Глава 11.
Сергей вёл свой БМД ровно, как и сказал ему главный, Нечаев. Вёл без лихачества и выпендрёжа. Ночное вождение по пересечённой местности не особенно увлекательное дело, и здорово утомляет, когда вот так, не по дороге, а в поисках таковой, поэтому, услыхав командира, он с облегчением вздохнул, выполняя приказ.
- Серёга! Тормози! Всё, паркуйся в кустиках. Наших ждать будем.
- Вопрос можно?
- Валяй, только не про бомбу. Я сам мало что про их действие знаю.
- А кто теперь старший, ну, операцией руководит? Тот сержант?
- Скажешь, тоже, сержант! Это же маскарад! И наши с тобой, советские, мундиры – тоже, маскарад! Ты играешь роль солдатика, я – офицерика, а кто-то нами просто играет, как в солдатики. Здесь у нас не военная операция, а миротворческая, гуманитарная миссия, ядрён веник! Всё понятно?
- Всё, товарищ майор, теперь мне всё понятно! О том, что гуманитарная, я и раньше догадывался, по тому, что половина десантного отсека грузом завалена, в смысле дополнительным боекомплектом!
- А это, дурья башка, ни что иное, как материальное выражение гуманитарной заботы родного правительства о нашей с тобой жизни и здоровье и есть! Я же так и сказал, что операция носит гуманитарный характер! Эх ты, гуманитарий водительского сословия!
- Любите вы, товарищ майор, всё как-то мудрёно, по-столичному говорить! Сказали бы по-простому: особо лютовать запрещаю, дела вести деликатно, так, чтобы после нашего ухода жизнь здесь сохранилась в первозданном виде, ну, в смысле, что не ниже чем на клеточном уровне.
Стрелок, сидящий возле водителя, закатился долгим хохотом, и, чуть просмеявшись, тоже вставил слово:
- Серёга, контракт закончится, на концерт, в Кремль, не забудь позвать!
- Тихо! Наши вроде подгребают – внезапно прервал их командир.
…- Единица, я – двойка, вижу вас хорошо. Ответьте, приём!
- Двойка, я – единица. Слышу вас хорошо. Седьмой клапан постукивает, или это фляжка у командира позвякивает, пустая, а-а-а?! Колька, безбашенный ты пёс, чего так растянулся!
- Я же с «кормильцем» на хвосте! Димитрич, мы что, одни здесь? Я ни черта не могу понять с этим кольцом!
- Да нет, не думаю, что одни, смотри, видишь слева двадцать?
- Грунтовка?
- Следы от копыт видишь?
- Да, накатанная, ты смотри!
- По ночам, в те времена, когда на гужевых рассекали, кони обычно отдыхали. Так что дальше по ней пойдём.
- Интересно, а «киношники» её заметили? Они же снимали с вертушки, может подскажут, куда дальше эта дорога повернёт?
- Да нет, высота не та. Им же главное было сопоставить, соответствует береговая линия нашей карте, или здесь всё иначе!
- Вот, тогда и спросим, заодно, хоть какой-то ориентир будет – море, и по нашим картам смело пойдём.
Военным потребовалось совсем немного времени на то, чтобы связаться с картографами, и Сергеем Нечаевым. Они тут же, по радио получили, новую вводную, и, с поправкой на ситуацию, выдвинулись в направлении места расположения временного лагеря Яцека Пясецкого.
Дорога была однообразна и пустынна, потому позволила водителю немного расслабиться, даже при всей своей значительной извилистости. От мертвенного, пустого пейзажа поморского ночного просёлка становилось неуютно. Ведя свою технику в почти автоматическом режиме, водитель всё глубже вдумывался в значимый смысл, для нашей цивилизации такой высадки. Затем мысли его перепрыгнули на темы, о которых в привычной обстановке говорить было неловко, и, подумав, он завёл разговор про то, о чём прежде не решался спросить своего командира, понимая, что это проявление чистого любопытства, которое не жалуется в мужской среде:
- Командир, а почему Вы командира двойки всё время безбашенным зовёте? Не секрет?
