Серия статей о творчестве группы a-ha
1. Мое знакомство с a-ha
2. Соло a-ha – Мортен Харкет
3. Тончайшая звуковая оправа (Магне Фурухольмен)
4. Пол Воктор
5. Фурухольмен, Воктор и Харкет – сравнение стилей
6. Романтики наших дней
1. Мое знакомство с a-ha
Мое знакомство с музыкой группы a-ha началось с альбома Minor earth major sky. С первых же звуков я ощутила: это не просто талантливый коллектив, это явление. Но, только прослушав большое количество раз, я почувствовала сожаление, что до сих пор явление под названием a-ha было мне незнакомо. И оно так и могло пройти мимо меня…
Сожаление это пришло не сразу именно потому, что таково свойство музыки этой группы. Не ошеломлять слушателя, а постепенно проникать в его внутренний мир. Наполнять чистотой и гармонией. Своим собственным «воздухом». Люди будто «вдыхают» a-ha – их собственную палитру музыкальных красок, ощущение полета и бесконечности – и a-ha от их «уха» уже неотделима.
Сначала слушатели сравнивают их с другими (как это обычно бывает при первом знакомстве человека с творчеством новой для него группы) а потом, незаметно для самих себя, начинают соотносить с ними других. Потому, что серьезность этого явления и его место в музыкальной картине современного мира, осознается постепенно – по мере все большего и большего прослушивания и проникновения этой музыкой. И именно художественная высота в сочетании с ненавязчивостью, глубина с простотой и прозрачностью, новизна с традиционностью в лучшем смысле этого слова и есть самое сложное в постижении этой музыки. Потому, что под индивидуальностью многие профессионалы и любители музыки привыкли понимать вычурность и поиск музыкантами эффектных новаторских средств ради того, чтобы произвести на слушателей впечатление оригинальности и новизны. Музыка a-ha подкупила меня именно тем, что это подлинная оригинальность. Та, что идет изнутри. И осознается не сразу.
Первые же ассоциации, которые у меня возникли, - музыкальный романтизм шумановской эпохи. Не секрет, что рок-музыка ушедшего столетия родственна романтикам девятнадцатого века – Шуману, Шуберту, Шопену. Образный мир, мелодико-гармонические традиции. Но в музыке a-ha это ощущения родства с романтиками очень остро. Из-за удивительной органичности музыкального мироощущения. Я даже представляю Шуберта, поющего Summer moved on. Это одна из лучших вещей альбома. Редко, когда в музыке достижима такая пронзительность в сочетании со спокойной повествовательной интонацией.
Мягкая рок-н-ролльная основа, при этом любимые тональности и гармонические обороты романтиков, усиливающие ощущение родства с той эпохой, своя интонация, свое «дыхание» и в более сложно построенных композициях (You ll never get over me, The sun never shone that day, To let you win) и более простых (I wont forget her). При первом прослушивании альбома у меня возникали ассоциации с The Beatles, но потом я поняла, что они похожи на них (по крайней мере, в этом альбоме) в той мере, в которой на них похожи все разновидности рок- и поп-рок-групп.
Сильное не только эмоциональное, но и профессиональное впечатление на меня произвели You ll never get over me, The sun never shone that day. Первая – сочетанием повествовательной песенной интонации с подспудной молитвенностью, благодаря чему эта песня звучит как хорал. Вырастает в звучании. И вообще ощущение хоральности возникало у меня при прослушивании многих медленных песен альбома. (Не знаю, знакомы ли и любят ли музыканты a-ha лучшие образцы духовной музыки, но ассоциации с ней у меня возникают. Так же, как при прослушивании самых проникновенных композиций The Beatles. Например, Here, there and everywhere.) Вторая песня запомнилась мне неожиданным музыкальным поворотом. И эта «неожиданность» выглядит очень хорошо подготовленной.
Самое сложное, что только может быть для музыканта, – добиться оригинального звучания и ощущения новизны в рамках традиционного стиля. Этот альбом a-ha – одна из лучших тому иллюстраций. И я рада, что именно с него началось мое знакомство с a-ha.
