Жил - был Городок Zet, у Днепра. Славный городок. Степной, у большой реки, индустриальный. Городок теней и людей. Тени как тени, люди как люди. Жили, не тужили, и счастливы были. Кто там главный был, среди людей все знали, и ЕГО восхваляли, он правил и судил, такое вот доверие имел.
А кто среди теней был заглавный, тоже знали все, но, боясь погибели, проходили мимо него, не оборачиваясь, мало, что там у того для них гадкого заготовлено. Ну, пиявок с придурью.
И правильно делали, инстинкт самосохранения, срабатывал, и жизнь спокойную зарабатывал.
Звался, сей герой - Первый дуремар нашего Городка. А что бы стать Первым, а фактически при этом являясь вторым по должности после Мага городка, он при помощи своей врожденной дури, всех кандидатов соперников и пощелкал, как мух.
Это уже был пик его полета в эйфории дури дуремарской, а достичь таких способностей ОН смог только благодаря слабостям людей города людей. Слаб человек зло в себе не носящий.
Какие это слабости, это любовь. Например, к ближнему, порядочность, совестливость, застенчивость, грешки и многое другое, всего не перечесть.
Для всего этого наш герой имел много, очень много кровавых пиявок, которые имели свои маски. В период становления и создания собственной империи, империи Первого дуремара нашего городка, наш герой превращал людей городка в управляемые марионетки, и уводил в город теней.
Себя он видел Карабасом Барабасом в городе теней и Великим Магом в городе людей. Вместо чёрной, длинной бороды, под носом висели противные усы. Сам был до противности круглым, иногда всякая нехристь кричала из толпы шепотом: тише, Бочкин пиявки везёт, и смолкали и сразу же смотрели по сторонам.
Первый Дуремар нашего Городка говорил тихо, и этот тихий замогильный голос многих во сне ночью переворачивал в кровати и душил, душил, не давая уснуть. На том месте где у людей живет совесть, у Первого Дуремара, желчь сочилась.
И все знали, где он расставил кровавые пиявки, одни глазастые, вторые ушастые, и ему обо всём стучащие. Так и висели они, по углам, да народ пугали, но были и пиявки разгрызающие душу человека. Первый дуремар нашего Городка был злой гений. Дьявол в мантии судьи.
Только он, будучи поставленным, для свершения правосудия самим Великим Магистром страны и мог творить благие намерения, ведущие в ад, и только это давало ему жизнь и всей нечестии городка, и только это было смыслом его жизни.
Он очень любил баварское пиво с соком лимона выпить и промыть, таким образом, своё чрево после очередной загубленной души. И не знало это чрево своего дна зло творящее.
глава 1-я Казнь Справедливости.
Жила была в городе zet Справедливость. Эта милая дама всегда была олицетворением чести, славы и достоинства города людей. Корнем слова являлось право. Из него люди делали много добрых и хороших дел и слов. Праведник. Наше правое дело. Правовые знания. Правда, наконец. А тут уже и до истины не далеко. И живя по справедливости город, всегда имел честь объявить себя вольным городом, и покорить людей других городов, заставив их, себя по-мужски уважать. И так было и должно быть всегда, но как Вы уже знаете, в городе людей появился город теней, и пошатнулись устои справедливости. Пошатнулись в сознании города теней. Низменные качества, дарованные людям самим дьяволом, стали, как змеи охватывать сознание людей и справедливость стали объявлять злом. Ну, как лихие люди могут любить Справедливость.
Вышли как-то люди на площадь и сказали – мы, не довольны, нас обидели не справедливо. Ах, вам справедливости захотелось, вам её мало, Вы ещё и на площадь пришли.
Для этого, что ли её здесь построили. Кто дал право Справедливости диктовать волю народа его избранникам, кто, спрашивается. Где пиявки сексоты, где информация, почему нет информации, добыть, схватить, судить, предаться судопроизводству. Предатели стали получать ранги, чины и квартиры и прочая, прочая снедь.
Этот процесс всегда приносит две вещи: справедливый суд или не справедливый суд.
А что у нас, у нас просто судилище города теней под руководством первого Главного Дуремара города. Вот к нему то и притащили сявки - пиявки волкодавки Справедливость. Не так часто такой судный день проходит в городе, почти все дела рассматривали за закрытой дверью, а здесь Справедливость потащили обратно на площадь, и устроили открытое выездное судилище, прям среди площади. И впервые судья пожалел, что он еще и не палач по совместительству. Это была его тайная мечта.
Итак, громко произнес венец правосудия, и по какому праву, позвольте вас спросить вы привели людей на эту площадь и придали анафеме законную власть…почему эти люди не работают там где они должны работать и почему все свои требования вы назвали справедливыми. Первый Дуремар нашего городка, облачившись в мантию, пошитую на средства стоящих, на судилище людей, зорко пробежал глазами по глазам своих оппонентов и тут же сделал вывод, никакие слова не смогут оправдать так называемую Справедливость. Это слово вне пределов закона и представляет только тех людей нашего славного тёмного города, которые стоят справа, а у нас есть ещё и слева и даже в центре люди и, кстати, эти центровые элита нашего общества и я не позволю никому даже коситься в их сторону.
Слеведливость тоже отменяется.
