Ты волком был крадущимся, в пещере
Настиг мою испуганную тень,
Лизнул с рычаньем щелку моей двери
И выкрал в лес, где криком встретил день.
Разверзнутою скользкою дорогой,
Текучею, дрожащею в огне,
В меня проник и мою суть потрогал,
Запрятанную в женской глубине.
Меня сажал на сладострастный кол,
Забыв казнить, держал на эшафоте,
И пил мой сок, и моим соком цвел
На лобном месте, в жадном танце плоти.
Хранил мой крик, мой запах, мою влагу,
И свою плоть то брал, то отдавал,
То отнимал последнюю отвагу,
То в плен сдавался, но не умирал.
В покое грудь сосал, давался гладить, оставался рядом,
Но, вспомнив дикость, жалил, рвал, кусал,
А после - врачевал и мазал волчьим ядом,
Обняв за шею, рядом засыпал...
Ты видел сны, во сне с врагом сражался,
Храня меня, бездомный наш покой,
А утром с ложа снова вырывался,
Чтоб ночью оказаться надо мной.
Прочь, зверь! Охотник леса, города и смуты!
Свой след слижи с меня, и путь укрой травой!
Перекуси пропахнувшие благовоньем путы...
И - возвращайся, гордый и живой.
Смахни оскал в рассветном мутном блике,
И, сбросив шкуры, стань опять собой.
Войди в мой дом, в меня, в мой сон проникнув,
Развей его, под тихий волчий вой...
Я распахну глаза мои под утро,
И обомлею: не был или был?!
Пещера, лес, и Волк, и Кама-сутра?..
И крик предутренний, что в воздухе застыл?..
Открою дверь, и вдаль вгляжусь, моргая.
Принюхаюсь, и, выпив свежесть дня,
К заветным тропам чутко припадая,
Махнув хвостом, пойду искать тебя...