Глава 9. "Девушка из Ночных Грез".
Пить "Балтику" перед посещением такого заведения было невозможно, поэтому Макс с утра выпил одну из своих таблеток. И, кажется, приобрел спокойствие. Картины были готовы. Макс завернул их в старую серую занавеску еще с вечера. Но сейчас достал и еще раз посмотрел. Он выбрал три. "Утренний конь", "Красные цветы на белом фоне" и "Девушка из ночных грез". Только "Цветы" были на картоне. "Коня" и "Девушку" он писал, как положено, на холсте. Правда, размером они были небольшие - 50 на 70. И без рам. На большее количество холста и на рамки финансов не хватило бы.
"Утренний конь" был в голубоватых тонах. Сам конь - белый с золотым и полупрозрачный - бежал по крышам многоэтажек, и передние копыта его тонули в облаках. От него делалось прохладно глазам, точно конь был мятный. Утренний холодок стекал с этой картины. Это даже Бэт заметил, когда приходил вчера с Витькой и Лесиком смотреть картины. А "Незнакомка" сидела в темноте, спиной к окну. Светились только ее волосы, белые, как лунный свет, и звезды над головой. В левой руке она держала телефонную трубку. А на правой руке у нее был наручник с цепью, который держал ее около этого окна. Наручник, правда, был золотой, но все равно видно, что не просто браслет.
- Где - то я такую красотку видел, - сказал Витька.
- Лицо у ней странное, - добавила Лесик. - Какое - то ненастоящее. Глаза черные, а волосы белые.
- У Вики так же, - сказала Макс.
- У Вики форма лица совсем другая... но картина суперская, тащи ее туда, не примут - полные сволочи будут!
"Туда" - это было на выставку молодых художников, которая открывалась в павильоне, напротив кинотеатра "Звездный". Макс не сказал матери, куда идет. Она бы не одобрила. И Вике не сказал. Вика была в Питере.
- Здравствуйте, - сказал Макс молодой даме в очках за столиком, - я работы принес не выставку.
- Вот как? - вполне дружелюбно сказала она. - Давайте сюда. Сейчас Валентина Васильевна посмотрит. А от какого вы общества?
- Что? - не понял Макс.
- Ну, от какого клуба или студии? Кто вас направил?
- Никто, - сказал Макс. - Я сам рисую. А что, надо, чтобы...
- А какую вы школу искусств заканчивали? - теперь очкастая говорила уже совершенно не приветливо, и вообще, смотрела на Макса, как на чокнутого. У него по спине побежали мурашки.
- Никакую, - сказал он, - я рисую с пяти лет. Я дизайнер.
Очкастая посмотрела еще противнее и набрала какой - то номер на телефоне:
- Валентина Васильевна, можно попросить вас спуститься? Здесь молодой человек с картинами. Только он сам от себя ...да ... никаких рекомендаций.
Подняла голову и сказала Максу сухо:
- Ждите.
Макс ждал недолго. Пришла дама лет сорока или около того, с эффектной стрижкой, брюнетка, в фантазийном синем платье и длиннющих серьгах. Губы у нее были явно с силиконом. А, может, и грудь тоже.
- Вы? - спросила она. И глаза ее скользнули по Максу снизу вверх. Потом сверху вниз. Как будто поцарапала его взглядом.
- Так вы - самоучка?
- Да, - сказал Макс хрипло, - я думал, для этого учиться не обязательно. Был бы талант.
Дама улыбнулась.
- Давайте посмотрим.
Макс развернул картины. Положил их у очкастой на столе. Руки у него были ледяные.
Валентина, как ее там по батюшке, посмотрела на картины, потом на Макса, снова на картины, снова на Макса. На Макса она смотрела с куда большим интересом. Очкастая тоже сунула свой нос.
- Что это вас в импрессионизм бросило? - спросила Валентина, но не ехидно. - Хотя, это и не совсем импрессионизм. Но что - то такое старомодное есть...
- А что это за цветы? - спросила очкастая. - Они и на цветы не похожи ... как пауки!
- Это иносказательно - цветы, - пояснил Макс, и покраснел до ушей, - это капли крови девственницы на простыне.
Очкастая вспыхнула. Как будто ее саму девственности лишили. А Валентина посмотрела на Макса с еще большим интересом:
- О, какая смелая у вас фантазия! Нет, в этом много волнующего. Думаю, публика будет смотреть. Хотя, вы же понимаете, - она усмехнулась Максу, - обыватель любит, что попроще. А молодежь - что поэкстравагантнее. А вы прям ни в одну категорию... Давайте это отнесем, Ирочка, а мы с молодым человеком ... как вас зовут?
