Осенью 1961 года, в сумерках, я спокойно сидел в своем крохотном кабинете в туберкулезном отделении и писал дневники в историях болезни.
Работал я второй год и считал себя крупным специалистом по туберкулезу.
Больные с моей помощью (или вопреки ей) часто поправлялись, но иногда и умирали. Учитывая большое количество больных и отсутствие желающих взять совместительство в туберкулезном отделении, я работал аж на две ставки и, не боясь заразы, проводил в отделении целые дни.
Внезапно открылись двери и с плачем ввалилась молодая женщина, кассирша из больничной бухгалтерии.
-Доктор, помогите, спасите мужа!
-Что случилось?
Ее муж, майор-отставник, болел открытой формой туберкулеза легких и лечился у меня амбулаторно.
-Мужа хотят вышвырнуть из квартиры!
-Как это вышвырнуть?
-Израйлевич, я вам все расскажу, только поехали быстрее!
Я услышал шум мотора.
- Вы на машине?
- Нет, меня подвезли, но я попрошу на Скорой, подбросят...
Двери распахнулись и, громко топая, вошел капитан милиции.
-Доктор, собирайтесь!
-А в чем дело?
-Нужно посмотреть больного и отправить его в больницу...
-Какого больного? - Тут капитан заметил кассиршу.
-А, ты уже здесь... Да вот, ее мужика!
-Кого, Сазонова? Да он же был у меня сегодня! Что с ним?
-Он самовольно занял квартиру, есть санкция прокурора на выселение.
-Израйлевич, они его хотели бить, но он так кричал, что сбежались люди и не дали выкидывать. А сейчас они опять хотят выбросить, так он кричит - "Позовите моего доктора, он все про меня знает!"
Капитан прервал ее:
-Он симулянт! Занял чужую квартиру, лег на пол и придуривается!
-Так что иы хотите от меня?
-Поехали с нами, нужно, чтобы его забрали в больницу!
-Насильно госпитализировать я не могу!
-Поехали, поехали! Там все собрались: и Дербан (прокурор), и Прокопенко (второй секретарь райкома), и мой начальник!
Наш небольшой районный центр Червень (9 тысяч населения) в 60 километрах от Минска, имел все полагающиеся учреждения : райком партии, райисполком, райзаг, райздрав, районо и прочие раи... В городе не было промышленности, бюджет крохотный.
Дороги не чиненые, ночью не было уличного освещения. В Доме культуры, обшарпанном здании, похожем на сарай, 1-2 раза в неделю крутили старые фильмы. В магазинах - шаром покати. В витринах старые консервные банки. Привозили хлеб и молоко, за которыми с утра выстраивались очереди. На маленьком базарчике раз в неделю можно было купить живых кур, старое пожелтевшее сало, сморщенные яблоки и жареные семечки.
Местные жители, в том числе врачи и учителя, держали свиней, некоторые коров, птицу, имели огороды и так жили. Других снабжали продуктами родственники в деревне. Мы, несколько врачей, приехавших из города, хозяйства не имели и по очереди привозили продукты из Минска. В Минске в то время было все, в том числе колбаса с экзотическим названием "Брауншвейгская"...
У нас был ребенок, его надо было кормить... В воскресенье на базаре я покупал 2-3 курицы. Поскольку холодильника у нас не было, я сохранял их в живом виде. На несколько дней я помещал их в подвал, где они сидели в полной темноте. А я удивлялся, почему они не едят крупу и не пьют оставленную им воду!
Когда своим медсестрам я случайно обмолвился в каких условиях содержится моя живность, раздался общий хохот. Женщины смеялись до слез, через несколько секунд с ними смеялся и я... Пришлось мне провести в подвал электричество, и на день включать лампочку...
Проблема для меня была и в том, как этих петухов зарезать! Я, никогда не державший в руках режущих инструментов, вопрос решил просто : взял туристский топорик и во дворе дома отрубил петуху голову! Мой первый петух устроил мне пакость : забрызгав меня кровью, он вырвался из рук, без головы убежал и стал делать круги по двору, а я гонялся за ним с окровавленным топором! В конце второго круга он упал бездыханный...
Собравшиеся во дворе соседи по достоинству оценили мои усилия. Смех продолжался минимум полчаса. Еще долго соседские дети показывали на меня пальцами и говорили - "это тот доктор, от которого петух без головы убегал..."
Центром общественной жизни была чайная. Вокруг и внутри было неимоверно грязно. С утра и до одиннадцати вечера вокруг толпились любители выпить, а по углам и в ближайших подворотнях валялись пьяные...
