Глава 4.
В последующие дни началась рутинная работа, связанная с проверками: а если – так, а когда вот эдак! Но эксперименты давали стойкий положительный результат при всех изменениях, и тогда, вздохнув облегчённо, по поводу того, что эффект принял достаточно стойкий характер, учёные-исследователи принялись за улучшение достигнутых параметров. Прежде всего пытались улучшить полученные данные в области снижения температуры образца и его дубликата на выходе из эксперимента, ведь тогда можно было бы копировать не только предметы из тугоплавкого вещества, но, даже, шариковые ручки! Приходилось скрупулёзно подстраивать установку, медленно приближаясь, словно нащупывая желаемый эффект. Но не это было удивительным – все, как один, вне лаборатории не произнесли ни слова, это за целую неделю, о положительных, и, скажем прямо, неожиданных результатах! Народ подобрался битый, и все понимали, что им необходим улучшенный и по-прежнему стойкий результат. Вот, что им необходимо, чтобы не прослыть фантазёрами и не стать всей группе посмешищем в глазах академических авторитетов! Только после того, как будут полностью проанализированы и установлены обязательные условия для получения устойчивого эффекта, станет возможным заикнуться перед коллегами, и попросить их о попытке повторить эксперимент на другой установке. И если те обнаружат чудо уже в их песочнице для образцов, то только тогда будет созван учёный совет, перед которым руководитель эксперимента получит почётное право первым объявить об открытии новой главы в физике, как науке, и поведать научному миру о произошедшем здесь, на краю небольшого польского города обычным августовским днём. Впрочем, не думаю, что седовласым старцам нужно будет вообще упоминать Машу, её формы, и обещание Патрисии стриптиза на столе. Это, читатель, твой эксклюзив, безраздельно!
Работа стала поглощать всё время. Про пивные вечера Сергей забыл напрочь. Тут ведь такое интересное дело началось! Вот и в этот вечер Сергей, заработавшийся до сумерек, сосредоточенно молчал, как и другие технари. В помещении их было человек шесть или семь. Каждый был занят своим делом, копаясь в установке, и, подчас, только спины их белых халатов выглядывали в самых непредсказуемых местах металлической конструкции. Цокая, помаргивала неонка в освещении, позвякивали отвёртки и ключи. Пахло канифолью и разогретым пластиком. Внезапно, в рабочей тишине, из того места, где сгорбился Сергей Нечаев, занятый юстировкой какого-то прибора установкипрозвучал ргомкий и откровенный хохот, заставивший всех обернуться на него. Сергей же, увидав это, и осознав всю комичность своего положения, вдруг как прыснет от смеха снова!
Неунывающий Яцек кивнул на него остальным:
- Один уже готов! Это очень добрый знак! Процесс пошёл, и скоро будем Нобелевскую делить на двенадцать человек, а если повезёт, и свихнётся ещё парочка - на девятерых поделим… Констатировав это с непроницаемым лицом, Яцек Пясецкий заставил и остальных улыбнуться. В последние дни поляк вообще переменился до неузнаваемости, будто другим человеком стал, и только всё так же каламбурил и подшучивал над сотрудниками. Говорят, что так бывает с людьми, долго находившимися в депрессии. Пан Яцек сиял теперь каждый день, как именинник, в нём появилась некая солидность. Жена не могла налюбоваться на него, и каждое утро прихорашивала, поправляя на муже воротничок клетчатой, достаточно демократичной рубашки, зато, свежевыстиранный и выглаженный, как и белоснежный халат. Чудесное обратное превращение из безвестного сторожа бывшей своей установки в полноценного физика-исследователя оказалось столь скорым, и обыденно простым, что самому ему каждое утро не верилось в реальность происходящего. Причём, настолько не верилось, что он боялся вечерами засыпать, а утром, бреясь перед службой, незаметно щипал себя за щёку или ухо, пока жена не видит! Но оставим эту маленькую тайну между нами!
- Я говорю, ты свихнулся, Серж? – не унимался Яцек.