- Максим Волков.
Ирочка тотчас записала имя и стала заворачивать картины.
- А мы с Максимом обсудим условия выставки отдельно. В какое время вечером вы свободны?
- Я в отпуске. Я полностью свободен, - сказал Макс.
- Тогда позвоните мне в семь.
Она протянула ему визитку. "Валентина Ясенева. Специалист по связям с общественностью", - значилось на ней. Макс положил карточку в карман. Потом расписался в книге у очкастой Ирочки за три картины. Ирочка записала их названия и снова посмотрела на Макса, как на сумасшедшего.
В семь Макс и Валентина Ясенева, специалист по связям с общественностью, сидели друг напротив друга в кафе "Нега", в полумраке, в окружении мозаик и витражей. Перед ними были две чашки кофе с коньяком и какие - то пирожные, все дама сама заказала, еще до прихода Макса.
- Понимаешь, Макс, - спокойно перешла Валентина на "ты", - мы же картины не только выставляем. Мы их и продаем, если желающие найдутся. То есть, мы сразу молодым художникам делаем имя. Заключается особый договор - сколько процентов автору, сколько - фирме, которая организует выставку. Твои картины я не должна была брать. Они кустарные. Я просто вижу, что они необычные. Не мазня. В них читается очень сложный внутренний мир. И он может быть многим интересен.
- Значит, надо какие - то бумаги подписывать? - спросил Макс.
- Они всегда индивидуально подписываются. Специалист же видит, что купят, что нет.
Валентина эта была странная. Как обкуренная, подумал Макс. Зрачки расширенные, блестят. В ушах серьги в восточном стиле, бронзовые, видимо, антикварные. Макс смотрел, как они качаются, и думал - чего она хочет? Не верилось, что банального секса. Тетка вдвое старше его. Видно, богатая. Красивая. Зачем ей Макс какой - то?
- Мое купят? - спросил он несмело.
- Макс, - низким голосом сказала Валентина, и склонилась к нему над столом, - я на этой живописи собаку съела. Это я при Ирке говорила всякую чепуху, чтоб она меньше знала. Ты второй Дали. И даже не Дали. А кто - то совсем новый. Понимаешь? Тебя надо раскручивать срочно. Начнем отсюда. Потом в Москве. Макс проговорил растерянно:
- Спасибо...
А сам пил кофе малюсенькими глотками и не понимал, что дальше делать. Радоваться? Благодарить? Говорить друзьям? Или рано?
- Сейчас пойдем ко мне, - сказала Валентина, вставая, - подпишем договор. Ты сколько процентов хочешь?
- Не знаю, - сказал он.
Валентина посмотрела на него и рассмеялась
- Пойдем! - бросила на стол три сотни, и пошла к выходу.
Жила она рядом, и, видимо, одна. Квартира большая, и вся в предметах искусства. Преобладали темные тона. Готика.
Сразу прошли в кабинет, где дама настрочила на компьютере текст договора, отдав щедро Максу 80 процентов от продажи, фирме же "Арт - хаус" - только 20. Текст отпечатали, и Макс его подписал. Дама поставила маленькую фирменную печать на оба экземпляра.
- Спасибо вам, - тихо сказал Макс.
- Спасибо - неинтересно, - улыбнулась Валентина. - Иди в душ. Пойдем, покажу, где. Сейчас мы этот договор отметим.
Макс ни слова не возразил. Это было страшно и противно до предела, и он до конца не верил, что это так нахально делается. Пошел. Во рту был горький вкус, точно вырвало желчью.
Ночью он набрал номер с кодом неизвестного города. И ждал, кто ответит. Ответила Она.
- Да, кто это? Борька, ты?
- Нет. Это я, - сказал Макс почти радостно. - Узнала?
- Ты! - сказала она без всякого выражения. - А я думала, ты никогда больше не позвонишь!
- Да я попадал все на твоего мужа.
- Его нет, он в Москву уехал на неделю.
- У меня новости, - сказал Макс, - мои картины взяли на выставку. И ты там есть. "Девушка из Ночных Грез".
- Правда? Спасибо.
- Я сделал тебе черные глаза и белокурые волосы. И наручник на руке.
- Вот как? А ты все угадал, Призрак. Слушай, а ты вообще - человек?
