Двое шли по дороге. И вели простой разговор.
- Это необходимо сделать! - настаивал он.
- Нет, - возражала она.
Тема разговора была простой - Смерть. Но не его. И не ее. А того третьего, кто был вместе с ними.
- Я боюсь, - колебалась она.
- Это не так страшно, как кажется. Чик, и все! Один-два дня. Ни в коем случае не больше недели, - он пытался улыбнуться. Но отводил в сторону глаза, потому что боялся, что в глубине его души, она сможет прочесть Сомнение.
Она боялась боли. Он боялся забот. Боялся предстоящих трудностей. Боялся ответственности. Потому что чувствовал – еще не дорос до этого. Ему не хотелось связывать себе руки. Тем, что могло ворваться, вторгнуться в его жизнь. Связать по рукам и ногам, утопить в трясине бытовых забот. Оно должно было заставить его расстаться с молодостью, с весельем, со свободой. Он не хотел этого. Он панически этого боялся, он хотел этого избежать, оттянуть этот момент – наступление каторги как можно дальше. Может быть, потому, что не понимал смысла.
Она хотела этого. Инстинкты в женщине гораздо сильнее, чем разум. Одновременно она боялась этого. Боялась непознанного. Поэтому слушала то, что говорил он.
Ей становилось страшно. Она чувствовала всю противоестественность того, что они собирались сделать, именно от этого ей было страшно. Поэтому она знала, что сделает так, как скажет он.
* * *
Двое шли по дороге. Они уже не говорили – говорить было не о чем. Они молчали, и тишина черной тоскливой трещиной пролегла между ними.
Она была бледна и растеряна. Она то и дело смотрела на него, пытаясь отыскать его глаза, ища в них одобрения. Она хотела получить знак, ответ, все ли она правильно сделала.
Он прятал глаза и упорно смотрел перед собой. Разительная перемена в ней удивила его и шокировала. Что-то ушло. Он смотрел на нее, и никак не мог понять, что именно. Однако нутром он чувствовал, она уже не та. И это раздражало его. Она стала скучна, неинтересна, и это ее постоянное беспомощное заглядывание в лицо, выводило его из себя.
Двое шли по дороге. Они молчали, потому что говорить было не о чем. И третьего уже не было вместе с ними.