В нашем городе будет только центродливость.
Голос из народа – это как вшивость что ли?
Кто сказал, кто посмел посягнуть на устои нашего общества, Злой Гений в мантии вошел в состояние гнева, и всем стало понятно, что слово адвокату не дадут.
Что-то хочет добавить адвокат в защиту Справедливости, громко затрясся Дуремар, адвокат и рад бы сказать, но он помнил мешок денег, что ему засунули в чемодан и маленький ридикюль, где лежал, отрезанный накануне лично Дуремаром его язык.
«Плевако» отказывается от выступления, шёпот прошелся по рядам людей. И все знали почему – адвокатуру скомпрометировали и лишили слова, пожизненно.
Итак, что желает сказать теневой Прокурор города.
– А что тут говорить, казнить, приговорить к расстрелу и повесить принародно и сжечь, после. Теневой прокурор покачавшись с пяток на носки своих кривых ножек ушел в прострацию.
Итак, кто ещё? Кто ещё не оказалось.
Ты что, палач, идёшь
На плаху
А я тебе совсем не мил
Ты за мечту, убившую как птаху
Слезу хотя бы уронил…
Ты отрубил удаче
Крылья…
Оскал горел в преддверье дня
Враги испили только зелье
Что все копили для меня
Монетку бросили
С причала
Она крутилась, падая, кричала
И только след, морозный белый
Дорогу жизни изменил…
Палач уже суетился, сегодня был его день, говорильня скоро заканчивается и его шоу только начинается. Судья, ударил молотком по народной наковальне огласил приговор, повторив теневого Прокурора слово в слово и добавил от себя. Была б моя воля, я бы эту площадь заминировал, мало ли кто ещё сюда заявится, а мне работёнка, и, подняв полы мантии, сунул своё усатое жирное тело в минивэн, укатил. Его ждали, уже голые голубые пиявки.
Шоу-палач схватил справедливость в охапку, сунул ей кляп в горло, отрезав, как и адвокату, язык, и стал разряжать свой кольт в бренное тело справедливости. Пули вылетали и смачно шлёпались. Впервые увидев алую кровь, народ упал на колени, стал молиться. У Справедливости ещё не всю кровь выпили, все поняли, что она была святая. Кровь, падая на землю, радовалась, соберут землю люди и может быть ещё взойдёт Справедливость на этой земле.
Обязательно взойдёт, ведь не зря Справедливость там, на плахе убивают сейчас.
Палач - шоу разрядив кольт, стал делать поклоны. Народ был в шоке, шоу удалось. Грустили пиявки, кровь Справедливости ушла в землю народную.
Далее уже было не интересно, вешали, вешали эту Справедливость, вешали, а потом палач её и поджег.
Как Жанна Дар горит, отозвалось в душах людей города теней, отозвалось. Дар не дар, а не дашь, и тебя сожгут.
Отозвалось, радостно подумала Справедливость, дух её не убиенной души ещё кружил в заревах огня над площадью и кружил.
Главный Дуремар, сняв свою мантию, уселся в кабаке, на острове своего имени и стал хлестать пиво, сбрызгивая в него лимонным соком, суки, подумал он с удовольствием, справедливости захотелось. Голубые пиявки уже скользили у его ног. И только он знал, СКОЛЬКО тёмные силы ему сегодня отвалили этих любимых пиявок для его гнусных дел. Однако никто не знал, что и ЭТОГО ему было мало. Какая всё-таки тварь эта Справедливость, эхом в брюхе отозвалось у судьи. Живи эта гадость дальше, гляди и его на площадь потянут к ответу. Надо ещё выпить, привидится такое. А пиво ни чего…
Вольный город, потеряв Справедливость, стал безвольным.
Вползает
василиск -
злой дух огня -
противный писк,
ведёт по кругу -
золотую осень,
мой город Z e t…
ужалить хочет
кромешный ад
и болью кровоточит,
а тварь всего лишь…
нашей смерти хочет
змея - броня
зияет диадемой,
да, это дух огня
убийца - время
вот гад вползает
и ядом убивает взгляда,
а если видит отраженье
он убивает и себя
как много василисков
близко
(что убивают ядом взгляда)
Глава 2-я Рассказ чиновника "О борцах с коррупций или выполнение спецзаказа №-1"
- Вас к телефону, предварительно поскребясь в дверь ногтями, молвила секретарша. Мальчики на три буквы – С Б У. Улыбка на чернявом лице цвела букетом черемухи. Мальчики серъезные, уважаемые, не дай Бог 37 год. Показываю смуглянке кулак, - Алло, в трубу. Голос жизнерадостный такой – Здравствуйте, - Вы, мол, такой, - Такой, - Не могли бы Вы, то есть я, приехать и ознакомиться с Актом КРУ.
- Конечно родной, - знаете, всю жизнь лелеял мечту - акт КРУ послюнявить, библиотек ведь нет, в кабаки переделаны, а в Актах перлы доводящие читателей до маразма. Боже, сколько же их, контор, вызывающих у нас, чингоссов, кошмары. От одной только фамилии керивныка КРУ - Клепнутого, да впридачу народом избранного, у брат-чинов возникают спазмы, открываются носовые и геморроидальные кровотечения. – Да, Вас когда-нибудь били сапогом в морду или ниже спины. При детях скажем. - Обаяшка, при той владе «мочил в сортире» поморанчевых, а теперь наборот, «бывших», своих. Пешком ходит, туда - сюда, непотопляемый крейсер, ну тот, что не тонет.