- Нет, просто вспомнилось: я тогда в институте учился, мечтал стать физиком, и вот, как-то отец сказал мне, что это замечательно, ведь если человек владеет пониманием глубинного смысла физических процессов, то он сможет без проблем настроить телевизор, или приёмник. А после он попросил меня отрегулировать сведение лучей в кинескопе. Представляешь, я почти два дня, как проклятый сидел возле телевизора и потихоньку сдвигал то одно, то - другое колёсико, то – третье. И Точно так же, с мизерным успехом продвигался вперёд. Болтал с ним ни о чём, и потихоньку крутил колёсики, как сейчас, и тогда решил про себя, что никогда в жизни не стану больше настраивать электронную пушку, и именно этим я теперь занимаюсь!
- И чем закончилось с телевизором? Лучи свёл?
- Свёл. Отец поблагодарил меня и попросил присесть возле его постели. А после сказал: « Сынок, я очень рад, что ты из-за меня всё бросил, и два дня трудился для своего отца, не считаясь с усталостью. Ты прости меня. Я в последнее время стал очень редко тебя видеть, а тут такой повод появился!
Выкинь ты эту рухлядь. Там, в чулане, стоит новый, с плоским экраном. Я знаю, ты обидишься на меня, подумаешь, мол, сразу бы сказал! А я два дня говорил с тобой. Любовался тем, какой у меня сын вырос!…»…
Довольно продолжительное время царило молчание. Не поворачиваясь в сторону Сергея/ и занимаясь своими доводками, Яцек спросил:
- Ты что замолчал, Серж?
- Ему нужно было срочно выйти – объяснил вошедший Нечаев старший.
- Может тогда Вы расскажете, чем закончилась эта история с телевизором, она меня, признаться, растрогала.
- А через неделю его отец, мой брат, умер от лейкемии… У меня тоже к тебе просьба: не расспрашивай его, он очень долго приходил в себя, не нужно бередить… Давай проверим настройку, а?
Все с готовностью отошли от установки, и руководитель эксперимента зычно скомандовал:
- Выстрел!
Вновь взметнулись фонтанчики песка по другую сторону «бублика», и к песочнице сразу же бросились двое темнокожих учёных.
- Температура?
Отвечали они восторженно, на англо какой-то языковой смеси, но по тому, что образцы держали на ладонях, всё было и без слов понятно.
- Есть, молодец Серёга!
У него почти получилось! 41 градус по Цельсию! Теперь статистику только набрать и ползком – ползком за медалями, хотя бы к тридцати восьми градусам!
Чтобы тебе было понятно, читатель, я объясню: белок – основа живой ткани человека сворачивается уже после сорока двух, и какой тогда смысл в этих перемещениях? Прыгает в установку один живой человек, а в песочницу падают два трупа?
Казалось, вот сейчас, быстренько, и всё получится! Но старший Нечаев вдруг прервал работу:
- Стоп! Настройка на сегодня завершена. Всем отдыхать и думать о том, как ещё улучшить температурный показатель!
- А что завтра? С чего начнём? – Это Игорёк голос подал.
- Завтра опробуем органику. У меня уже тараканы наловлены. – с деланным самодовольством ответил Николай Петрович.
- Люди с ними борются, а Вы …- так же наигранно, «в сердцах» бросая на спинку стула свой халат, посетовал электронщик Игорь.
- А я, Игорёчек, могу и на тебе испробовать, если ты такой гуманист. Ты мне подписку, что сам виноват, если что, давал? А, грин писовый? Не слышу! То-то! Ты думал я – человечище, я - Данко? А на поверку: во мне живёт тёмная сучность Франкенштейна! Бойтесь меня! Я ужас, летящий на крыльях ночи!
- Сущность.
- Не перебивай старших, особенно с учёной степенью! Говорят тебе, что во мне кроме сучности ничего не осталось! Хочешь проверить?
- Нет, я лучше здесь перетопчусь!