- Конечно, человек.
- А я думала, может, ты мне снишься время от времени. Игра больного воображения.
- Нет, я существую.
- А где ты мой номер взял?
- Не скажу. Знаешь, я хотел тебе рассказать... я за эту выставку переспал с этой бабой, с менеджером, которая приняла мои работы.
- Противно?
- Ужасно.
- Уродина?
- Да нет, она красивая. Правда, ей лет сорок...
- Ну, в конце концов, какая тебе разница? Мужикам же нет разницы, кого поиметь.
- Мне - есть. Я не могу с кем попало. Наверное, я чокнутый. Но мне сейчас так противно.
- Почему?
- Трахнули, как проститутку, за деньги.
- Ничего страшного, - мрачно сказала Незнакомка, - тебя один раз, а меня - каждую ночь.
- Почему ты от него не уйдешь? - спросил Макс. - Не тринадцатый же век, когда развода не было!
- Во - первых, не отпустит.
- Как не отпустит?
- Так. Он меня купил. Я его имущество. Понимаешь? Это его психология. Такие люди имуществом не разбрасываются.
- Наверное, он любит тебя.
- Такие люди любят только имущество.
- А во - вторых?
- А во - вторых, я беременна. Третий месяц. Куда же идти?
- Знаешь, - сказал Макс с неожиданно накатившим чувством, от которого даже горло защемило:
- Если бы не Вика, я бы нашел тебя и забрал. Я думаю, я любил бы тебя сильнее Вики. Мне все равно, что ребенок! Хочешь, я тебя нарисую с ребенком?
Незнакомка помолчала.
- Ты где? - спросил Макс. И вдруг услышал, что она плачет:
- Да пошел ты! Не звони сюда! Не издевайся! Сговорились все, что ли, надо мной издеваться!
И бросила трубку.
Назавтра Маску позвонила Валентина:
- Я заказала рамы под твои картины. Приходи в павильон, выберем место.
- Хорошо, - сказал Макс.
Он понял, что на этом не кончилось. Одним разом он не расплатился. Стало еще противнее, чем вчера. Он никому не рассказывал об этом, кроме Незнакомки. Даже Витьке. Сам не знал, почему. Витька сказал бы - ну, и что такого? Если баба клевая, почему ее не потрахать? Максу было беспричинно страшно. Надвигалось что - то темное и мерзкое. Он начал набросок Незнакомки с младенцем. Сразу цветными карандашами. Тушевал остервенело, целый день. Мать была в Мятном, у бабушки. Позвонила, спросила, как дела.
- Мои картины взяли на выставку, мама, - сказал он без выражения.- Скоро твой сын будет вторым Дали.
- Ты хоть ешь что - нибудь, горе мое? - спросила она. - Приехал бы. Грибы пошли. Что ты там сидишь один, тебе воздухом дышать надо...
Места для картин Валентина выбрала самые выигрышные. И свет падал, как надо, и рядом не было ничего слишком крупного.
- Знаешь, - заметила она, - а тебе и не надо писать большие полотна. Это не твой стиль.
- Я знаю, - сказал Макс. - Я еще одну начал. Но до выставки я не успею. Показать вам набросок?
Она посмотрела на него своим большими и бесстыжими глазами и сказала:
- Вечером покажешь!
Эди ехала с Виталей и свекровью в Москву. Каждые два часа Виталя тормозил мерс, и Эди, шатаясь, вылезала на воздух и ее рвало, а точнее, тошнило, поскольку рвать было уже нечем. Свекруха резала ей лимон на долечки. Долечки помогали мало. Потом Эди засыпала, измученная, и снился ей Призрак, который рисовал ее, и этим вытаскивал из нее часть души, заключал ее в бумагу. Призрак снился ей бесформенным. И она снова просыпалась от жутких рвотных позывов. Бока дважды уже звонил Витале на мобильный.
- Ну, едем! - говорил Виталя. - Чего медленно, везу, как хрустальную, чего она у тебя такая квелая? Инка никогда не тошнилась!
Засмеялся и сказал Эди:
- Он говорит, ты, наверное, особо породистая!
- Это на девочку, - сказала Свекруха, - на девок так тошнит.
- Быть не может, - сказал Виталя, - у нас ни у кого девок нету.
В "Столичную" Эди прибыла в полумертвом состоянии. В лифте вообще позеленела. Бока понес ее в номер на руках.
