец, шестой подъезд. Рабочие все кругом узбеки или казахи, я не разбираюсь. Публика на лавках сидит тоже явно не масковская. Нашлась всё ж старая жиличка, подсказала. Говорит: да что вы у этих спрашиваете, они ж все гастарбайтеры и навариши, которые квартиры скупили, а ничего тут не знают, вот раньше здесь интеллигентные люди жили, преподаватели и профессора. Куда же они все делись? думаю.
Ладно, входим. Помещение небольшое, но уютное. На столе чашки и чайник. За столом человек десять пожилых мужчин и женщин. Во главе бодрый старик ведёт заседание. Сразу о себе объявляет, мол, вообще-то он Петрович, но по паспорту Рувимыч. Это очень в духе русской литературы, мне кажется. Уже интересно.
Плохо то, что на нас с Яркевичем там никто никакого внимания не обращает, а слушают Рувимыча, который втирает им про достижения литобъединения. Какие там у них видные литераторы, некоторые даже получили премии и где-то печатались, кто-то и в люди вышел, стал профессиональным членом союза. А вот и альманах выпустили за шесть тысяч благодаря спонсорам. (Рувимыч демонстрирует тоненькую книжку, где есть и его стих, хотя он вообще не пишет, но тут попросили и не смог отказать). К ним туда и известные барды заходят, даже знаменитый такой – Бадов. Засиживаются допоздна. Пьют чай, кто-то читает, иные рассказывают о себе. (Всякую поебень).
Тут один интересный старикан (крутой перформансист по виду: постоянно высовывал язык и делал смешные гримасы) объявил, что он абсолютно глухой и ничего не слышал из сказанного Рувимычем. ( Я потом этого типа на фестивале книги в ЦДХ встретил; задумался о судьбе русской литературы, потом поднимаю глаза – он в гамаке качается, улыбается и высовывает язык).
Ну, мы с Игорем поняли, что пора уходить оттуда. Встали и ушли.
Смеялись, конечно, и решили попить пива. Там в забегаловке возле памятника Алишеру Навои интересная узбечка торгует. Вдруг признала в нас поэтов и вызвалась сама почитать стихи чисто на узбекском. Очень понравилось.
---
Одним словом, я был страшно зол на маскво. Мало того, что здесь воздух полностью отравлен и дышать практически нечем – плюс ещё эта ****ая жара и в метро спускаешься, как в ад, где давятся дикие толпы грешных масквичей, и повсюду зырят черти-менты – тут ещё и люди совсем больные. Решил бросить всё и уехать. Нахуй эти издательства, в ****у тухлесы и всякие гламуры. Ебитесь вы все нахуй в рот. Я подамся туда, где чистый воздух и простой неискушённый народ.
Когда я уже съезжал практически от мидиа-активиста Олега Киреева и прощался с Ленинским проспектом, который полюбил всей душой за прямоту и отсутствие всякой фальши, к моему товарищу приехал один друг, проживший пол года в Индии. Как я, примерно, в Загорянке – без телефона, телевизора, радио и газет. Правда с лаптопом и инетом, потому что в Индии даже в отдалённых горных деревушках провели инет. Индусы теперь жалуются некоторые на своих священных коров, которые жуют инетные провода.
Этот друг бродил по замечательной, антигламурной индии духа, где всё необыкновенно дёшево и просто. Многие люди живут прямо на улице. Он показывал фоты. Какие у всех хорошие, одухотворённые лица, не обезображенные, как в маскве, тяжкими думами о бабле, домах (ирония Булгакова на тему того что масквечей испортил квартирный вопрос вызывает теперь лишь кривую улыбку, по-моему они просто ёбнулись на этой теме), тачках и шмотках. Скитаясь по монастырям и живя в горах, где местные борются со снежными завалами путём энергичного шаманства, наш друг порой, да не порой, а раз в неделю точно, испытывал такую эйфорию, что начинал танцевать, прямо как Шива. В Маскве такого нет. Тут так не прёт. Что поделаешь, деградация духа, голимый прагматизм и гламуризация сознания. К тому же чиновничей произвол и возраждение культов Калинина, Молотова и Жданова – самых бездарных сталинских чиновников. О них уже начали показывать рекламные документальные фильмы на масковском ТВ. То есть, чиновники-бюрократы внедряют в сознание простых граждан, что они превыше всего и бороться с ними бесполезно. Им, блять, плевать на Гоголя, Щедрина и Чехова. (Опять-таки, кстати, вы знаете, уважаемые или по-турецки эфенди, что мой рассказ – не путать с Антошей чехонте, «Смерть чиновника» проходят в школе в седьмом классе? Б как говорится П). Они, говорят, мы вечны, всесильны и непобедимы. А Тухлесы под таким прикрытием уже идут в психическую атаку. Ни *** у нас пулемётов на вас, сцук пока хватит.
Нет, надо ехать далеко-далеко, в дремучий лес. Вот я много лет тому назад прожил целую зиму в деревне Шокино. Дом плохо отапливался, но я пил горячий чай и читал исключительно Ленина. И меня так пёрло, как никогда в жизни. Практически нирвана, не выезжая за пределы смаленской области. Без индии духа.
Конец