Человек шел, волоча ноги, в белой дымке пустоты. Он ничего не видел и не слышал, и даже шарканье подошв собственных ботинок не доносилось до его слуха. Он не чувствовал голода или усталости. Ему было просто страшно.
Человек уже отчаялся выйти из Тумана или дождаться странников. Он знал, что многие сгинули просто потому, что не смогли вынести этого кошмара. Он думал, что скоро уже начнет видеть все странные, непонятные, жуткие в своей холодной противоестественности вещи, которые открываются людям, подолгу дышавшим в Тумане. Он боялся, глухо, разумом, и шел дальше, надеясь, что не потеряет силы контролировать свое тело.
До его слуха донесся невнятный шорох, прорвавшийся сквозь его глухоту по непонятной причине, и своей внезапностью вырвавший Потерянного из состояния безвольного оцепенения. Он остановился и обернулся. Среди немного рассеявшейся дымки Потерянный разглядел что-то темное, даже, кажется, черное. Оно было округлым и, судя по всему, походило статью на медведя.
- Эй! - крикнул Потерянный, но тут же закашлялся.
Темная масса в стороне зашевелилась, и Потерянный смог разглядеть его, подойдя ближе.
Среди черного, неразличимого в Тумане тела находилась голова, и лицо ее было белым, гладким и как бы обтекаемым. Оно больше походило на маску, но несмотря на это было почти человеческим, вернее, таким, как Существо представляло себе Лицо Человека, Каким Оно Могло Бы Быть. Оно было тонкое, худое и белое, с широким лбом, впалыми щеками и непропорционально большими, какими-то малоподвижными глазами.
Глаза Существа не блестели. Они были черными, бархатными и, казалось, вбирали себя весь свет, не отражая его. Даже глядя в них со стороны, любой почувствовал бы себя так, словно они, быть может, даже независимо от воли хозяина затягивают чужой взгляд, его душу и мысли внутрь, в шершавую пустоту. Но странное дело, в ту же секунду, как Потерянный подумал об этом, лицо существа стало словно бы четче, понятней, как будто оно вспомнило, на что должно быть похоже.
- Здравствуй, - промолвил человек, не зная, что еще сказать. Он трепетал от облегчения, оттого, что отступило одиночество, Потерянный был счастлив снова слышать и видеть что-то, кроме самого Тумана, и в то же время обнаруженное существо, которое он принял в первую секунду за человека, сидящего на земле, пугало его своей неживостью, сухостью взгляда и немотой лица. Тем не менее Потерянный был слишком взволнован встречей, чтобы задумываться над этим надолго, и быстро отбросил ненужные мысли. Существо прислушалось и вдруг вытянуло из черной массы белую шею, тонкую, но будто бы со всеми приличествующими человеческой анатомии складками; только вот она была очень длинной, хотя, еще примерившись своими странными, напоминающими радары глазами, существо немного втянуло ее обратно, и в черной массе будто бы оформилось что-то похожее на плечи.
- Ты человек? - растерянно спросил Потерянный.
Существо открыло рот, закрыло его, и снова, словно рыба, глотающая воздух ртом. Взгляд остекленел. Потерянный колебался, не вполне понимая, что происходило, но услышал, как хрустят кости, встающие так, как надо, и понял все. Существо не моргало; его движения было полно значимости, а преобразования давались ему с трудом. И вдруг оно членораздельно произнесло:
- Я не человек. Наверное, я было человеком. Зови меня Существом.
Голос его был немного надломленным, интонации не соблюдались, но с каждым словом звуки все больше походили на человеческую речь. Снова оно перевело взгляд на глаза человека, внимательно и в то же время без какого-либо выражения глядя на него.
- А ты... можешь идти по Туману?
- Я? Я-то... могу.
Существо молчало, глядя на человека еще пристальнее и чуть поджав губы. Человек присел на корточки, чтобы разглядеть это нечто, и глаза его оказались вровень со странными окулярами Существа.
Существо было неопределенной формы, и понять ее было нельзя из-за густой и длинной черной шерсти, покрывающей все его тело. Она была угольно-шершавой, и когда Потерянный потрогал ее, рассыпалась, как графитная пыль.
Он изумленно уставился на черный песок, упавший на асфальт, но песок сам собой побежал тоненькой дорожкой к телу Существа.
- Это… уголь?
- Может быть, и уголь. Или песок. Или, - оно посмотрело в сторону, но лицо его от этого ничуть не изменилось, - сушеная вода.
- Я думал, она у тебя мягкая, как у кошки, - невольно промолвил человек.
Существо задумалось, по его шерсти словно волна пробежала, и оно отчетливо негромко мяукнуло.
Потерянный изумился и заметил, что теперь шерсть существа чуть поблескивает. Он потрогал ее, и она стала похожа на человеческий волос, правда, как будто выгоревший на солнце и давно нечесаный. Существо внимательно проследило это движение и вдруг сказало:
- Я не помню. Я не уверено. Но по-моему, я когда-то действительно было человеком.
Черные глаза уставились на Потерянного с немым не то вопросом, не то вызовом, не то надеждой. Человек подумал и сказал:
- Ну, может быть.
Существо внимательно посмотрело на его руки и вдруг, прямо из шерсти, вытянулось что-то белое, четырехпалое, без ногтей. Секунду спустя они прорезали кожу, появившись будто из ниоткуда, как и еще один палец; костяшки стали виднее, рука удлинилась и даже обозначилось запястье. Рука потянулась и притронулась к лицу человека - и тут же дернулась назад, словно обжегшись; по всему телу Существа прошла волна, лицо его приняло как бы напряженное выражение. Человек сразу понял, в чем дело - рука существа и, по-видимому, все тело было твердым, как мрамор, и таким же белым. Ни проступающих под кожей сосудов, ни пятнышек, ни белеющей сквозь тело кости. Абсолютная ровная окраска и прочность.
