Под прицелом
(Из романа «Евангелие от снега, или врата первые».)
Мы с Мишкой сидели у него на квартире и напивались. Целеустремленно и планомерно. Собственно говоря, напиваться была причина только у меня, Мишка же пил просто за компанию. Два дня назад меня кинула одна ****ь по имени Ленка. Я сам не напрашивался, она сама подвалила и первая же засосала на медленном танце. А потом - пропала. Собственно, я ее и раньше видел несколько раз, уже тогда показалось, что она чего-то от меня хочет. Не знаю, как объяснить, но еще никогда не ошибался на этот счет в людях. По молчанию одному даже мог определить. И вот на этот раз мне показалось… А потом был тот самый танец и поцелуй в прыгающей лазерной паутине. Я тогда корчил из себя *** знает кого, ходил в малиновом пиджаке, в цветастом галстуке ручной работы родом из Кореи и в настоящих итальянских ботинках, не с рынка. Думаю, поэтому она и приклеилась. Шила в мешке утаить трудно, тем более - истинное материальное положение. Если ты катастрофически небогат и студент - тем более. Собственно, ей деньги и нужны были. Спонсор. И мне - тоже деньги нужны были. Для губозакатывающей машинки. Ибо я возомнил, что это любовь и все такое.
Но все закончилось несколько не так. Я просто увидел эту ****ь потом на дискотеке в Доме Нефтяников с каким-то амбалом небедного вида. Она целовалась с ним так же, как несколько дней назад со мной. Мне не оставалось ничего другого совершить, как - напиться. Что я и сделал. Разбил там в туалете зеркало, изрезал руку и отшиб пальцы на ногах, с дуру ебнув по стенке. Наверное, пытался изобразить Ван Дамма или, может быть, Брюса Ли. Нога болела потом нестерпимо, я лишь через несколько недель после этого перестал хромать.
И вот мы с Мишкой, опорожнив две бутылки портвейна и одну водки, решили взять еще чего-нибудь.
- Из-за такой ****и не *** и переживать, - подытожил мой нетрезвый товарищ, вставая из-за стола, - это даже заебись, что она тебя кинула, а то б еще мозги тебе поебла. Пошли в магазин.
Я подумал, что Мишка прав, как никогда. И в первом, и, тем более, во втором случае.
- Сигареты возьми, - кивнул я ему на пачку «Союза» на столе.
Мишка ловко сцапал пачку своей лапой, сплошь утыканной перстнями с черепами, костями и просто кольцами, и мы вышли на улицу.
В природе стояла зима. Самое начало декабря. Мы заскользили по чуть припорошенному льду по направлению к гастроному, ежесекундно рискуя сломать себе руку или разбить нос; тем более, моя нога, несмотря на выпитый алкоголь, все еще болела.
По пути почему-то разговорились о звездных войнах. Наверное, оттого, что эти самые звезды острыми гвоздиками торчали прямо над нами и невозможно было их не заметить и когда-нибудь о них не заговорить. Только мы взялись за них, так сказать, с другого конца, вовсе не поэтического. Короче, мы пришли к выводу, что звездная война неизбежна, ибо человек уже осваивает космос, а то, что он осваивает, рано или поздно изгаживается им же самим. Я припомнил, что «холодная война» началась именно со звездных войн. Союз продемонстрировал перед телескопами Штатов свою космическую боевую силу, а те объявили нас «империей зла».
- Хочу роман написать об этом, - поделился я своими творческими планами.
- Не советую, - резонно ответил Мишка и плотнее закупорил «косуху», ибо с порывом ветра в нас посыпалась противная снежная крошка.
- Почему?
- Об этом писали много, даже несколько фильмов снимали. Поневоле все будут искать у тебя подражание им.
- Ни ***, - ответил я, - я напишу настоящий хард-роман, безо всяких попсовых приколов. Тяжелый роман получится, настоящий. Мрачный, жесткий, грязный. Именно такие романы и надо писать, а не размазывать сладостное говно по бумаге.
- Наверное, ты прав. Я не литератор, не знаю.
Мы вошли в гастроном. «Сказка» - сияло красными буквами перед входом. Цены там и вправду были сказочные, огромные просто… Водка «Жириновский», правда, нормально стоила, но пилась не многим лучше ацетона, а после довольно долго давала о себе знать разноцветным перегаром. И мы взяли две бутылки этого пойла и сигарет. Подойдя к ларьку, взяли еще по пиву и решили выпить его прямо тут, на улице. Уж очень хороша была ночная зимняя погода. Свежая, морозная, чистая…
- Девушка, не хотите с нами познакомиться? - поинтересовался Мишка у какой-то припозднившейся симпатяги.
