Начало - здесь:
http://www.proza.ru/2006/08/14-178
Эпиграф:
«Под сенью струй – сосите ***».
Кто-то из акмеистов
Повинуясь приказу тети Агнессы, мы прошли в душ. Общий, без кабинок, вдоль стены - с десяток «поливалок». У противоположной стены стояли четыре надувных дивана, видимо, приглашая поебаться. Приглашение было своевременным, потому что от всего ****ства в зале мой Дон Хулио завелся так, что, конечно, не мог довольстоваться одним только Иркиным минетом, пусть даже и охуительно классным минетом.
Но Ирка переключилась на Рыжика, который всё еще терзался укорами совести, что обломил ее на предмет зачетного отсоса, и теперь извинялся. Ирка стояла под душем, а паренек – перед ней на коленях и, уткнувшись в ее кучерявое лоно, усердно отлизывал. Со стороны это было похоже на шляпку подосиновика над ковром черного мха. Или – на апельсин в каракулевой шапке. Или – на баскетбольный мячик… на чем-нибудь кучерявом.
Ботаник Игорь сосредоточенно долбил злючую брюнетку своим здоровущим елдаком, раком. Кажется, он так и не кончил ни разу. Впрочем, я ему не счетовод, тут без меня счетоводы сыщутся.
Раскованная деловитая блондинка была оккупирована все тем же мускулистым пареньком и вездесущим Колькой. Они пытались изобразить «дуплет»: отдуплить ее одновременно и в ****у, и в жопу. Да еще один длинноволосый юноша с романтически мечтательным лицом совал ей в рот, а две девицы лежали на полу по сторонам от него и терлись своими сочащимися ****ами (не уверен, что множественное число тут применимо, ну да и *** с ними, со множественными ****ятинами) о его щиколотки. Можно сказать, трахали его ноги. Инсталляция была та еще.
Ко мне подошла дородная (но не безобразно жирная) деваха с толстой русой косой до лопаток.
«Знаешь, милай, как у нас в дерёвне ябутся?» - осведомилась она.
Как потом выяснилось, она была дочерью какого-то правительственного мандарина, училась в МГИМО, коса же была накладная, в целях маскировки, чтоб дипломатическую карьеру не подпортить.
Оказалась, что в ихней «дерёвне» ябутся не слишком-то затейливо, но крепко. Деваха завалила меня спиной на диван, решительно оседлала и принялась раскачиваться и подпрыгивать. Я закрыл глаза. Лампы на потолке были очень яркие, видимо, для удобства камер.
Не знаю, возможно, нам подмешали какого-нибудь экстази в колу, которую давали в автобусе (хотя вообще-то, в этих делах я не новичок – и приход бы просек). Но, так или иначе, это была совершенно угарная, разнузданная и отвязная оргия.
«Мы все – как животные! – подумал я. И добавил: - И это – правильно».
Хотя на самом деле, животные не снимают свои любовные игрища на видео и не извлекают из этого бабки. Значит, мы оставались людьми на этом пиршестве звериной похоти. Тоже, наверно, радует…
Разобравшись с нравственной стороной дела, я обхватил внушительную жопу девахи руками, приподнял ее, извернулся и подмял под себя, чтобы вдуть в самой банальной позе, одобренной католической церковью. Ее селянская стать как-то не располагала к изыскам. Девушка от природы была, так скажем, «широковата в кости», и Дон Хулио слишком вольно и праздно болтался по ее Аламеде (бульвар такой в Мадриде) Я навалился на нее и включил третью космическую. Деваха застонала басом (ну, не совсем) и прижала меня так, что спёрло дыхание. Это было мне на руку, потому что я хотел поскорее исторгнуться, малость передохнуть и принять душ. Чтоб форсировать наступление этого события, я зарылся всем фейсом меж ее холеных пышных сисек, начисто перекрыв себе кислород. Вскоре флотирующие под веками круги расцвели радужными фейерверками.
Я откинулся с девахи весь взмыленный. Бросил краткое, но вежливое:
- Тханкс.
- Ты тож ничаво, милай. Малой, да ебкий.
Хотелось ссать. В дальнем конце душа были две двери, обозначенные не силуэтами и не буквами, а непосредственно первичными символами полов. Рядом висели два писсуара, видимо, для тех, кто не стесняется по мелочи. Я не постеснялся на двухминутный реальный слив, стоя в паре метров от писсуара и гордясь исправностью всех своих систем. Это было как еще раз кончить. На сей раз нотаций мне никто не читал.
Встал под душ. Рядом была Ирка. Теперь Рыжик пер ее сзади, «в партере», а сама она лизала у разметнувшейся по полу лисички, возможно, сестре Рыжика, судя по окрасу. Раньше я не замечал за Иркой лесбийских наклонностей. Впрочем, это не удивительно, если участь, что до сего дня я в последний раз видел ее, когда ей было двенадцать.