Существо менялось. Оно отшатнулось от человека, дрожа и съеживаясь, но не сводило с него напряженного, тяжелого взгляда. Порой его лицо вздрагивало и колебалось - вытягивалось, морщилось, покрывалось черной щетиной, существо то становилось шире и ниже, то выше, то ерошило шерсть, то наоборот, делало ее более гладкой, то застывало, то едва удерживалось, чтобы не сорваться с места... Наконец, оно успокоилось и сказало неожиданно ясным голосом:
- У меня теплая кровь.
И оно протянуло совершенно человеческую руку Потерянному. Из шерсти она вырвалась по локоть, тонкая, немного даже хрупкая, с очень бледной и гладкой кожей, сквозь которую просвечивали сосуды. Человек недоверчиво дотронулся до руки - она была мягкой и теплой. Человек восхищенно посмотрел на существо, и ему показалось, что оно попыталось улыбнуться ему: губы чуть дрогнули. Гримаса получилась больной и жутковатой, потому что Существо не помнило, как должны улыбаться люди.
- Наверное, ты и в самом деле было человеком, - как мог, дружелюбно сказал Потерянный. - Просто тебя очень изменил Туман.
Существо чутко слушало, не перебивая.
- Кстати, что ты здесь делаешь? – почувствовав себя немного неуютно от такого внимания, спросил человек.
- Сейчас я наблюдаю за тобой.
- И все?
- Все.
Пауза.
- Я наблюдаю за всеми. Я… люблю смотреть. И угадывать, что будет дальше, тоже.
Снова на Потерянного был направлен прямой, засасывающий в черную воронку взгляд. Но он постарался держаться непринужденно, а потому покивал и сказал:
- А я ищу выход из Тумана.
- Это интересно.
Такой комментарий был неожиданным, и Существо слегка оживилось.
- Что, по-твоему, есть «выход»? – спросило оно, как бы с любопытством наклонив голову набок. Впрочем, его лицо оставалось пустым.
- Место, где Туман кончается. Он же не может быть безграничным, верно?
Оно не отвечало.
- Может быть, ты пойдешь со мной?
Лицо Существа изменилось, шерсть совершенно неожиданно встопорщилась, словно была не шерстью, а стаей птиц, и будто бы множество крыльев захлопали, силясь оторваться от его тела. Глаза Существа по-прежнему не выражали ничего, но зубы словно оскалились. Оно зашипело.
- Тихо, тихо, я не хотел обидеть тебя!
Существо захлопнуло рот и посмотрело на человека. Перья медленно опустились, и оно неожиданно эмоционально сказало совершенно чужим голосом:
- Обиды здесь не существует. В Тумане нет ни обиды, ни боли, ни любви, ни личных чувств человека, есть только серый, липкий, как Туман, страх. Он не выветривается из одежды и не стирается из памяти. Этот страх - все, что остается от твоей души, страх и инстинкты. Если тебе очень повезет, от тебя останется еще кое-что - самая сильная твоя черта, самое движущее тобой чувство, но не более того. Туман стирает грани, делает нелепыми различия, Туман - бог и царь того, что принято называть: "Безысходность". Но тот, кто не терялся в Тумане, и близко себе не представляет, что это такое.
Существо замолчало и пытливо смотрело на человека. Это были чужие слова, запомнившиеся Существо давно, и оно носило их в себе, даже забыв человеческую речь и образ мыслей. Эти слова, как вспышка, отчеканились в его мозгу в эту минуту, и оно мгновенно извлекло их и воспроизвело, в точности копируя интонацию и манеру речи говорившего. И теперь Существо само испугалось этих слов, этой памяти и этого Потерянного человека. Оно стало медленно отступать, наставив свои черные глаза на Потерянного, и теперь оно ощетинилось совсем иначе, хмуро и угрюмо, как большой, неповоротливый и тяжелый зверь, убрало руку в шерсть по самое запястье, опустив ее рядом с черной массой на землю, и, как человек, опустившийся на четвереньки и укрывшийся шубой, осторожно отходило назад.
- Погоди, куда же ты! - Потерянный невольным жестом ухватил Существо за шерсть на "плече" и потянул к себе.
Существом овладел новый испуг, непохожий на прежний, животный, защищающийся страх - теперь выражение его лица было беспомощное, жалкое, детское; Существо решило, что человек насильно хочет вытянуть его из Тумана. Почему-то оно не подумало, что сможет сопротивляться человеку, а потому жалобно ахнуло и, казалось, заплакало без слез, совсем бессильно закрываясь от человека белыми, по локоть, руками.
Эта реакция, совсем наивная и даже как бы трогательная, так удивила Потерянного, что он отпустил Существо и изумленно уставился на его руку.
- Смотри, - радостно воскликнул он, мигом сообразив, что сказал бы в такой ситуации ребенку, - у тебя на тыльной стороне ладони появилась родинка!
Существо недоверчиво посмотрело на него из-под руки своими немигающими и неблестящими глазами, но теперь говорящим стало его лицо, выражавшее желание и в то же время нежелание верить этим словам. Оно чуть повернуло руку и тоже увидело маленькое темное пятнышко на коже.
- Видишь? Твое тело вспоминает тебя. Ты было человеком!
Существо, казалось, забыло свой страх и внимательно рассматривало руки. Потом оно взглянуло на Потерянного, но уже как бы по-новому оценивая его.
- Если ты совсем вспомнишь себя, ты сможешь стать человеком до конца, - сказал тот, поднимаясь на ноги.
Существо шустро вскочило, как если бы было человеком на корточках, и, взъерошив шерсть, посмотрело на него опять ничего не выражающими глазами. Но его лицо было исполнено Ожидания.