- Да, и, куда нужно явиться, - это я в трубу. Жизнерадостный голос любезно, идите товарищ по проспекту, ряды Верже знаете, налево, и за перекрестком двухэтажный дом, справа, цвет персика. Райский уголок получается, домик казенный в глотку луженый. - Господи, и на что мне их радость да на мою старость, дожить бы до пенсии. Служить бы рад… Двадцать лет гос-сую, нет, больше, два инфаркта, как же, а, а про домик не знал. Автоматом читаю Отче наш, со стены. - Дружище, Клепнутый, это ты радость, со своими сатрапами актик составил, да в домик персиковый послал, небость грифом не побрезговал, колорит, для служебного пользования. Пользуйтесь товарищи телом очередного госса, бывшего босса. Правоохранительный гон идет, течка. Вытекают мозги. А в Актике, как в Арктике, кому положено, строчки черкают, думают, резолюции пишут. Кто Вы, неведомые отцы – командиры? Как там ваши дети?, Небось гордятся папами, актик-то цельных полгода обсмакивали.
Новая Влада люстралась и долюстралась, умных оставила, проверенных, по ночам анекдоты не рассказывают. А актик живет себе, брюхатенький такой, вот вот на
протокольчик выродиться. Была бы Хозяина воля, - а кто Хозяин? - Как и для чего пользовать? Была бы «компра», хозяин объявится. Бумага лежит терпит. «Идет охота на волков», а Госсов мало. Обидно. Вот бы еще учителей, врачей загнать и врезать потом носаком в их пижонскую морду. А чтоб не расслаблялись, ректору ЗНУ показательное шоу устроить, страна к телевизору, судилище, сценарист Клепаный, режиссер Оперветров. Главный запевала Хрюл. Парень что надо, на любую пакость готов. Пакостную передачу ведет. Благодетель. Разорванные тела и души на лобном месте, все на пользу общества. Какая разница, что тело госса умеет думать, работать, внучат демократии учит. Тело оно и есть тело. На первом месте оперветров, а если их двое, это опервал, который на …, рифмуйте сами, им тоже детей кормить нужно. А отчет, он всегда показательный, «палка» лишней не бывает, ни в сексе, ни в отчете. С судом бы им еще разобраться, независимость и революция понятия не совместимые.
Революция, люстрация, перлюстрация – я себя под Лениным чищу, перестройка, перековка, кадры решают всех. - Актик паленый? - А резолюции, а гриф, а номера, входящий - исходящий. - А дух времени. - Всех под суд. Над госчиновником секционный ножичек завис, домокловый, двухметровый, - а, ты не присел, бац, по голове, - где предпоследний. – А, это ты, контра, - следующий, бац по голове, всех под суд, - сукины дети. - Дети? - Чьи дети? - У них что, дети есть? - Да, и внуки и внучки, - расплодились гады, - тоже в госсы лезут, - династия? - Да это ж мафия. - Как дела в психушке, - есть свободные места, - не порядок. Где-то это уже было. Пока не помнят.
- Что делать? Возвращаюсь в мир. - Надо идти, - все бывает первый раз. Иду. Персиковый дом это еще не кладбище. - Что это я о вечном.
Иду по маршруту, вот он, справа, за перекрестком, домик, крашенный. Пасха скоро, вспоминаю. Время ровно 9, утро. - Вам кого, слышу голос, смотрю, молодой человек, - Да вот Семен Семеныч, вызывали. На двери код замок, в домик не вскочишь. А люди серые, входят и входят. Я им завидовал, работа – мечта, мое детство.
- Вас пригласят, человек исчез, двери клац. Я, настоящий чингосс, стою со своим животом, держу черную папку, жду. Чиновник лицо нарицательно показательное, нас надо беречь. Жду, стало быть.
Мозг моего тела, гадская неуживчивая натура, выдал мне, - 1976 год. Лето, прибыл Москву для поступления в Высшую Школу КГБ при Совете Министров СССР им. Ф. Э. Дзержинского. Вечером курсанты травили анекдоты. Первые ночи не могли заснуть до утра, корчились. Через неделю анекдоты закончились. Курсантов с утра потянули на собеседование и стали отчисляться. И тогда родилась присказка, - анекдот вечером, утром рапорт. Чужие среди нас - стукачи. Сразу отпала розовая мечта детства, как кусок грязи, с подошвы, умерла.
- Здравствуйте, мои воспоминания рассеяны голосом, - Здравствуйте, отвечаю. Голос из телефонной трубки, представляется - Пал Палыч, стоит рядом, приветливо руку протягивает, пожимаю. - Пройдемте, Семен Семеныч ждет. Мы входим в мир мечты моего детства. Опер пошуршал пальчиками по замку, дверь клац - открылась. У меня в руках папочка, бумажечки там, на них буковки, они мне Актик, а я им текстик. Заходим. Персиковый домик проглотил нас. Пал Палыч впереди, я следом, второй этаж, лестница. Сердце ощутило подьем, дыхалка сбой, бреду следом. Помещение требует ремонта, отозвались мозги, вижу глазами точно, все зашарпаное. Казенных дух откликнулся на мысли, и, полетел за нами следом. Пал Палыч любезно приостановился, входим на второй этаж. Кабинет шефа - Семен Семеныч!