***
Эпиграф:
«А мы монтажники высотники
И с высоты вам шлем привет»
После душа была жрачка. Кормили капитально, от души. И суп из осетрины с маслинами, и устрицы, и буженина, и хорошее красное вино. Я прикинул, что ради такой жрачки – уже стоило скататься сюда.
Потом разместились по номерам. Мы оккупировали большой люкс с пятью траходромами. Мы – это я, Колька, Ирка, та деловитая блондинка (Аня) и тот мускулистый чернявый паренек (Слава), который сначала исполнял с ней 69, а потому засаживал в жопу. Собственно, это был ее парень. Веселый, общительный, оказалось – недавно дембельнулся из армии, но без каких-либо заебов быковато-дедоватого свойства. Хотя служил он в спецназе РВСН, который, типа, ядреные ракеты стережет.
Аня же оказалась студенткой РГГУ, по совместительству - менеджером секс-шопа, принадлежавшего ее отчиму. Ей был двадцать один, но выглядела она моложе своего преклонного возраста.
Подрыхнув часов шесть, с дороги и с ебли, я проснулся уже вечером. Славка с Анькой спали в обнимку, обжимаясь во сне, непроизвольно и нежно. Умилительная картина. Ни Кольки, ни Ирки не было. Я вышел покурить на балкон. И застал там сюрное зрелище: Ирка стояла раком, задницей упершись в ограждение, а Колька - с той стороны, на узком карнизике, ухватившись руками за перила, и жарил ее через ажурные прутья. При этом он тоже курил, как и я, хотя у меня-то сигарета чуть не выпала изо рта.
- Это снимается? – спросил я первое, что стукнуло в голову.
- Это репетируется, - ответила Ирка. – Если гладко пройдет - завтра предложим этот номер Агнессе с Сергеем. По сотке слупим, не меньше.
Но думаю, главным их мотивом было все же не стяжательство, а тяга к экстриму.
- А если не гладко? А если ****ешься?
- Говно вопрос: второй этаж, и внизу рыхлые клумбы, - успокоил Колька
Я созерцал их рискованную еблю и в задумчивости машинально дрочил. Через некоторое время Колька заявил Ирке:
- Ну все, я типа готов – но давай уж в комнате, под камеру.
Ирка, не распрямляясь, очень комично, проследовала мимо меня через дверь, и Колька, перемахнув через перила, быстро подошел к ней и засадил все так же, но уже без железной прокладки. Действительно, сделав всего несколько порывистых движений, выдернул и расплескал вдоль Иркиной спины, чуть ли не до прически.
- Погоди, Ириш, так и стой, - сказал я и занял Колькино место.
Вот и сбылась моя мечта шестого класса: я присунул Иришке. В ебле она оказалась столь же компетентна, что и в отсосе. У нее была достаточно плотная, но и достаточно тренированная ****а. Я бы даже сказал – талантливая. Это редкость среди девчонок. Обычно они считают, что просто раскинуть ноги или нагнуться – уже достаточно, чтобы заслужить гордое звание женщины. Это неправда. «****а обязана трудиться», как сказал кто-то из великих. Иркина ****а буквально «пела арии», буквально жевала мой ***, смачно и мощно. Видимо, Ирка заморочилась кое-какими специальными упражнениями для развития этой не самой бесполезной части бабского тела. Неудивительно, что я кончил быстро, сам почти ничего не делая. И так увлекся, млея от симфонии Иркиной ****ы, что даже не потрудился вынуть.
- Спасибо, Саш, - поблагодарила Ирка
- За что?
- Что не стал гоняться за дешевой эстетикой камшота, а в меня спустил. Обожаю, когда эта «жгучь» плещет в матку. Впрочем, тебе не понять.
- Это уж точно.
Ирка хмыкнула. Спросила у нас с Колькой:
- А чего, мальчишки, вы между собой – не это самое? Не пробовали?
- Да понимаешь, - ответил Колька, - вот как только соберемся в жопу друг друга отодрать – принимаем для храбрости, раз, другой, третий… ну и как до дела доходит – уже нестояк.
- Да, облом. А то, может, понравилось бы?
- А тебе-то что за интерес? – насупился я. – Прикинь, кто вашу-то сестру ****ь будет, если всем пацанам промеж собой понравится?
- А все равно занятно посмотреть было бы.
- *** дождешься, - не слишком вежливо поломал я ее грезы.
На этой ноте, ноте категорического натурального протеста, мы заснули обратно. «Спать, жрать, ****ься… да еще и за бабки. Вот что я называю духовной гармонией!» - подумал я, отрубаясь.
Продолжение - здесь:
http://www.proza.ru/2006/08/18-35