- Я пойду искать выход из Тумана, - ободрившись и даже вдохновившись, сказал Потерянный. - Хорошо, что я встретил тебя и не успел толком напугаться. Спасибо тебе за это, даже если ты не пойдешь за мной…
Существо наклонило голову на бок, а человек, словно не заметив этого жеста, пошел дальше. Существо долго провожало его своим немигающим взглядом, но когда его фигура стала едва различима в Тумане, бесшумно отправилось следом.
Все Существо было преисполнено любопытства и Надежды.
Потерянный прекрасно понимал, что Существо идет за ним, и не очень удивился этому. Вернее сказать, он почти не удивился, но обрадовался, потому что присутствие второго живого придавало ему бодрости и сил, а Существо определенно было живым: хотя оно было странным и непонятным, но что-то родное, привычное и даже как будто знакомое заставляло человека думать о нем, надеяться на его общество в Тумане. Он слышал шорох за собой, различал, где серая дымка была реже, где гуще, и ему казалось, что это все благодаря Существу. Даже если им двигало только любопытство и желание наблюдать, Потерянному стало легче.
Потерянный обернулся, и в полутора шагах позади остановилось что-то черное с белым лицом. Два неблестящих черных глаза уставились на человека в немом невыразительном ожидании.
- Послушай, я тут подумал… А почему ты идешь за мной на таком расстоянии?
Существо слегка втянуло голову, неловко переминаясь с руки на руку, на которые оно опиралось, как на передние лапы.
- Я хочу сказать, ты можешь идти прямо рядом.
Существо сделало пару неуверенных шажков, поравнялось с Потерянным, но старалось держать приличную дистанцию. Недоверчивость и желание полагаться на этого неизвестного, но очень живого и вроде бы доброго человека боролись в нем. Туман, в отличие от города, приучает тянуться к любому пришельцу из желания выжить вместе. Но с подозрительностью запуганного зверя трудно тягаться даже самым железным правилам, и Существо, подавляя великодушный порыв, сторонилось незнакомца.
- Знаешь, - сказал Потерянный, когда молчание стало слишком тягостным для него, а идти, думая о том, что окружало его, было уже невозможно, - а ведь у тебя должно быть имя.
Существо посмотрело на него без особого выражения, а тот, чуть смутившись, продолжил:
- У всех людей есть имена. Попробуй вспомнить свое.
Оно опустило глаза как бы в задумчивости. Но оно не думало об имени, а все еще сомневалось, есть ли у него какие-нибудь права на то, чтобы называться иначе, чем «Существо». Оно, в отличие от человека, пока еще ни в чем не было уверено.
- Я не помню, - просто сказало оно без интонаций, глядя на свои запыленные бледные руки и думая о том, что в них так правдоподобно течет кровь…
- Совсем-совсем?
- Совсем, - упрямо повторило оно, вжимая голову в плечи.
Ему не понравилось не-наблюдать. Ему становилось страшновато что-то делать самому, оно пожалело, что, подчинившись порыву, дернулось близко к человеку: Потерянный хотел общаться. Существо не умело общаться, оно умело только наблюдать.
- Ну… тогда выбери себе новое имя. А то надо же мне как-то к тебе обращаться!
- Я не помню никаких имен, - зябко ответило Существо, все пытаясь скрыться за ворохом меха, словно безликости лица стало уже недостаточно.
- Ладно, я тебе помогу. Не возражаешь? – человек тихо вздохнул и начал лихорадочно перебирать имена. Как назло, все были какими-то или бесцветными, или слишком яркими, или вовсе неподходящими. – Пусть будет Фарчи.
- Фарчи? – немного удивленно переспросило Существо.
- Так звали друга моего детства. Я теперь думаю, что из него бы вырос хороший странник, или, например, рыцарь, если бы он не умер…
- Это был Туман?
- Нет. Он упал с двадцать третьего этажа. Его вытолкнули люди, к которым он пробрался незаметно. Он вообще ловкий был…
Чутьем уловив всю тяжесть только что прозвучавших слов, Существо помолчало. Но вскоре все-таки спросило:
- Разве я похоже на Фарчи?
- Н-нет… То есть совсем нет. Вы слишком разные.
- Тогда почему я – Фарчи?
- Тебе не нравится? Я могу вспомнить… - неуверенно начал Человек, но собеседник, как бы не расслышав этой фразы, по-прежнему невыразительно перебил его:
- Нравится. Я буду Фарчи.
- Ну, - почувствовав облегчение, сказал Потерянный, остановился и, присев на корточки рядом с Существом, протянул руку. – Тогда давай познакомимся. Я – Арно.
Существо неуверенно посмотрело на протянутую руку, а потом, догадавшись, пожало ее.
- Я – Фарчи, - сказало оно, как будто повторяя это, чтобы вполне поверить.
- Я рад встрече с тобой, Фарчи, - улыбнулся Арно. – Давай вместе найдем отсюда выход.
Фарчи, вздрогнув, съежился от этой фразы.
- Ты говоришь: мы выйдем из Тумана, - сказал он немного угрюмо, - но мне нельзя.
- Почему? Ты тогда испугался, но я думал…
- Я не помню, как давно я попал в Туман, и не знаю, кем я был. И для меня жизнь в Тумане не имеет начала и конца.
- Да разве это жизнь?
- Но я – тоже Туман, - твердо и мертво сказал Фарчи.
- Ерунда. Ты такой же человек, как и я, просто ты дольше пробыл в Тумане. Ты чувствуешь и мыслишь, тебе не место в этой каше. Нам непременно нужно выбраться отсюда и начать нормальную жизнь. Зря ты боишься, - решительно сказал Арно.
