Тогда, семь лет назад, мы все сразу познакомились. Совершенно в разных местах и не то что в один день, а в течение месяца. Сначала я познакомился с ним, с Васькой. Мы работали в одном цеху, он на фрезерном, а я на токарном. Случайно разговорились и… до тех пор, пока наш мастер Палыч не обматерил нас за безделье. Вы думаете, мы из рабочих? Ничего подобного. У нас оказались совершенно одинаковые судьбы. Жили, не тужили, учиться скучно, работать лень. Хипповали понемногу. А тут армия на носу. Ну и ломанулись на военный завод на бронь.
Да приключилась странная с нами штука: потянуло к творчеству. Меня на живопись, стал лазить по всей Москве с этюдником, а Васька в поэзию окунулся, стихи писал замечательные. Даже несколько песен мы кричали на его стихи под мою гитару. Правда, тогда все играли на гитарах. В общем, наступила какая-то странная жизнь. Днем точим дурацкие железки, а после смены – сплошное творчество, беседы об искусстве.
Читали запоем, менялись книгами, спорили – ужас! Было интересно, работа только надоедала до невозможности. Нас Палыч и ругал на чем свет стоит, и к начальнику цеха водил – все нипочем! – и не увольняли почему-то.
Но дело не в этом.
Короче говоря, я взял В августе отпуск, а Ваське не дали, у них на участке он один остался. Конечно, нехорошо получилось, надо было вместе в отпуск. Да так как-то по-дурацки вышло.
А я давно хотел в Питер съездить. Один раз там был три дня – очень мне город понравился. Да Москва надоела… В общем, я уехал. И надо же, познакомился там с девчонкой - Леной, смешной такой и веселой как мартышка. Нет, она не была как обезьяна, наоборот, очень симпатичная девчонка, ладная, загорелая, черноволосая. Симпатичный такой чертенок. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Раз – и готово, через два месяца у нас свадьба.
Васька на свадьбу не пошел, отговорился, весь, мол, в делах. Ладно, он человек поэтический.
Потом я познакомил его с женой, и они вроде бы понравились друг другу. А через месяц – бац! – Васька и говорит: я, ребята, тоже погорел, в смысле, влюбился, и ее тоже зовут Лена. Мы, конечно, с женой обрадовались за него. Я сразу сказал: давайте, мол, дружить домами.
Но тут вышла заминка. Когда Васька привел свою избранницу, Ленки друг с другом не очень-то поладили. Нет, они никакой открытой вражды не выказывали. Наоборот, вечер прошел в очень искусственных тонах. Дипломатический вечер, без души.
Но жизнь все равно катила и катила. Только мы уже жили, как в разных вагонах. Я забросил свой этюдник в кладовку и жил почти семейно, наслаждаясь молодостью и любовью. А Васька с Ленкой все больше ссорились, я неоднократно их мирил. Хотя, говорят, этого делать нельзя. Но мне было их жалко, особенно ее. Я вообще не выношу, когда женщина плачет, а слез становилось все больше и больше. Васька тоже как-то почерствел. Стал злой и непримиримый. Короче, совершенно обратные картины семейной жизни.
Но через два года появились сложности. Наши Ленки забеременели и родили пацанов. Я не скажу, что был абсолютно рад, поскольку чувствовал какую-то неустроенность нашего быта. Да, это чувствовал. Она просто была, эта неустроенность. А Васька вообще был в трансе, не мог решить, то ли с крыши спрыгнуть на радостях, то ли повеситься на первой березе. Да, тогда он был поэтом.
Прошел еще год, и Васька с Ленкой развелись. Он стал жить отдельно, она с ребенком у родителей. И вот тут возобновилась наша прежняя дружба. Я даже оставался у него ночевать. Разговаривали до третьих петухов. И снова вернулась тяга к творчеству.
Опять я достал этюдник и стал выходить на натуру. Моя Ленка все это терпела, занималась хозяйством и малышом. Но с живописью у меня ничего не клеилось. Чего-то не хватало. Я думал, может, образования, но Васька сказал, что это все ерунда и что талант или есть или нет.
Прошло еще шесть лет, все шло по-старому. И вдруг я прихожу домой, а моя ненаглядная собирает чемодан самый здоровенный, с которым приехала из Ленинграда. Я, кончено, спрашиваю, что случилось. А она говорит, надоело так жить, и я полюбила другого, к нему ухожу. Я как пришел в плаще, так и сел на стул. Так, думаю, что же это происходит в мире? Что за штуки откалывает жизнь? В общем, она ушла, и я долго сидел один в квартире, в плаще и не мог сообразить, как же это так: все бы ничего и вдруг раз и нету! Хотел кинуться к Ваське, но удержался и стал жить один. Множество всяких чувств поселилось во мне. Честно скажу, хотелось и повеситься.
И вдруг непонятно откуда это взялось: достал этюдник и как пошел малевать одну картину за другой! Две недели, почти не жравши, работу свою треклятую бросил, только курю, пью воду и – пишу и пишу. И что поразительно – почувствовал что-то настоящее. Но самому не верилось. И тогда посетила меня идея еще похлеще.
Итак, в субботу я надел свой лучший костюм, побрился, аж морда заблестела, на последнюю десятку купил цветов, торт и шампанское и поехал -–знаете, к кому? К Ленке, но не к своей (я и не знаю, где она теперь живет), а к Васькиной.
Она, конечно, не ожидала такого визита, но посетить мой дом не отказалась.
Я, как именинник, развесил все работы по стенам и сижу курю. Она смотрит. А мне уже наплевать, что скажет. Опостылело все. Думаю, денег нет, вот торт доем к черту и повешусь, ей богу! Вдруг она поворачивается, в глазищах слезы с яйцо, как бросится меня целовать и плачет, и обнимает, даже руки целует. А я – брык в обморок от голода, наверное, или от счастья.
Очнулся в палате. Она сидит напротив, платочком глаза утирает. Почему?
1986