...Лучше быть свидетелем, чем потерпевшим. В том числе и на свадьбе. Ты свободен и счастлив лицезреть в качестве взнузданного жеребца не себя, родимого, а загипсованного в белый пиджак, ничегошеньки не соображающего жениха. Это он, а не ты, с ошалелыми от счастья глазами терпит первые пинки под столом, означавшие – «Не смей пить!»
А так, свадьба - веселое мероприятие: с новыми лицами, музыкой, цветами и теми застольными излишествами, чем так славится народ на Руси, да и не только...
Быть свидетелем на свадьбе почетно. Особенно - на свадьбе друга. Мы с Ваней проучились бок о бок до третьего курса, пока его не исключили за вечные пропуски и драки. Человек он был действительно неспокойной судьбы. Его русый, агрессивный чуб и чуть заплывший, безжалостный взгляд боксера-разрядника не предвещали ничего хорошего. Особенно - если он был в поддатии. В поддатии Ивану мерещились враги и недруги, с которыми он должен был немедленно расквитаться, и он сполна использовал навыки, полученные как в плебейских кулачных боях, так и в цивильной секции бокса. Трезвый же, он был сама доброта и кротость, хотя эти светлые периоды его жизни потихонечку стали сокращаться...
В силу вышеизложенных обстоятельств, засвидетельствовать добродетели Ванечки было довольно сложно, но я угрызений совести не испытывал: «Что имеем, то и свидетельствуем, - думал я. - Невеста знает, за кого, или - на что идет!»
Должен признаться, молодая Ванина жена мне не очень нравилась. Она была несколько высокомерна, не имея к тому никаких оснований. Своим видом и манерами она показывала, что попала тут случайно, и ее место, как минимум, в Версале. Разговаривая, она растягивала слова и гундосила в нос: «Знаааете, эти цвятыии не оочень подхоодят. Не пооохороны жее - х-х-х!» С первых же минут того грустного периода, который называется счастливым браком - еще чернила не высохли и в воздухе еще опадало эхо новозаветного - «Совет да любовь!», - она стала крутить Ванечкой, и ее гнусавые замечания и ужасный лошадиный - с всхрапами - смех (смеясь, она не выпускала, а вдыхала воздух)не покидали меня весь этот период свадебной увертюры, да и самого свадебного действа...
...Свадьбу справляли в Городце, небольшом зеленом городке на Волге, с ночным гуляньем, пароходными гудками, похожими на зов влюбленных ихтиозавров, замысловатыми тостами и незабываемыми солеными огурчиками - под утро.
Нет, вы не думайте, что я женоненавистник. Вовсе нет! Тому свидетельница и та симпатичная девушка со свадьбы - Лизенька, с которой полночи гуляли по берегу Волги.
А, может, я просто неисправимый, желчный холостяк, для которого осознанная и основательная женитьба - недосягаемая вершина?!
С одной стороны, семейственность - вещь стоящая. Есть в ней убаюкивающие тебя - элемент дружбы и единого духа, общность интересов, какой-то единый душевный настрой или единое игровое поле. А то, что один из нас умнее... Возможную разницу в интеллекте я благосклонно допускаю. По иной логике, у Толстого или Сартра не должно было быть жен (хотя, я не уверен - была ли у последнего жена). И потом, еще неизвестно - кто умнее-то будет...
Но, в семейной жизни есть другая, драматическая сторона: наблюдая за великим множеством семейных пар, я с грустью обнаруживаю убийственную силу разочарования, гнет депрессии, кучу ненужных забот и ошеломляющий рост обязанностей на фоне тающих, как шагреневая кожа - прав. Верных друзей, исчезающих с виноватой улыбкой, безвозвратно начинает заслонять вынесенный тобой в снег (это ты делаешь каждую неделю), ненавистный семейный раритет - большой пыльный ковер, купленный дедом тещи в Самарканде...
Вряд ли я гожусь для роли крота из известного мультфилма, страдающего от почти Гамлетовского вопроса - «Жениться или не жениться». Сравнивая все за и против, с удовольствием нахожусь в лагере холостяков и вопросами такого рода не терзаюсь. Семья - самая затхлая гавань, где у любого фрегата сгниют алые паруса! Но хватит об этом...