Беда его была в том, что он мог чувствовать себя хорошо и бодро только тогда, когда сам поддерживал других. Такая зависимость делала его очень уязвимым, когда он оставался в одиночестве, но очень сильным, когда он встречал нуждающегося в помощи. Именно поэтому сейчас Арно с таким воодушевлением вещал о выходе, местонахождения которого он даже не знал.
И тут Фарчи сделал то, чего сам от себя не ожидал. Изменившимся голосом он сказал:
- Посмотри на меня, Арно. Посмотри мне в глаза.
Энтузиазм Потерянного рассыпался в прах от одного только выражения лица Фарчи. За краткое время, проведенное этим Существом вместе с новым именем, оно как бы впитало в себя человечность и живость, а потому сейчас было очень даже красноречивым.
- Разве может Существо, подобное мне, быть человеком? Разве я могу надеяться на благополучный исход? Разве я могу покинуть Туман?
Лицо было упрямым и решительным, а глаза – по-прежнему бесконечно, убийственно пустыми. Арно был растерян: еще недавно это был совсем маленький ребенок, испуганный зверек, а теперь его страх был похож на логическое умозаключение о наличии опасности. Фарчи становился все сложнее и организованнее, и это неожиданным образом вдохновило Потерянного:
- Ты несешь чушь, но она бесценна! – почти радостно сказал он. – Подумай, разве прежнее, завязшее в Тумане Существо смогло бы такое сказать и выдумать? Ты становишься все более и более похож на человека, Фарчи. Ты преодолеваешь препятствия Тумана семимильными шагами. Тебе достаточно слегка изменить форму, и ты станешь неотличим от любого другого Потерянного; вспомни, как ты пожал мне руку! Ведь я ничего не говорил тебе, ты вспомнил сам…
Фарчи колебался. Вид его сначала был упрям, но по мере того, как смысл слов Арно вполне ясно вырисовывался в его сознании, взгляд его скользил сторону, что придало его лицу задумчивое выражение. Потерянный в душе ликовал: некогда погруженный в Туман портрет вырисовывался все яснее, а Существо превращалось в Человека.
- Арно, я наблюдал за теми, кто шли в Тумане, - сказало Фарчи тихо, опуская голову - они все… погибают. Я не знаю, что такого во мне, что я не умер. Почему я не умер?.. Зачем я живу?.. Мне больно разговаривать с тобой об этом! – прошипел он, схватившись за голову и вцепившись тонкими пальцами в густую шерсть. – Зачем ты дразнишь меня? Что тебе от меня нужно? С какой стати ты вообще ко мне обратился?! – ярость, с которой зазвучал голос Фарчи, совершенно не вязалась с его бесцветным взглядом и лицом. – Зачем я понадобился тебе? Разве я нужен тебе, чтобы выбраться из Тумана?!
- Да как я могу выйти из Тумана один, если только рядом с тобой я себя живым ощущаю?
Фарчи смотрел на Арно в упор, словно пытаясь сверить его слова с лицом человека. Но как он ни старался, найти противоречия никак не мог: Потерянный был абсолютно искренен, и это подкрепило в сердце Фарчи надежду, которая так его бесила и ласкала. В нем сейчас боролись стойкое желание выбраться из Тумана и гнев на себя за то, что он покинул удобное, спокойное и безопасное положение наблюдателя.
- Пойдем со мной, Фарчи, - мягко сказал человек. – Пожалуйста. Ты всегда сможешь повернуть назад, а я без тебя умру.
- Если ты умрешь…
Фарчи с невероятной быстротой погрузился в раздумья и отвернулся; его пальцы немного нервно упирались в асфальт, он слегка прикусывал губы.
- Лучше уж умереть, чем стать Существом.
Арно напрягся. Ему не понравились новые нотки, зазвучавшие в голосе Фарчи.
- Разве тебе не страшно смотреть на меня? – пытливо спросил он, наклонив голову. – Тебя не пугает то, что ты видишь? Почему я лучше Тумана? Почему ты так цепляешься за меня? Почему бередишь то, что давно забыто?
Все это походило на какую-то жестокую проверку, правда, Арно все никак не мог понять, для кого же из них она предназначалась.
- Фарчи, я не понимаю, чего ты хочешь от меня, - сказал он, набравшись сил. – Тебя же тоже тянет туда, к людям. Зачем же тогда ты пытаешься оттолкнуть меня?.. Ты же сам говоришь, что тебе не нравится то, во что Туман превращает тебя; у тебя есть шанс вырваться из этого… В чем же тогда дело?
Фарчи, придавленный этими словами, уставился на свои руки. И вдруг медленно, как бы с трудом, уронил на них мутную жемчужину. Она твердо стукнулась о костяшку указательного пальца и отскочила на асфальт, покатилась к ногам Арно…
- Это что? – удивился он и посмотрел на лицо Существа.
Фарчи плакал.
На белых щеках серели полупрозрачные, похожие на восковые, дорожки слез. Поскольку Фарчи не мог моргать, они выпадали из глаз сами собой, скатываясь с лица, но вдруг он провел ладонью по скулам и отчетливо зажмурился. Ресницы его были короткие и плотные, а веки тяжелые, но натянутые; Фарчи старательно проморгал свои слезы и уставился перед собой. Он мелко дрожал, словно в ознобе. Потом, протянув руку, вцепился в рукав Арно и сказал, все так же глядя прямо:
- Делай, что хочешь, но я теперь от тебя не отойду ни на шаг.
Арно немного растерялся, но все же не смог не улыбнуться этим словам и новому преображению спутника.
- Хорошо. Тогда нам нечего здесь рассиживаться.
И они пошли дальше.