- Я говорила - не надо на мерсе, - простонала Эди, - я не могу сейчас на иномарках ездить ...укачало, подыхаю!
- Сейчас, отлежишься, - Бока включил кондиционер, и сам снял с Эди пропитанный потом джинсовый сарафанчик. - Смотри, чего я тебе купил!
Мобильник. Плеер. Браслет - цепочку толщиной в палец.
- Точно как наручник, - сказала Эди. - А мобильник зачем? Я все время дома сижу.
- Я из Москвы буду тебе звонить.
Назавтра пошли в клинику, ради которой, собственно, Эди и ехала. Клиника была такая сверкающая и стерильная, что впору было английской королеве здесь лечиться. Эди ходила там, как тормоз. Бока водил ее везде за руку, нигде ни одной минуты не пришлось ждать. Вдвоем они смотрели на огромный экран, где пульсировало нечто темное и волнистое.
- Вот это мозг, - пояснял профессор, водя чем - то по животу Эди, - все здесь прекрасно... Вот, видите, точечка шевелится? Это сердце. Хорошее сердечко!
- Ни фига себе! - сказал Бока. - А фотку вы нам сделаете?
- Конечно, сделаю.
- А вот здесь, видите? Это пальчики. Уже ногти есть.
Бока засмеялся.
- Патологий нет. Нормальная беременность. Пол плода мужской.
- Эдька! - воскликнул Бока. - Ну, ты молодец!
- Почему я - то? - спросила Эди (стерильная медсестричка вытирала ей осторожно живот белейшим полотенцем). - Это ты молодец. Наверное.
- Нет. Я слыхал, пацаны получаются, если баба хорошо подмахивает. Правда, профессор?
Медсестричка захихикала. Профессор посмотрел ошарашенно.
- Это мы так шутим, - сказала быстро Эди, - это юмор такой. Новобуржуазный.
Макс не ложился спать. Окно было открыто, слабо гудела за ним городская ночь. На свет летели ночные бабочки. Макс закончил натягивать холст на подрамник. Сейчас все равно нельзя было писать, но можно было загрунтовать. Все равно не спалось.
И вдруг позвонила Вика. Макс прямо нутром почувствовал, что это она.
- Максимка, - сказала Вика неестественно осторожно и ласково, - я Витеньку вечером видела. Он сказал, твои работы на выставку взяли?
- Да, - сказал Макс радостно, - Викуля, милая, где ты была так долго? Ты бы хоть звонила! Я же все время дома, я в отпуске...
- Максимка, - сказала Вика медленно, - я тебя поздравляю, и желаю тебе счастья. Я всегда знала, что ты мальчик необыкновенный и талантливый. Ты знаешь, я попрощаться звоню. Я замуж выхожу.
- Ты давно замужем, - сказал он, - вроде бы.
- Нет, я с Алешкой развелась. Я выхожу замуж за гражданина США. И уезжаю. Туда.
- Навсегда? - в ужасе спросил Макс.
- Ну, я еще буду приезжать, у меня же бизнес здесь. Но вряд ли мы еще увидимся. Если только ...ты не прославишься, как мировая звезда!
Макс молчал. Глотал воздух губами.
- Максим! - позвала Вика. - Не переживай так, миленький! Перспективы все равно никогда не было. Я тебя старше. Такие связи несерьезны.
- Вика, - заговорил он чужим голосом, слыша себя, как бы со стороны, - прошу тебя! Не делай этого! Как я без тебя буду, Вика! Давай будем вместе жить, Вика!
- Макс, - сказала Вика строго, - не говори глупостей. Прощай! Удачи тебе!
В трубке повисли противные гудки. Макс как сидел за столом, так и остался сидеть до утра, глядя в одну точку. В таком виде Витька его утром и нашел.
Алексей приехал по приглашению Боки, потому что Бока хотел сделать в паре комнат наверху ремонт и перепланировку с целью, что это будут комнаты для ребенка.
- Здесь надо бы двери прорубить, - сказал он, - насквозь. Чтобы нянька могла к нему вставать и к Эди его носить. Ну, ты сам соображаешь, че я тебе говорить буду.
- Пол перестелить, - сказал Алексей и зачирикал в своем ноутбуке, - паркет такой не годится. Скользко. Окна увеличить. Стеклопакет...
Эди не присутствовала. Она и Танюшка, домработница, готовили ужин. Гость приехал с ночевкой. Эди уже чувствовала себя нормально, тошнота прошла. Правда, из - за жары она ходила в одном коротеньком джинсовом сарафанчике на голое тело. Но она еще нисколько не пополнела, и сарафанчик ей шел.
