Жил был дядя Коля, и было у него три брата: Георгий, Влади-
мир и Михаил. Все не уроды – нормальные, работящие, русские
мужики.
Не угрюмые – жизнерадостные, статные. Все были женаты и у
всех были дети.
Конечно же, была у них мать. Жили они в эпоху дикого соци-
ализма, хотя некоторые из них захватили и начало капитализма.
Тоже дикого.
Но не об этом речь.
Мать у них – обыкновенная,русская женщина, но глубоко ве-
рующая, якобы из баптистов, сектантка
По этой причине, не признавала она никаких официальных
документов: паспортов и прочее, по ее мнению – бесовских зна-
ков. Поэтому паспорт свой она не получала, а когда ей все-таки,
каким-то образом его вручили, она просто взяла и публично его
порвала.
А было это давно, как я сказал, еще в эпоху диких времен, ну
и конечно за нее “взялись”.
И был суд. И ее судили. За уничтожение официального доку-
мента, по какой-то там статье Уголовного Кодекса.
Это сейчас, живи ты хоть без паспорта, хоть вообще не живи,
никому до этого дела нет. А тогда…, но вы знаете, что тогда было.
И вот на суде, а сыновья проходили свидетелями – крайне же-
лательно было, чтобы они осудили данный антисоветский посту-
пок матери.
И вот не знаю почему, все трое братьев – сыновей ее – все,
кроме дяди Гоши * – действительно в суде публично осудили ее,
как того и суд желал, пошли против нее, а наиболее рьяно – вы-
ступил дядя Миша.
Он вообще публично и громогласно объявил, что отрекается
он от нее, от матери, и знать ее не желает.
И вот именно он, самый первый, в дальнейшем жестоко и по-
страдал.
А дядя Гоша, ничего в суде против матери не сказал, он лишь
подтвердил факт уничтожения паспорта, чего она… и сама не от-
рицала. И все.
И именно он, дольше всех и лучше всех, на этой Земле и про-
жил…
А умер он своей, естественной смертью. От старости. Когда
ему уж за 70 было.
Дядя Миша – высокий, статный мужчина, красавец, с хорошо
поставленным голосом.
И вот он, однажды, как-то катаясь на своем мотоцикле, попал
в аварию. Серьезно разбился, и ему отняли ногу, выше колена.
Так он инвалидом всю жизнь и прожил. Мужчина – красавец,
без ноги, на протезе и с костылем.
Ясно, что инвалидность мешала ему “разогнаться” в нашей
жизни и угнетала его, поэтому он стал злоупотреблять…
А потом, будучи еще не старым, еще в бодрости и силе, он в
порыве отчаяния, застрелился из ружья, в собственном доме.
Вторым ушел дядя Володя.
Жил он материально хуже других братьев, часто выпивал и
однажды, по пьянке, просто удавился, тоже в своей квартире, на
дужке кровати.
Быстро и просто.
Но, а третьим был дядя Коля.
Вот о нем, я поподробнее и хотел бы рассказать.
Я лучше всех других его знал, т.к. он часто со своей женой
приходил к нам в гости, я к ним тоже ходил, дружил с его детьми,
двоюродными братьями они мне были.
У дяди Коли в жизни поначалу складывалось все неплохо.
Даже хорошо. Женился, работал, был в передовиках, о таких го-
ворят: “Мастер – “золотые руки”, как и его брат – дядя Гоша.
В числе первых, вместе с братом Георгием, получили в одном
доме благоустроенные квартиры.
Практически не пил и не курил.
Очень скоро, в работе достиг высшего разряда.
Был он столяр-краснодеревщик, начальство на работе его це-
нило, ибо таких мастеров немного было.
Купил он себе мотоцикл с люлькой, выезжал с семьей по гри-
бы и ягоды. Запасливый был… Основательно жил.
Он запомнился мне веселым и жизнерадостным.
Когда приходил к нам в гости, помнится, после рюмочки, лю-
бил петь песню: “Ой мороз, мороз, не морозь меня, моего коня…”
Приехал он однажды из Сочи, там он отдыхал по профсоюзной
путевке, и я спрашиваю его, ну как отдохнули, а он мне ответил
улыбаясь: “Исключительно…”
А я тогда подумал, как это исключительно можно отдохнуть?
Сколько отдыхал, ни разу не получалось, чтоб исключительно…
И до сих пор, понять не могу.
И с женой, он жил прекрасно, песни еще пели, что живут они
лучше всех…
Вообщем, казалось, ничто не предвещало…
И вот на каком-то этапе, он почему-то резко изменился и
почему-то стал выпивать, и выпивать стал много, а потом и курить
начал, как “заправский”, по пачке в день.