Трудно сказать, какие чувства двигали Арно, когда он пытался найти дорогу в Тумане. Может быть, где-то дымка казалась не такой плотной, где-то сквозь нее ему мерещились очертания дорог, домов, слышались далекие голоса. Арно словно ожил. Бодрость его не умалялась оттого, что Фарчи притих и стал молчалив и как будто совсем подавлен, напротив, Потерянному казалось, что тот внимательно его слушает. Поэтому он начал рассказывать ему о своей жизни, как он вырос в доме, где Туман держался на уровне седьмого этажа, как они дружили с маленьким Фарчи, как тот предложил однажды прокрасться на верхние этажи, потому что Туман – штука опасная, чуть отвлечешься – три этажа в один день затопит… Арно говорил и говорил. Фарчи, казалось, слушал его. А потом они оба почти одновременно почувствовали нечто жуткое и тяжелое, что словно придавило их разом.
Они услышали плеск волн – приглушенный, как если бы вода была почти совсем спокойна; до их слуха доносились стоны – слабые, как если бы люди сотнями умирали, и из последних сил, не имея даже воли сдерживаться, тихо выли от боли; там было сыро, еще сырее, чем в Тумане, но словно толща воды оказалась над Фарчи и Арно, которые вышли к широкой, черной и покрытой густой пеленой Тумана реке, которой не видно было края, кроме бетонного бортика, о который слабо ударялись волны; на нем лежала мокрая черная цепь, по-видимому, забытая давным-давно.
- Это что? – изумился Арно.
- Я видел это, - ответил Фарчи, и голос его был как бы равнодушен. – Это река мертвых. Река Тумана. Сюда приплывает все, что оказывается под водой, что течет под Туманом. Тут очень много потерянных, которых нельзя спасти. Но за этой рекой я видел странников.
Волнение отразилось на лице Арно, хоть он и не собирался очень уповать на чужую помощь.
- Я легко переплывал эту реку, но тогда я был рыбой, - продолжил Фарчи. – Не думаю, что смогу сделать это сейчас. Да и ты утонешь…
- Так что же теперь нам делать? Как быть? Мы можем идти вдоль берега, но…
- Но ты ведь хочешь найти выход из Тумана, - черноглазое существо потупилось.
Фарчи не хотел пересекать эту реку. Фарчи боялся перейти границу, где кончается спасительная белая дымка. Но Фарчи обещал, что не отойдет от Арно ни на шаг, и был готов преодолевать даже эту широкую опасную преграду.
Потерянный все понял, уловив этот непроизвольный жест Фарчи.
- Я слышал, что по рекам, укрытым Туманам, тоже путешествуют свои особые странники, - сказал он, на ходу вспоминая подходящее утешение для спутника. – Их даже звать не нужно, хотя для верности можно взять немного прибрежной гальки и бросить в воду…
Фарчи поскреб рукой землю по свою сторону гранитного бордюра и осторожно высыпал серо-коричневый песок в гладкие волны. Не было ни всплеска, ни колебаний; земля ушла как будто в пустоту.
В движениях этого существа было столько же обреченности, сколько надежды таил в себе кажущийся угасшим взгляд. Арно понял и угадал, что снова внутри Фарчи шла борьба, поэтому потянул его чуть подальше от края.
- Мне тоже не по себе. Но пока никто не приплыл, нам лучше держаться на земле, верно?
Фарчи не сопротивлялся, даже не посмотрел ни на человека, ни на реку. Так они просидели на земле, зябко вслушиваясь в звуки реки и поминутно вздрагивая от холода и липкого страха, неопределенное время – может, пять минут, а может, и полчаса. В Тумане время утекает, как вода сквозь пальцы, и его течение то кажется быстрым, то медленным, то вовсе не поддается определению. И все же в какой-то момент Арно встрепенулся, пристально глядя в сторону реки. Фарчи тоже присмотрелся, прищурился, и, хотя это может показаться невозможным, глаза его расширились.
В сером Тумане четко виднелся золотистый огонек, размытый и мутный, но словно плывущий над водой; он покачивался, поворачивался и плавно менял цвет. Он скоро перешел в зеленоватый, затем – в голубой оттенок, и к тому же, он становился четче и ближе. Фонарик стал уже сиреневым, когда совсем неподалеку, метрах в семи от берега, проступили черные очертания маленькой лодки и сидящего в ней человека, который тихо и плавно взмахивал веслами.
Арно заворожено смотрел, как две черные полосы размеренно и грациозно рассекают сначала Туман, а потом и воду, как сиреневый становится лиловым, теплеет и наконец превращается в розовато-красный. Это было похоже на замедленные движения большой бабочки, скользящей по воде. Лодка приблизилась так, что было слышно, как поскрипывают кольца и цепочки на алом фонарике на носу, как порхают вокруг него бабочки и мотыльки. Лодочник остановился и приподнял широкие поля промокшей насквозь шляпы, с которой чуть-чуть капало.
Фонарь осветил теплым рыжевато-красным светом его лицо, и стало видно, что оно испещрено морщинами и совсем немолодо и, что еще более было удивительно и неожиданно от странника, оно было неприветливо.
- Чего смотрите? – без приветствий спросил он. – Давайте в лодку, не просто же так я сюда приплыл.
И он молча спрятался под свою неровную шляпу, похожую и блеском, и неопределенной формой на шляпку гриба.
- Давай ты первый, Фарчи, - сказал Арно, справившись с удивлением и растеряв первый приступ радости от такого холодного знакомства со странником. – Я тебе помогу.
Как ни странно, черноглазый мохнатый человек безропотно повиновался, неожиданно ловко запрыгнул в лодку и даже почти не опирался на Арно. Потерянный тоже быстро оказался на борту, и, чтобы сохранять равновесие уселся на корме, потому что странник сидел на веслах. Его удивило, что такая маленькая и ветхая лодчонка выдерживала троих.
