-180 на 130, это хуже, чем вчера. Придётся продержать вас здесь ещё неделю, - врач ушла, выписав новое назначение.
Галина смотрела на падающие капли, прислушивалась к словам соседки, возле которой также стоял штатив капельницы.
-А мой так и не явился ещё. Четвёртый день в запое. Хоть бы горячка не началась – у соседки Антонины единственная тема для разговора – муж-алкоголик, его постоянные запои, неизлечимость алкоголизма, собственные страдания по этому поводу.
Уже целую неделю они встречались по утрам в этой тесной палате дневного стационара. Ежедневные, долгие часы под капельницей – рассказаны семейные новости, выслушаны сплетни маленького провинциального городка, где почти все знают друг друга.
Галина уже устала болеть. Четвёртый месяц её лечат – и терапевт, и невропатолог, и эндокринолог, и кардиолог, и окулист – врачи единодушно рисуют ей картину инвалидности, но она сопротивляется изо всех сил. Каждый день муж приводит её сюда, в эту палату, а вечером забирает домой. Приступы слабости, слепоты и потеря сознания случаются пугающе часто, она боится ходить по улицам одна.
Только постоянная забота мужа, его оптимизм, неунывающий характер, искрящийся юмор помогают ей не потерять веру и надежду. Командир. Настоящий майор, пусть в отставке. Сам не здоров, тайком от неё нитроглицерин под язык кладёт, но не подаёт виду, шутит, что хочет ей компанию составить, чтобы не скучно было. Правда, сегодня всё же пошёл на приём к терапевту, уговорила она его.
Ей вспомнилась танцплощадка в Томске, где они познакомились – курсант высшего военного училища связи и студентка культпросвета. Это была любовь с первого взгляда – безусловная, безоглядная, единственная и на всю жизнь. Сколько квартир они сменили за 25 лет его службы, исколесили весь Советский Союз, прослужили три года в Германии. Две дочери, трое внуков уже. И сюда приехали – как на новое место службы, по предложению одного из коллег, такого же отставного майора. Она была счастлива с ним, у неё было всё. И это всё заключалось в семье.
-Галинка-калинка, я тебя сегодня не смогу вечером забрать, позвони Кузьменке, пусть он придёт. Вот ключи от машины, - добрые карие глаза смотрели на неё виновато.
-Больной, что вы себе позволяете! – в палату шумно влетела медсестра.
- Вы что, не понимаете, что такое предынфарктное состояние? Вам двигаться нельзя, а вы бегаете! Потом врачи окажутся виноваты, - под крик медсестры в палату вошли с носилками санитары. Не обращая внимания на испуганные восклицания больных женщин, на попытки сопротивления сбежавшего сердечника, они силой уложили его на носилки и унесли к машине скорой помощи.
-Сестра, она потеряла сознание! – Антонина показывала на кровать соседки.
В палате пахло нашатырём, возле Галининой кровати сидела медсестра:
-Вы нас напугали. Галина Анатольевна, с вашим мужем всё будет хорошо – полежит в стационаре пару недель, будет, как новенький. Вам нельзя волноваться, у вас давление очень высокое. Давайте ещё раз измерим.
Пока медсестра измеряла давление, Галина лежала с закрытыми глазами и вспоминала тот год, когда Анатолий был в Афганистане. То был страшный год. Больше всего её угнетал именно страх. Она не боялась, что останется одна с двумя детьми на руках, она боялась, что его убьют.
-Только бы остался живым! - это была молитва, это была надежда, согретая редкими письмами и звонками.
-Только бы остался живым! – эта мысль сейчас заполнила всё её тело, вытесняя болезнь.
-Ему плохо, я ему нужна. Завтра с утра налеплю вареников с вишней, как он любит, с домашней сметанкой.
-Странно, 150 на 90. Два раза проверила. Галина Анатольевна, это чудо!
-А вы не знаете, где сейчас можно домашней сметаны купить?