- Всё! Сеанс психотерапии закончен. Руки трясутся, язык заплетается при заикании, значит – персонал соответствующий, индифферентный к хитрости, сокращённо – псих, а посему: пригоден к важной научной работе!
Объявляю сеанс психотерапии прошедшим успешно! Всем – отдыхать!
- Дядь Коль, а пива можно? – первое, что сказал Сергей, вернувшись в лабораторию. И получил совершенно однозначный ответ:
- Нужно! Сегодня обязательно нужно, возьмите и на мою долю. Я у себя буду ждать.
- Ну, что ты скис, Яцек? – спросил Сергей, когда все разошлись, и в лаборатории осталось включенным только дежурное освещение.
- Понимаешь, я сгоряча всё отдал жене. Только одна монета в пять злотых…
- А пиво в склепе сколько стоит?
- Двенадцать.
- Так. Значит не мам пенёндзы, так у вас говорят?
- Так! Примерно так!
- Ладно, Плюс Игорек на запах притащится, плюс креветки! Итого под сотню…
- Как с куста!
- Ого, как тебя Маша-то подковала!
- Что стоишь-то, Яцек? Образец пять злотых один заряжай!
- Серж, Вы растёте в моих глазах в геометрической прогрессии! Я только хотел сказать, а Вы – произнесли!
- Это потому, что ты переводишь, а я напрямую, но думаем мы синхронно потому, что мы …
- Пилоты?
- Потому, что мы братья-славяне! Огонь! … Откат нормальный.
- Какой откат? Это ж не пушка!
- У нас так в бизнесе говорят. Наш откат вон, лежит в песочнице.
- А если оба попробовать, сразу? – подсказал Яцек.
- И первый, и второй, сложив вместе?
- Так! Мы с образцами не пробовали, они большие, с монетами можно попробовать!
- Давай, заряжай! Скорее управимся!
- Огонь!
Монеты, сверкнув яркой вспышкой, при прохождении силового поля, пролетели сквозь плазменный шар, переливающийся в магнитной ловушке, подталкиваемые сильнейшим магнитом, и упали, уже все четыре, в песочницу. При этом шар с гулом штормового ветра начал расползаться, превращаясь в бублик. Он начал образовывать дыру, заполненную темнотой, сквозь которую, в мареве, неясно проступил вид некошеного поля, кое-где покрытого высокой порослью бузины, и освещённого установкой. После этого тор вновь начал медленно сужаться, и Яцек торопливо зарядив, выстрелил в тающее марево какой-то гайкой. Тор остановил своё сужение, но это не удивило пана Яцека. Проделал он всё столь шустро и ловко, словно уже заранее ожидал такого поведения от плазменного бублика, и теперь просто наблюдал за тем, как вновь забурлил, переливаясь всеми цветами радуги тор. Опасаясь того, что плазма, вновь колыхнувшись, может опалить напарника, он крикнул Сергею «Ложись!», а сам, поскольку стоял не сбоку от тора, а напротив его отверстия - просто отвернулся. Прошло с пол минуты, и Яцек начал осторожно поворачиваться. В это время, когда тор вновь начал медленно сужаться, из марева, вылетела стрела. Заторможенная преодолением поля, уже на излёте, но она всё же воткнулась пану Яцеку в глитеус. Он застонал от боли и потянулся рукой к стреле. Но теперь Сергей заорал ему: «ложись!», заметив тени, метнувшиеся в колеблющемся воздухе, за тором, как оказалось, крикнул он очень даже вовремя, потому что едва Яцек согнулся в поясе, как над ним пролетели уже сразу три стрелы и упали, ударившись о стену. Дыра всё сужалась, становясь постепенно чёрной, пока, спустя минуту, плазменный шар не поглотил её.
- Сергей, сделай что-нибудь! Позови врача! Наших – с болью в голосе, морщась, простонал пан Яцек.
