Не судим будешь... Рассказ

 

Сергей Бушмин устал бороться с жизнью. Она его не баловала с самого детства. Сереже было лет пять, когда от них ушел отец: уехал в Среднюю Азию и словно сгинул. Потом, года через три, у него появился отчим – дядя Слава Воробьев... Язык не поворачивался назвать его отцом, хотя мальчика и записали на фамилию отчима. Тот был моложе матери, щуплый, крикливый – совсем не такой, каким помнил Серёга родного отца.
Отчим и пасынок невзлюбили друг друга с первого дня и, когда злая скоротечная болезнь отняла у Сергея мать, жизнь его превратилась в кошмар. Он уже учился в техникуме, по вечерам занимался дома, но именно в эти часы «Воробей» на полную громкость включал телевизор, приводил таких же горластых дружков, а вскоре из его комнаты послышались и женские голоса.
Сергей ушел жить к товарищу, потом стал снимать угол у ворчливой старухи...
Одно время, от тоски, Сергей чуть было не свернул на змеиную тропинку, густо поросшую ядовитой «травкой», но вовремя успел с нее свернуть, хватило силы воли.
Зато с головой погрузился в другой дурман: коммерческий. Возмечтал Сергей-Воробей стать если не олигархом, то хотя бы просто Большим человеком в своем городе. Чтобы «шестисотка» с шофером и коттедж с бассейном, и отдельный столик в ресторане. Ради этой мечты Серёга бегал по рынку с неповоротливой тележкой, ставил палатки крикливым хозяйкам, мотался по столичным базарам с неподъёмными сумками, выслушивал колкости пассажиров и брань проводников, спал урывками, питался всухомятку, отбивался от рэкетиров, уходил от налоговиков... А желанного богатства всё не было и не было.
Правда, не было уже и унизительной бедности. Сергей снимал отдельную малометражку в доме гостиничного типа, купил старенькую «Ниву», а еще через пару лет и бортовую «Газель»... У него на центральном рынке теперь была собственная торговая палатка, в которой работали две очаровашки – Зина с Ниной... Обе, похоже, были в него влюблены, но Сергей твердо решил не обременять себя семьей прежде, чем достигнет намеченной цели...
Беда подкралась, откуда не ждали. Надёжный, казалось бы, поставщик подсунул Сергею партию явного брака и исчез. Пришлось одолжиться у братков, но вовремя отдать не удалось, они «включили счетчик», и Воробей вынужден был продать всё, что можно: и палатку, и «Газель», и участок, на котором начал строить особняк... Только старую «Ниву» не взяли кредиторы, но остатками долга пугали, «счётчик» выключать не спешили. Впору было хоть в петлю лезть.
Оказалось, однако, что это еще далеко не предел. Вскоре произошел случай, в сравнении с которым всё предыдущее показалось детской забавой. В одну минуту жизнь раскололась пополам, как глиняный кувшин, и трудно было сказать, что лучше: склеить эти черепушки или выбросить их на помойку?
А дело было так. В поисках денег собрался Сергей навестить своего деда по отцу, Федора Ивановича Бушмина. Жил старый пчеловод у черта на куличках, в Большесосновском районе, на самой окраине области. В последний раз Сергей был у дедули лет десять назад, когда школу заканчивал, но по редким письмам знал, что старик и бабуля живы-здоровы. Быть может, выручат недостающей суммой? Больше занять было не у кого.
Заправив с вечера старушку «Ниву» под завязку и прихватив ещё две полные канистры бензина, Серега чуть свет выехал из дома. Куда поехал и зачем, никому не сказал: давно уже привык решать свои проблемы в одиночку.
Рассвет был сереньким, невзрачным, трасса почти пустынной. Километрах в трех от города она круто спускалась в низину, к реке, где в это время еще клубился туман, а затем так же резко шла на подъем и пропадала среди садов: там начинался большой дачный массив.
Надо было притормозить, конечно, но так не хотелось терять скорость перед подъемом, что Серега влетел в туман на полном ходу - и в самой гуще его вдруг увидел темный силуэт перед капотом. Ни свернуть, ни затормозить он уже не успел...
Мужчина в застиранных джинсах и белесой рабочей куртке лежал на асфальте вниз лицом. Сергей, замирая, приподнял его за плечи и содрогнулся: лица то как раз и не было. Вместо него виднелась сплошная кровавая маска. По всей дороге были рассыпаны ягоды земляники. «Дачник», -- подумал Сергей, но, приглядевшись к руке с наколками, к рваным сандалиям на босу ногу, понял: нет, это не дачник, а бомж, воришка дачный...
Где то вдали послышался шум приближающейся машины, и Сергей лихорадочно забросил пострадавшего в багажник, вскочил за руль. «С места происшествия скрылся», -- невесело усмехнулся он, рывком посылая машину вперед.
