ИЗНАНКА НОЧИ
Я ночной житель. Ночь для меня – это жизнь, день – жизнь вывернутая наизнанку. В нём все не так. Хочется спать (еще бы, если лег в четыре утра), режет глаза наглое Солнце, загоняющее испуганные тени под дома и деревья. Мучают навязчивые звуки дневного города. Я пытался бороться с днем, надевая солнечные очки, нося их даже в метро, в помещении - не помогает. Иллюзия, самообман. От дня никуда не скрыться, он врывается в мозг яркими пронзительными волнами, нарушая тишину и покой, мешая связно думать, заражая своей хаотичностью.
Этот день запомнился мне навсегда. Начался он с того, что я сломал свой будильник (вестник дня, однако). А что? Он провинился тем, что я не смог найти его во время. Чуть навеселе был, когда ставил на привычные 8.30. Что поставил - помню, куда нет. Вот и заехал подушкой по периметру. Периметр жалобно всхлипнул разбитыми электронными мозгами.
Жара. Отсутствие горячей воды. Оплывший жирный город принял меня в потные объятия. Что говорить, я был несколько раздражен, когда проходящая мимо тетка врезала мне локтем в печень, да так больно, что я заорал. При этом грымза еще и злобно хихикнула. Вообще-то, мне хамство не свойственно, но тут не сдержался… идиот. Выплеснул, так сказать, что накопилось. . . В свое оправдание могу сказать, что бабец и, правда, был на редкость несимпатичный. Типичная торговка - хамка, бомжеватой наружности, с соответствующей манерой подачи текста, лексиконом и . . . хм. . . запахом.
- Ну, что, урод, всё сказал? - Прошипела упыриха, после того, как меня перестало рвать словами.
- Всё! Калоша драная … – На автомате, уже без прежнего вдохновения огрызнулся я.
- Вижу, милок, глазки у тебя красненькие, небось, не высыпаешься, ложишься поздно. – Прервала меня мерзавка. – Ночь любишь? Ну что ж, гаденыш, не будет для тебя больше ночи.
- Да пошла ты, - сплюнул я, влившись в мутный людской поток.
День прошел как обычно: душный офис, скисшие к вечеру коллеги, неловкие заигрывания с секретаршами. Клиенты, бумаги, звонки, факсы. И над всем этим тягучее марево. Солнце - я тебя ненавижу! Вечер не принес облегчения, скорее наоборот. Вечер – это намек на утро, а утро . . . ну, впрочем, я уже говорил. Проталкиваясь через толпу, заряженную накопившимся за день раздражением, физически ощущаю скопившийся за день смрад человеческих эмоций. Он парит над людьми, владеет ими, сталкивает, заставляя злобно, вскользь переругиваться.
Меня все это не трогает, я таинственным образом предугадываю места напряжения, вовремя обходя их. Странно, раньше такого не замечалось, наоборот всегда попадал в дурацкие ситуации. Ладно, вот мой вонючий подъезд, ныряем. Дом сыто отрыгивает шлепком входной двери. Внешний мир отрезало.
Остаток вечера, рассыпался мелкой дробью бытовых забот: магазин, готовка, уборка, мытье посуды. Нашлось время и на обычные развлечения: телевизор, Интернет. Все как обычно, кроме одного – вечеру не вечерелось. Не темнело: в 9,10,11 часов светло как днем, а живу – то я не в Питере и, потом, август уже на дворе. Ночь, моя любимая ночь, вечная обманщица, с ее намеками, плавностью линий и неясными контурами, с ее загадкой - предала меня. Ушла, как уходили все мои женщины. Последняя из них, однажды ночью застав меня на балконе, устроила дикую истерику: хлестала меня по щекам, кричала, плакала. Я думал, она давно спит, время было около трёх и, как обычно, сидел на балконе и смотрел ночь.
- Что случилось? - Вывалившись из состояния созерцания, заорал я, стараясь поймать ее руки, больно бьющие по (неказенным, кстати) щекам.
- Ты, ты … ты где был?- Всхлипнула она. - Тебя как будто не было здесь, ты сидел, а в глазах… Ничего не было, пустота, понимаешь. Мне стало жутко, ты никак не реагировал. Я пыталась говорить с тобой, трясла, что происходит?
Что я мог ей ответить? Что настоящая жизнь для меня только ночью, что я ненормальный? Что ночь - моя единственная любовница, и я вновь и вновь наслаждаюсь близостью с ней, не в силах отказаться от нежных, обманчивых объятий. Каждая женщина чувствует соперницу и никогда не потерпит ее присутствие. И если не сможет выжить ее, уходит сама. Так я в очередной раз остался один. Вернее один на один с Ней.
Теперь же для меня нет темноты. Стоя на балконе ночью я четко вижу все контуры, линии, углы. Краски только странные - мертвые какие-то. Спектр сместился. Больше нет загадок, нет тайн, нет жизни. Скучно, пусто, мерзко. Я ходил к профессору-«глазнику». «Светило» - говорили люди. Он долго смотрел меня, провел кучу анализов и опытов, а потом сказал, что с глазами всё в порядке. У меня. Всё. В порядке. И что причина, скорее всего, психологическая и физиологию феномена объяснить затрудняется. Отправил к психиатору. Тот тоже решил, что я здоров - дурью маюсь, и направил к психоаналитку. Последний начал со снов (Фрейда ему в печенку) и закончил разбором инцидента с той теткой, сказав, что я - натура впечатлительная, легко внушаемая (ага как же) и, видимо, я решил, что она меня сглазила или еще чего – нить в этом роде. Психосоматическая реакция и всё такое… и отправил к офтальмологу обратно. А я не пошел к офтальмологу, я пошел на крышу.
Смотрю вниз. Плохо. Черно-белая ночь: резкая, грубая, четкая. Думаю недолго. . . Оттолкнуться было тяжело. Выбор – проклятие человека, бог долго придумывал пытку для нас.
Это только навстречу красоте лететь приятно (спросите у бабочки), жестким асфальтом - не очень-то насладишься, не успеешь. Ура! Темнота.
Странно быть тенью: днем прятаться от света, ночью благословлять его. Бегать от солнечных лучей и тянуться к Луне. День – изнанка ночи, тень – изнанка дня. Она не нужна ни дню, ни ночи. Свет стремится рассеять, темнота - поглотить меня, но ни у того ни у другого ничего не получится. Ничего не получится до тех пор, пока они существуют. Странное посмертие, для странного человека. Интересно, кто же проклял меня?