2. Соло a-ha – Мортен Харкет
Обаяние этого голоса я ощутила не сразу. Но, прослушав не один альбом a-ha, посмотрев записи их концертов, а затем, ознакомившись с сольными работами Мортена, я почувствовала, что очарована этой органикой голоса и души. Легкостью и одновременно - силой и колоссальным мастерством. Органичной сменой тембров и манер. Мортен Харкет один из самых разносторонне одаренных вокалистов из тех, что я слышала. И вместе с мастерством очаровывает что-то сказочное в его пении – возникают ассоциации со сказочными образами певцов из легенд и мифов разных народов. Орфеем, Лелем, Садко. Это впечатление неземного по красоте пения невозможно произвести искусственно. Это та связка голоса и души, которая может быть только природной.
Физиологически красивых и богатых в тембровом отношении голосов я слышала много, но такого рода дар это дар наполовину. Луженых глоток полно. Настоящая одаренность певца – это внутренняя неразрывная связь его сердца с музыкой, которую он исполняет. Природное чувство стиля, чувство меры. Именно это делает его исполнение талантливым. То, что нельзя выразить словами, можно только почувствовать. С вокалистом группе a-ha повезло. И на месте Мортена трудно представить себе другого – того, кто так, как он, попал бы в «яблочко» со своей манерой, своей тонкостью и мастерством.
Музыкальность Мортена Харкета чувствуется даже в выборе поэтических строк для его песен – как красиво на слух людей любой языковой культуры фонетически звучат английские слова: «Half in love, half in hate», «To let you win». Слова, написанные для его песен, так легко и органично сочетаются с его музыкой, что другую музыку для этих слов трудно представить. Связь музыки и слов мне кажется неразрывной, а слова – музыкальными сами по себе. По звучанию. Мортен очень чутко передает музыку слов. Из песен, написанных участниками a-ha, наибольшее ощущение легкости и органики у меня, как у слушателя, именно от песен Мортена. Для меня они звучат, как пение птицы – в них есть полет и некая самодостаточность, кажется, что они не всегда нуждаются в оправе, огранке. Я слышала, как Мортен поет «Half in love, half in hate» сольно, под гитару. У меня не было ощущения, что чего-то не хватает – аранжировки, красивых подголосков. В этой непосредственности была своя прелесть. У меня возникли ассоциации со средневековыми странствующими трубадурами, поющими свои песни и сами себе аккомпанирующими на инструменте. Такое звучание мне даже больше понравилось, чем в записи, где добавлены подголоски.
Это ЗА гранью разума, за гранью мастерства, это природная чуткость настоящего артиста. Скромность, ненавязчивость его звучания – сольного и в качестве члена группы - в сочетании с органикой и чистотой линий его песен подкупают. Обаяние звукового мира a-ha - это во многом обаяние музыканта Мортена Харкета.
Многие песни Мортена обогащаются, благодаря вкладу в них других музыкантов, но и он, как вокалист a-ha, многое вносит в музыку, которую исполняет. Связь трех участников группы – Харкета, Фурухольмена и Воктора – это неразрывная связь. И дополнительную «сказочность», красочность и романтику в эту музыку вносит Мортен. А так же ощущение сильных и мощных крыльев, будто бы уносящих слушателей в небеса.
Музыке и исполнительской манере Мортена свойственна меланхолия – но это светлая, прозрачная и чистая меланхолия. В ней есть что-то космически-неземное и одновременно теплое, согревающее, человечное. Как воздух мы ее вдыхаем вместе с музыкой a-ha.
3. Тончайшая звуковая оправа
Слушатели музыки группы a-ha, наверняка, ощущали, что индивидуальный лик этого звучания не только в мелодии, гармонии, поэтических строках, но и в самой атмосфере звучащего целого. Сооружение этого воздушного, сказочно прекрасного здания, манящего причудливой игрой красок, света и теней, требует каторжной работы и особого природного дара музыканта Магне Фурухольмена.
Песня живет особой внутренней жизнью. У нее есть стержень – мелодия и гармония, придуманные Полом Воктором, Магне Фурухольменом или Мортеном Харкетом, есть основной несущий тембр – голос певца Мортена Харкета. А есть так называемое «внутреннее наполнение» - выбор контрастных и контрастно-дополняющих тембров инструментов, сочинение инструментальных тем-подголосков к основной мелодии, исполнение инструментальных партий. В случае a-ha это нечто большее, чем привычное нам слово «аранжировка». Это досочинение музыки. Сочинение ее внутреннего содержания, без которого из нее ушел бы тот воздух, который мы все ощущаем. Ушла бы душа.
