Неприятности расползались по моей, казалось, безоблачной светлой жизни, как чернильное пятно по промокашке. Вчера вечером сдохла машина – практически пинками отгонял до сервиса. Когда с утра я сообщил это Веруне, в ответ на просьбу ее куда-то в очередной раз везти, она сказала все, что обо мне думает, (а думала она преимущественно какие-то гадости), и попросила больше никогда ей не звонить. Да, и еще заявила, что в ларьке она тоже больше работать не будет. Ну, конечно, очень умно – я ж ей дал зарплату за декабрь, аванс за январь, еще и премию новогоднюю, к тому же дисков она набрала на подарки всем друзьям и родственникам... А сегодня было 2е января, и завтра она по идее должна была сменить Веника.
Ладно, со всем этим еще можно справиться – я все равно собирался сегодня маму поздравлять. Всего-то дел по дороге зайти в ларек и попросить Веника поработать, пока я не найду смену. Он не откажется. Он никогда не отказывается. Веруня-то и меняла его один-два раза в неделю. А в отпуске он, по-моему, с самого открытия не был.
Тем временем я уже засовывал ногу в ботинок, а рукой шарил по тумбочке в поисках ключа от машины. Ч-черт! Машина-то сдохла! Это что ж значит? Дубленку надо одевать, шапку зимнюю... Э-эх, неуютно как-то...
Хорошо, что до новогодних праздников успел ларек дисками загрузить под завязку, а там, может, и машину починят. Хотя, честно говоря, новую надо покупать. Куда деньги деваются?! Вообще-то у меня есть нормальная работа, а ларек с музыкой – для души – память о брате. Мы начинали с ним вместе. Он был на пару лет младше меня, но очень шустрый. Я бы без него никогда не решился на такое. А он так все ловко организовал. Что-то сами записывали, что-то покупали. Мы по району прославились тем, что принимали заказы на любые записи и могли найти редкую музыку. Конечно, рок в основном. У нашего ларька такие тусовки собирались. Девчонки опять же. Мы с Сашкой – братом моим – по очереди работали, хотя в основном он, я не любил за прилавком стоять. Я больше дома записью занимался: техника – вот это мое. Поэтому ларек – Сашкино детище. Особенно, когда стали производственные кассеты продавать, без всего этого самопала. Чтобы дополнительно народ привлечь, всякую мелочь «подключили»: батарейки, наушники, значки, короче, дребедень разную. Я уже тогда на работу пробовал устроиться, Сашка в институте восстановился, а торговать взял Веника – приятеля своего Серегу Веньяминова.
Конечно, Сашка много тусовался, выпивал иногда, но все так живут. Только Сашка не выжил. История проста: поехал с ребятами загород на турбазу. Выпили, купаться полезли. Сашка и утонул. Это называется: смерть в воде. Так бывает. Так часто бывает – сказал кто-то. Можно подумать, от этого легче. От этого не легче, от этого в сто раз хуже. Если часто, то много мальчишек лежат потом в гробах, а их старшие братья недоуменно смотрят, пытаясь понять, как же так вышло... Сложно сказать, как мы с мамой все это пережили. По-честному, так и не пережили до конца.
Я почти сразу квартиру снял - уехал. Я знаю, что ей так легче, и мне тоже. А ларек - как память, да и привык уже. Веник там все время работает, а на смену ему какие-то временные люди находятся. Так вот Веруня нашлась. Она просто подработать хотела. Подработала и меня охмурила. Я тогда как раз с женой развелся. Веруня, как вариант временный, конечно, была идеальна, но если серьезно, то...
Я вышел из метро, одну остановку прошел пешком и собирался преодолеть еще пару. Но передо мной услужливо распахнул двери автобус, морозец был нешуточный и я, скользя, но все же упорно не вынимая замерзших рук из карманов, почтил его своим визитом. Покормив с руки электронного кондуктора купленным у водителя билетом, я прошел в конец салона и принялся отогревать окошко для просмотра родных пейзажей. И только мне показалось, что жизнь оттаивает так же, как прочное икарусово стекло, ужас ледяным жаром или огненным холодом пробежал по всем моими ручкам-ножкам и разорвался в одном из четырех сердечных отделов. Источником этого стал треп двух парней, один из которых авторитетно заявлял другому, что травку всегда можно купить в музыкальном ларьке у Веника.
***
Тебе пятнадцать и мне примерно столько же. Мы лежим на крыше и смотрим в небо. Ты думаешь, что вырастешь и выйдешь замуж за летчика, я – что вырасту и стану пилотом. Вот иду я по улице в форме летчика французского Сопротивления, а навстречу мне девчонка, как ты или твоя сестричка тоже, кстати, блондинка, платье короткое, коленки такие... И говорит мне: «Здравствуйте! Я видела ваше фото в газете, вы – мой герой, угостите меня мороженым!»
Тебе пятнадцать и ты, как бы тебе объяснить, вся как будто неживая. Я понимаю, почему это так, ведь я знаю все книжки, которые ты прочитала и все фильмы, которые видела, как будто откусил половинку от каждого яблока, которое ты попробовала. Ты похожа на манекен, твое главное качество – безразличие, твоя главная задача – не подпускать близко. Ты живешь в Антарктиде, окруженная врагами, поэтому ты хочешь выйти замуж за нашего летчика. Он посадит тебя в свой самолет с красной звездой на боку, и вы улетите к своим, через все границы, отстреливаясь от врагов и пингвинов.
