Утро начинается в 4 утра. Или это ненастоящее утро. Тогда ты уже не выспался или лишку дал, голова гудит в обоих случаях, ее нужно стабилизировать кофе или чаем. Угадать, чем именно - тоже штука хитрая, проще ничем кроме воды себя не поить, но стабильность к обеду - скучнее немедленного результата...
А в 4 утра все спят еще, даже бегунов от инфаркта нет, и дворников...Из окна веет свежестью, а не тягучим и липким летним жаром. Только одна пичужка, непонятно откуда взявшаяся в нагромождении бетона, скрепленного для вящей крепости арматурой и людской озлобленностью, накрытого паутиной проводов, резких и развязных голосов, прошитого воем покрышек по асфальту - даже ночью, даже ночью...
Пичужка вышивает орнаментом мудреной трели подол-утро. Утро - всегда обещание, и восход с видимым удовольствием щедро бросает нежные пастельные розовые блики на загорелые коленки дня. Потом будет и день - тугой поясок, собирающий складочки - обрывки фраз, обрывки событий...густым сиропом потекут запахи духов, задурманят, забаюкают бешеным ритмом Города, швырнут в странное забытье калейдоскопа образов, лиц, голосов...Это - колыбельная Города, и нет иной у него, и поет он эту песню не ночью, а днем.
И будет интрига в глубоком декольте вечера, открывающем слишком много, провоцирующем не намеком, а открытостью и доступностью...это вызов испытания на прочность - на сколько тебя еще хватит?
И - неожиданное серебро на кружевном вороте ночи. Тем, кто добрался, и в состоянии поднять тяжелые воспаленные веки, кто может еще подставить лицо ночному ветру и почуять этот ветер, и звонкие нотки-запахи Леса, - к тем только Ночь и приходит в длинном бархатном, отороченном серебром и золотом, что только Ночь и умеет сочетать; и только тем,
кто выстоял в суматошной истерике рукопашной полудня, кого не зацепили рассекающие воздух сабли сирен, кто пробрался под перекрестным перезвоном трамваев - тем и позволено увидеть, как падает платье Ночи...
А сейчас - утро. Я выхожу в половину шестого, с удовольствием иду к метро по почти пустым улицам, сажусь в вагон...Пересадка. Я иду к переходу и чувствую взгляд. Оборачиваюсь - но на меня уже никто не смотрит, только успеваю уловить поспешный поворот головы. Иду к эскалатору, и она снова выплывает - немного впереди меня. Лавирую, огибаю, толпа швыряет нас, но все равно сводит вместе, она - опять немного впереди. Вышли из перехода - она остановилась в задумчивости...Я бросаю еще взгляд - и уверенно сворачиваю направо. Встаю на платформе так, чтоб по прибытии оказаться поближе к эскалатору, боковым зрением вижу ее, продолжаю внимательно изучать рекламу...
опять этот взгляд! Он почти жжет, и я автоматически, невольно отвечаю - поворачиваюсь, смотрю в упор...боги мои! Ну откуда ты взялась такая тут?! Любой интерес, все, что угодно - и люди отворачиваются, когда я разворачиваюсь к ним лицом и всей упрямкой во взгляде, всей неизменной затаенной усмешкой, всей своей бронелобостью....Но когда так! Я пришпилен той самой утренней пичужкой к собственной спине, потому что нет больше за спиной ничего, и отступать некуда, и я пойман и сам брошен в голубой совершенно, спокойный океан. Всегда побаивался океана - слишком в упор, слишком огромно все, слишком открыто - нет места недомолвкам и неясностям, вопрос-ответ, и не иначе...
И я задыхаюсь уже, бьюсь выброшенной на берег рыбой, судорожно глотаю воздух, и молю: "Отпусти же, дай вынырнуть, дай отдышаться!". Откуда же ты взялась такая ТУТ?! И ведь женат уже 5 лет, и, что хуже - влюблен так же все эти годы, не смотря на то, что инопланетяне мы так же, и только иногда говорим не на условном общегалактическом, а - каждый на своем родном и понимаем друг друга...И ведь черт знает что будет, если ответить "да", и закрутит нас волной, и выбросит на песок, и еще раз, и куда выбросит - неясно совершенно...И поранимся острыми ракушками, и покроемся ими и пораним тех,кто рядом. И будем захлебываться соленым счастьем - ранить осколками раковин и ласкать нежным платком из водорослей, и все равно когда-то выбросит нас на берег , но уже врозь, и все, что останется каждому - песок, и соль, разъедающая свежие раны, и палящее солнце, от которого теперь уже не будет спасения в прохладе чьих-то губ...
Да только тебе ведь все равно сейчас, ты - океан, тебе нужен ответ, а я не могу, я задерживаю дыхание и перестаю трепыхаться, - у всякого опытного труса есть свои приемы...
Ты недоуменно отпускаешь затихшую добычу и я отвожу взгляд, тяну неслышно воздух сотнями обжигающих игл в пустые легкие, меняю форму как медуза, и из открывшихся дверей вагона выбираю левую - ту, что подальше от тебя...Ты заходишь в правую и я чувствую ищущий взгляд, но теперь, прикрытый щитом из людских тел, я чувствую облегчение, и ползу на берег, подальше от прибоя, подальше, подальше...
Всего две остановки, уже на выходе, я прислушиваюсь: твоих глаз на мне нет, и внимания нет, я бросаю быстрый взгляд в твою сторону - глупый и ненужный риск... укоризненная спина - мне ответом и только когда толпа поднимает и несет меня, я успеваю заметить быстрый поворот головы, взгляд снова обжигает меня, но теперь уже ненадолго, и я рвусь наверх...