- Не секрет. В первую чеченскую дело было. Стоим мы. Знаем, что впереди засада, или минное поле. Ждём воздушной разведки. Они вот-вот прилететь должны, и с воздуха разминировать дорогу. А тут нам, с пацанёнком, подбрасывают видеокассету, и на кассете той подробная запись того, как русскому солдатику и гражданской женщине заживо головы ножовкой отпиливают. Провоцируют нас этим на безрассудство. Ну, Колю тут всего затрясло, вскочил, вдруг, в свою машину, и вперёд. Прямо по ходу крутой склон был, так он влетел на него! А несколько «чехов» там как раз и сидели, кто ж из них мог ожидать такого! Трое – сразу слиняли. Ещё двоих он на гусеницы намотал. Шестой шарахнул из базуки почти в упор, и снёс башню его машине. Седьмой всё это снимал камерой. Николая контузило слегка. Очухался, выскочил с автоматом, и того, что с базукой, - враз срезал, второго, того, что с камерой, тоже хотел, а когда увидел, что это оператор – просто поймал. Отнял камеру, включил запись и приказал прыгать с обрыва. Тот потоптался немного, крикнул что-то про Аллаха, и сиганул вниз. Прыгнул хоть и без разбега, но приземлился очень удачно! Это в смысле того, что сам же свою мину и разминировал.
Мы уже через пять минут подскочили, а Коля сидит себе возле машины, курит, и фильм смотреть собирается. Спокойный такой, ну, точно, «башню мужику снесло»! Вот тогда я и прозвал его безбашенным.
- Его наградили?
- За что? За порчу военного имущества? Да, наградили, матюгами, и ещё под трибунал чуть не отдали, за преднамеренное убийство четверых мирных граждан. Слава богу, они, эти мирники, все арабами нелегалами из исламистского интернационала оказались. Добровольная зондеркоманда «аллаха», и ещё приняли во внимание то, что он контужен был перед этим, ими же, когда башню снесло взрывом.
Некоторое время сидели молча.
- Хорошо, пацаны, что вы чеченскую заваруху не застали. Страшное это было дело - съехался туда сброд чуть не со всей Азии. Тебе в спину стреляют, в своей же стране, а тебе в него – нельзя, правозащитники сразу орут, про зверства и беспредел! В одном Грозном до войны 40 тысяч русских жили. А после – единицы! Стариков, женщин, детей просто перевешали и перерезали. Женщин естественно…, а после живот вспарывали. Детям легче было – их просто вешали или, если груднички, за ноги, и об стену головой.
А как исламу иначе религию мира и любви донести до нас, тёмных и убогих?!
Коля тогда, как узнал, что Польша за этих выродков переживает, как бы тех не притеснили, очень сильно осерчал – у него же корни польские!
- А какое полякам до всего было дело? Они-то каким боком?
- Рецидив, я так думаю. После первой чеченской, поехали мы с ним же, с Колей, нервы лечить в Севастополь, на его Родину. Приехали, отдыхаем. Вроде всё хорошо. И вдруг соседка встречается, глазами сверкает. Что такое!
- А вы газету почитайте!
То ли «Севастопольскую правду», то ли «Славу Севастополя», сейчас уж и не помню. Почитали! Знаешь, там была статья украинца одного, про то, как его семья прятала православного священника от жандармов и полиции. Тогда этот православный священник, как выяснилось после, в результате присоединения западной Украины, единственный на всей ополяченной территории в живых уцелел – остальных поубивали. Кого расстреляли вместе с православными прихожанами в алтаре, кого сожгли вместе с церквями. Не щадили никого! Как чечены, всех, под корень, и детей и женщин и стариков. Разрешил Пилсудский своим офицерам присвоить дома и имущество, которое останется от убитых русских семей, вот они и старались.
- Это же этнической чисткой называется! Вот не знал!