А как он стал пить и при этом одновременно работать…, то
сейчас, вспоминая ту его жизнь – кажется это все невероятным…
Утром, на завтраке, он выпивал стакан самогона, который из-
готавливал сам у себя дома, и шел на работу.
Добросовестно работал, приходил домой на обед, и снова вы-
пивал стакан самогона и шел на работу. На работе начальство
ему порой говорило: “Николай, ты кажется пьяный…?”
А он отвечал: “А я работаю…” И он, действительно, всю сме-
ну добросовестно и качественно отрабатывал. На работе он тихо
себя вел, никому не мешал, не качался, не падал, был только
красный.
И так каждый день.
Да, а вечером после работы за ужином, он выпивал уже два
стакана самогона и ложился спать.
Руководство на все смотрело сквозь пальцы, т.к. мастер он
был первоклассный.
Но самогон брал свое…
Пошли злоба и ненависть.
Жену – добрейшей души человек – стал ненавидеть. Ни за что.
Просто ненавидеть и все. И к детям тоже стал относиться со зло-
бой. Брата своего родного – дядю Гошу – чуть молотком по голове
не убил. Случай помешал.
Дальше – больше… Стал угрожать тете Полине, жене его –
убийством, с ножом на нее кидался. Со временем это стало уже
невыносимо, и они обратились… И его посадили, ненадолго, на
год, но этого хватило, чтоб его выписали, и по возвращению он
потерял права на квартиру, и вообще все потерял…
Вспоминается еще вот что.
Еще до “посадки”, в наших случайных встречах, он почему-то
всегда со злобой говорил, что коммунистов, надо вешать, правда
он не пояснял – за что…
Сам он из пролетариев.
При коммунистах он все получил и достаточно быстро. В Сочи
ездил, почти задаром.
Казалось бы, что еще надо рабочему человеку…
Но он всегда упорно твердил, что коммунистов надо вешать!
Меня это почему-то всегда забавляло.
Я не успел его спросить, как он относится к демократам, после
его “выхода” мы уже не поддерживали никаких отношений, даже
не здоровались.
Он почему-то считал, что я имел отношение к его “посадке”,
что не соответствует действительности.
Но, я думаю, что к демократам, он относился не лучше.
Примерно также.
Но, а все закончилось трагично, хотя для пьющих людей, с
учетом нашего времени, можно сказать, что все закончилось ба-
нально.
Его убила сожительница… И даже не убила, а забила.
После освобождения жить ему было негде.
Он “сошелся“ с какой-то пьющей женщиной. Вместе пили, яко-
бы она его поколачивала…
И в итоге, однажды, нашли его в задрипанной “общаге“, где он
с ней жил – с пробитой головой.
Говорят, голова была сплошной синяк.
Сожительница сказала следователю, что он пьяный, сам упал,
а те поверили, разбираться не стали. Никому он уже не был ну-
жен.
И похоронили как безродного.
Позже она кому-то по пьянке сказала, сама сказала, что это
она его… молотком.
Жалко его, вообщем-то, неплохой был мужик… Несчастным
он под конец был и каким-то потерянным.
Таким и умер.
И сейчас, вспоминая прошлое, их жизнь, свою жизнь, вспоми-
наю я слова моей матери.
“Никогда не отказывайтесь от матери и не отрекайтесь от нее,
– а то закончится это печально, ибо существует материнское про-
клятье.
И никто его не отменял”.
Как говорила моя мать: “Какая бы она ни была, а ведь она им
мать, не бросила их, а вырастила здоровыми и красивыми. А они
ее предали”.
А они ведь, действительно, ее предали – свою мать, и отре-
клись от нее.
Но если материнское проклятье существует, и никто его не от-
менял, то тогда, становится понятным и объяснимым вышеопи-
санная история.
То тогда становятся понятными и объяснимыми и другие сход-
ные истории, связанные с гибелью, несчастными случаями и са-
моубийствами.
Ведь никто этим не занимался и не выяснял, почему вдруг
гражданин N. ни с того ни с сего удавился или застрелился в рас-
цвете сил.
Или жизнь вдруг у кого не сложилась, может быть, он мать ког-
да обидел…?*
* Для меня они все тогда были дядьками, т.к. я еще маленький был и
для удобства изложения я их так и буду называть
* И вот я думаю иногда, может быть и российский народ в России
мучается и вымирает от того, что тогда в 1917 году отрекся от Веры, от
Бога и от Царя.
Предал их всех!
И крест с себя сорвал.
Республика Алтай, 2004 г.
Турбаза «Катунь».