У песни возникают как бы параллельные звуковые пласты, новые измерения. Она становится многоликой, многогранной. Возникает ощущение звукового потока, который вбирает в себя каждую песню a-ha, как речку, втекающую в него. Это нечто большее, чем оправа мелодии и гармонии. После прослушивания альбома появляется странное чувство, что внутренний звуковой мир живет как бы сам по себе. Своей жизнью. Оставляя свой собственный отпечаток в сознании слушателя. Помимо явления a-ha, есть такое явление, как Магне Фурухольмен. И разговор о нем назрел именно сейчас, после выпуска нового альбома группы, где автором большинства песен является именно он.
Музыкант, знающий специфику клавишных и струнных инструментов, на взгляд слушателя, не просто знающий, но и хорошо чувствующий, любящий каждый инструмент, на котором играет и который использует для придания того или иного колорита звучащему целому. Композитор, исполнитель, импровизатор. Музыкант с блестящим и тончайшим инструментально-тембровым чутьем.
Ему доступно все – от драматизма до озорства. Чувство меры, смелость, любовь к экспериментам, умение создавать яркие, насыщенные звуковые полотна и нежнейшие, хрустальнейшие звуковые зарисовки. Чувство музыкального цвета, света и тени, родственное импрессионистам конца 19-начала 20 века (оттуда же лирическая пейзажность и сказочно-фантастический колорит, переданные игрой тембров инструментов и красочным сочетанием созвучий), насыщенная «теплая» лирика, создание драматических, сумрачных образов (и соответствующее «сгущение» тембровых красок, создание своеобразных звуковых «облаков», особых точек сгущения – эмоционального напряжения).
Отдельные песни группы на том или ином альбоме нас могут трогать больше или меньше, восприятие песен очень индивидуально, но все мы ощущаем тот звуковой мир, в котором живет музыка a-ha. Мир со своим особенным сердцебиением и красками. Его создатель и есть Магне Фурухольмен.
4. Пол Воктор
Особый колорит музыки a-ha определяют три важные составляющие. Первая – доминирование романтической музыкальной и образной стилистики (наследие романтиков 19 века, с одной стороны, и второй половины 20 (в первую очередь, The Beatles), с другой). Вторая – импрессионистическая звуковая оправа и национальный норвежский колорит. Третья – демократизм подачи музыкального материала в сочетании с колоссальным профессионализмом, разносторонней одаренностью и обаянием солиста группы.
Эти три составляющие представлены тремя членами a-ha: первая - Полом Воктором, вторая - Магне Фурухольменом и третья - Мортеном Харкетом, как уже говорилось. В этой статье речь пойдет именно о Поле Вокторе, носителе основной идеи, «стержне» группы – музыкальном и поэтическом.
Композитор и поэт, Пол Воктор - автор большинства композиций этой группы. Трудно сказать, кто является «визитной карточкой» группы в глазах публики и даже в глазах профессионалов, настолько трудно делимо их творчество на составляющие. Но безусловно одно: именно Сплав этих трех музыкантов дает тот результат, который мы слышим. Все они участвуют в написании и исполнении музыки. Но можно сказать, по большому счету, что у группы три «визитные карточки»: голос (Мортен Харкет), звучание и колорит (Магне Фурухольмен) и музыкально-образная идея (Пол Воктор). И каждый их них незаменим, и недостаточное участие одного в написании альбома ощущается очень остро. Прослушав последний альбом a-ha, я поняла, насколько мне не хватает меланхолии, сосредоточенности и воли музыканта Пола Воктора. А ведь именно это для меня составляло главную прелесть альбома Minor earth major sky. И было его доминирующей окраской!
Может быть, сама по себе музыка Пола Воктора была бы недостаточно красочной без инструментального вклада Магне Фурухольмена, но и колористичная музыка Магне Фурухольмена для меня, как для слушателя, без вклада Пола Воктора недостаточно «стержневая» по композиции. Чудесные краски звукового «поля» Фурухольмена только выигрывают от соприкосновения со звуковым «полем» Воктора. Воктор и Фурухольмен – это на редкость удачный музыкальный Дуэт авторов.
Особая сумрачность, меланхолический посыл музыки и слов Пола Воктора, стойкого последователя The Beatles, одного из самых талантливых их последователей на планете, чувствуются в предыдущих альбомах a-ha гораздо явственнее. И меланхолический, сосредоточенный, сумрачный романтизм взаимодействует с импрессионистической красочностью и пейзажностью Фурухольмена, давая то самое особое звучание a-ha, которое трудно поддается стилистическому определению.
