Ольга, появившись дома от Агнессы, уснула, лишь дотронувшись до подушки щекой - а может быть, даже не успев дотронуться, еще в движении. Проснулась утром и поняла, что осталась в квартире одна.
На столе лежала записка:
"Дорогая СОНЯ! Выспись хоть однажды! Ваш бессонный обожатель. Р.S. Завтрак на плите.
Целую. КИР".
Она вернулась в кровать, сладко потянулась под одеялом: "Какой же я поросенок! Мужу завтрак не подать... Ну, пережил же? А вот и не вылезу из постели, пока не надоест! Должно же у Кузи быть детство..."
Свекры с дочерью жили на даче. Лето было единственным временем года, когда в тесной двухкомнатной хрущевке не было круговерти людей.
Пожалуй, только теперь Ольга ощутила, насколько она вымоталась и устала за последний месяц. Хорошо, хоть не напрасно! Она улыбнулась. Сегодня можно будет порадовать Кирилла непомерным количеством денег. И тут же заняться разменом. Мухой, чтоб наконец-то решить проклятый квартирный вопрос.
Они выменяют себе что-нибудь самое скромное, самое неприличное - зато отдельное и обязательно с удобствами. И тогда все изменится - Кир перестанет исчезать по вечерам: он займется ремонтом и Олеськой... Как будет хорошо! Он такой нежный, когда захочет... А она... И как только она додумалась... Тогда, с Витькой?
Как?
Застонала вполголоса, чувствуя, как некрасиво сморщилось ее лицо.
Дура!
Ну, зачем, зачем? Может, рассказать все Киру?
И больше не мучиться? Или не говорить вообще, Приказчикова нет в живых, и никому не нужны ее откровения?
Вон - Валерка только и делает, что ставит рожки своему Юрочке, и наверняка ее ничуть не мучают угрызения совести...
Ну почему она, Ольга, не сказала тогда "Нет!"?
Ведь Витька... Он никогда бы не стал настаивать.
А ей...
Ну, если быть совсем честной... хотя бы только с собой...
Да, конечно - ей ведь даже хотелось, чтобы между ними все получилось. Но почему? Пьяна была? - Да нет, пила-то она и в тот день мало... Так что же с ними тогда случилось?
* * *
... Отмечали день рождения Соловьева. В "Кристалле". Пили и гуляли все подвластные Михаилу Вадимычу структуры - и "Аэлита" всем составом, даже уже не работавшая в ней Агнесса оказалась в числе приглашенных. Ездили на целый день. Шиковали - у каждого был отдельный номер, фактически только для переодеваний - на ночь все собирались разъехаться по домам. Ели шашлыки, парились в сауне, разгорячившись, окунались в бассейн с прохладной волжской водой. И снова возвращались а трапезную, словно римские патриции драпируя распаренные тела вместо туник льняными "кристалловскими" спецпростынями. И вот, после всех основных возлияний, почти за час до отъезда, когда она вернулась в номер, чтобы снять купальник и одеться в цивильное, в дверь постучали.
- Оля... - Приказчиков шумно ввалился в номер, пряча правую руку за спиной.
- Вообще-то, воспитанные люди ждут приглашения войти, - сердито выговорила она. - А если б я была голая?
- Я бы, как воспитанный человек, закрыл глаза. Или отвернулся. Но ведь ты одета...
Взгляд! Ее подкупил этот восторженный, ненаигранный, восхищенный взгляд! Такой невинно-наивный, как у бездомного щенка, наконец-то заполучившего настоящий дом.
- И потом... Надо просто закрывать от непрошеных посетителей дверь на защелку... Вот так... - хлопнул какой-то рычажок. - Во! Железно... А я... Вот, держи! - и он протянул ей пучок сон-травы - великолепных лилово-ворсистых, как пушок новорожденного, колоколов.
- Здорово! Такая прелесть... - она улыбнулась и погладила лепестки, ощущая кончиками пальцев нежный, словно только что сотканная паутинка, ворс. - Спасибо...
- Я так хотел, чтобы они тебе понравились... Как ты тут устроилась?
-Отлично... - взяла у него из рук цветы, налила в стакан воды из графина и поставила туда букет. - Здорово, да?
- Да... А ты знаешь... я не ожидал, что у тебя такая хорошая фигура.
- Только фигура? - и она шаловливо ему подмигнула.
Потом она никак не могла себе объяснить, почему так случилось, что заставило ее, замужнюю, верную супругу, частенько стеснявшуюся переодеться на глазах у мужа, вдруг взять и лихо сбросить лямку, придерживающую чашечку купальника на левой груди.
- Оля... Олечка... - у Витьки даже дыхание вроде бы перехватило. - Блеск...
Они стояли на расстоянии шага друг от друга.
Он коснулся пальцами правой руки перламутровой пуговки ее тела - так же бережно, как только что она сама гладила сон-траву. Она вздрогнула, но не отпрянула от него.
...Наверное, еще можно было все обратить в шутку. Сказать - безобидно, с улыбкой: "Пошутили? - и хватит!" Но она молчала. Он неуверенно сделал к ней шаг, и также неуверенно нежно, слегка приобнял, словно боясь причинить ей боль. И она... Она сама вжалась в его мягкое, обволакивающее тело! И не было между ними больше слов....
* * *
Она словно очнулась перед дверью знакомого подъезда. Руки сжимали пучок сон-травы. Рядом стоял Приказчиков и держал ее сумку.
- Пришли?
- Да! - она вырвала сумку из его рук. - Витя...
- Да?
- Сегодня... Два часа назад... Было солнечное затмение, которое бывает раз в сто лет. Солнечное затмение, ты меня понял?
- Разве? А ты... ты не ошибаешься?
- Нет!!!
- Хорошо... Значит, это было солнечное затмение...
- И с нами оно больше никогда не повторится...
- Как прикажешь, начальник...
Она взлетела кометой на пятый этаж, и замерла перед дверью свекриной квартиры, сжимая цветы.
"Я с ума сошла... Я... Сошла с ума! Боже, что я наделал! Как... Как это получилось?
Прохладная сон-трава жгла руки.
Ольга импульсивно спустилась на один пролет вниз и резко швырнула цветы в раскрытую форточку.
Лиловый залп бесшумно растворился в вечернем небе.
"Сумасшедшая! как я могла это сделать? Сама сделать?"
Еще раз, теперь уже очень медленно, поднялась вверх по последнему лестничному пролету.
"Как хорошо, что об этом больше никто не знает... Но зачем я это сделала?"
На звук поворачиваемого в дверях ключа из зала выглянула свекровь.
- Оля? Кирюша из Ярославля звонил... Сказал, что задержится еще на две недели. Я ему пригрозила - с такими командировками в два месяца длиной даже Оля налево убежит... Правильно сделала, да?