- Здравствуй, дорогой, дай обнять тебя дружище, но молчу, мы ж не знакомы. Шеф спецподразделения по борьбе с коррупцией, литера «К», это вам не пуп царапать, старше Пал Палыча, еще молодой, симпатичный, улыбчивый, спокойный. Захожу, мебель, компьютер, надо менять, прошлый век - это мозги оповестили тело, но все компенсировалось улыбками хозяина. Здороваемся за руку, присаживаюсь за приставной стол, спиной к окну. Входная дверь стало быть напротив, чуть слева. Семен Семеныч усаживатся за рабочий стол, мне нужно смотреть на него повернув голову влево, справа его коллега по борьбе с госсами. Тело в этот момент выделило слюну, горло поблагодарило, сижу. Семен Семеныч вбросил шайбау и сразу абстрагировался. Как у факира появился Акт КРУ. - Да это же целый гроссбух. Мозг выдал телу самоиздевку - Завалить госса можно гроссом. - Молчи гад, вникай в слова, тебе еще шевелиться надо и думать. Семен Семеныч по инерции улыбаясь выдал черные краски – слова. - Вот мол актик, а к нему письмо, а таких писем он еще в жизни не читал, все запущено. - Что госс делать будем? - И что ж там такое, думаю, служивые, надо и мне почитать, вот и очки, гляжу в озера синие… Гроссбух передают, из-за компьютеров и мелких шрифтов в газетах в глазах туман, кому иск предьявить. Читаю - листаю, оппоненты на меня созерцают, ждут, скоро момент истины, мысленно я им аплодирую, где-то это выражение я читал, да, знаю где. Точно, Актик паленый, прошлогодний. Заказуха. Гриф секретности на месте – ДСП. Резолюции на месте, почерк хороший, выводы подчеркнуты. Черные выводы черными чернилами, придание значимости, факт, в этом месте думали. Сколько резолюций, кто автор, не знаю, подписи, установить нельзя. Так, письмо, переворачиваем, Гроссбух следом, плохо, у меня от него всегда головные боли. Чуствую появились, не читаю, листаю, голова дороже, копии всякие, все одно и тоже, тема одна. - Заклепаный, ты еще здесь? Мне бывшему следаку работы на три дня, а тут шесть месяцев труда, двух ведомств, почему? Ах да, писюарный период становления поморанчевой эры. Хорошо, сейчас памперсы поменяем. Самоочищение главных органов. Я за них голосовал, спрашивается, - зачем? - Что это я, смягчающие обстоятельства требую. ОБСЕ грамоту госсу прислал? – прислал, а кто ее читал? Да я и читал. Таблицы в актике, сколько ж людей припахали, работой обеспечили, сколько времени потрачено, зарплаты, налогов, заказуха, старались, ждут, небось, марша Мендельсона. Кукишь вам.
Кто писал, не знаю, а я дурак, сижу, читаю. Точнее листаю. В бумажки заглядываю. - Стоп, а почему не знаю, - Дружище, - Клепнутый, ведь твоя работа, колись, понятно, цель – месть, особенно Ириковой. Ушла, показала красивую задницу, - как я тебя понимаю, дружище, сам глаза имею. Вот он - момент истины, наступил. Гадские мои мозги, губители тела, выдали - Семен Семеныч, Пал Палыч, обращаюсь к опервалам - Сие написанное бред сивой кобылы в голодный год и читать Это должен врач психиатр, можно и сексопатолога пригласить. Не зря ведь Клепнутый это АКТОМ назвал. - Боже, что я говорю, - кому, где, зачем, - молчи гад. Персиковый домик действует, расслабился. - Все, молчу, жду, уставился на улыбчивых служивых, передаю им инициативу. - Ваш ход. Семен Семеныча сделал паузу, откровения стали неожиданностью – уважаемый товарищ госс, это уже мне, - Вы ознакомились гроссбухом и сейчас вынуждены предъявить протокольчик. Святая простата, КРУ керуе СБУ, а свои мозги дома забыли. А внутренние убеждения, а Закон? Заказуха - показуха, ниже ватерлинии входит топеда с ядерной боеголовкой, влада еще на плаву, до взрыва осталось, если осталось… - Вы наверное откажитесь подписывать, - продолжают, - мы свидетелей приведем. Чуть - чуть на меня поддавили опера. Почти час объяснял дорогим бойцам суть бреда. Слушали, но нигде никто ничего не записывал. Слова, брошенные в воздух, всходов не дают, если нет доброй воли. На факирный протокольчик мозги отреагировали, - Ты че Госс, не понял, здесь заранее все приготовлено, ты - тело, истины не будет. - Не буду я Ваш протокол подписывать, давайте понятых, - Не понятых товорищ госс, а свидетелей, меня любезно, по отечески, поправляют, хрен редьки не слаще. - Интересно, если этим двум предъявить протокольчик, каждому, они тоже будут улыбаться, или как…
– Давайте свидетелей, - прошу. Сижу, жду, размышляю. Меньший по чину ушел. Мозги стали издеваться над телом – Товарищ чингосс, - товарищ чингосс, - дадим каждому коррупционеру по паре свидетелей. Кто-то обещал обеспечить народ работой, вот она благодатная почва. Свидетели страны объединяйтесь. Дети коррупционеров, отрекайтесь от родителей. Всех в будку гласности. Народ должен знать своих …
