Иссушающая и отупляющая жара, наконец, пошла на убыль.
Как это ни странно, но вместе с жарой куда-то исчез и поток посетителей в нашем учреждении.
Дамы, коих у нас большинство, стали откровенно скучать.
Сначала они ходили в гости друг к дружке, пили кофе и курили, прячась по углам от всевидящего ока хаусмастера, потом они стали по трое набиваться в дамские туалеты, по пол часа не вылезая оттуда и обсуждая все последние новости.
Но и это вскоре наскучило, так как новостей летом совсем нет, ну разве что, - кто вчера что приготовил, да кто и куда поедет в отпуск.
Но вот произошел Случай.
Он, как гром среди ясного неба грянул сегодня утром, повергнув в легкий шок даже тех, кого уже ничем нельзя было удивить.
Сегодня к нам приходил ПРОВОКАТОР!
Явно страдающий близорукостью, он бродил из кабинета в кабинет, пытаясь выяснить какой-то очень важный для себя вопрос.
Дамы при его появлении сначала испуганно вздрагивали и вжимались в кресла, а особенно нервные начинали при его приближении краснеть и хихикать.
А потом началась ИГРА.
До сих пор не удалось выяснить, кто из наших дам начал её первой, но за находчивость ей вполне можно соорудить памятник, отлив в бронзе её бюст шестого растоптанного размера.
Итак, справившись в одном из кабинетов, и не получив необходимого ему разъяснения, этот господин был тут же перенаправлен в следующий кабинет.
Не найдя ответа и там, он направлялся очередной дамой далее: в третий, пятый, и т.д. кабинет, и, даже – на другие этажи и в совершенно другие управления, причем милые дамы тут же снимали трубку и ставили в известность своих подруг о том, что к ним идет МАНЬЯК.
Многие дамы, при посещении их этим господином, не смели опустить глаза вниз, но были и такие, которые с любопытством рассматривали то, что торчало у господина из его расстегнутой ширинки.
А торчало у него оттуда нечто большое и светлое.
Оно стояло торчком, сантиметров десять длинны, и при движении господина издавало шуршащий звук.
Наконец, когда кому-то надоела игра в одни ворота, господин был также приглашен к этой игре, после чего он, немного смутившись и покраснев ушами, заправил внутрь штанов угол своей накрахмаленной рубахи.