…И открылось перед нашими глазами огромное сине-зеленое черничное море, с присыпанными хвоей островами трухлявых пней, мягкими моховыми берегами и небом, проколотым высоченными верхушками сосен. И сунули мне сонному ведро пластмассовое пятилитровое в руки и сказали «Иди!», и пошёл я, пиная поганки и мухоморы, раздвигая черничные кусты руками, туда, где не придётся мне особо напрягаться, чтобы набрать ведёрко знаменитой чудо-ягоды.
И начал я дёргать руками, обирая редкие сине-голубые ягодки, давящиеся при первом же прикосновении, впитывая в кожу несмываемый черничный сок и наполняя полезнейшими витаминами доверенную мне родственниками ёмкость. И спорилась у меня эта приятная работа, и стукались друг об друга ягоды, пригорошнями сыплясь в ведро, и становилось так благостно и приятно на душе, что песня сама начала напеваться в такт взмахам рук:
Ягодная страна
Ягодная страна
Кто мне расскажет, кто подскажет,
Где она, где она!...
Блин, чего это я так расчувствовался? Уже полчаса стою тут согнувшись, обдираю эти ягоды дурацкие, а в ведёрочке ещё только самое донышко присыпано. Спина уже болит, а пять литров - это тебе не яблоки собирать, это сколько ж мне ещё до полного ведра горбатиться? Надо как-то отвлечься, это ведь как закипающий чайник – если стоишь и смотришь на него, то никогда не закипит, а если отвлечься на что-нибудь, подумать о чём-нибудь, хотя бы и пустяковом, то и пол-мысли не успеешь продумать, как из него уже пар идёт.
Надо подумать о чём- то… Столько раз до отпуска мечтал уехать в деревню, пойти в лес, присесть на опушке и подумать о чём-нибудь, чтобы не отвлекал никто, не приставал с просьбами дурацкими, не трогал за плечо («Что у вас за проезд?»), ведь для этого, можно сказать, леса и созданы. Ну, думай, голова, думай. О чём-нибудь великом, о нужном и прекрасном.
Интересно вот, сколько раз мне придётся нагнуться, чтобы набрать 5-литровое ведро? Ягодки тут крупные, будем условно считать что круглые (где-то 0.7 сантиметра в диаметре), но жиденькие, каждая пятая давится и приходится её выкидывать. Вот такие условия задачки. Посчитаем? Посчитаем объём одной ягоды V= d3/6 = 0.18 кубических сантиметров. В ведре получается 5000/0,18= 27777 ягод. За один нагиб двумя руками я срываю около 5 ягод, из которых одна, раздавленная, выкидывается, остаётся 4. В итоге получаем: чтобы набрать полное ведро я должен нагнуться 27777/4 = 6944 раз! Бедная моя спина!
Считаем дальше. Пусть я один нагиб делаю за пять секунд, получается мне времени нужно, чтобы набрать ведро – 6944х5= 34720 секунд или 578 минут или 9,6 часов. Плюс перекуры- где-то полчаcа, плюс время на переход от полянки к полянке…Кажется я сегодня уже из лесу не выйду. Прощайте и не поминайте лихом!...
Нет, если зацикливаться на ягодах, можно с ума сойти. Нужно о чём-то отвлеченном подумать. Например, о лесе. Или о лесУ? Вот сколько я в настоящем лесу не был? Лет десять? Уже и забыл как тут хорошо, какой воздух, какая травка мягкая. И я уже в эту травку успел прямо на ягоды сесть. Ничего, так даже собирать их удобнее, может ещё и лёжа попробовать? Спина меньше болеть будет. Вот же, забыл, что ягоды-то пачкаются очень сильно, и теперь у меня штаны все в пятнах. На самых интересных местах. Не говоря уже об неинтересных коленках.
Ну вот, ещё и комары все руки искусали, что-то их утром не было видно, а теперь вдруг проснулись. Наверное, специально выжидали, пока аппетит нагуляют, а там уж и за меня приниматься можно. Странные комары в этом лесу, совсем по-русски не понимают: я уж и руками махаю, и рукавом лицо вытираю каждую минуту, а они вцепятся и висят на мне, пока не прихлопну. Не комары, а бультерьеры-камикадзе. Не удивительно, что немцы в войну наших лесов боялись. Таких комаров они раньше точно не видели. Хотя, до сюда то, до этих лесов, они не дошли. Но представляю, что было бы, если б дошли и остались тут.