...Молодые после свадьбы собирались в деревню к родственникам. Для студенческой пары это было близко, дешево и романтично. Пригласили и меня.
Деревня - моя Ахиллесова пята. Ничего не может быть лучше самоуверенного величия и вместе с тем, тихой застенчивости русской природы. Тщательно подметенные березовые рощи, приглаженные, сонные озера и причесанные ели так расслабляют после городского бедлама!.. Я с удовольствием согласился.
...Приехав в деревню, мы с Ваней составили культурную программу, которая включала помимо бани, грибов и браги, еще и поход на местный пруд. Пруд был небольшой, поросший водорослями, из тех, где водятся водяные и иная сказочная братия. Карасей там, говорили местные ребята, одолжившие бредень, было видимо-невидимо.
Разделись мы с Ванюшей и полезли с бреднем в воду. Тащить сеть было нелегко: водоросли сковывали движение и мы еле пробирались сквозь них. Ребята, однако, были правы: каждый раз, вынимая бредень из воды, мы находили в большой куче тины несколько крупных карасей, близоруко рассматривающих нас.
Пока мы азартно продолжали ловить рыбу, невеста, найдя место почище от водорослей, с брезгливым видом плавала по-собачьи.
Внезапно среди рыбалки я почувствовал жуткий укол в... самые, что есть, нецензурные (но, в той же степени, ценные) - места. Я заорал так, что несколько карасей от испуга тут же всплыли брюхом. Мне уже мерещилась ядовитая гадюка, вцепившаяся в вожделенное... Испугавшись не на шутку, я выскочил из воды, ошалело поглядывая на нижний ярус.
- Ты че, Филиппыч? - спросил сквозь смех Ваня, - что это с тобой? Карась что ль укусил?
Быстрый досмотр никакой гадюки не обнаружил, но боль продолжала сверлить. Немедленно спустив с себя плавки, стараясь при этом не попадаться в поле зрения дамы, провел более тщательную ревизию содержимого. Кроме традиционного, я обнаружил в плавках тину и в ней какого-то подлого маленького водяного жучка, расстроенного тем, что нарушили его покой, и впившегося в кожу не хуже гадюки. Он был немедленно депортирован обратно в свое болото, но вот Ванина жена посмеялась, вернее похрапела вволю. В общем, веселилась. Я серьезно стал опасался за ее здоровье: при таком храпе немудрено было задохнуться...
Задерживаться после этого происшествия мы не стали и потихонечку пошли домой, благо - рыбы было предостаточно.
- Ну, как ты выиискочил из водыии! Х-х-х - храпела время от времени жена моего друга. - Умора! Х-х-х!...
«Стерва!»!- думал я угрюмо, и тащился сзади, все еще чувствуя покалывание от укусов, - стерва!
...Мы были уже в деревне, когда «версальская красавица» вдруг резко встала, прислушиваясь к своим ощущениям, как обделавшийся ребенок, потом она взвизгнула, подскочила на месте, метнулась беспорядочно туда-сюда, и как ошпаренная, влетела в чей-то двор. Как выяснилось, причиной ее волнений был такой же жучок, но видимо, иной сексуальной ориентации. Влетев в чужой двор и разметав мирно клевавших кур, она не заметила там бородатого мужика и начала также, как недавно я, все с себя срывать, пища при этом на всю деревню.
Мужик пришел в неописуемый восторг. Открыв от удивления щербатый рот, он не переставал мычать бесконечное «о-о-оть....о-о-о-о....е-е...». Мы же с Ваней стояли как вкопанные и молча наблюдали стриптиз. В самый интересный момент я отвернулся с чувством удовлетворенного самолюбия.
На шум из избы вышла хозяйка. Погнав мужа - «Че зеньки-то уставил, Ирод!» - и попричитав малость, помогла ей привести себя в порядок...
...Вечерняя уха с бутылкой - с лимонными корочками - самогона была на удивление вкусна...