Не так долго они плыли в удивленном, подавленном, непонятном молчании, наполненном лишь звуками реки и плеском весел, пока Арно вновь не взял инициативу на себя:
- Простите, мне показалось, что было бы невежливо так вот просто, но… Скажите, кто вы такой?
Старик фыркнул через плечо и сказал:
- Я Хмурый Лодочник.
Арно подумал и решился:
- Я никогда не слышал о вас, поэтому…
- Если ты нарвешься на мою разговорчивость, тебе же будет хуже, - сварливо предупредил старик, отвернувшись.
Потерянный заметил, что Фарчи с большим интересом смотрит на странника, и это придало ему уверенности:
- Ну… ваша разговорчивость сейчас, в этой обстановке, была бы очень кстати, так что…
- Я выживший из ума плешивый лодочник, который бросил в Гавани жену, трех детей и пятерых внуков только затем, что мне приспичило на старости лет порыбачить! А я умудрился затеряться в Тумане этой речушки и заплыть немного, хе, в другой город. Пока я искал дорогу домой, то заслужил себе репутацию порядочного странника на воде, да с тех пор и не пытаюсь изменить ничего, вот так-то. Правда, я так и не сумел поймать ни одной рыбешки, но я с тех пор ни разу не пытался заниматься этим.
- А как давно вы плаваете по рекам? – поинтересовался Арно.
- Я не помню, кажется, в последний раз, когда я в Гавани встречался со своей родней, моих правнуков всех уже поженили, - без тени улыбки ответил старик.
- И сколько людей вы спасли?
- Да уж побольше, чем рыбы наловил, - усмехнулся Хмурый Лодочник.
Мимо них проплыл, скрипя и чернея пробоинами в борту, большой обветшалый корабль. На нем не было ни паруса, да и весь он казался словно бы обгорелым.
- Да ты не глазей так, - посоветовал Лодочник Арно, хмыкнув. – Этих кораблей здесь пруд пруди. И утопших тоже, - он вздохнул. – Так что лучше воду не трогай.
- Неужели затянут? – изумился Потерянный.
- Затянуть не затянут, но пару лет спокойного сна тебе не видать, - буднично ответил Хмурый Лодочник. – Будут по ночам звать тебя, просить окунуться в воду, или лодку привести, прислать… Если капитан большого корабля дотронется до такой воды – конец пассажирам: он будет скитаться по реке вечность, чтобы вытянуть утопленников - тех, что зовут его. Но если взглянуть на волны, увидишь много, много лиц. Они все разные, а страдают все будто одинаково, и зовут в один голос; и всех хочешь вытянуть – а толку?.. Так что лучше смотри куда подальше, а не в воду, рискованное это дело, дружище.
Арно притих. Они проплыли в таком молчании еще несколько минут, как вдруг он услышал тихое постукивание и какой-то нежный шепот:
- Мотыльки…
Потерянный взглянул через плечо старика на нос. Фарчи сидел, чуть ли не уткнувшись носом в радужный фонарь, и легонько, осторожно барабанил пальцами по стеклу. На его руке сидели трепещущие белые бабочки, все маленькие, тоненькие, полупрозрачные, так же доверчиво бегающие по теплой коже, как доверчиво они прилетали на свет фонаря.
- Этих мотыльков я собираю все время, пока плаваю, - заметил Хмурый Лодочник. – А что, все ж им лучше здесь, у фонаря, порхать, чем в Тумане загибаться. Он тяжелый, оседает на их крыльях, мешает летать…
- Да, - сказал тихо Фарчи. – И лодка на бабочку похожа, - в его голосе слышалась улыбка. Один мотылек сел ему на ухо.
- Да она так и называется, - пожал плечами странник.
Арно удивился: он ведь об этом же подумал, когда впервые увидел эту лодку. Бабочка. И весла легко и плавно скользят по Туману и по воде, приближая их к цели…
- Послушай, Лодочник… Куда мы плывем? – спросил он, опомнившись.
- Куда вода принесет, - ответил старик. – Мне думается, я довезу вас прямо до Гавани. Правда, Тумана там уже нет, но вам же будет легче. Осядете, освоитесь. Кстати, народ там знающий, лечат от всяких болезней и ран, которые Туман наносит, так что…
Фарчи посмотрел на лодочника, и Арно поймал себя на мысли, что, как только у его спутника появились веки, взгляд его стал более спокойным и в то же время более отсутствующим, чем был до этого. Однако вид Фарчи теперь выражал намного больше человечного, чем прежде, и поэтому, когда он, свернувшись клубком в носу, прикрыл глаза и, позволив нескольким мотылькам бегать по его щеке, задремал, Арно с удивлением отметил, что чем больше перемен происходило в его новом друге (а он не сомневался, что все произошедшее – начало большой и крепкой дружбы, закаленной в беде), тем больше перемен происходило за один и тот же промежуток времени. Скорость их все возрастала, а сам Фарчи все больше походил на человека. Сейчас в длинный моток веревки, лежащий на дне лодки, упирались две бледные, грубоватые, но абсолютно человеческие ступни Фарчи, которые вспомнил их неосознанно и явно совершенно самостоятельно: Арно все это время не снимал своих сапог, а на ногах Лодочника были грубые ботинки. Да и было ли что-либо теперь нужно для возвращения человечности? Фарчи с детской наивностью и тихим восторгом наблюдал мотыльков и выдумывал сравнения. Он мог плакать и даже сам устроился на сон. Скоро они приедут в Гавань, и наверняка он избавится от своей звериной манеры ходить на четвереньках, вернее – на корточках, как крыса. У него сойдет шерсть и он вспомнит свою жизнь. Они будут жить в одном квартале – да, может, и на одной улице… Говорят, в Гавани жизнь налаживается, вот и они с Фарчи найдут свое место… Да почему бы и нет?..
