Эпиграф
Что тебе в имени моем?
Оно душа моя.
С лезвия медленно, капля за каплей, стекала кровь. На полу потихоньку образовывалась небольшая лужица.
Чтобы попасть на нож, ручейку требовалось еще преодолеть небольшое расстояние по коже, совсем крохотное. Тек он из разреза на левой руке. Инструмент, который проделал эту рану, был в столешнице дубового стола. И настолько сильным был удар, что лезвие наполовину вошло в дерево и смогло пробить его насквозь, и при этом не сломаться.
Второй же использовался для нанесения швейного следа на рану, а потом, пресытившись этим, хозяин переворачивал его и смотрел.
Кап. Кап. Кап…
Медленно, неторопливо, как сама жизнь. Огонь из камина весело играл на окровавленном клинке. Весело потрескивали поленья, им вторили голоса в трубе и сердца двух клинков пели в унисон.
Негоже оставлять кровь на благородном оружии, и, прежде чем встать, человек вычистил клинок начисто. Языком. Делалось это с любовью, аккуратно. Сама режущая кромка, во избежание ненужного травмирования, была вытерта шелковой тряпочкой. Любое увечье, если оно наносится специально, должно быть с умом и никогда не превосходить разумных пределов.
После очистки лезвия, человек встал, подкинул еще поленьев в огонь и поставил чайник с водой. После чего вернулся обратно в старое и удобное кресло, положил на ручку колющее оружие, сцепил руки в подставку и положил на них голову. И стал ждать пока закипит вода.
В доме больше никого не было, никто и ничто не могло побеспокоить его. Мысли текли спокойно, а не скачками, как обычно. Расслабься он чуть больше и смог бы в пляске огня прочитать всю свою жизнь. Но это ему было не нужно, просто смотрел.
Из этого состояния его не вывел скрип двери и ледяной сквознячок прошелестевший вслед за ним. Он даже не пошевелился, взгляд все так же устремлен в огонь, нож чуть с боку. Пальцы в миллиметре от рукоятки. Привык, а привычка вторая натура.
Комната, равно как и дом, были небольшими. Ровно столько, сколько нужно одному человеку. А ему, как известно много то и не надо. Между дверью и выходом из этого обиталища неприкаянной души был небольшой коридор, где всякий уважающий себя снимал пропыленную, или промерзшую одежду, прежде чем войти в единственное жилое помещение. Таинственный гость совершил этот незатейливый ритуал и присоединился к хозяину. Надо сказать, что напротив камина, где грелся чайник, было два кресла, одно из которых было уже занято.
Кресло было глубокое и скрывало незнакомца почти целиком. Но, как человек не может спрятаться за маской, так и тут, кое-что не скрылось в необъятных просторах. Судя по форме ног, что тянулись к жару камина, этим незнакомцем была девушка. Хотя нельзя никогда быть ни в чем уверенным до конца. До добра просто еще не доводило никого.
Молчание было прервано свистом чайника. Молодой человек поднялся и снял его с огня. Обернувшись, он сделал вид, что только что заметил своего гостя и внимательно его осмотрел. Им оказалась миловидная девушка, насквозь промерзшая и кутавшаяся в плед, который нашла на кресле. Волосы, обрамлявшие милое личико с двумя неровными полосами, тянувшимися из глаз, едва достигали плеч.
Она в свою очередь тоже изучала хозяина этой избушки, случайно попавшейся ей на пути в эту жуткую метель. Он был полуголый, это было не странно, комнатка была хорошо прогрета; внизу штаны, грубой ручной работы; левую сторону, преимущественно руку, но и часть груди тоже, украшали различного вида шрамы. Она встретилась с ним взглядом и выдержала эту небольшую дуэль с честью, хотя про себя немного поморщилась - глаза были не злые, но и смотреть долго в них было практически невозможно.
-Сейчас заварю чай, - произнес он после этого небольшого состязания.
Она перевела взгляд на стол, торчащий нож из столешницы бросился ей с самого порога, от нее не укрылась и небольшая лужица крови под ним и еще одна около второго кресла. Теперь девушка поняла, как были нанесены эти увечья. Под пледом она погладила свою правую руку, и ее пальцы прошлись по серии ножевых засечек.
-Родная душа, - прошептала в плед юное создание.