Публика знает Пола Воктора как автора музыки и слов меланхолических хитов группы, таких, как Summer moved on. А интересно: как на слух определить участие Воктора в песнях, написанных Фурухольменом или Харкетом?
Для себя я определила так: если услышу в песне, написанной кем-то из двух других участников a-hа, намек на творчество Ливерпульской Четверки – подголосок, мотив в стиле The Beatles, как в середине песни Little black heart, написанной Магне Фурухольменом, - это вклад Пола Воктора.
5. Фурухольмен, Воктор и Харкет – сравнение стилей
Lifelines – песня Магне Фурухольмена. Звуковая акварель, переливающаяся разными красками. Импрессионистические черты мелодии и гармонии налицо. Мелодия куплета – две короткие попевки, в сочетании которых заложена колористичность, переливание красок. Как будто блики солнечного света и тени на драгоценном камне запечатлены в звуках мелодии и поддержаны гармонией. Два аккорда – красочного соотношения (минорное трезвучие и септаккорд квинтой ниже). И мы любуемся этим переливанием, этими бликами. «Поворачиваем» камушек и так, и этак, не уставая на него любоваться. Вот такое ощущение от куплета песни. Это очень характерно для импрессионизма в музыке и живописи (живопись самого Магне интересна в этой связи). Мелодия – не протяженная, а состоящая из коротких попевок, в которых уже заложена колористичность, чувственность.
Песня Differences Магне Фурухольмена показывает, как можно гармонически «перекрасить» трехзвуковую мелодическую попевку четырьмя разными аккордами. Как по-новому звучит та же попевка, «окрашиваясь» другой гармонией. У мотива выявляются новые и новые выразительные возможности. Красивейшие инструментальные соло этой песни - как нежнейшие чувственные краски самой Природы. Пейзажность, ощущение солнечных бликов, будто игра воды (любопытно вспомнить классическое импрессионистское произведение «Игра воды» Равеля).
Можно долго говорить об импрессионистской стилистике, но главный ее постулат – поиск смысла в краске. Краска звучания это не дополнительное средство выразительности, как в других стилях, в самой краске есть ее собственная ценность, есть Смысл. (Академической музыки этого направления много, но я впервые встречаю импрессионистическую стилистику – да еще и такую богатую! - у эстрадного музыканта. Этим a-ha меня и заинтересовали – они прилежнее других учились у академических классиков и органично продолжают их традиции.)
Time and again – песня Пола Воктора. Любопытно сравнить ее с Lifelines. В чем-то песни похожи. Они спокойные, медленные. Мелодия куплета тоже состоит из коротких попевок, но… построена совершенно иначе. Само зерно мелодии – трехзвучное. В нем заложена воля. И оно не красочно, это скорее сдержанное музыкальное высказывание – ничего лишнего. Гармония традиционно романтическая (Шуман, Шуберт). Несмотря на мажорный лад песни, звучит она не радостно, ощущается скрытая меланхолия, скрытая боль, воля, будто зажатая «в кулак». (Для сравнения – Lifelines, написанная в минорном ладу, кажется даже светлее Time and again, написанной в мажорном.)
Для меня Пол Воктор – это меланхолия и воля. Вспомним Summer moved on. Это шедевр. Пронзительное ощущение одиночества, с такой силой и убедительностью воплощенное в творчестве Шуберта и Шумана (особенно в вокальных циклах). Для музыки Пола Воктора характерны сдержанность, лаконизм. Во многих его песнях тональность, очень часто встречающаяся в произведениях романтической эпохи, - h-moll. При этом еще норвежский колорит в мелодике (интервалика – попевки с характерным для норвежской музыки сочетанием интервалов) и черты музыки The Beatles (очень ярко в Theres a reason for it). Все это вместе делает музыку Пола «родной» разным кругам слушателей. И в то же время своеобразной.
Открытые эмоции – радость или боль – не характерны для тех образцов музыки Пола, что я слышала. Сдержанность его неотъемлемая черта. Поэтому и говорить о нем, как о музыканте, сложнее, чем о других.