Играла какая - то легковесная музыка. Окна в сад были распахнуты. Настроение у Эди было хорошее.
А у Алексея плохое. Они сидели с Бокой в зале внизу, и Алексей мрачно напивался и жаловался Боке на жизнь. Бока, как всегда, пил одну рюмку целый вечер.
Эди принесла поднос с отбивными. Забрала пустые тарелки.
- Зачем ты носишь? - спросил Бока. - Где эта ... служанка?
- Сейчас сяду, - сказала Эди, - надо пирог посмотреть. Таня занята. Перестань ее служанкой звать!
Алексей сказал:
- Дай, Эдинька, я тебе руку поцелую! Ты настоящая женщина! Не то, что моя Виктория, сука семиабортная!
- Прикинь, Эди! - сказал Бока. - Вика Алешку бросила! За американца выходит. У американцев, чё, денег больше, чем у нас?
Эди уже поняла, что у Алексея состоялся развод. Она его жену не знала толком. Видела ее пару раз на каких - то сборищах. Вика была красивая, но себе на уме.
- Ей деньги не нужны! - крикнул Алексей - Ей было б мужиков побольше. Потому что она врожденная, генетическая ****ь...
Алексей был человек с образованием, и знал такие умные словечки.
Эди ушла на кухню.
- Пирог резать? - спросила Таня.
- Подожди, пусть остынет малец. Картошку отнеси.
Эди постояла у окна. И тут почувствовала, что в боку слабо - слабо запульсировало Она испуганно положила руку. Пульсация повторилась.
"Зашевелился!!! Так рано! Ожил!"
От этой новости она стояла несколько минут, как молнией пораженная. Потом стала резать пироги, складывать на блюдо. При этом сама себе улыбалась отстраненной улыбкой. Понесла пирог.
- Потому что ты неправильный человек, Алексей, - объяснял Бока, - сам виноват. На фига так пить? На фига спихивать бизнес на каких - то чужих мудаков? Они тебя объебывают, как хотят...
Эди поставила блюдо с пирогом.
- Сядь ты, ёкарный бабай! - сказал ей Бока. Зазвонил телефон. Таня подбежала, потому что это вменили ей в обязанность. Потом радостно сказала Боке:
- Вот, Борис, пробили этот номер! Сестра моя на почте пробила!
И протянула Боке листок, на котором записала сообщение.
- Какая - то Волкова Елена Ивановна, - недоуменно сказал Бока, - да еще из области. Ни хрена не понимаю.
- Что за номер? - удивилась Эди.
- Да придурок этот, который по ночам звонит ... я велел на почте, чтоб отследили, откуда это звонят... Смотри!
Эди сказала разумно:
- Ну, звонит - то парень, а эта баба, может, его мать.
И под это дело, положила листок с номером в карман сарафанчика. Пошла нарезать второй пирог.
- Видал, какая у меня жена? - услышала она, входя в зал, - потому что у меня жена тоже правильная! Я никогда, Алексей, по проституткам не шастаю, как ты в Москве. На хрен они мне, твари заразные? А я свою чё попрошу - то и будет. И оральный, и анальный, и артериальный...
Заслышав шаги Эди, он заткнулся.
Она сделала вид, что не слышала. Села и взяла себе пирога с капустой и с грибами.
- Съешь с мясом - то, - сказал ей Бока, - покорми дитё нормальной едой.
- Пошел в жопу, - коротко ответила она. Мужики засмеялись.
- Она на Вику похожа, - сказал пьяный Алексей, - только красивее. А типаж лица одинаковый.
Эди посидела с ними чуть и пошла к себе наверх. Сказала - устала. А сама в сумерках набрала код и номер Елены Ивановны Волковой.
- Алло? - сказала незнакомая женщина.
- Скажите, - Эди спросила несмело, - а сын ваш... он дома?
Женщина вдруг всхлипнула и ответила упавшим голосом:
- Нет, девушка, он в больнице.
- А в которой? - быстро спросила Эди.
- В тринадцатой, - тихо ответила женщина. И повесила трубку. Эди обалдела от такого ответа. Тринадцатая - это же была психиатричка!
Ну, вот все и прояснилось! Он был чокнутый, только и всего...
Утром Алексей уехал, пообещав прислать своих людей сразу же, как закупит материалы. Бока пошел в сад и сам повесил для Эди в тени гамак. Эди улеглась в гамак с книжкой и посмотрела наверх, на резные листья.