- Нет, - буркнула та и поспешила дальше.
- Глупая ****а, - процедил я, вспомнив Ленку и амбала с ней; если б он не был таким здоровым, точно в морду ему дал. Не потому, что он виноват, а от обиды. И только потом напился бы.
Еще вспомнил, как в тот вечер, охуевший от водки и обиды, шел с твердым намерением повеситься или взорвать себя на гранате, которая хранилась у меня в чемодане под всякими мягкими тряпками. Но, конечно, ни хера этого не сделал. А нашел повод жить дальше. «Я стану убивать таких ****ей пером, каждой фразой, каждым словом, стихом или рассказом», - решил тогда и… просто лег спать.
К ларьку подошли двое, лет по тридцать пять. Купили тоже по пиву. Посмотрели в нашу сторону.
- Ребят, есть закурить? - спросил один.
Сигареты у меня почти всегда с собой. Если есть, то делюсь обязательно - это святое. Но Мишка уж опередил меня и протягивал этим два белых столбика с желтыми наконечниками фильтра.
- Дай огня, - каким-то подозрительным голосом приказал один.
На этот раз я протянул спички.
- Зажги, - велел тот же ***.
- Чегой-то? - удивился я такой наглости.
В самом деле, где это было видано, чтоб без надобности еще и спичку зажигать…
- Я сказал же: зажги, - уже угрожающе процедил тот парень.
***, однако, я шестерить стану.
- Ну на, бери, сам и зажги, - все еще миролюбиво протягивал я спички.
- Сам зажигай…
- Да ни ***, - отозвался пьяный Мишка.
- Ща зажжешь, - пообещал тот и полез в карман своего по-дурацки короткого пальто.
Мы с Мишкой с интересом наблюдали: что он оттуда достанет.
- Вы, мужики, лучше не наезжайте, зажгите ему, здоровье целей будет, - посоветовал другой, до сих пор молчавший. Он был точно в таком же дерьмовом пальто.
Мы сначала ничего не поняли, что он там извлек. Но через секунду во мне появился противный холод страха. Потому что в руках у этого мудака оказался небольшой пистолет. Его черное дуло тупо уставилось мне в грудь и чуть подрагивало. Я еще подумал: «Застрелит ведь спьяну». И даже будто почувствовал острую боль под сердцем - от пули. А тот сдернул предохранитель, мы услышали, как сухо щелкнул затвор.
- Зажигай… На, прикури и дай мне.
Этот засранец дал мне Мишкину сигарету, чтоб унизить еще больше. Я посмотрел на Мишку, он побелел, глаза его были напуганы. Наверное, и я выглядел так же. Даже хуже, может быть.
«Нет уж, ****ью буду, если поддамся этим говнюкам», - решил я. Видимо, желая произвести еще большее впечатление, тот, что с пушкой поднял дуло выше и приставил его прямо мне в лоб. Не знаю, как это выглядело со стороны, но плотность прохожих вокруг нас ослабла настолько, что никого поблизости не оказалось. Может, просто поздно было… Я даже стал думать, как получше выбить у этого дерьма ствол и как потом откатиться в снег, как внезапно наступила развязка всей этой истории. Видимо, предположив, что мы четверо зверски пьяны, из темноты вырулил патруль ментов. Они подошли к этим долбоебам со спины. Когда те заметили, было уже поздно.
- Это что за мафиозные разборки? - бесцветно произнес один из ментов и упер искрогаситель автомата в ребро неудавшемуся стрелку. Теперь пришла их очередь бледнеть.
Заявление мы с Мишкой писать не стали. В отделении оказалось, что пистолет был газовый и с пустой обоймой. Нас выпустили через час, заставив что-то подписать; этих же стрелков оставили там еще на не знаю, какое, время, и я потом не знаю, что с ними приключилось.
Вскоре мы сидели с Мишкой опять у него на квартире и запивали стресс. Бурно вели обсуждение происшедшего.
- А ты зассал? - как-то уж очень подозрительно вкрадчиво спросил он.
- Да, - честно ответил я, - но, если б ты дал ему огня, я сам тебя измудохал бы.
- Да я… - скис Мишка; его подъебка не удалась.
Потом я сидел и думал, что иногда от ментов случается польза и в моей, такой бестолковой и скомканной жизни.
(Лето 2001.)