Lay me down tonight – песня Мортена Харкета (с его сольного альбома). Вот стилистика Мортена, как ни странно, во многом близка русской музыке. Мелодии такого широкого «дыхания» были свойственны Бородину («Князь Игорь», квартеты), Рахманинову («Вокализ»). Мелодия, начавшись, льется свободным потоком, как ручей, и кажется, что у нее не будет конца. Но она заканчивается так же естественно и легко, как и началась. Мортен очень талантливый мелодист. Это его главное качество, как автора. И он не увлекается «красивостью», его мелодии очень естественны, не чувствуется кокетства и желания понравиться слушателям. В его мелодиях чувствуются перепады, как в человеческой речи, – повышение голоса, понижение. В энергичных песнях, и в медленных лирических ощущение того, что мелодия сродни человеческой речи, присутствует всегда. Энергичная речь, восклицание или тихое интимное проникновенное высказывание. Поэтому его мелодика так задевает за живое. В ней много человеческого тепла.
Стилистика английской музыки, Элтона Джона чувствуется в таких песнях, как, например, Lord. На мое восприятие его музыке в большей степени свойственен английский колорит, чем музыке Магне и Пола. Для него эта стилистика более естественна. Может быть, поэтому так органично «ложатся» английские тексты на мелодию.
Даже без аранжировок, просто в сольном исполнении под гитару, некоторые песни звучат хорошо, приходит на ум выражение «пение птицы» - настолько самодостаточны эти мелодии. (Но это касается не всех песен - To let you win я без аранжировки не представляю.)
Лаконизм Мортена отличается от лаконизма Пола Воктора. У Пола лаконична сама мелодия (ни одной лишней ноты, его мелодии очень конструктивны), у Мортена – лаконизм выразительных средств. Простые аранжировки (для его песен тембры вообще не принципиальны), самодостаточность в самой Мелодии, основной выразительный упор – на нее.
У Мортена и Магне можно выделить основное качество как авторов – мелодизм одного и красочность другого. У Пола основное качество выделить сложнее в том, что касается музыкальной стилистики. Образно – это воля и меланхолия.
6. Романтики наших дней
Романтизм (франц. romantisme) – художественное направление, сложившееся в европейском искусстве на рубеже 18-19 веков, - это тема отдельного разговора в связи с музыкой a-ha. Может быть, самое время его начать? И тогда мысли и чувства, которые эта музыка в нас вызывает, прояснятся для нас самих.
Вот краткая историческая справка. Музыкальный романтизм как направление сложился в начале 19 века под воздействием раннего немецкого литературно-философского романтизма (Ф.В. Шеллинг, Жан-Поль и др.). Его начальный этап представлен творчеством Ф. Шуберта, К.М. Вебера, Дж. Филда и др. Последующий этап (1830-50-гг.) – творчеством Ф. Шопена, Р. Шумана, Ф. Мендельсона, Г. Берлиоза, Дж. Мейербера, В. Беллини, Ф. Листа, Р. Вагнера, Дж. Верди. Поздний этап романтизма простирается до конца 19 века (И. Брамс, А. Брукнер, позднее творчество Листа и Вагнера, ранние сочинения Г. Малера, Р. Штрауса и др.). В некоторых национальных школах расцвет романтизма пришелся на последнюю треть 19 века и начало 20 в. (Э. Григ, Я Сибелиус, И. Альбенис и др.). В русской музыке это движение нашло отражение в творчестве композиторов начала 19 века (А. Алябьев, А. Н. Верстовский) и во 2-ой половине 19 – нач. 20 вв. (творчество П.И. Чайковского, А.Н. Скрябина, С.В. Рахманинова, Н.К. Метнера).
Развитие музыкального романтизма протекало неравномерно и различными путями в зависимости от национальных особенностей и исторических условий. В Германии и Австрии романтизм был тесно связан с немецкой лирической поэзией (и в связи с этим расцвет вокального искусства), во Франции - с достижениями драматического театра. Романтизм в музыке свободно «общался» с романтической поэзией, драмой, произведениями изобразительного искусства. Разные виды искусства взаимодействовали между собой. Композиторы создавали произведения под впечатлением от увиденных картин и прочитанных литературных произведений (особенно ярко это проявилось в творчестве Листа). Это направление, ведущее в искусстве 19 века, дало миру необычайный расцвет его во всех областях, особенно в музыке.
В чем же была его сущность? И как это отразилось в позднейшие эпохи? В каком виде дошло до наших дней?