- Ага, а после, по приказу Сталина, когда эти территории наши заняли, естественно, все эти головорезы в Катыни свой грех, и грех своего правительства искупили кровью. Я так понимаю – ты офицер, ты проводишь политику своего правительства осознанно, значит ты не можешь быть невиноватым в преступлениях Пилсудского! Виновен – отвечай!
Вот того-то, что не остались польские преступления безнаказанными, и по сей день в Польше кое-кто простить нам не может!
- А может и не знают они про зверства Пилсудского?
- Но это уже их проблема, если поляки хотят знать только парадные страницы своей истории!
После поляков немцы, переняв опыт Пилсудского, построили концлагеря, как тот для советских пленных, где морили их голодом. Немцы просто загнали туда евреев. Но ты заметь, в чеченскую поляки снова морально поддержали и оправдали тех, кто русских детей на штыки нанизывал! Факт, и от него никуда не деться!
Коля, понятное дело, тогда совсем приплыл. Чуть в психушку не уехал! Просуммируешь всё негативное, и получается такой дебет, что поляки – патологически ненавидят русскую нацию, и имеют стойкое фашистское воспитание! Как тут порядочному человеку быть! А Коля – он из порядочных!
- Ну, командир, ты и загнул! – вклинился в бортовое радио стрелок. - Получается, что все кругом изверги, одни русские хорошие! А кто при Сталине всех настоящих коммунистов перестрелял, и число тех же священников ополовинил! А вспомнить расстрелянный Коминтерн! Да Сталин так пострелял, что в стране ни - священников, ни - коммунистов не осталось, одни партийные чинуши и лизоблюды!
- Ты вероятно во многом прав, но этнических чисток русские никогда, за всю историю, не делали, и дети репрессированных воспитывались в детских домах. Никогда в истории не было карательных операций по уничтожению народов, а у поляков – были, и у Чеченов - были. Возьми тех же чеченов: вывезли их в войну в глубь страны, чтобы не допустить вместо единичных случаев, массового вооружённого перехода на сторону фашистов. Если бы хотели убить, не стали бы задействовать целые составы, которых не хватало для нужд фронта, прямо там и постреляли, как немцы и поляки стреляли русских. Русских не в южные республики, как Чеченов, вывозили – а на Урал, и так же, в поле зимой высаживали, при эвакуации, да ещё работать надо было! Их, чеченов, от войны увозили так же, как и русских, а они по средневековости своей, или по злому навету, не знаю, но решили, что их так хотят заморить! Может я чего-то не знаю, но то, что в Свердловске, при эвакуации из начала Московской осени в сибирскую зиму масса народа померла – факт. Как у чеченов – не знаю, думаю, что столько же.
И потом, не нужно приравнивать волю грузина Джугашвили к воле русского народа, и приписывать русским его деяния, как свойственные нашей нации! Русский добрее, и выше, он другим своим горем тыкать в глаза считает недостойным по православной христианской традиции. Тех же немцев, поляков и чеченов, смог простить! Даже такое! А что твои поляки? Они пышут злобой, живут с ненавистью в груди по сей день, и ещё, при этом, имеют наглость называть себя христианами! Абсурд! Это нам с тобой рассказали, доброхоты, про закоулки нашей истории, а поляки, я уверен, и по сей день, в массе своей, не знают ни про зверства на ополяченных территориях, ни, даже про то, как победоносно провернули в их стране, любимые ими американцы, крупнейшую диверсию, заставив голодать всю Польшу, в восьмидесятые годы.
- Командир, это ты про то, как польское правительство все деньги вбухало в покупку у Европы заводов по производству парфюмерии, и ещё чего-то, а после отказалось выполнять контракт и покупать польскую продукцию? Так про это все знают! Мы же тогда и закупали всё польское, чтобы помочь им выкарабкаться!
- Представь себе, что не все! Полякам втемяшили в голову, что они голодали из-за того, что русские скупают всю их продукцию за гроши, и оттого они, обобранные русскими, еле выживают!
- Да нет! Не может быть! А сколько им хлеба и мяса даром отправляли! У самих дефицит появился - попробуй целую Польшу прокормить! И про нашу помощь продуктами не знают?