Спустя десять минут он вернулся, правда, без чая.
-Пошли. Ты вся промерзла, - и, не дожидаясь реакции, просто взял ее на руки и понес в сторону коридора, - баню натопил. Сам собирался, но тебе нужнее – она попыталась, было возразить, но не успела ввиду небольших расстояний в доме.
Банально не хватило времени.
Молодой человек начал без церемоний ее раздевать, с достаточно отстраненным взглядом. Эта процедура протекала уже не так гладко, как доставка девушки.
-Если ты так боишься, то напрасно, - твердо произнес он после второй пощечины, - впрочем, это говорит, что ты пришла в себя, - и, развернувшись, пошел в сторону вон из предбанника, предоставляя девушку саму себе.
-Подожди, - она переминалась с одной ноги на другую, - я не правильно тебя поняла.
Он обернулся и смерил ее тяжелым взглядом, не отпуская при этом руку от ручки двери. Левая рука инстинктивно дернулась в сторону щеки, отведавшей крепкую женскую руку.
-Давай еще раз, - пожал он плечами.
После этого небольшого выяснения, все пошло хорошо и споро. Спустя час они оба сидели в креслах перед камином, и пили чай с малиновым вареньем.
-Забудь, - хозяин в очередной раз ответил на благодарность за чистую одежду и приют.
Она просто отхлебнула чай, устав извиняться.
-Почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? – девушка решила немножко изменить направленность разговора.
-Зачем? – он повертел в руках нож и положил обратно, на ручку кресла, - ты ведь скоро уйдешь. Так? Так. Тогда зачем?
-Лена, - он лишь хмыкнул и без всякого перехода схватил и метнул нож с такой силой, что лезвие погрузилось наполовину.
-Сильно, - восхитилась девушка.
-Слабо, - юноша поморщился, по руке потекла тоненькая струйка крови.
Лена встала и подошла к камину, над которым была доска, в которую и вошел нож. Множество сколов и щелей говорили о практике, и что этот бросок был не спонтанным и единичным явлением. Или это ей просто так показалось? Он смогла без труда вытащить ножик. Рассматривая его, девушка присоединилась к хозяину этого милого домика, который с большим вниманием следил за текущей по его руке струйки крови.
-В высшей степени интересный экземпляр, - Лена передала свою добычу юноше.
-Ручная ковка, - бережно принял он нож, - самозатачивающееся лезвие, переход выполнен из рога оленя, рукоятка из карельской березы. Эксклюзивная работа.
-А рисунок в виде солнца?
-Преднамеренная случайность, - он с силой метнул его опять, на этот раз лезвие полностью погрузилось в древесину, без остатка. – Вот теперь нормально.
-А ты набил в этом руку, Нэйм, - она погрузилась в чашку с ароматным чаем.
Впрочем, долго наслаждаться им у нее не вышло. Просто некомфортно пить этот божественный напиток под пристальным взглядом.
-Да? – она подняла глаза и столкнулась с его взглядом.
-Мне послышалось или ты что-то сказала? – юноша повернул голову и теперь изучал переливы огня.
-Надо же мне как-то тебя называть, раз ты сам не хочешь представиться. Ты не против этого?
Он ничего не ответил, просто уселся обратно в кресло.
За окном по-прежнему все также завывало…и вечер плавно перетек в ночь.
Девушка проснулась от лучика солнца, пробившегося сквозь зимнюю стужу. И мерного постукивания топора о кусок полена.
-Доброе утро, - она всегда любила начало нового дня, эдакое предвкушение от неизвестности грядущего.
-И тебя, - прозвучало ей в ответ откуда-то из угла, - если хочешь есть, то варенья еще немного осталось.
-И все? - в ее голосе прозвучало неподдельное удивление.
-Да, - теперь голос звучал недалеко от камина, Лена все еще не хотела открывать глаза, - И это только из уважения к твоей беде. Зима долгая, если не рассчитывать еду, можно до весны просто не дотянуть.
Теперь ее глаза широко смотрели в мир. О такой перспективе она и не подумала, равно и о том, что могла застрять в этой дыре на долго. Тогда в темноте, после ужаса долгого блуждания в метель и боязни замерзнуть насмерть, этот домик показался ей самым лучшим на свете. Теперь при свете дня она лучше осмотрела то, куда забросила ее злодейка судьба.