Будила бы меня утром бабушка: «Гансик (а меня бы точно звали Гансик), гутен морген, майне зонне! Вставай, битте, и шуруй нах лес за черникой!» И даже не «за черникой» бы сказала, а как там по немецки «чёрное»? Шварц? Ага, за «шварцихой»!. А шуровать-то не хочется, в лесу ди глубокое болотто, дас гроссе комары и той шварцихи как дер катцен наплакал. И прячется та шварциха за мелкими, но частыми листьями, а бабушка смеется, подмигивая: «Что, Гансик, шварциха – не партизан, «Хенде хох» не скажешь!»…
Какие глупости в голову лезут, а ведь хотелось о чём-то великом подумать, о светлом, о радужном, о Южном Бутове…Причём тут Южное Бутово? Что такое Южное Бутово? Откуда в голове оно у меня взялось, хотя я даже не знаю что это такое? Вроде вчера по телевизору краем уха слышал, что есть такой район в Москве и из-за него что-то там Лужков с кем-то поругался. А я здесь причём? Надо постараться не думать ни о Южном, ни о Бутове, ни о Лужкове. Интересно, а почему Бутово Бутовым назвали? Наверное раньше оно по другому называлось, из-за того, что там, с забредавшими туда, не очень хорошо поступали. Но со временем первая буква потерялась, и осталось просто «Бутово». Почему тогда Южное? Представляю тогда как с забредавшими в Северное Бутово поступали…
Да что же это я, ни о чём хорошем и подумать не могу? Всё какая-то ерунда думается. Покурить что-ли? Ай да я! Закурил сигарету, нет бы постоять мне, плечи затёкшие расправить, ан нет. В зубах сигарета, а руки всё равно кустики черничные оббирают. Никогда не замечал в себе склонность к стахановским методам. Что это со мной? Наверное воздух лесной так действует. И перекур - не перекур, и курить уже не хочется, взял, пол-сигареты выкинул.
- Ой, здравствуй, грибочек, ты кто? На поганку похож, но на такую поганку, не поганую, а красивую и симпатичную. (интересно, бывают съедобные поганки?) Можно я вокруг тебя ягоды пособираю? Рвать я тебя не буду, я ведь в вас, грибах, не разбираюсь. Зато бабушка моя разбирается, я уже ваших братьев с утра пол-тарелки умял, с картошечкой и молочком. И, как видишь, до сих пор ещё живой…
Хотя я вот думаю, может бывают такие грибы, по-особенному ядовитые, что ты на самом деле ими отравился, умер, а тебе кажется, что ты живой, ходишь всем улыбаешься. И кажется тебе, что все тебя любят, и накормили тебя с утра, и за черникой в лес вывезли, а на самом деле, в настоящем мире, уже пьют за твой упокой да плачут слезами горькими. И будешь так ходить, улыбаться, работать, водку пить, детей растить, но всё это не по настоящему, а понарошку, это просто от грибов приход такой оказался серьёзный, на всю жизнь. И так до самой смерти будешь жить понарошку…Так, стоп. До какой смерти, если ты уже умер? Что-то я уже совсем запутался…
А как хорошо про грибы придумал, даже испугался немного. Может и ягоды такие бывают, условно-ядовитые? Взял, подсыпал какому-нибудь своему врагу, он умер, никому не мешает, а ты знаешь, что он где-то там, в параллельном мире сидит, козни тебе строит. И совесть твоя чиста, и от врага избавился…Так, от какого ещё врага? У меня и врагов-то никаких таких нет, чтобы им смерти, хоть и понарошечной, желать. Уже совсем от этой черники заговариваться стал. Не вслух, конечно, а в уме. А как будет одним словом «про себя заговариваться»? «Задумавываться»? «Замысливываться»? Язык в мозгах сломаешь.
Кстати, ядовитых-неядовитых, а ягод-то у меня уже полное ведро! Уже и через края пересыпаются! Вот это я задумался, что не заметил, как тару заполнил! Быстро что-то полдня пролетело! Надо бы пойти, посмотреть, как там наши, много насобирали или нет? Пора бы уже и ехать отсюда, а то уж сил нет совсем, спина болит, комары всего искусали, руки от сока все чёрные.
- Тётя Аня, как там у вас, полная корзинка? Как, ещё только половина и сил уже не осталось? Эх вы, деревенские, всю жизнь ягоды в лесу собираете, а быстро собирать так и не научились. Мы-то, городские, всему можем научиться за пару минут – и ягоды собирать, и грибы, и коров пасти, и дома строить. Подставляйте свою корзину, я вам своё ведро высыплю. Посидите тут на пенёчке, отдохните. А я пойду ещё одно ведро насобираю, ведь так хорошо приспособился – руки сами собирают, а я в это время разные умные мысли думаю.
О великом.
О прекрасном.
О своём.
Нижегородская область, июль 2006.