На исходе дня в городок приехали военные. Бронетранспортер, грузовик солдат с
двуствольной пушкой на прицепе и длинный транспорт. Заехали стремительно и
беспечно, нессобразно низко этой стремительности гудели их машины. Сразу на
площадь, в обычный до этого день. Из бронетранспортера упруго выскочил
сержант, за ним с неспешным достоинством офицер. Скомандовал солдатам, которые
глухо стуча ботинками посыпались из-под тента. Не дожидаясь, пока все они
выгрузятся, сержант взял четверых и они зашагали к тротуару, по которому шли и
глазели на них прохожие. Молча, с бесцеремонной деловитостью они начали
выдергивать случайных людей, не разбирая особо пола и возраста, из пешеходного
ручейка и собирать их в стороне кучкой; людское движение прекратилось, народ
бесшумно разбежался и на площади стало пусто.
Никто не возмущался, вырванные из привычной жизни понуро стояли и ожидали, что
будет с ними дальше. Людей молча повели к длинной фуре. Офицер сам по себе, с
картой в руках прогуливался по небольшой, уже опустевшей площади - то
заглядывал в карту, то озирался вокруг. Остановился, позвал сержанта. Тот
с прежней упругостью подбежал и встал перед ним, широко расставив ноги и
заложив руки в замок за спину. Офицер о чем-то распорядился, мягкими
небрежными движениями кисти показывая на вытекающие к площади улочки. Сержант
бегом вернулся к фуре и определил судьбу людей на два часа вперед: " В течении
двух часов по указанным местам разложить средства заграждения - мешки с
песком, проволока и металлоконструкции." Потом энергично и грубо растолкал
людей в шесть кучек. Затем из последней группы пригласил к себе жестом
безобиднейшую, тихую девушку в очках, похожую на одинокую библиотекаршу.
Сказал ровно и совсем не грозно: "Чтобы не было никаких недоразумений и
искушений, я на примере поясню, насколько для вас серьезна ситуация и
насколько важно всё выполнить аккуратно и без инцидентов". Достал из кобуры
пистолет и дважды выстрелил в девушку, сначала прямо в грудь, а когда та тихо
осела и, собравшись в комок, легла боком на асфальт, выстрелил в спину, отчего
она ещё раз резко вздрогнула и ослабла уже насовсем.
Люди были ошеломлены и безмолвны, никто не заплакал, никто ничего не бормотал,
не было протеста и отчаяния. Просто после случившегося каждый начал думать
только о себе - перестали присматриваться друг к другу, к солдатам, мужчины к
женщинам. Люди стали скотом с одним желанием - скорее всё закончить и
убедиться, что они будут жить. Через два часа площадь от кафе до аптеки стала
стеной, исчезли старые каштаны, которые свалили и бронетранспортером отволокли
в неугодные офицеру улицы. Уставшие люди побрели в сумерках по домам,
некоторых на выходе с оцепленной караулами площади ждали родные; больничная
машина увезла мертвую девушку, теперь ставшую ненужным пугалом.
Те солдаты, кто не оказался в карауле, разлеглись и расселись в пустом кафе,
хозяйка которого не решилась спуститься вниз, негромко и без всяких безобразий
радуясь бесплатной еде, выпивке и большому телевизору. Когда все улеглись,
вернувшийся с обхода сержант просто из привычки к порядку растолкал двоих и
велел им убрать мусор и снести в мойку всю посуду. Начиналась гражданская
война.