Первое намерение было – добраться до ближайшей будки ДПС и добровольно сдаться властям. Но чем дальше, тем страшнее становилась перспектива: арест, следствие, суд, тюрьма... Уж лучше в реку с моста!
Еще через час, успокоившись, он думал уже по другому. «А кто меня видел?... Всё в тумане... Даже ягоды очень кстати: среди красного сока кто различит кровавое пятно?.. И кто хватится этого бомжа?»… Оставалось лишь избавиться от тела.
Дорожный указатель возвестил поворот на Большую Соснову, и Серега свернул на трассу, покрытую новым, иссиня-черным асфальтом. Район этот звали местной Швейцарией. Меж высокими лесистыми холмами текли здесь звонкие речушки, синели пруды и озерки, порой довольно глубокие. Если привязать к ногам груз, вовек не найдут беднягу-бомжа.
В поисках безлюдного места Сергей забрался в самую глушь. Дорога вилась здесь по срезу холмов – совсем как горный серпантин, когда с одной стороны – скала, а с другой – пропасть. Местные «пропасти» были помельче, конечно, чем в Афгане или на Кавказе, но если и с такой сорвешься, костей тоже не соберёшь.
И тут ему пришла в голову мысль, от которой он поначалу отмахнулся, как от комара. Затем усмехнулся: «Тоже мне... «живой труп»!»… Но чем дальше, тем крепче она одолевала его, обрастая заманчивыми перспективами. «Все концы обрублю, разом!»… Наконец, он поддался ей и, свернув на глухую полянку, взялся за дело.
... Час спустя две старушки, пришедшие в лес по ягоды, услыхали со стороны дороги шум и грохот, увидели столб черного дыма...У одной из них был сотовый телефон – подарок зятя, она ему позвонила, тот сообщил в райотдел… Ближе к обеду инспектор ГИБДД докладывал в область:
-- Белая «Нива»; госномер обгорел, но разобрать можно... Не справился с управлением и сорвался с проезжей части, товарищ майор... Высота метров двадцать - двадцать пять... Сгорели дотла: и машина, и водитель. Но на склоне мы нашли бумажник с документами: должно быть, выпал из бардачка... Воробьев Сергей Петрович... Кстати, на руке часы обнаружены - не дешевые, «Ориент»... На крышке снизу сохранилась надпись: «Дорогому Сергею в день юбилея...»
А сам Сергей в это время прямиком, через лес, шел в ту сторону, где, по его расчетам, была пасека деда...
Добрался он туда уже к вечеру - усталый, грязный и голодный. Дворовая собака, похожая на лису, встретила его не очень грозным, скорее призывным лаем: смотрите, дескать, кто пришел!
Первой на крыльцо вышла бабуля – совсем уже старенькая, сгорбленная, а следом в дверном проеме показался дед – всё такой же могучий, коренастый, с иссине-белой широкой бородой.
-- И кто это? – певуче спросила бабка, вглядываясь в лицо внука.
-- А ты или не видишь? – спокойно прогудел Федор Иванович. – Петьки нашего сынок, Сергуня.
 * * *
Прошло лето, заполыхала осень багрянцем осин... Серегу трудно было узнать. Густая каштановая бородка скрывала пол-лица, а вторая половина пропеклась на солнце, как каравай в печи. Таким же было и тело. Крепкие мышцы катались под темной, как у мулата, кожей. Сергей не давал себе поблажки, и даже дед, неутомимый работник, порой осаживал внука:
-- Отдохнул бы, Сергуня...
-- Это, дед, как раз и отдых, -- отвечал внук, вздымая над широким плечом топор с пудовой чушкой. Хр-рясь! – и чушка разлеталась на две половины. – Вот баулы таскать по заплеванным вокзалам – это работа. А здесь (снова хр-рясь!) - отдых.
«Отдыхал» Сергуня со смаком. Качать ли мед, поправить баньку, установить «журавля» над колодцем – всё он делал весело, шутя, словно играючи.
-- Эх, дедунька. Да я ведь здесь родился заново! – восторгался Сергей. – И помер, и родился – всё в один день.
- Мудрёно говоришь, не пойму я тебя…
- Да и не надо, не забивай голову. Главное, что только теперь понял: не то я делал в прежней жизни! Какую то особую красоту в ней искал. А она - вот где, красота! Внутри природы!
Красоты вокруг, действительно, хватало. Пасека стояла на взлобке, вблизи большого рыбного озера. В пойме по грудь - разнотравье. С весны до осени оно цвело, благоухало и гудело пчелами. С «тыла» пасеку подпирал могучий лес, богатый духмяными липами, зарослями малинника, земляникой и грибами. Бабка, освобожденная Сергеем от дымаря, таскала лесные дары корзинами.
Дед с внуком все лето промышляли рыбёшкой, а ближе к осени пошла добыча и крупнее: утка, гусь, а когда и кабан.
На озеро, потешить глаз и руку, приезжало высокое начальство. Дед в таких случаях опорожнял садок, где у них с Сергеем всегда кишела рыба, топил гостям баню, поил их медовухой...