- Заходите, заходите – Пал Палыч, перебивает мои размышления, заводит, выловленных с улицы женщин, они - две пугливые курицы, присели и замерли, в ожидании. Стало тихо, казенный дух с любопытством созерцал на всех нас с запыленного инвентарного шкафа. Прочтение не момент истины, откровение, - как можно из говна слепить пулю? Представители народа ничего не поняли из прочитанного, да и за чем, у них другая миссия, свидетельствовать подписями. Затем встать, уйти, перекрестившись, сия участь не постигла их, они не госсы. Я хотел было озвучить – мол от подписи отказываюсь, и дальше по сценарию. Тут мои гадские мозги выдают оригинальный танец – заявляют – у меня мол слух плохой, а мозги ничего не поняли и просят, пусть тело само протокольчик почитает. Вот он, миг блаженства госса, получить протокольчик. Мозги заработали как электродвигатели подводной лодки, бесшумно. Глаза - перископы двинулись по горизонту строк. - Да ведь по этим «фактам» проверка проводилась еще в прошлом году. - Клепнутый, ты че, сие произведение вначале задвинул прокуратуру. Там к твоему огорчению разобрались и никаких коррупционных действий не обнаружено, никаких. - Тебе хочется запаха крови услышать, значит в С Б У? - Вот, пожалуйста, почитайте, мне не жалко, передаю прокурорское постановление. Читают. - А у нас такого нет, можно мы копию снимем, - Пожалуйста. Приятно, ксерокс имеется. Уходят. В кабинете, остались две, готовые вспорхнуть, птицы, я - понятно. Казенный дух хотел улетучиться, удивленный уставился на мои мозги через черепную коробку, лысина этому способствовала, молча. Сидим, ждем, мне перед женщинами неудобно, они уже шли бы по весеннему городу. Семен Семеныч - Пал Палыч вернулись, явно постановление сбило с толку, советовались с начальством? начальство дало добро? Добром здесь не пахло. Мозги делают логический вывод, замешаны потусторонние силы. Госс гросс босс КРУ со своими амбициями, операвалы – исполнители, есть заказчик – третий. Третий лишним не бывает. – Мозги, что имеем?
- Ты,спец заказ, кто заказчик, знаешь, доказательств ноль, им не до сантиментов. Получи удовольствие жернов государевых, непорядочная порядочность бывает? Ты уже там был, если инфаркт не загонит в могилу, счастливчик. Пошли самострелы. По французки – се-ля-ви.
- Ну так что, товарищ госс, подписывать будете. - Нет отвечаю, не буду и обращаюсь к курицам, - Вы кто, прошу сообщить как мамка назвала и где якорь бросили, то есть адресок гавани. Хочу Вас в суд пригласить, свидетельствовать. У казенного духа, от моей наглости дух прихватило, свидетели с крикамим – Мы в суд не пойдем, ломанулись на стоящего в дверях Пал Палыча, и, нанизав на худые плечи, вынеслись из кабинета. Обалдели все оставшиеся.., Трое исчезли. - Что же Вы, товарищ госс, людей пугаете, говорит с упреком Семен Семенович, где же мы Вам других найдем. - Да не пугал куриц, дикие они какие-то, запущенные, слово «суд» вызывает ужас, их кто-то закодировал.- А может они в суде, были, им не понравилось, как теперь узнаешь. Вернулся Пал Палыч, расстроен, еще бы, мне самому соромно. - Ну ладно, давайте свой вырожденный протокольчик. Получаю листочки, смотрю, даты нет, делаю замечание, прошу поставить, ставят. Хорошо. Лучший выход избавиться позора, порвать листики, зачем позориться. Понимали все, а третья сила, неведомая, требует крови. К удовлетворению всех, спецзаказ выполнен, визави оживились, очередное тело упаковано. Не пожимая руку выпускают, на волю. Вот она свобода, желаю опервалам, обоим, удачу. Спасибо партии родной за протокольчик проходной.
Тело двинулось по маршруту, в обратном направлении, иду. Жевачка продолжает вызывать слюновыделение, тупо молчу. - Ей мозги, что скажите? Тишина, перехожу проспект - весна, люди, жизнь чередом. Давление по сосудам бьет в голову, по мозгам, не отвечают, обиделись мозги. Не туда тело с мозгами заблукало. Не выдержали Мозги, съязвили, - Ты, тело, партию создай, Партия корртел имени дядьки Махно - объединенная. Сокращенно – ПКиДМ(о). Для прикола. - Тело, соображай, сколько в Украине статкоррупционеров, - Статистику погляди, - Вот, а тех, кто судом оправдан, а тех, кто туда не дошел, а тех, не рассмотренных. У них, что детей нет, родственников, соседей, любовниц, любовников. У председателей сельсоветов семьи многодетные, а коллеги по работе, знакомые с детства, а кумовская Украина, армия пополняется ежедневно, у Махно также было. Вчера как говорили – ты начальник, я дурак, а сегодня спрашивают, - Ты в Киеве поморанчу ел. – Чего ел? – Ну, апельсины, - Мандарины. – Ну, вот ты, корртело был на Хрещатной площади в бунтпериод, ну, был, - А в списки записывался, - Нет, - Ну, и что ты можешь теперь без мозгов, что? Надо было меня брать, - Да мы ж вместе были, - я по работе на коллегии ездил, работали, потом на площадь заходили.- Ты на кого тело работало? – Как на кого, на державу, народ, на кого надо? – На кого надо? - На новую, Владу, надо, - так они меняются, а держава, народ остается. – Это кто так думает? - Ну, я, например. - Вот поэтому ты и есть член не состоявшейся партии дядьки Махно. В моем кармане завибрировал мобильник, прервал чудную политбеседу.