Но в революционные праздники на грязной площади ставили трибуну, на трибуну взгромождалось районное начальство. С красными флагами демонстрировали свою мощь несколько десятков представителей районных организаций под бодрые приветствия секретаря райкома.
Жалкое было зрелище, зато все, как у больших...
Когда сейчас некоторые молодые люди напоминают мне о прелестях жизни в СССР, я вспоминаю эту чайную, пьяных и жалкую демонстрацию трудящихся в занюханном районном центре...
Но вернемся к нашему рассказу. Мы погрузились в милицейский УАЗик и через несколько минут были на месте событий.
Что же случилось? В нашем городке в кои-то века построили новый жилой дом. Сазонов с женой и ребенком должны были получить двухкомнатную квартиру. Он - как демобилизованный офицер и больной открытой формой туберкулеза легких, проходил по льготному списку, был первым в очереди и со дня на день должен был получить ордер.
Вдруг его вызвали в исполком и заявили:
-Ваше вселение откладывается. Нужно еще подождать, получите в следующем доме, через год.
-Но почему !? Мне же обещали, мы уже и мебель купили...
-Так надо. Есть люди, нуждающиеся больше, чем Вы.
Городок маленький, все обо всех всё знали. Оказалось, что в наш город приехал из соседнего Пуховичского района бывший инструктор тамошнего райкома партии, а ныне ответственный работник - на должность третьего секретаря райкома партии. Такие заслуженные деятели должны были обеспечиваться жильем и вне очереди ему выдали ордер.
Поскольку вещей у него не было, он завез ряд скрепленных между собой стульев из коридора райкома, поставил свой замок и спокойно уехал в Пуховичи готовиться к переезду.
Мой пациент, услышав такую новость, не долго думая, вскрыл замок, положил на пол матрас, лег на него, закурил первую сигарету и заявил:
-Квартира моя, я первый в очереди, никуда не пойду! Я больной и буду лежать здесь, пока мне не выдадут мой законный ордер!
Примчалось все начальство. Прокурор дал санкцию на выселение. Милиция приготовилась вышвырнуть Сазонова вместе с матрасом и начатой пачкой сигарет "Прима". Но он стал страшно кричать. Жена билась в истерике и бросалась на милиционеров.
Сбежались люди. Все хотели насладиться бесплатным зрелищем, но и начался ропот. А Сазонов не переставал кричать:
-Я больной! Я не могу встать! Квартира моя! Позовите доктора! Он все обо мне знает! Он подтвердит!
Первый секретарь распорядился:
-Привезите этого доктора! Раз Сазонов больной, пусть его положат в больницу, а мы здесь разберемся сами...
Весь город бурлил, и только я ничего не знал, сидя у себя в отделении...
И вот я очутился на месте. Вокруг дома была толпа человек 30-40. На лестнице стояли люди. Протиснувшись, мы зашли в злополучную квартиру на втором этаже.
Вид открылся живописный. Посреди комнаты лежал тюфяк, не тюфяке - мой отставной майор с сигаретой в зубах. На полу груда окурков, тарелка с какой-то едой и бутылка воды. Пара милиционеров во главе с майором, начальником милиции, стояли возле. Когда кто-то из них приближался ближе. чем на два шага, мой пациент начинал громко кричать:
-А-а-а-а-а!! Не трогайте меня!! Я больной!
Какой-то парень щелкает вспышкой, милиционер старается отобрать камеру, тот не дает...
Ко мне подошел начальник милиции.
-Доктор, вы его знаете?
-Да, это мой больной, сегодня он был у меня.
-Заберите его в больницу!
-Зачем, он может оставаться и дома
-Затем, что есть санкция прокурора на выселение из самовольно захваченной квартиры!
-А причем тут я?
-Притом, что нам нужна справка, чтоб его можно было выселить! Вы его врач. Или заберите его в больницу, или выдайте нам справку, мы выселим его сами!
Я подумал секунд десять.
-Против его желания забрать в больницу я не могу, а жена сказала, что
он не хочет. Справку я могу написать, если дадите мне письменное требование.
-Пошли на кухню, там меньше шума, - согласился начальник.
Через несколько минут у меня в руках был документ. Содержание привожу дословно.
"Врачу туберкулезнику. Прошу дать справку состояния здоровья гр. Сазонова Е.Н. для исполнения санкции прокурора и выселения Сазонова физическим способом из квартиры по адресу... Начальник Червенского райотдела милиции майор... (подпись)"
Требование я положил в карман и сел за стол.
Через 15-20 минут я сочинил пространную справку следующего содержания:
Справка.