 Однажды в разгар застолья он подозвал к себе внука, познакомил с нужным человеком. Невзрачный мужичок с дебелым телом строго поглядел на Сергея:
-- Что ж так небрежно... с документами то?
Сергей развел руками, виновато потупился, промолчал, как недоумок.
-- Ну ладно... Приходи на той неделе...
Так у Сергуни появился новый паспорт на имя Бушмина Сергея Петровича.
- Вот это правильно! – восхищался дед. – У моего внука да чтоб чужая фамилия?... Быть того не должно!
Вечером по такому случаю закатили пир горой. Бабка, захмелев от рюмки вина, пролила слезу:
-- Тебе, сынок, еще и от Бога получить бы прописку то...
-- Как это? – не понял Сергей.
-- Да ты ведь, чай, некрещеный? ... Мамка у тебя безбожница была, не носила тебя в церкву поди-ка….
-- Не знаю, бабуля...
На Кузьминки (теперь Сергей тоже жил по исконно русскому календарю, от праздника до праздника) запрягли коня в сани, припасли полмешка свечного воска, бадейку меда, и отправились бабка с внуком в дальнее село, в единственную на весь район церковь... Возвратились затемно.
-- Ну-ка, покажи! – велел дед.
Сергей расстегнул рубаху. На могучей загорелой груди золотым лучиком сверкнул крестик.
А под самый Новый год случилось чудо.
Дверь отворилась, и в клубах морозного пара ввалился в дом двухметровый детина.
-- Что, не ждали?! – гаркнул он басом. – Эге, да тут все в сборе.
-- Петенька, сынок! - заголосила бабка.
Вечером, после бани, сидели за праздничным столом и слушали рассказы отца.
-- Ох, потрепала меня жизнь, родные!.. Длинный рубль искал да длинный срок нашёл. Бегать пробовал – ещё накидывали... Да ты бы должен знать, Сергуня. Я же столько писем посылал!
-- Ни одного не получал, батя, – удивился Сергей… и только тут догадался: -- Ты на старую квартиру писал?
-- Другой не знаю, - сурово ответил отец.
-- Всё ясно. Значит, Воробей их перехватывал… Это он теперь живёт в нашей квартире, а я углы снимаю.
Отец опустил на стол тяжелый кулак – посуда звякнула.
-- Эту квартиру, сынок, еще я получал. Вам с матерью оставил, а не кому-нибудь…чижику.
Всё рассказал отцу Сергей, когда они остались вдвоём: об отчиме, о долгах, о происшествии на трассе...
-- Так, так... Разберёмся, сынок, -- говорил отец и по блатному, «в кулак», курил папироску. – На каждый «счётчик» найдётся свой «электрик»...
Он исчез так же неожиданно, как прибыл, и вернулся только через месяц. Отозвал в сторону Сергея.
-- Уладил, сын, твои дела. Воробышек выпорхнул из квартиры в два счёта, только попискивал! Сейчас я там ремонт делаю, хочу, чтобы и духом воробьиным не пахло!... С братками утрясли всё полюбовно, они даже сдачу дали, просчитались, говорят, -- усмехнулся отец и вытащил толстую пачку денег. – Бомжа твоего вычислили тоже. Жил на пустующих дачах, воровал «цветник», урожай - всё, что придётся. Шушера была никчемная, а не человек. Но просьба сына для меня свята – поставили на его могилке новый памятник, буквы золотом – всё, как полагается.
-- Спасибо, батя.
-- Да, вот ещё что. Когда твой памятник убирали, деваха какая-то на нас накинулась. «Как вы смеете? - кричит. - Здесь жених мой похоронен! Милицию позову!».
-- Зина?!
-- Зина... Пришла проведать могилку любимого, а тут на тебе... Ты уж извини, сынок, но пришлось ей открыться – под большим секретом, конечно. Чуть сама не померла на радостях. Вот тебе письмо от неё.
Сергей выхватил конверт, пробежал глазами неровные строчки в каплях слёз и сам подозрительно шмыгнул носом.
-- Пойду обрадую деда... Он всё тоскует, что не доживёт до правнуков... Теперь доживёт!
-- Погоди, сын, -- отец нахмурился. – Главное скажу. Беседовал я с умным человеком по твоему делу. В принципе, можно тебя отмазать. Заявления не было - и происшествия не было…
-- Нет, отец. Скрываться всю жизнь, как заяц? Не хочу!
-- Ладно. Найму тебе хорошего адвоката, дадут условно, вот увидишь...А дальше что, сынок? Мечта-то есть у тебя?
-- А как же? – усмехнулся Сергей, вспомнив свою прежнюю заветную цель... – Новый дом хочу поставить рядом с дедовским. Двухэтажный, с гаражом, с бассейном. Жену привезти. Детей вырастить. Род Бушминых должен продолжаться или как?