Все было довольно старым и обветшалым, камин, стол, кресла, чья обивка местами отошла …. Одни ножи только были отполированы почти до блеска, и то, наверное, потому что Нэйм, как она называла хозяина этого убожества, почти никогда с ними не расставался. Дубовый стол был весь в зазубринах и дырах, над потрескавшимся и черным от пламени камином точно такая же деревяшка…
-Фу, - высказала Лена свое мнение об окружающей ее действительности.
Получилось слишком громко, и юноша услышал девушку. Его взгляд выражал вопрос, а руки тем временем подкладывали в камин дрова, сложенные штабелем прямо в комнатке.
-Как ты можешь жить тут? – она встала и принялась ходить взад-вперед, - тут же все такое старое и ветхое. Тебе никто об этом не говорил?
-Говорили, - он вернулся к прерванному занятию, потеряв всякий интерес к дальнейшему разговору.
-А ты? – она, казалось начала вскипать, и никак не хотела закрывать тему.
Он на минуту остановился и задумался и потом нехотя промолвил:
-Одному даже поддерживать все это трудно, - слова, словно через силу, вылетали из его рта.
Он пожал плечами и проворно отскочил от камина, попутно нечаянно сбил девушку. Хорошо хоть по пути попалось кресло.
- Не говоря уже об обновлении, – продолжил чуть погодя после столкновения.
Старая обивка прекрасно справилась со своей задачей и погасила энергию полета.
-Все равно не понимаю, - пробормотала Лена, пытаясь прийти в себя, после столь неожиданного поворота событий.
***
Зима выдалась на редкость богатой метелями и холодами. Всвязи с чем Лена была вынуждена, как она не однократно повторяла, «застрять в этой ужасной дыре». Обычно за этим словосочетанием следовало что-нибудь покрепче, на что он отвечал неизменным пожатием плеч. Иногда ему казалось, что это плата за доброе дело и помощь в трудную минуту. Подашь людям руку, они для начала ее откусят, а потом бесцеремонно влезут в твою жизнь и будут указывать на все ее недостатки. При всем этом они упорно игнорируют свои недочеты.
Но как бы то ни было, ворчание со временем из уст Лены начало убывать. Окончательно оно прекратилось после одного из вьюжных вечеров…
-Знаешь, - задумчиво произнес юноша, внимательно следя за переливами огня, - мне бы хотелось знать, зачем ты так?
-Что? – по привычке вскинулась Лена.
-Ты пришла незваная, голодная и почти на краю гибели…Я тебя не выставил за дверь, помог и фактически прокормил. А ты?
-Чего я? – уверенности и спеси в голосе заметно поубавилось.
-Ничего. Подумай просто на досуге, все равно ты ничего больше не делаешь, - и с этими словами он принялся за прерванное занятие, полировку стола.
Она последовала его совету и подумала. На следующее утро извинилась и предложила свою посильную помощь в подсобном хозяйстве. Вдвоем дело пошло гораздо лучше…
Дни бежали, морозы начали отступать, и все дольше и дольше можно было находиться на свежем воздухе, не боясь отморозить себе что-нибудь. И вот настал этот день…
-Я ухожу, - однажды сообщила она как-то вечером.
-Когда? – он занимался тем же, что и в первый вечер их знакомства.
-Завтра с утра.
-Хорошо, тогда думаю надо пожелать тебе спокойной ночи.
-Еще рано.
Остаток вечера и утро прошли быстро и незаметно. И настало время расставания.
Он подновлял шкаф в коридоре, она в это время собирала свои нехитрые пожитки.
-Может, ты все-таки попрощаешься? – Лена стояла в дверях.
Молодой человек оторвался от своей работы и встал напротив нее. Никто не произносил ни слова, так молча и стояли, глядя друг другу в глаза.
-Ну, чтож спасибо, - прервала он это затянувшееся прощание и повернулась в сторону тропы.
И пошла потихонечку, в ответ он произнес лишь одно слово. Что именно оно значило Лена догадалась лишь пройдя несколько десятков шагов.
-Имя, - пробормотала девушка, - он назвал мне свое имя.
Она инстинктивно обернулась и посмотрела туда, откуда несколько минут назад ушла.
Дверь оставалась полуприкрытой…