Сегодня (дата) в 12часов 30 минут ко мне на прием пришел Сазонов Е.Н., больной инфильтративным туберкулезом легких в фазе распада (открытая форма) со склонностью к легочным кровотечениям. В течение трех месяцев лечится искусственным пневмотораксом и пришел для очередного поддувания.
При рентгенологическом обследовании : Правое легкое поджато на одну треть, деструкция в верхней доле уменьшилась, но продолжает определяться. В синусе небольшое количество жидкости.
Больному произведена инсуфляция 500 мл кислорода в плевральную полость. Процедуру перенес удовлетворительно. Выданы антибактериальные препараты для продолжения лечения.
По состоянию здоровья может по своему желанию находиться как в стационаре, так и в домашних условиях.
Применение физических методов воздействия противопоказано для его здоровья во избежание серьезных и опасных осложнений.
(подпись)
Прочитав мой опус, начальник выбросил окурок, сплюнул на пол и сказал:
-Ну и хитрожопая нация !.. Пошли в райком партии, к первому секретарю!
-А зачем?
-Идем, идем, там с тобой разберутся...
Мы перешли через дорогу и вскоре были в кабинете первого секретаря.
Там собрался полный кворум: Первый, Второй , а также Третий секретарь, срочно вызванный из Пухович, председатель исполкома, прокурор, начальник милиции и несколько инструкторов.
Штаты в райкоме были заполнены полностью...
Начальник милиции подал Первому секретарю мою справку. Тот внимательно прочитал, и сказал:
-Да, ловко составлено! Но мы хитрее! - веско заявил он. Садись, доктор, за стол и пиши справку, которая НАМ нужна! Справку, которая позволит выполнить санкцию прокурора против самовольного захвата квартиры.
-Но там все написано! - робко возразил я.
-Садись, пиши, то, что нужно, и не разговаривай много!
Взволнованный обилием начальства и нажимом, я все же голову не потерял и меня охватила злость : "Да что они мне сделают, в конце концов!"- подумал я.
Я сел за стол и быстро составил справку того же содержания, слегка переставив слова. Не забыл упомянуть, что применение физических методов воздействия может привести к опасным осложнениям...
Прочитав справку, первый секретарь заявил вполголоса -
-Вот хитрожопая нация, все-таки вставил физические методы...
-Я так и говорил ему! -встрял начальник милиции
-Ладно, доктор, иди. Ты думаешь, что ты умнее всех. Но мы еще проверим, как ты работаешь!
Сразу из райкома я побежал к себе в отделение. Достал амбулаторную карту Сазонова, вклеил требование милиции и записал содержание своих справок. Карту забрал с собой. Мне мерещились всякие ужасы со вскрытием кабинета, обыском и изъятием документов...
Наутро я пошел к главврачу и рассказал всю историю.
-Скажите, Иван Сидорович, как я должен был поступить?
Главврач был уклончив. Старый партизан, член бюро райкома и тихий алкоголик, он в своем кресле досиживал последние месяцы до персональной пенсии. Ко мне он всегда хорошо, относился, не привык отклоняться от "линии партии", но и не хотел подводить молодого доктора.
Он придвинулся ближе и тихо сказал:
-Израилевич, по сути ты поступил правильно. Тебя хотели подставить. Но, знаешь, это все-таки райком партии... Мы все под ним ходим, и может быть, не надо было так резко...
Продолжение истории было через два дня. Оказывается, жена больного, наша кассирша, пригласила фотографа . Снимки отвезла в редакцию газеты "Советская Белоруссия" и там же оставила длинную жалобу с изложением всех событий. Поскольку дело касалось райкома партии, прибыла комиссия Минского Обкома и два корреспондента.
Днем меня вызвали в кабинет главврача. Там собралась вся комиссия, наш главврач, парторг и другие. Председатель комиссии, инструктор обкома сказал:
-Доктор, к нам поступило письмо с описанием известных событий. Расскажите, что вы видели?
Я подробно рассказал. При упоминании о требовании начальника милиции и моих справках, они оживились и потребовали принести документы.
Я принес амбулаторную карту Сазонова. Все по очереди прочитали мою переписку и попросили снять копию.
Расхрабрившись, я потребовал письменный запрос. Все рассмеялись, а главврач сказал:
-Ну, Израйлевич, ты совсем обюрократился...
Через неделю в газете был напечатан фельетон "Большие страсти маленького города"
Третий секретарь уехал обратно в Пуховичи. Сазонова в этой квартире не оставили, но обязали исполком оплачивать частное жилье до получения новой квартиры .
С той поры главврач, парторг, а при встрече и работники райкома усиленно приглашали меня вступить в партию, на что я неизменно отвечал:
-Спасибо, я еще не созрел...