ЯРОСТЬ
(быль)
Эта немудрёная история почему-то, ни с того ни с сего, всплыла в памяти. Быть может, потому вспомнилась, что лейтмотив в ней – торжество справедливости? Пусть так. Но рассказать все равно тянет.
Случилось оно уж лет пятнадцать тому, когда развал старой "великой державы" еще только начинался, и Грузия формально была еще в составе "братской трудовой семьи народов".
В тот год я усиленно занимался в секции рукопашного боя. Для меня тут всё было в новинку и увлекало - тем более, когда тренер влюблен в свое дело, и отношения у тебя с ним вполне дружеские, и личность его, тренера, отнюдь не ординарна: высшее образование, при вполне уравновешенном характере, при давнем и грамотном увлечении восточными единоборствами – всё это и многое другое, вместе взятое, наделяло в наших глазах личность тренера непререкаемым, абсолютным авторитетом.
Компания наша – тех, кто занимался, а это человек двадцать – была весьма разношерстна, но непорядочных практически "не наблюдалось". И я, пожалуй, был бы счастлив прожить бок о бок с этими ребятами всю жизнь – интересно, нескучно, и надежно, при постоянном росте уровня своего собственного мастерства. Правда – не случилось, расстался я с секцией, но то уже иная история. А я вернусь к своей.
Был в нашей группе парень, скорее даже мужик, лет тридцати, звали его Валентином. Грузного телосложения, не слишком поворотлив, скорее даже неловок, но идея и желание овладеть приемами каратэ вселилась в него прочно. И он до седьмого пота старался угнаться за остальными, бесконечно повторяя каты и комбинации ударов. В спаррингах вёл себя неагрессивно, при прямых ударах часто забывал правильно держать кулак, отчего над ним постоянно висела угроза повредить суставы пальцев либо кисти. Тренер упорно и терпеливо указывал ему на эту ошибку, Валентин "исправлялся", но вскоре опять забывал, и "прямой удар" шёл у него как-то по-женски неловко. Но он был упорен, как никто, занятий практически не пропускал, и худо-бедно, с большим скрипом, но кое-что у него стало получаться.
И вот некие жизненные обстоятельства заставили-таки Валентина пропускать тренировки. А у нас было так: пропустил – "догнать" было уже нелегко, трудности увеличивались пропорционально росту сложности упражнений. И Валя начал заметно отставать. А чтоб хоть как-то наверстать упущенное, он попросил меня взять его "на буксир". Я согласился, и он стал приходить ко мне в свободное время, и мы повторяли освоенные мною на занятиях каты уже вдвоем. Не скажу, чтобы всё шло гладко, но кое-как брешь Валиных пропусков нам удавалось заполнить. Неловкость движений моего товарища все-таки сильно бросалась в глаза, и я понимал, что рано или поздно, но малопродуктивная "гонка за призраком" (мастерством каратэ) ему надоест.
Потом Валентин вдруг исчез. Но месяц спустя объявился, и мы решили продолжить наши не слишком перспективные занятия. И вот как-то раз, после очередной тренировки мы разговорились, и Валя мне вдруг сказал:
- А знаешь, Юр, я не ожидал, но занятия наши меня здорово выручили.
- Интересно! – говорю. – Неужели пригодилось?
- Еще как! – ответил он, и рассказал о том, чтО с ним приключилось, в отпуске.
Он решил съездить вместе с супругой, дикарем, на юг. Приехали они не то в Боржоми, не то в Цхинвали. Сняли комнату. Отлично отдохнули две недели. Подошло время уезжать. Упаковали вещи, вот-вот надо было отправляться на вокзал. И в этот момент в их комнате появились четверо "лиц кавказской национальности". Вожак, неумный и наглый, держа руку на рукоятке кинжала, заткнутого за пояс, сразу же подошел к Валентину вплотную:
- Ну чито, дядя? Ехат сабралса?
- Да, - простодушно ответил Валентин. – Вон, и вещи уже упаковали.
- Харащё-о. Толко ти нэ спэши, дядя! Вэщи а-аставлай, и денги аставлай. Жину забирай – и дуй на вокзал!
- Ребята, да вы что? – не понял Валентин. – Грабите нас, что ли?