С этими мыслями Арно тоже задремал, устроившись поудобнее на корме Бабочки.
Ему снился тот, прежний Фарчи – мальчик с копной соломенных волос и светлыми глазами. Фарчи забрался на двухсотый этаж самого высокого дома, но его поймали и решили выкинуть. Фарчи смеялся над ними, а Арно плакал. Фарчи было все равно, когда его выбросили в окно, он расправил руки, и, смеясь, закричал ему издалека, блестя глазами:
- Арно, Арно, смотри! Я бабочка! Я летаю, как бабочка!
Арно продолжал плакать и звать друга по имени, даже когда его схватили и хотели вышвырнуть в окно вслед за Фарчи. Он чувствовал свое падение и проснулся от того, как сам громко звал его и как кто-то схватил его за нос.
Это оказался Хмурый Лодочник. Сам Фарчи смотрел на Арно обеспокоено и с участием, впрочем, не отходя от так полюбившегося ем фонарика и бабочек.
- Доброе утро, - хмыкнул старик, возвращаясь к веслам. – Видно, долго тебя по туману мотало, хотя ты еще легко отделался: мог бы и лодку перевернуть.
Арно ничего не ответил, только огляделся вокруг: в самом деле было утро, река была сильно чернее неба, которое казалось цвета Тумана. Лодочник сидел, по-прежнему сутулясь, на своем месте в своей шляпе, без устали работая веслами. Казалось, это было для него так же естественно, как дышать или разговаривать. Фарчи лениво смотрел на небо, вернее, на серую пелену Тумана вдалеке. Но, что интересно, глаза его стали словно даже меньше; он как будто исхудал за эту ночь, но зато теперь совсем стал похож на человека в шубе – его шея была совершенно белой и без той шерсти, что укрывала его, как одеяло. Только теперь было что-то очень-очень смирное в том, как Фарчи выглядел – и это немного испугало Арно. Ему показалось, что спутник словно истаял за это время, может быть, даже за время его сна, и стал смиренным, умиротворенным блаженным.
- К вечеру мы прибудем на место, - сказал как-то ни к чему Хмурый Лодочник. - Видишь, Туман уже редеет… Скоро доберемся до Гавани, это точно.
Арно промолчал. Он был вялым, только лениво наблюдал колебания Тумана вокруг, да то, как бабочки садятся на лицо и руки Фарчи и как он смотрит на них с мечтательно-отстраненным видом. Какое-то чутье подсказывало Арно, что дело тут нечисто.
Но он зевал и скоро снова погрузился в сон – на этот раз без сновидений.
Когда Арно проснулся, они плыли уже в городе. Тумана не было, на воде покачивались маленькие кораблики из цветной бумаги; люди на набережной махали руками Лодочнику, и тот отвечал на их приветствия, слегка приподнимая свою мятую шляпу.
- Мы уже в Гавани? – изумился Арно, глядя на то, как свободно горожане гуляют по улицам без страха быть застигнутыми Туманом.
- Да. Город, где Тумана нет. Добро пожаловать! – улыбнулся старик.
- Отлично! Просыпайся, Фарчи, мы приехали!.. Эй!
Фарчи лежал, по-прежнему свернувшись клубком, только голова его была наклонена на бок, и все лицо было хорошо видно. Он чуть улыбался. Один мотылек, бледно-серый, застыл у него на виске, и тоже, казалось, задремал. Остальные покинули странного пассажира Бабочки и снова кружили возле фонаря.
- Не буди его, - тихонько посоветовал Хмурый Лодочник, - все равно не дозовешься.
- Да чего это он… - встревожился Арно, но странник перебил его:
- Он ведь боялся выходить из Тумана, чувствовал. Глянь – совсем усох. Щеки впалые, руки как у скелета… Отнеси его в Главный Дом, но не советую тебе особенно обнадеживаться. Он, по-моему, лет сорок-шестьдесят в Тумане пробыл, а эта стихия так просто никого не отпускает…
Арно изумленно смотрел на странника, который спокойным, даже дружелюбным тоном говорил подобные вещи. Он поверить не мог, что такое могло случиться с Фарчи, но еще больше не мог поверить, что ему сообщают об этом так невозмутимо.
- Да что… Да он же… Фарчи!
Фарчи не отозвался.
- Эх, малец, видно, ты ничего так и не понял. Ну ладно, я с тобой к начальству схожу…
Они причалили под расписной стеной и по лестнице поднялись на берег; Хмурый Лодочник нес Фарчи на плече, как тряпичную куклу; они вошли в старомодное на вид здание, поднялись на лифте и оказались в кабинете некоего художника, рядом с которым за письменным столом сидела строгая девушка в очках с острой оправой.
- Так-так, давненько ты не заплывал в наши края, - дружелюбно сказал Художник, впрочем, не отрываясь от картины. – Кого привез?
- Его зовут Арно, у реки был. Вот с этим товарищем, - и Лодочник снял с плеча Фарчи, показав его лицо собеседнику.
- О, - приглядевшись, протянул тот, - все понятно. Лорушка, запишите Арно в свою книгу, а Фарчи лучше бы отправить к странникам, которые сегодня лечат. Пусть посмотрят, можно ли еще что-нибудь с этим сделать, а то, сдается мне, он еще дышит.
