синий цвет вливающихся в комнату сумерек.... далеко пел гром......
птицы стихли, прячась в преддверии дождя...
теплый весенний ветер струился по занавескам...
он зашел в комнату и обомлел.... свет зажечь он так и не решился..... сел чуть поодаль, в угол, боясь спугнуть красоту...
небо отливало серо-сиреневым, где-то справа переходя в светящиеся золотом облака..
город нараспев прогонял свою музыку - проезжающие автомобили, шаркающие ноги ускоряющих шаг пешеходов, боящихся попасть под ливень...
волшебство - подумал он, улыбаясь..... иногда все затихало, но внутри него звучала музыка. душа пела, предвидя явления природы..
быстро накинув куртку, он вышел на балкон..
больше всего он любил бакинскую весну.. это время года придавало городу особый шарм..
поняв, что на этот раз одним выходом на балкон душа не насытится, он быстро переоделся в выходную одежду и выбежал в город. не воспользовавшись транспортом, пошел в центр, иногда поглядывая на хмурое небо над головой и улыбающийся закат могучего светила на горизонте..
высотки начинают портить город, - проскользнула мысль. он шел все быстрее....
он был уже около крепости, когда первые капли дождя ударили по листьям, сначала несильно..
стоя под дождем, он решал - куда теперь? и решил пройтись мимо крепости вниз...
проходя мимо магазина с музыкальными инструментами, он остановился, глядя на рояль..
- как же одиноко вы все смотритесь тут, ожидая своей участи - стать игрой в руках мастера или небрежно поставленной для красоты безделушкой в руках богача.
по волосам струилась вода, стекая за спину, но ему это нравилось.
прошел дальше, дойдя до перекрестка, остановился. машины проносились одна за другой, на бульваре никого..
бульвар - он даже произнес это слово вслух, чувствуя, как его передергивает.
перейдя дорогу, он прошелся немного по пристани, глядя на унылую воду Каспия, переливающуюся всеми цветами покрывающий ее тонкой прослойки бензина и нефти под вялыми лучами уходящего за гору светила. вдалеке он заметил одного рыбака.
- и что он здесь ловит? хотя, наверное, не в рыбе дело. дело в процессе. без лишних вопросов о результатах, без цели, просто процесс..
он свернул на аллею, лежащую под деревьями..
сколько раз он здесь бывал в детстве, с родителями. тогда бульвар был еще совсем другим. потом Каспий поднялся, и он опустел, вода играла под асфальтом, было опасно ходить. некоторые места затопило, бульвар был покинут до тех пор, пока вода снова не отступит.
время шло, менялись люди, менялись приоритеты, бульвар снова заработал, но теперь он был другим.
теперь он стал скорее местом тусовок молодежи, которой нечем заняться. отовсюду играла вразнобой безвкусная музыка, везде однообразная, для многих прохожих раздражительная, а для иностранцев - добавляющая какой-то колорит, "загадку" Востока.
постоянно подбегали девочки-попрошайки. он злился, когда к нему подходили и клянчили деньги дети.
вдали показалась небольшая площадка со скамейками, укрытая от посторонних глаз ветвями сосен и молодых ив. та самая, где молодые пары зажимают друг друга, целуются, прячась от дотошных зевак и сплетников.
воспоминания нахлынули на него, он сел на скамейку, на которой они когда-то сидели, провел ладонью по ее крашеной спинке, будто она могла, спустя несколько лет, сохранить ее тепло.. и все же почувствовал..
в тот день было солнечно, она была одета в черную открытую майку и белые брюки, а он в нелепый пиджак. это была их вторая встреча, он смотрел на ее лицо, как она жмурилась, когда он проводил руками по ее щекам, как он пытался запомнить каждую клеточку ее кожи, и так и не запомнил... в такие моменты, наверное, приходится выбирать - либо запасаться воспоминаниями на долгие годы "без" - жизненную "зимовку", либо просто жить, наслаждаться, любить. и тогда он выбрал второе.
он целовал ее, а она не отвечала.
- поцелуй меня сама, - попросил он.
- хорошо, но тогда я сделаю это просто так, без чувств - скокетничала она.
- давай...
наверное, в тот момент он бы согласился продать душу дьяволу, чтобы почувствовать ее нежность, пусть даже лживую.
