Помню, отец пришел домой сильно расстроенным. Они с мамой долго разговаривали на кухне. На следующее утро он не пошел на работу. И на второй день тоже. Мой детский ум догадывался, - случилась какая-то беда. Оказалось, отца исключили из партии и сняли с должности. Сегодня можно сказать: И, слава Богу, что отец освободился от партийной работы. Но тогда это было чревато серьезными оргвыводами. Я, конечно, этого не понимал. Трудные проблемы возникали в моем детском сознании. Ужасными кажутся сегодня тогдашние переживания моих родителей. Они ведь больше знали и отчетливее понимали опасность, грозившую нашей семье. Отец устроился работать бухгалтером на ткацкую фабрику. Вспоминаю, как он в те трудные дни напевал популярную песенку: «Курс на берег невидимый, бьется сердце корабля…». Этой милой песенкой, мне казалось, отец глушит свои мрачные мысли и настроения.
Но вот однажды отец пришел домой в хорошем расположении. Из Иванова приезжала обкомовская партийная комиссия, во всем разобралась, и справедливость восторжествовала. С отца сняли все обвинения и предложили райкому восстановить его членство в партии. Это были счастливые дни. Но они длились недолго.
* * *
Летом 1938 г. в Иваново приехал Лазарь Коганович и привёз разнарядку из ЦК - найти и обезвредить в области 1500 врагов народа. Об этом я узнал полвека спустя, партия умела хранить свои подлые дела. Под эту разнарядку был разгромлен Ивановский обком, и волна репрессий перекинулась в районы. Южские большевики с энтузиазмом принялись выполнять жуткую разнарядку. Снова вытащили липовое дело моего отца.
Хорошо помню сентябрьское утро 1938 года. Меня поразил ужасный беспорядок в квартире, все было перевернуто вверх дном. Ни понять, ни догадаться, что произошло ночью, я не мог. Мама, разбудив меня, ушла на работу, я не успел ни о чем ее спросить. В мою обязанность входило отводить сестренку в ясли. Тогда во дворе нам повстречалась соседка, тетя Аня. На ее обычно приветливом лице была какая-то тревога. Даже сестренка это заметила и перестала капризничать. Тетя Аня наклонилась, сгребла нас в охапку и сквозь слезы прошептала:
- Родные мои, вашего папу сегодня ночью арестовали.
До меня не сразу дошел смысл этих слов, потом мелькнула догадка о причине беспорядка в квартире. Страх и тоска захватили мою детскую душу. Тетя Аня еще что-то говорила, утешала. Увы, мой разум как-то отключился, уступив место жуткой пустоте. Потом в мозгу застучало одно слово: папа, папа, папа… Сестренка, теребила мой рукав и, запрокинув головку, вопросительно таращила свои глазенки. Что я мог ей сказать? Что она могла понять, двухлетняя? Да и я понимал ненамного больше. Мне было всего-то девять лет.
* * *
Вечером после школы шел домой, раздумывая о случившемся этой ночью. Стало очевидным, ночью был обыск. Нас малолетних не разбудили, пощадили, мы не видели, как уводили отца. Рассуждая об этом, я оказался около двухэтажного здания с вывеской «Райотдел милиции». Какие странные слова «Райотдел милиции». Это сегодня странно звучит, а тогда об этом не думалось.
Совсем недавно где-то я прочел такой эпизод из тех тридцатых окаянных лет. Ночью пришли чекисты и увели с собой отца мать и старшую сестру пятилетнего пацана. Сам он спрятался под столом. Утром пацан постучался к соседям, к одним, к другим. Никто ему не открыл, не приласкал не накормил, не успокоил. Пятилетнему пацану пришлось мучительно соображать, что надо делать? И он придумал: Пошел в милицию и попросил дежурного пустить его к папе с мамой.
Вот и я оказался около милиции. Стою под липкой и всматриваюсь в зарешёченные окна этого «Рая», надеясь увидеть отца. Входная дверь тоже под моим пристальным вниманием. Жду, вот-вот она откроется и выйдет мой папа. Дверь иногда открывалась, но не для отца. И вдруг меня как молния, озарила надежда: А, может, папа уже вернулся! Я сорвался с места и помчался домой. Вхожу … Мама сидит на кухне, сложив руки на коленях и опустив голову. Стало ясно, чуда не случилось. Отца дома нет. Когда сказал, что все знаю, мама разрыдалась. Обнял её. Тут появилась сестренка с куклой в руках и, что-то поняв, бросила куклу и кинулась к маме на колени. Прижимаясь мокрыми щеками друг к другу мы дали волю своим слезам.
- Успокойтесь, успокойтесь, - сказала мама, вытирая платком наши щеки, - наш папа ни в чем не виноват. Там разберутся, и он скоро вернется.
Так и случилось, отец вернулся … через 8 лет, но ненадолго. Разобрались, называется!
«Особое совещание при НКВД» приписало отцу статью 58-10 и назначило лишение свободы на 5 лет, а потом сверх того было произвольным образом добавлено еще с десяток лет. Такое вот правоблудие творили наши правохоронительные органы. и это продолжалось до тех пор, пока сам Бог не убрал усатого дьявола в шинели.
* * *
В тот памятный сентябрьский день кончилось мое счастливое детство. Кто-то сказал: Человек начинается с горя. Неужели это верно? Для многих моих сверстников это оказалось именно так. Вспоминаю свое детство, как «жизнь на грани дня и тьмы», без радости и умиления. Это замечательно выразил поэт, сам прошедший Гулаг - Валентин Соколов:
Я в мир смотрел с недоуменьем детским,
Не веря собственным глазам.
* * *
Сталинский маршрут моего отца начинался на лесозаготовках в Карелии (Медвежьегорск) и, продвигаясь на восток, завершился в Игарке. Это было давно, очень давно, но это близко, и не только потому, что из памяти не стирается. Близко потому еще, что не оставляет мысль, а вдруг такое повторится. Не дай же Бог нашему народу, нашим внукам, правнукам и пра, пра... пережить такое. Пусть жизнь начинается с радости, а не с горя.
А повториться это может, потому что нет у нас в менталитете противодействия злодеяниям сверху, более того, мы предрасположены к таким катаклизмам. А механизм их очень простой. Злодей-диктатор выражает необходимость расправы с инакомыслием, нижестоящие чины, может быть, даже совсем не злодеи, услужливо оформляют волю злодея. Партийные решения передаются для исполнения вниз по иерархии… И поехала машина. Тысячи чиновников и партсекретарей, как химически активные радикалы, катализируют произвол и расправу. А стукачей и сволочей для выполнения такой миссии у нас предостаточно. Этого добра всегда хватало. Только кликните, они сбегутся. Такова химия диктаторского режима.
* * *
-----------------------------------------