По сравнению с предшествующим романтизму господствующим направлением в искусстве, классицизмом, в творчестве романтиков на первый план вышел Человек. Его чувства, его мысли. Не типическое, обобщенное (как у классицистов 18 века), а ярко индивидуальное, оригинальное, единственное в своем роде. Возник новый герой – человек, не понятый обществом и потому отвергнутый им. И ищущий утешения в мире грез, фантазий. Романтики противопоставляли мир прекрасных недостижимых идеалов и реальность, пронизанную духом мещанства, потребления, чуждую им и нелюбимую ими.
Тема скитальчества, одиночества сосуществовала в творчестве романтиков с поэтизацией и некоторой идеализацией далекого прошлого, мира природы, народного быта (отсюда интерес к фольклору и его переосмысление), с одной стороны, и иронией, гротесковым отражением реального мира как «кривого зеркала», с другой стороны (особенно ярко это проявилось в литературе в творчестве Э.Т.А. Гофмана).
Романтики проявили себя в раскрытии индивидуального мира личности психологически усложненного, порой раздвоенного лирического героя. Личная драма непонятого художника, оттенок автобиографичности в произведениях романтиков, их собственные переживания, нашедшие отражения в их произведениях, сделали их и ближе слушателю и в то же время отдалили их от него.
Это не то творчество, которое найдет отклик у любого сердца. Это не те «злободневные» или даже очень сильные эмоциональные переживания, которые понятны всем и каждому. Это переживания прежде всего творческой личности, пусть даже и не реализующей себя в конкретном виде искусства. И любители именно романтиков – это по духу Творческие люди. Так было, так есть и так будет.
Это очень обобщенная характеристика романтической образности, а она разнообразна настолько, насколько разные художники ее представляли – Шопен, Шуман, Лист, Вагнер, Шуберт. Это ярчайшие представители романтизма.
Так что же случилось в двадцатом столетии? На смену романтизму пришли другие течения, порой более агрессивные по своей эстетике, отрицающие все, что составляло дух романтизма.
Искусство двадцатого века отразило его эстетику, его новую образность – в ней агрессия была неотъемлемой частью. Многие художники провозгласили, что обращение к внутреннему миру человека их больше не интересует, и увлеклись в своем творчестве «ароматами» новой эпохи – эпохи научно-технического прогресса (нельзя не признать, что в новой эстетике они создавали и шедевры – «Болеро» Равеля).
Понятие «индивидуализма» стало значить совсем другое. Индивидуальность композиторской техники. То есть не новизна, идущая от сердца, а техническая новизна. На современном жаргоне это звучит примерно так: изобрести новую «фишку». Возник культ технического (сочинительского) экспериментаторства. Интерес к Человеку отошел на второй план. (В изобразительных искусствах – похожие процессы.)
Композиторы академической школы так увлеклись новыми течениями, с одной стороны, и экспериментами, с другой, что отошли от широкого слушателя. И отдалялись от него все больше и больше. Но свято место пусто не бывает, как говорится. Лик широкой аудитории обернулся к музыкальной эстраде. И интересующие нас процессы возобновились уже Там.
Романтическая эстетика, по которой неосознанно ностальгировало человечество, возникла снова. С приметами нового времени, с новым инструментарием. The Beatles и были для мира тем самым новым (а на самом деле хорошо к тому времени забытым «старым»), чего многие ждали. А за ними потянулись другие группы. Рок-музыку двадцатого века сравнивают не только с романтизмом, но и с барокко (музыка Баха, Генделя), средневековым пением трубадуров, труверов - в творчестве The Beatles, Scorpions это особенно ярко, если анализировать стилевые особенности. Именно звучание гитары (напоминающее и баховский орган, и древние инструменты средневековых странствующих певцов), и гармонический, мелодический стиль, полифония вызывают такие ассоциации. Новизна – это ритм и тембры.
Рок-коллективы делились в свою очередь на более мягкие и более агрессивные, что уже ближе по эстетике не романтизму, а веризму, экспрессионизму – одним словом, другим течениям 19-начала 20 века.
Талантливейшие представители романтизма 20 века часто сами о том не подозревали. В силу отсутствия академической базы в их профессиональной подготовке. И это часто заводило их творчество после расцвета в тупик, как это произошло в том числе и с Beatles. Но это уже тема отдельного исследования.
Вот мы подошли к музыке a-ha. На дворе двадцать первый век, звучит Summer moved on, и я вспоминаю вокальные циклы Шуберта и Шумана. Что здесь можно сказать?.. Даже не верится, что двадцатый век с его механистичностью и агрессивностью вообще имел место, у меня возникает чувство, что я в девятнадцатом.
И романтизм зарождается…