- Алло, шеф, - Вы где? – Действительно, где я? Оглядываюсь, Малый рынок – через дорогу облбиблиотека.- Фу ты, в одной уже побывал. Отвечаю секретарше. – А как дела? Иду ко дну, - Это как? – Не переживай, все хорошо и вырубаю чудо мобилку. - Что нужно желать подводникам, а желать нужно всегда одного, чтобы количество погружений равнялось количеству всплытий. Точка всплытия будет в суде, а пока срочное погружение на глубину 2005, экипаж знает что делать, здесь все погибают или все побеждают. При погружении Тело, Мозги смешались в пучине людских пороков. Цвет персика сменился на цвет жизни, - какой? У каждого, свой. Бай. Нас ждут великие дела. А вас?
Глава 3-я. История подводного флота государства и города "ZET"
Количество погружений сравнялось количеством всплытий, вопрос, и что?
- Как это? Что? ПОБЕДА.Ответ сам собой, кэп дает команду – «всплытие» и субмарина пошла, ведомая рулями умного боцмана на всплытие. Командир БЧ-5, он всегда при кэпе, как тень. Воздух высокого давления, шурша, наполняя цистерны, рвет силу сокровенную и субмарина, вздрогнув металлом и надеждами экипажа, вытянувшись в линейку, по горизонту, медленно начинает подниматься из глубин в поднебесное сияние солнца субмарина. - Вы знаете, что такое всплывать с глубины 180 метров, конечно, нет, это дано только тем, кого Бог принял в пучину владычества смерти и вернул обратно, в род людской, для славных мирских дел. Ни один подводник, прошедший глубины неизведанного пути не навязал никому блудных об этом слов, ни один. Честь и слава Военно-морского флота была и есть священна, служение Родине не бывает в зависимости от цветов вывешенных стягов, поскольку традиции морские всегда вначале, а потом Родина, она к ним прислушивается, как земля наша, как первой песне соловья или еще какой-то певчей напасти.Потому что это воспринимается как единое целое и святое. Этого у нас предостаточно. История флота всегда носит характер погоды штормовой, её мало любят, но сильно гордятся. О гордости и славе рассказ мой. И о бесславии нынешнего поколения то ж.
--------------------------Эпиграф.Нет подводного флота нет морского государства.
О НАШЕЙ СЛАВЕ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА.
Мороз.1942.Война. ФЛОТ.
Забиты кингстоны кусками льда
дизель клубится от горя над бездною дна.
Балтийское море. Война, теперь и судьба одна.
Еще зима. К металлу стылому липнет душа.
Бой, скоротечный торпеда пошла,
подлодка притихла только на миг у линии дна.
Торпеда махина крутит винтом, вот днище.
Вражина. Смерть для победы, слезы потом.
Транспорт уходит, накрывшись волной
смерть ватерлиний очерчен, сурово
победы мечтой.
Морской бой, винтами рвет конвой
идут в глубины морские мины взрывной волной.
Рули и боцман, все едины
смертельный бой подводники – мужчины
делают конвой.
Второй уж год моряк живет, в боях идет
и жилы рвёт и кровью прёт.
Война. Безмозглая, идет - скотина.
Зима, торосы прут на мины.
Но экипаж живой и нет причины
чтоб проглотила нас беды пучина.
Последняя торпеда в аппараты, « товсь»,
на смертный бой на всплытие идут мужчины.
Сегодня штурман ты герой
Давай прямой наводкой, буревестник, пой.
По флагману, и от винтов, и ни взирая
ни на что, смертельный бой.
Последний бой за дом родной
пусть флагман захлебнет тоже морской волной.
Давайте притихнет пусть битва идет
Война, сорок первый, а следом второй
лютует зимой.
СЕГОДНЯ 2006 год. Украина. Лето.
--------------О НЕ СЛАВЕ НАШЕГО ГОСУДАРСТВА.
Мой Президент!
убит
подводный флот,
страны оплот,
о рифы всех людских обид
и бродит память моряка,
морская всё-таки, душа.
Подводная махина,
родная субмарина,
забыла ты
простор
и океан, у самых гор,
морская слава говорит
устами всех надгробных плит.
Сварной направит
огнемёт
он кораблю всю душу
рвёт
жизнь превращается
в «тюльпан»
на берег списан капитан.
Кусками падает
душа
искрит упавшая струя.