Ты задремала, положив голову на Сартра, и когда Сашка снизу орет: «Спускайтесь, пошли к нам, я взял в прокате...», я перевешиваюсь вниз и показываю ему «Тсссссссс! Она спит!»
- Ааа, - понимающе орет Сашка шепотом, - я взял в прокате кино! Пойдем смотреть?
Ты просыпаешься и тут же запускаешь в Сашку косточкой от вишни, а он делает вид, что поймал ее зубами. Понимаю, сердишься, что он тебя разбудил, ты ведь все время хочешь спать – ночные дежурства в больницах. Ты хочешь стать доктором.
Мы идем по улице, Сашка что-то напевает, а я так курю красиво – я же летчик, ты просто зеваешь и кутаешься в куртку, мне бы хотелось, чтобы это была моя куртка – летчицкая. Но я и понятия не имел, что ты хочешь выйти замуж за летчика, я точно знал, что тебя укачивает в самолетах.
***
Такой красоты я в жизни своей не видел. Я хотел было приподняться и... такой боли я в жизни своей не испытывал. Стиснув зубы, я рухнул головой на подушку и услышал чуть запоздавшее предупреждение:
- Не шевелитесь, пожалуйста...
Ангельский голос. Я выдавил из себя улыбку. Чудеса мужества. И вдруг я вспомнил. И не просто все, а абсолютно все. Мгновенная ясность картины и неотвратимая срочность – только бы не поздно. Главное, чтобы не было поздно!
- Это очень важно! Мне надо срочно позвонить! – сказал я строго и решительно. – Возможно, в кармане моей дубленки был телефон?
- Да, был. Вот он – на тумбочке, - ангельские ручки подали мне мобильник.
На мое счастье мама подошла сразу.
- Мама! ты где? – и, не дожидаясь ответа. – Мама! Не ходи, пожалуйста, в ларек!
- Не волнуйся, только не волнуйся, пожалуйста, ларек сгорел, я сейчас дома, мне сказали, чтобы я приехала вечером, когда ты отойдешь от наркоза. Только не волнуйся, я уже еду.
И мама тут же отключилась – не могу отучить ее от привычки скороговоркой разговаривать по мобильному. Ладно, перезванивать не буду, пусть едет спокойно.
Ангел снова образовался в дверях:
- К вам из милиции, можете поговорить?
Я закатил глаза и застонал.
- Что с вами? – Ангел подлетел ко мне, не касаясь ногами пола.
- Я не могу сейчас с ними разговаривать, мне надо сперва кое-что выяснить, пожалуйста, Ангелочек, скажите им, что я в бреду и без сознания... И прилетайте ко мне еще.
Округленные глазки.
- Девушка, вы прекрасны! Ответьте, я точно не в раю...
- Хорошо, я им скажу, что вы без сознания.
- Спасибо, мой Ангел.
Как только дверь в палату закрылась, я снова вцепился в мобильник.
***
Мы с Сашкой влюбились в тебя оба. И даже мои попытки объяснить Сашке, что девушка, которая старше его на полтора года для него вообще уже просто пенсионерка, не помогли. Он боготворил тебя, чем сильно мешал мне за тобой ухаживать. Поэтому ты в восемнадцать лет вышла замуж за какого-то толстого папика. Я, если честно, жутко обиделся, а Сашка тот вообще... Но ты уехала с ним куда-то, наверное, к своим. А мы, наверное, и были твои враги и пингвины. Скоро мы перестали ждать тебя обратно и доставать твою маму вопросами. В конце концов, какое наше пингвинье дело?
***
- Ну, что случилось, что за дела вообще? – это Ангел привела Вовика. Он работает в милиции, с ним мне для начала и надо посоветоваться.
- Вов, тут такое дело... – я подробно излагаю ему историю, как узнал про Веника и его чудесную подработку, как уволил его и через час был избит до полусмерти. И что, наверное, я бы не выжил в этой истории, если бы Веруне не захотелось еще немного поскандалить, и она не явилась бы на место происшествия со своим новым бойфрендом. И, конечно, я не скрыл от него, что через пару часов после того, как меня увезли, а мама с Веруней закрыли ларек, его подожгли, и он сгорел полностью. До горстки пепла. Но, несмотря на все эти развлекательные новогодние события, мне бы не хотелось, чтобы этого дурака Веника закатали в тюрьму по полной.
- Не ссы, - сказал Вовчик своим веселым громовым басом. – Про Веника твоего уже всем все давно известно, он и травку продавал, и в отделение постукивал. Там у них свои дела – без тебя разберутся. Дашь показания, и все в порядке, ты со своим ларьком тут, можно сказать, вообще мимо проходил. Другое дело, что Сашкин ларек жалко – это действительно так.
- Ничего, когда-то это должно было кончиться, прошлое не может быть вечным...
Ангел заглянула в палату, намекая, что Вовчику пора удалиться.
- Х-эх! какие тут у тебя фотомодели! – Вовчик подмигнул.
- Перестань, она мне в дочери годится...
***
Ты пришла в тот день, когда я собирался выписываться. Когда сидел в холле и ждал такси. Кто бы мог подумать, что Ангелочек – твоя дочь и все байки, которыми я развлекал ее во время ночных дежурств, она расскажет тебе. И ты поймешь, что я – это я, и захочешь увидеться. И я узнаю, что твой поспешный брак – попытка скрыть беременность, и у тебя родилась дочка, похожая на тебя и немного на Сашку. А в нашей компании третий лишний был я. Потом ты испаришься, чтобы не встречаться с моей мамой, которая всю дорогу будет рассказывать мне о том, как будет выглядеть наш новый маленький музыкальный магазинчик.