Ранение было неглубоким, даже наконечник стрелы не вошёл полностью, заторможенный бумажным блокнотиком, лежавшим в "чужом" (заднем) кармане брюк пана Яцека. Сергей же, видя, что рана не сильно опасна для жизни товарища, сначала сделал несколько снимков торчащей стрелы фотоаппаратом, приговаривая, чтобы Яцек потерпел, и это важно для следствия, и только после этого нажал аварийную кнопку. Замигали жёлтые сигнальные фонари, захрюкало из колокольчиков громкоговорителей, и тотчас послышался топот многих ног.
Сбежалась вся группа.
- Сергей, объясни по порядку, что произошло – обратился Нечаев к племяннику.
- Мы же собрались пиво купить, а посмотрели по карманам – только пять злотых одна монета. На пиво не хватает, ну и решили проверить, что будет, если выстрелить сразу и образцом, и дубликатом. Наши образцы большие, сразу два не зарядишь! А монетками - получилось!
- Ну да, понимаю, быстрее напечатается! А вы, оба, разве не знаете, что изготовление и распространение фальшивых денег строго карается? Вот, один уже понёс наказание, это вместо розог, видимо!
- В том-то и оно, пан начальник, мы же не фальшивые сделали, а настоящие!- подал голос раненый.
- Вот-вот, и наказание не игрушечное!.
- Мы же для науки старались! Эксперимент…
- Не фальшивые, говорите? Смотрите:
на ладони у Николая Петровича лежали две монеты, нормальные, вроде бы, но при осмотре оказалось, что у одной с обеих сторон был аверс, а у второй – реверс!
- Так, с этим разобрались, а что дальше было?
- А после, они как дали залп! Яцек еле успел пригнуться! Вон стрелы, у стены валяются!
- Они, это кто?
Сергей оглядел всех, словно стараясь увериться в том, что ему поверят, а потом решительно выдохнул:
- Аборигены, там, в кольце, когда шар расползся, там показался пустырь и люди, как древние солдаты.
Не могу ручаться за то, что группа поверила бы Сергею на слово – в шоковом состоянии нередки видения, но переведя взгляд на настоящую стрелу, коллеги поверили.
Все переглядывались, силясь сформулировать своё резюме, но, к чести руководителя, это сделал первым сам Николай Петрович Нечаев:
- Что ж, братцы, не хотелось мне раньше времени трубить победу, но такую сенсацию мы сами не переварим, без подключения историков, этнографов, и этих, археологов! Всем всё ясно? Так, работаем быстро. Яцек и Сергей, напишите сообщение, как только нашему герою медики рану обработают.
Яцек, скажи мне честно, просто не хватало?
Яцек молча дотянулся до нагрудного кармана рубахи и достал из него, демонстрируя, сотенную купюру.
- Объясни.
- Меня тогда именно за этот бублик отстранили, сказав, что я чуть установку не угробил, я боялся, что и Вы не позволите.
- Логично! Верно боялся. И тогда ты решил нас пустить по своему следу, наперёд зная, какие мы получим результаты? Пара джокеров!
Яцек пожал виновато плечами и согласно кивнул головой: - Только Патрисии не говорите, что знал, а то, сами понимаете…
- Добро. А тогда, ну, в тот раз, ты на этот бублик так же вышел, да?
- Да. Потому с такой монетой и повторил во всех деталях, и получил тот же результат… и ещё… стрелу.
- А тогда вычислил, или не хватало? Только честно…
- А тогда – не хватало.
- Ты за нас ещё тогда, получается, всю работу сделал, и открыл окно в неизвестное пространство, а узнал об этом только теперь, получив ценнейшую бандероль оттуда, и, видимо, уже мир перевернул этой стрелой! А ты не прост, пан Яцек! Ой, не прост!
- Только перевёрнутый на живот пока я один лежу. Жену позовите. Пусть увидит, сколь опасна работа физика! Какие смертельные ловушки расставляет им судьба. Через тернии - к звёздам! Позовите её! Я попрощаюсь с ней, вдруг стрела была отравлена! Кто в наше время стреляет простыми!
- Ладно, сейчас медики проверят на заражение. Уже едет бригада скорой.