- Хэ, дарагой! Ныкто тэбя нэ грабит, ти просто нам па-адарок дэлай!
Валентин понял, что эти четверо шутить не намерены, и что их визит – суть элементарный бандитский налет. Он даже растерялся в первый момент, и решил попробовать уговорить бандюг "не делать этого": я, мол, простой работяга, мы с женой приехали отдохнуть в добрую, гостеприимную Грузию, а вы, мол, ребята, хотите опозорить свою республику? Увы, не подействовало. Главарь медленно вытащил кинжал из ножен, демонстративно попробовал лезвие пальцем, усмехнулся:
- Дэлай, дядя, щто тэбэ говорат! Нэ спорь с горцами! А то ми, сматры, начном с твой баба гаварыт!
Главарь кивнул своим подельникам, и те быстро обступили супругу Валентина. Один из них протянул руку, намереваясь ухватить женщину за волосы.
Бедные грабители! Они и не подозревали, что тем самым совершили роковую ошибку. Дело в том, что Валентин, этот грузноватый, малоподвижный и крайне добрый человек души не чаял в своей супруге. И любая посторонняя попытка обидеть ее пробуждала в нем неслыханную ярость, столь, казалось бы, противоестественную для его весьма покладистого характера.
Едва один из бандитов попытался схватить женщину за волосы, Валентин моментально "съехал с катушек": он перестал сознавать, что происходит с ним в данный момент – всё вытеснила слепая ярость:
- Не тррожь, с-собака!!! – зарычал Валентин каким-то тигриным басом, моментально очутившись возле обидчика. Короткий взмах руки (в точности, как учили на занятиях!) – и парень молчаливой кучей, даже не ойкнув, рухнул на пол. "Ки-айй!!!" – совершенно спонтанно вырвался из горла Валентина боевой клич каратиста (как учили!), и в ту же секунду отлетел к стене и медленно сполз по ней, держась за мошонку, напарник бандита. Третий как-то испуганно засучил ногами и в единый миг оказался за дверью – успел удрать. А Валентин, попутно выбив ногой кинжал из рук главаря, прижал того вытянутой левой к шкафу и занес свой могучий правый кулак над его головой.
- Н-не на-ада, дядя!! – вдруг завопил главарь. – Не бейте меня!!
Но нет, "мольба" бандита не отрезвила и не остановила ярости Валентина: короткий крюк правой – и удар основанием кулака пришелся точно в область уха отморозка. Голова дернулась – и сознание надолго покинуло ее...
Лишь полминуты спустя Валентин стал медленно приходить в себя, не без удивления оглядывая комнату и три распростертых на полу тела.
- Ва-аля-а... – тихо протянула супруга. – Ты их... не убил, случайно? – А убедившись вскоре, что все трое дышат, добавила с плохо скрытым восхищением: - Зд-дорово ты их! Вот уж не ожидала. Где ты так научился?
Валентин ничего не ответил, поднял с пола выпавший из рук главаря кинжал и так же молча, с остервенением переломил лезвие клинка о колено. Обломки зашвырнул под шкаф.
* * *
Вот, собственно, и вся история. Валентин сперва хотел было сообщить о нападении в местную милицию, но, посоветовавшись с женой, не стал этого делать. Во-первых, им пора было отправляться на вокзал, во-вторых: черт знает, а вдруг тут все эти кавказцы – родня? И бандиты, и милиционеры? Еще и срок вляпают – с них станется! Словом, прихватив упакованные вещи, они с супругой тихо удалились, добрались до вокзала, и без особых приключений вернулись домой, в ТаллиН (в то время еще с одним "н").
- Юр, вот видишь, как пригодились наши с тобой тренировки, - сказал мне Валентин под занавес. – Я даже не ожидал от себя такой прыти. И ведь всё вспомнил, чему учили! И – сам удивляюсь! - всё грамотно сделал. Даже "ки-ай" орал так, что стёкла дрожали.
Я не стал его разочаровывать: мол, не "наши с тобой" тренировки, Валя, дружище, а уровень нашего с тобой тренера! Я просто был счастлив, что человеку хоть раз в жизни удалось грамотно постоять за себя, свою семью, что увлечение и упорство его не пропали даром, и что бандюги при этом получили сполна, по заслугам.
20-23.07.2006