Арно слушал все это, как будто находясь под толщей воды. Какие страшные слова говорили эти люди, как не верилось ему в эту странную, абсурдную логику, а все равно он послушно пошел за Лодочником куда-то на другой этаж, где они ходили по коридорам, заглядывали в комнаты, и, наконец, нашли одну, где сидела, словно бы ожидая кого-то и заскочив на минутку, красивая молодая женщина с черными волосами. На ней был василькового цвета плащ, на лбу белела шелковая повязка, а глаза были светло-серые. Арно удивился, потому что от этой незнакомки исходила спокойная, ровная, светлая сила, похожая а ту, которая лучилась в улыбке спящего Фарчи.
Лодочник молча положил свою ношу на кровать. Как ни странно, Фарчи теперь был совсем как человек в шубе, даже не сворачивался клубком. В волосах его запутался и притих все тот же бледный мотылек, который с утра дремал у него на виске.
- Жаль, что мы встретились в такой час, - нахмурилась женщина, внимательно рассматривая лицо Фарчи. – А я бы с радостью поболтала с тобой, давно не виделись же, - она ощупывала ладонь пациента.
- Ну, знаешь, всяко бывает, всяко бывает. Кто бы мог подумать, что Анфилата будет сидеть в Главном Доме и осматривать пострадавших, - хмыкнул Лодочник.
- Художник очень попросил. В последнее время туго приходится, - она вздохнула и осторожно приоткрыла рукой глаза Фарчи. – Бедняга. Полвека бродил в Тумане и умудрился выжить… Жаль, я не встретила его. Можно было бы помочь…
- Да о чем вы вообще говорите?.. – изумленно прошептал Арно.
- Он твой друг? – она внимательно посмотрела на него.
- Да, - без раздумий ответил тот.
- Сочувствую, - сказала Анф, вернувшись к Фарчи. – Он еле дышит. Он не может больше без Тумана. Ему нельзя жить среди людей. Наверняка он знал это и был готов к таким последствиям… Значит, ты позвал его за собой? К выходу?
- Конечно! Надо же было вывести его оттуда и…
Она секунду молчала.
- Ты так обнадежил его, я тобой восхищаюсь, - спокойно и без издевки сказала она Арно.
- Да откуда?..
- Анфилата все видит, - с уважением сказал Лодочник, - она выросла в городе, где Туман на улицах висит сам собой, и люди не боятся гулять в нем и встречаться с умершими. В ее глазах остался этот Туман, поэтому на зрение этой особы ты можешь положиться.
- Да, мой город… - она слегка улыбнулась. – Сюда из него приходят только странниками. Но мне непонятно, как же он так долго… - она задумчиво посмотрела на Фарчи еще раз, потом взяла его левую руку и перевернула ее тыльной стороной ладони вверх. Задумчиво поглядела на родинку, потом провела рукой по лицу умирающего и вздохнула. – Но я знаю его.
- Вот так раз! – развел руками Лодочник.
- Когда я жила еще там, в моем городе, один из моих младших братьев всегда бегал в Туман разговаривать с родителями. Знаешь, у меня много братьев и сестер, - добавила она задумчиво, и непонятно было, к кому она обращалась – к другому страннику или к спасенному. – Они, кажется, так и не уследили за ним, хотя я очень просила, уходя за Рухнором. Наверное, ушел куда-то в Туман и не смог вернуться… Теперь я твердо уверена в том, что это он; хотя поначалу я даже думала, что это была всего лишь слепая надежда на встречу с ним… Пусть я мне никогда не хотелось встретить его так, это лучше, чем не увидеть его никогда, верно?...
Лодочник и Арно молчали.
- Послушай, - она подняла глаза на спасенного, - как ты сумел позвать его с собой?
Арно поколебался, но потом со вздохом ответил:
- Я сказал ему, что он может стать из Существа обратно человеком. Он очень боялся выходить из Тумана, но потом пообещал, что не отступит от меня ни на шаг, и мы вместе нашли реку, и затем Лодочник… Я искренне не хотел, чтобы с ним что-нибудь случилось, и я был уверен, что мы вместе выйдем, - он сжал зубы и опустил голову, стараясь говорить ровно, - и… я боялся сойти с ума в Тумане без него.
- Не вини себя, - Анф чуть улыбнулась. – Я говорила когда-то, что все, кто уходят из нашего города, рано или поздно становятся странниками. Теперь он тоже… сумел спасти человека. А ты спас его.
- Как это спас?.. Я же…
- Ничего, это ничего. Это не страшно.
Арно изумленно смотрел на Анфилату. По ее щекам катились похожие на воск серебристые слезы, полупрозрачные и застывающие жемчужинками на полу, но на лице светилась мягкая улыбка. Он окончательно растерялся, не зная, как это понимать.
- Ну, - крякнул Лодочник, - я свое дело сделал. Мне бы надо…
- Иди, конечно, - кивнула Анф.
- А…
Арно запнулся, не зная, что сказать. В конце концов он промолвил лишь тяжкое и незвучное:
- Простите меня.
На мгновение он подумал, что сказал эти слова напрасно.
- Я прощаю, хотя я не в обиде на тебя. Ты вернул мне дорогого человека. Чего мне еще желать?
- Но все-таки… это…
Повисло краткое молчание.
- Скоро он совсем уснет. Если ты не возражаешь, я попрошу кого-нибудь из лодочников отпустить его тело по реке.
Арно все еще был изумлен странным поведением этой женщины.
- Все же спасибо тебе, что вышел из Тумана вместе с ним, - сказала она, посмотрев на спасенного своими ясными глазами.
- Вам спасибо, - сдавленно сказал он и, как пришибленный, направился к выходу.
- Удачи, - сказала она вместо прощания.
- Погодите… Скажите мне только, как его звали?
- Его? – Анф не выглядела удивленной.
- Да, вашего брата, я назвал его Фарчи, но… как его звали с самого начала?
- О, - она улыбнулась. – Его звали Арнотар. Арно.
- Спасибо еще раз. До свидания, - изумленно произнес спасенный и ушел.