Сегодня черный, это лом,
Сегодня флот металлолом,
в солёном мы идём бреду,
я так любил страну свою.
- - - - - - - - - - - - - Осень 2006 года. Украина. Министр обороны Украины.
- - ----------------- - - «Подводная лодка города ZET – «Запорожье» будет продана.
- - ------------------- - - Господин Президент Украины и Министр обороны Украины
- - ---------------- - -Верните городу ZET её достояние - подводную лодку «Запорожье»,
- - --------------------------------- - - и это будет действительно
- - --------------------------- - - единственная подводная лодка в степях Украины.
- - - - Не обосрамите Отечество!!! Господа!!!!
ЧУДО
Владимир Безклубый
Казённый кабинет,
не требует искусств
творят потомки их
всегда в музеи.
Довольный кто-то,
в зёве, хруст
о, чудаки, а больше...
ротозеи.
Картины три украсили
две стены,
лимонный цвет
в гипсокартоне.
Четыре до пола
зелёных шторы
под сводом догмы,
что для людей законы.
Прижат, чуть-чуть,
и идол креслом к стенке,
и впереди ещё года, летят,
до самой смерти.
Молитва, вон, в углу,
и как итог, на тонкой ленте,
избавьте от лукавого, прошу,
и в это «чудо» не поверьте!
Страна, кричу, ты, почему в агонии
Одни и те же правят лица… и не мрут
Я не живу мой друг в Бизонии,
Но кто же горло крутит в жгут.
Вначале было слово, а не бредни
Зачем бессмыслицей измучили меня
И утопили снова жизнь и время,
Мне правды матушки, не говоря.
Постылые, цветные революции
Как девки голые из проституции
Простите детки папу, деда, иль меня
Пока живой, я буду говорить… слова!
Аномальная зима.
Владимир Безклубый
Аномальная зима. Аномальная страна. Жара.
Над Парижем, с моря, ветер. Крестимся, пора.
Волки. Лес. Угодья. Да, придержите вы поводья.
Наломали столько дров. Убивают! Кушнарёв?
Пуля дура, что с неё. Кланы, итальянское «ружьё».
Ветер рвётся – волкодав, гав! Жив ли сам. Там.
На крещение морозы, розы, гонят стаи – ветруган.
Ветер рвётся в провода, запустение. Беда. Жара.
Флаг трепещется над крышей, ветер, слышим.
Страх. В глазах. А руке нужна рука, да, горяча.
Делать что? Страну. Ого. День. Крещенье. Итого.
Аномальный бродит год, оживи, восстань, народ.
/////////////////// шестое марта, и ты сказала, уходи!!!! (годовщина)////////////
Вот и следует, что дни стали теплыми, и прошел год. Стоит ли вспоминать? и что с чем сравнивать? Например, дни, для лета дни холодные, для чокнутой, зимы, теплые. Так и год, если годовщина, значит, было, какое-то событие. То есть, было, время до него и началось новое после него. Этого события. Тут еще мысль пришла, что может это событие, есть событие, а для другого человека, и вовсе как муха назойливая. Поди, разберись. Вот здесь как раз и проблема. Пойди! А кто тебя там ждет? Здесь тоже куча вопросов сразу возникает. Вот ты, например, все время ждала. Каждый день. А я не приходил. Тогда кто я получаюсь, ушедший. А всякого рода обстоятельства, мать их. Вот сижу, пишу, вышло солнце, а штор на окнах еще нет и что, монитор почти не видно, был зрячий, стал слепой, верней подслеповатый. Слово какое-то гадкое. Солнце вышло, это тоже событие, март месяц мутный и я его не люблю, особенно восьмое число, а еще больше шестое. Я глянул в календарь шестого года, понедельник, у тебя как у ненормальных людей выходной. Шестой год, шестой день, где бы еще шестерку найти, чего проще шестое марта прошлого года и… Получается число Дьявола, три шохи. Вот и получается, что тебя Дьявол попутал, путал, путал так себе, зная твой характер неженки, и попутал. Ты ж понимаешь, что кавычки в слове я не указал – неженка. А вообще я виноват, мужчина, и всегда виноват. Во - первых потому что мужчина, а во - вторых потому, что всегда виноват.
Снова солнце, а почему солнце, оно в это время всегда светит, а вот тучи, вот где причина, потому и монитор, то гаснет, то возгорается. Вот, все стало на свои места Ты мое солнце и светишь всегда, а я тучи, которые это солнце или закрывает или делает холодным. И тогда приходит зима. Помня о трех шестерках, буду размышлять дальше.
Ну, вот, вмешались казенные силы чиновников, и продолжаю размышления только через два дня. Солнца сегодня нет.
Как ни странно размышляю уже в конце апреля, прыг да скок, написал для тебя вот стишок. На Пасху. Во истинно воскрес и прямо до небес, это не стишок, ремарка, что ли. Тебе.
Кофе, кафе, кабернешка, Струйки сизого дыма,
Помнится имя твоё Запахом предосеннего Крыма.
Улыбаются вечности блики, И слова для любви многолики,
Видятся сладкие ночи и дни, Помнятся губы и руки твои.
Ты заря, ты собой восхитила, И впервые меня удивила,
Ты любила, звала, чудила, Совершенством была, миром.