"Не надо выдумывать несуществующие чувства, которые писатели насочиняли для щекотки нашего воображения. Ничего такого нет! Есть только разные вруны, трусы и шизики, которые строят из себя влюбленных. Нечего и голову себе забивать такой фигней!"
- Эди! - крикнула в окно Таня. - Вам Маша звонит! Принести телефон?
- Принеси сюда!
Телефон был радио. Эди взяла его и спросила:
- Да, Мышка?
- Эди, - сказала Мышь быстро, - ты помнишь, мы на фестивале в области с девчонкой с одной травку курили ...ее Юльчик зовут?
- Помню, да. Вся в бусах.
- Она мне звонила поздно вечером. Сказала, в области открылась какая - то выставка. Картины всякие, живопись. И вот там, мол, прям по центру, висит картина - вылитый твой портрет.
- Мой? - удивилась Эди. И тотчас до нее дошло.
- Да. Она говорит - твоей подруге на заказ писали? Я говорю - да нет, я такого факта не знаю. Она говорит - у меня зрительная память отличная, это вылитая твоя подруга, та, у которой номинация за стихи была. Ты скажи Борьке, может купит. Они там продаются.
В павильоне было полно народу, но Эди шла за Бокой, а он всех расталкивал, и они легко пробрались к картинам.
- Вот она! - крикнула Эди.
И самой страшно стало. Неизвестный призрак нарисовал ее, как по фотографии. Конечно, лицо было какое - то сказочное. Полупрозрачное. Нереальные зрачки глаз. Прозрачные волосы. Наручник. Застывшие губы.
- ****ец! - воскликнул Бока. - Вылитая ты! Это как же, а?
- Сама не знаю, - зачарованно сказала Эди.
- Вот эта? - вдруг спросила девушка, пролезшая нахально вперед Эди. И показала на "Девушку из Ночных Грез".
- Самая стоящая работа, - ответил девушке бывший с нею высокий парень. Парочка эта была странная, одеты - как из дурки убежали. Особенно девушка. На ней была красная юбка, рваная по подолу, прямо со свисающими лохмотьями, на теле - черный топик, весь в здоровенных заклепках. И на ногах платформы высотой сантиметров в пятнадцать. Парень же был весь в черном и с серьгой в форме ящерицы в левом ухе.
- Все, покупаю, - решительно сказала Чудная своему Чудному.- Эй, девушка! Сколько вот эта картина стоит?
- Я вам щас куплю, наркоманы долбаные! - крикнул Бока. - Это уже мы покупаем!
Чудные обернулись. Девица нахально смерила Боку взглядом:
- Завали хлебало, деревня!
- Иди в магазин сувениров, там с лебедями коврик себе купи, - добавил ее ухажер, и оба они заржали нахально. Эди аж зажмурилась, поскольку не представляла себе итога такого наезда. Вовремя появилась длинная девица в индейских бусах. Юльчик.
- Мэл, блин, - сказала она, - Санька, блин! Чего вы тут скандалите, я людям нарочно звонила, чтоб они приехали и купили! Это же ее портрет!
Чудные посмотрели на Эди и согласились. И тотчас стали знакомиться:
- Мэл, - сказала Мэл. И обняла Эди.
- Саня, - сказал Санька. И тоже Эди обнял.
- Это мои друзья, - пояснила Юльчик. - Санька сам художник, только его работы сюда не взяли, сказали - уже невовремя. Здесь блат нужен.
- Ага, - добавил Санька, - или с менеджершей переспать. А ты знаешь этого Волкова? Я бы с ним познакомился. Это супер что такое!
- Нет, - сказала Эди, - не знаю. Хотя могу узнать, наверное. Завязки есть.
Мэл вытащила мобильник. Приказала Эди:
- Пиши мой номер. Звякни, если что. Мы в Подмосковье живем, но сразу приедем. Пиши, Мэл Дорецкая!
- Эдиль Кемер.
Пока суд да дело, Бока картину уже купил. И сказал Эди:
- Пойдем, куплено!
А Мэл бросил уже через плечо:
- Тебя на огород надо, вместо чучела посадить! На мусорке себе наряд подбирала?
- Ага, - нагло ответила та, - сам допер или подсказал кто?
- У, нечисть, наркоманы ****ые, - ворчал он до самой машины, - так и пострелял бы всех таких!