- Представь себе! Кому-то было, да и теперь тоже, выгодно, чтобы польский народ правды не узнал. Угадайте, а кого они считают своими спасителями и благодетелями?
- Американцев?
- В десятку!
- Они что там, все белены объелись, что ли – своих мучителей за друзей принимать! Загибаешь ты, командир!
-А какая мне с того корысть! Да-а-а! … Жалко поляков! Целый народ одурачили, и поссорили с теми, кто действительно всё простил ради новой дружбы! Так-то!
-Ты прав, командир, – жалко поляков – пострадали за своё неверие добрым соседям и легковерие завистникам! Может поумнеют?!
- Вряд ли! Американцам выгодно держать на цепи пса, злого на русских. Они поляков из своей пропагандистской кабалы на волю ещё не скоро выпустят!
- Командир, но ведь они нормальный народ, чего они так!
Очень долго добивались свободы от Российских императоров, и так и не поняли, что в то время независимыми они бы не смогли быть. Не Россия, так Германия. Французов с восторгом встречали, а после не знали, как от них защититься! Но и это – забыли.
- А Николай, он же поляк? – вдруг вспомнил стрелок – он-то как ко всему относится.
- Николай – золотая крупинка! Переживает. Он-то всё это знает!
- Командир, а как же тогда быть в этой операции, ведь это территория Польши! Здесь древние, но поляки живут!
- Нет, ребята, это не Польская земля, это ей подобная, и не поляки здесь обитают, а славяне живут. Поляки забыли, что мы с ними из одного корня растём, а мы – нет, и потому будем помогать здешним славянам, если потребуется, кстати, сербам, если быть точным. Помогать, как всегда помогали своим братьям: и болгарам, и белорусам и украинцам, с черногорцами, и словакам, и другим. Помогать, даже если из них вырастут поляки, не помнящие родства! Может тогда хоть здесь, из-за своей гордыни, не вляпаются в дурную историю, а нам простится грех нашего руководства за предательство Сербии! Вот такая у меня русская идея, получается. Всё ребята, стоп, если не согласны со мной – ваше право, я его уважаю, но молчите, ради Бога - молчите, иначе -поругаемся. Договорились?
- Ага, ясно, значит анекдоты с национальным колоритом отменяются! Тогда производственные или про любовь?
- Давай любой!
- Вот, значит, молоденький гаишник бумер останавливает за проезд на красный свет, подходит вальяжно. Ну, думает, сейчас «зелени» срублю. А оттуда - четверо бритых бычар вылезают:
- Ну ты чё, в натуре! Не видишь, кого тормозишь? Те чё?
- Да вот, хотел пожелать доброго пути.
- А, ну это можно! Тогда это, пятихатку пришли, за моральный ущерб!
- Не, не весело, давай про любовь на производстве!
- Запросто!
Дорогие женщины! Отойдите пожалуйста от края дороги, дайте подойти женщинам подешевле!
- Тёзка, ну почему у тебя все анекдоты грустные!...
Тормози! Внимание, двойка и четвёрка! Осмотреться. Из машины не выходить. Володя, подсвети прожектором, там что-то было! Тёзка, видел что-нибудь?
- Вроде люди.
В свете прожектора стали видны трупы нескольких крестьян, пронзённых стрелами, либо заколотых чем-то. Они лежали около дороги в тех позах, в которых их застигла смерть, или растащили звери.
- И куда мы едем, а командир?! Может, лучше, на пляж, тут где-то Сопот недалёко.
- Какой Сопот! Речку в Гданьске ещё не форсировали!
- Командир, дальность 700 метров, река.
- Ну, говорил тебе, речку ещё не форсировали!
- Двигай осторожненько к реке. Если есть дорога, то и переправа должна быть.
- Двойка, четвёрка, кто на связи?
- Двойка на связи.
- Четвёртый на связи
- Слушай мою команду: не разгоняться. Впереди должна быть переправа. Перед ней остановимся. Идём по дороге прежним строем, переправа – по одному, в том же порядке.