А еще ты Богиня огня, И огонь из любви сотворила,
Совершенно меня не любя, Ты бесстыдством меня покорила.
Было шестое число, весна, март и были мы рядом, но последний раз, только ты и я, и мы опять от себя уходили…прощание не определяло встречу, только случай, его величество случай, может быть, когда нибудь, где нибудь.
//////////// Послание на РОЖДЕСТВО от шамана сыну Евгению - единожды ////////////////
Привет мой друг, такие вот дела, сказала бабушка одна. Зачем сказала, не сказала, но всех замучила она. Привет под Рождество приносят только ведьмы? А кто они такие, об этом шепчет ветер, давай поищем вьюгу и зададим вопросы. А где найти нам вьюгу в крещенские морозы?
Давай поищем тайну, давай расспросим ведьму, давай станцуем вьюгой, давай пошепчем с ветром, и шепотом расскажем, коль живы, будем, из рощи возвращаясь.
Давайте в полночь, оденемся серьёзно и в рощу, на встречу с колдунами. - А как узнаем вьюгу в лесу морозном темном и та ли это вьюга, что правду нам расскажет, не заметет ли снегом, окутает морозом и даст ли тот ответ единственный, что мы поверим сразу.
Да что сидим мы дома, огонь в печи трещит от боли, жара, бежим все в лес гурьбою.
Давным-давно, уже о том никто не помнит точно, когда вокруг одна зима была, и страшные морозы губили радость бытия, одно проклятье утеряно у ели, и стало как капкан- ловушка и путника, и зверя ожидать.
Сказ начинается с самой дороги снежной, по зимнику которой, держась за руки, дружно, бегут, сбежавшие из дома, герои - сорванцы. А им готовы следом ударить в полночь, невидимы с дороги крещенские часы. А тайна в том проклятье есть, что если путники окажутся у ели, присядут отдохнуть, а, тут, ударят в полночь крещенские часы, тогда дорога снежная свернет в неведомые цели, и путник знать не будет, как он попал неведомо куда.
И надо ж тут проклятию случиться. Закружился ветер вьюгою, взвыли ведьмы с колдунами, буря снежная везде, утонули в снежной тьме – звезд не видно в этой мгле.
Путники от страха вмиг присели, сбылось проклятье феи, у зимней ели. И стало как-то странно все вокруг - уж не трещат морозы, не слышно хруста снега, а вместо снега вата, а вместо ели двери в неведомом пути.
Тайна скрыта вся в душе и в этой жизни – тишине. А Истина одна, вот пред тобой она, ты за версту увидишь сам, к чему идешь, коль так всю жизнь живешь. Кто злую тайну прятал, тот не обнимет мать, а кто без цели шел, тот не свернет с неведомой дороги. Ведь каждый лучшим хочет быть и то в себе скрывает, каков на деле он, порочен этот путь, душа по капле вытекает, и нет обратного пути.
Хрустальный твой сосуд почти пустой? А жизни прожил только треть, - кто ж ты сейчас, ведь ты до старости идешь, порвал с душой серебреную нить? А если твой сосуд хрустальный пуст, судьба закроет жизни двери, ты сам увидишь это, увидишь смерть свою, а после сам умрешь, не поняв прелесть старых лет. Теперь смотри, и верь глазам, что зеркалом души являют. Живи и знай, что длинный жизни путь духовных сил мерилом есть. Теперь ты это знаешь.
Любовь, добро и зло. Что ты об этом знаешь, душа вот пред тобой летает. Что есть мерилом чувств, что есть истоком их. Коль есть еще в тебе душа, из мира тонкого к тебе придет она. А если высыхает, то зло в тебя вползает и борется с добром, а если победит, погибнет и любовь.
Основа мироздания - знания. Нет бога доброго и злого, Он один, и правит всем, а ты во власти чувств – добра и зла. От зла душа по капле истекает, останется лишь вечный дух, что ОН тебе расскажет на Том Свете? Помни это.
Смерть не страшна, она нужна, не зло в тебе добро осилит. Все духи на Том свете очистятся любовью, и вновь вернуться в этот мир, и вновь борьба добра и зла, в том сила есть прогресса. Храни любовь, очисти ею свой сосуд хрустальный. До старости живи, взрасти детей, открой им тайну в час необходимый, и чудо сотворит однажды чистая твоя душа.
Ты в тайну посвящаешься вторую, знай ее, что главный враг души есть праздность жизни. Здесь больше слов не нужно, разбей с женой бокалы дружно.
И третья тайна посвящается тебе, добиться чрезвычайно трудно, цель жизни - творить в масштабе человечества и знай, что состраданию нет предела.
Ты знаешь, что являет совесть, мерило доброты и зла и совесть очищает душу, ее ты должен лично слушать.
Тебе открыта тайна эта. Кто правду обойдет, тот запятнает душу.
Друг мой верный и младой, как ветер весь игривый, влюбленный и простой, ты не заметил бурю, и вьюга помогла, уж очень постаралась, а что она могла. Прощай мой друг, такие вот дела, сказала бабушка одна. Зачем сказала, не сказала, но всех замучила она. Привет под Рождество приносят только ведьмы.И ведьму я одну себе найду, а ты...
Послание исполни Бога - Себя ты сделай сам.