Нечаев повернулся к своим сотрудникам, и начал уверенно командовать:
- Так, слушайте меня внимательно, чтобы всем было ясно! Будут разговоры, и вопросы, вроде того, почему в опыте мы использовали деньги, металлические деньги. Все слышали пана Яцека? Повторялся в деталях эксперимент десятилетней давности, который в прошлый раз едва не привёл к травмам, но дал интересный для нас результат. Сегодня все лишние люди были удалены из лаборатории по моему распоряжению, и опыт повторил учёный, проводивший его десять лет назад, а помогал ему один из добровольных помощников, так же работающих в группе под моим началом и являлся помощником пана Яцека Пясецкого во время проведения рабочего опыта на стенде. Это официальная версия, и больше этого журналистам, и прочим, любопытным, знать вредно для продолжения наших исследований. Все со мной согласны? Голосуем. Кто против? … Единогласно за? Тогда за работу, повторяем опыт пана Яцека с нашими, стандартными образцами.
Игорь - образец четырнадцать один –пополам клещами. И четырнадцать два – тоже. И заряжай по половинке каждого вместе.
Патрисия, снимайте конртольной камерой выстрелы.
Англичане, возьмите огнетушители и встаньте у рубильника. Если крикну «руби»…
- Отключаем.
- Теперь Сергей. Будь с Яцеком, и будь готов к тому, что тебя станут придирчиво расспрашивать про то, как Яцек поранился. Заранее обдумайте с ним ответы.
Все остальные: у кого есть видео- и фото- аппаратура, прошу приготовиться и занять места по периметру. Нам крайне важно получить изображения в различных ракурсах. Объявляю пятиминутную готовность!
Пять минут истекли за каких-нибудь «пол часа», так тогда казалось всей группе. И вот команда: «Выстрел!».
Молодец Нечаев, что не упустил момент! Бублик никого не поранил, зато в отблесках вспышек, присутствующие явственно различили людей в странной одежде, с копьями и луками, которые, судя по их реакции, были поражены подобной встречей не меньше наших ребят!
Тор вновь сузился. Задымила краска на оборудовании от жара плазменного колодца, но этого никто не замечал. Все молчали, стремясь постичь увиденное. Лишь переглядываясь, и силясь найти объяснение увиденному, сотрудники начали робко спрашивать друг друга об увиденном. А после непродолжительного обмена информацией обрушился шквал предположений и гипотез. Они заполнили собой весь спектр человеческой фантазии, и являли собой линейку от самых нелепых и фантастических, таких, как про пришельцев, до вполне правдоподобных, про параллельное течение времени по спирали истории.
Наутро телевизионщики простреливали своими камерами каждую щёлочку между жалюзи лаборатории, а газетчики сняли небывалый сбор с тиража. Печатные издания, не стесняясь в выражениях, посвящали лучшие места на своих полосах анонсам и заголовкам вроде таких:
« Профессор Нечаев расстрелял из плазменной пушки время!»
«Древние успешно оборонялись и ранили пана Пясецкого стрелой в область спины!»
« Нечаев и Пясецкий отменяют закон сохранения импульса?!»
« Первая телепортация органического предмета прошла с другой стороны успешнее! Древние нас опередили!»
« Нобелевский комитет прекратил рассмотрение новых кандидатур за этот год, и сконцентрировал своё внимание на европейской лаборатории института телепортации уже без слова «проблем», уже без проблем!»
«Мир ждёт ответа, почему американские физики отказались участвовать в европейском проекте. Они не верят в силу нашей мысли? А МОЖЕТ БЫТЬ ПОСЛЕДНИЙ ИЗ НИХ УЖЕ ВЕРНУЛСЯ НА РОДИНУ, В РОССИЮ, И ЭТО ГОС.ТАЙНА США?»
Мир ликовал, воздавая хвалы прорыву учёных, и только один гражданин № 1, одной державы, желал лично придушить другого гражданина своей страны, номер которого журналисты как раз уточняли в это время через свои связи в Лэнгли.