она поцеловала, впилась в него губами, проникая внутрь язычком, дразня его десны. он отстранился, не ожидав такой страсти.
уголки ее рта слегка смягчились и она улыбнулась..
видимо, почувствовав его неловкость, она беспечно бросила - ты просто давно не целовался..
погладив ее по руке, он пытался понять, сколько продлится счастье. уйдет ли она опять? - и она уходила. и возвращалась. как мягкий утренний прибой. берег никогда не держит волну, потому что знает, что она еще вернется, чтобы ударить его, изменить его форму, а потом, лаская, уйти. уйти, чтобы вернуться снова.
берег... запах весны летал в воздухе, запах влажной земли, запах отдающего тепло моря, запах самовара из неподалеку расположенной чайханы..
со стороны он смотрелся довольно странно - весь промокший, одиноко сидящий парень, гладивший скамейку, изредка усмехающийся и улыбающийся. сумасшедший счастливчик, которому есть что вспомнить.
“ весь промокший,
одиноко сидящий,
насквозь озябший,
чуточку сумасшедший
и по-детски беспечный
тобой заболевший
не до конца прозревший
опять в ожиданьи тебя.. “
никто, наверняка, не заметил, что вместе с дождем по его лицу текли слезы. а она бы заметила....
глубоко вздохнув - раз, второй, он заставил себя встать и пойти дальше...
было уже темно, машин стало больше, искуственного освещения - тоже. слишком много фальши в этих лампах, которые вырывают из нежной темноты куски города.
- а ведь мы ни разу не были здесь в такое время, - поймал он себя на мысли и сам удивился, что еще не утратил способность замечать и удивляться своим собственным размышлениям. прохладный хезри вдувал в его тело холод и тоску, ветер в Баку бывал жестче реальности.
пройдя мимо "Венеции", он остановился.. вот их скамейка. среди кустов граната.
сесть на нее не решился. - не сейчас. и, как всегда, проявив слабость, сел.
наверное хорошо быть слабым, когда любишь. не сопротивляться человеку, а идти туда, куда он тебя ведет, постоянно меняясь ролями. пожалеть все равно не успеешь. брюки сразу намокли от лежавших на скамье капель..
а ветер все пел и пел..
- опять ты один. всегда ты без нее одним будешь. она твоя кастрюлька, а ты ее крышечка, и не надо было ее тогда отпускать. "за свое нужно бороться, милый".
в ушах зазвучал ее смех, так явно, такой живой. он встрепенулся.
резко встав, пошел решительно к такси, с каждым шагом отдаляясь от скамейки, от сцены своей слабости. с каждым шагом приходила неуверенность, будто она смотрела ему в спину. может, ей было бы больно. но она бы не показала. кое-как дойдя до машины, он сел, назвал машинально адрес. мимо пролетали огни горящего ночного города. он усмехнулся, следя, как капли стекают по стеклу.
- наверное, только такие чудеса, как дождь, могут загнать в этот час наших людей в четыре стены.
он попросил таксиста включить печку посильнее и опять отвернулся к окну. до дома уже никто из них не заговорил. молча протянул деньги, молча получил сдачу.
поднимаясь по лестнице, почему-то ощутил ужасную тяжесть на сердце. хотелось плакать. невыносимо. он напряг глаза, чтобы сдержать слезы, но они только потекли сильнее..
совершенно без сил он осел на ступеньки, втягивая воздух в себя, шмыгая носом, стараясь успокоиться, и продолжая рыдать.
где-то наверху открылась дверь. вскочив, он в два прыжка достиг квартиры, открыл дверь и окунулся в домашнее тепло.
как жаль, что нельзя эту чертову память выставить за дверь, чтобы просто побыть собой. без любви, воспоминаний, боли и НЕЕ.
его терзало чувство, что он что-то оставил на скамейке. кусочек себя. что-то невыносимо важное, что-то никогда не произнесенное, то, о чем умалчивают возлюбленные, та неуловимая искра.
эта мелочь казалась сейчас важнее всего.
засыпая, он вспомнил отрывок ее первого письма:
"все мои поцелуи для тебя одного.. все мои мысли о тебе"..
утро встретило его слепящим светом сквозь полупрозрачные занавески. было намного легче. солнце приносит какую-то беспечность, легкость.... и свободу...