Мы сидим на маленькой кухоньке двухкомнатной хрущевки. На стене громко тикают часы, отсчитывая время чьей-то неверности. Пьем чай и молчим. Света разливает чай, а в глазах её застыло по слезинке. Я вижу эти слезы, и от этого хочется поскорей убежать куда-нибудь подальше. Кажется, одна не так сказанная фраза, и эти слезы, застывшие в глазах, прольются потоками Ниагарского водопада. А я не буду знать, что сказать, потому что ведь Света – подруга, а подруге не хочется делать больно… И врать тоже не хочется… Да и что я скажу… Её муж ей изменяет. Я это знаю. И даже знаю, с кем он изменяет. Да и она, в общем, знает. Знает, но не хочет в это верить, думать, говорить… Потому что тогда, если конечно она себя уважает, ей надо будет с ним расстаться. А для Светы расставание с Игорем и конец света – практически одно и то же. Света смотрит на меня так, как будто хочет найти поддержку, а видит – осуждение. Она смотрит на меня, я смотрю в окно. За окном уже ночь. Света переводит взгляд на часы, и я автоматически поднимаю глаза. На часах двенадцать тридцать. И тут Света не выдерживает. Сначала из глаз выкатываются те слезинки, за ними ещё две, а потом – целая река. Светка садится на стул, и ревет, закрывая глаза руками.
– Ты думаешь, я дура! Да, дура! Ну и пусть дура! Ну и пусть он козел! Зато Антон его знаешь как любит! Утром встанет: «Где папа Иголь?», и потом целый день ходит: «Когда папа плидет, когда папа плидет…» Кто в дверь не позвонит, несется скорее: «Папа, папа Иголь!» Ну как, как…что я Антошке скажу?
А я что скажу? Я обнимаю Свету за плечи.
– Светочка, ну успокойся. Сейчас он придет, сейчас придет…
Вообще сначала Игорь был вполне нормальным мужем. Все считали Свету очень счастливой, и я, признаться, ей даже завидовала. Мне казалось, что Светке с Игорем так повезло, и, глядя на их семейное счастье, тоже хотелось поскорее замуж. Потом Света забеременела, и вот тогда-то, наверное, всё и началось. Ему стало неудобно брать её с собой на вечеринки. Света сидела дома и читала книжки про беременность и роды, а Игорь в это время мотался с приятелями по барам и дискотекам.
Когда родился Антошка, стало ещё хуже. Первое время Светке, как и положено, было нельзя, а ему почему-то оказалось можно. Света очень уставала с ребенком, почти перестала краситься, ходила по дому в халате и стирала пеленки. Наигравшись в папу месяца через два, Игорь стал вдруг страшно уставать на работе. Расслаблялся он исключительно вне дома, причем, раз от раза ему требовалось на это все больше и больше времени. Он стал приходить сначала после одиннадцати, потом двенадцати, потом часа в два ночи … К тому времени, как на их домашний телефон стали периодически звонить девушки, он уже мог прийти и под утро, и даже вообще на следующий день. Когда и как Света перестала контролировать ситуацию, в какой момент она должна была расставить все точки над “i”, но не расставила, чтобы их семейная жизнь не покатилась вниз, Света не знала. Она просто спустила всё на тормозах, и даже уже не плакала по ночам в подушку. Когда она думала о том, сколько времени осталось, прежде чем всё это закончится, перед её глазами появлялась светлая головка сына, и его тоненький голос, звенящий от счастья: «Папа Иголь плишёл!» И казалась невозможной мысль, что папа Игорь сможет когда-нибудь предать их маленькое чудо полутора лет с кудрявой головкой, в которой, казалось, спрятался кусочек солнца.
***
Мы сидим на маленькой кухоньке двухкомнатной хрущевки. Мы пьем водку. Капает кран. Не слышно тиканья часов – они стоят уже неделю. Света пилит хлеб на бутерброды абсолютно тупым ножом. Мы уже и плакали, и пели, и опять плакали. Игорь бросил Светку с Антоном и ушел.
– Урод, урод, урод, – бормочет Светка, растерянно глядя на часы, потом на лежащий рядом телефон. – Я то ладно, но Антошка за что?! Каждый день, каждый день, – она срывается на крик, – «Когда папа Иголь плидет? Когда папа Иголь плидет»… А что я отвечу??
А что тут ответить…
Наверное, так бывает всегда – свободный мужчина (а Игорь был совершенно свободным мужчиной) рано или поздно встречает женщину, которую можно назвать и стервой, но, по крайней мере, эта стерва знает, как удержать мужчину возле себя. Я немного с ней знакома. И Света с ней знакома. И она знакома со Светой. И про Антошку она знала…. Как там у них всё закрутилось… кто теперь разберёт.
***
Мы снова на кухне. Мы пьем чай. Света мурлычет возле плиты – там печется пирог. Кран уже не течет. Часы снова ходят. Блестят наточенные ножи. В вазе на столе букет цветов.
– Игорь то приходил? – я прихлебываю чай.
– Приходил… – Светка усмехается себе под нос. Недели три назад приходил. Притащил Антону машинку…. Он теперь её везде с собой таскает: «Папа Иголь плинес!». Даже спать с ней ложится.
– А это что, – я киваю на букет.
– Да, так…. Подарили…
Светке 25 лет, у неё голубые глаза, светлые волосы, фигура почти 90-60-90, и улыбка хулиганки. Она улыбается своей задорной улыбкой и кладет мне кусок пирога.
– И давно…вы уже?
– Да недельки три так…
– И как его зовут?
– Алеша его зовут.
И я вижу, что глаза её светятся.
Наверное, так бывает всегда, или почти всегда: рано или поздно одиночество заканчивается. Особенно если у тебя голубые глаза, светлые волосы, фигура почти 90-60-90 и тебе всего 25 лет …
***
– Нет, Светка, нет в мире справедливости…
– Почему? – Светка смеётся.
– Ну, как так? Единственный мужик, который мне понравился на свадьбе, и тот твой жених!
– Да уж таки ладно, прям единственный.
– Ну, не совсем конечно единственный… Ещё этот Коля, кажется…тоже так, ничего…
– Это у которого жена и двое детей?
– Да ну тебя! Нет, ну, правда, Леша у тебя классный.
– Я знаю… – Светка сияет.
Леша правда классный. Света говорит – он очень высоконравственный. Выискала слово. А ещё он Свету любит, и Антошку любит. Эх, Светке повезло!
***
Недавно забегала к Светке на минутку. Она проводила меня на кухню, налила цейлонский чай в китайскую фарфоровую кружку, а сама побежала к плите. Света очень занята – она готовит ужин. Сейчас придут её мужчины – Леша всегда забирает Антона из садика после работы. А пока я пью чай, и у нас есть часок на всякую болтовню.
– Слышала, Игорь то расстался с этой своей… Бросила она его, к какому-то бизнесмену ушла.
Света безразлично пожимает плечами.
– А я его видела недавно. Встретила случайно. Ходили гулять, Леша зашел в магазин, а мы с Антошкой остались ждать на улице. Подошел, поздоровался. Потом на корточки к Антошке присел, руку протягивает: «Здорово, малыш!» и смотрит так, словно ждет, что Антошка сейчас его узнает, бросится на шею: «Папа Иголь, папа Иголь!». Я говорю: «Антон, это дядя Игорь. Поздоровайся с ним». А Антошка мне в руку вцепился и молчит. Тут из магазина Леша выходит, Антошка к нему: «Папа, папа!».
– А Игорь чего?
– Ничего. Поднялся, рукой Антошке махнул: «Счастливо, малыш» и ушел.
…