Глава 4
За день Бохт девяносто три раза проделал этот нелёгкий путь. Вонту он потерял уже на третьем этапе и до вечера не видел даже её усиков. После рабочей смены новички вновь выстроились перед Дирулом. Утренней подтянутости и бравады не было и в помине. Выдохшиеся муравьишки еле поднимали головы на онемевших мышцах шеи, чтобы смотреть в глаза инструктору. Дирул, улыбаясь в усы, добрым взглядом окинул нестройные ряды работяг.
--- Устали, ребята?--- сказал он. --- Это с непривычки, всё пройдёт. Главное--- не сломаться первую неделю. Потом будет легче, даже внимания не будете обращать на усталость. Я объявляю вам благодарность от своего имени и от имени нашего города за доблестный труд и старание. А теперь--- марш ужинать! Для вас сегодня накрыты поистине королевские столы!
Голодный Бохт ринулся ко входу в столовую, не заметив, как сбил на ходу Вонту. Та потёрла ушибленное плечо и посмотрела вслед за пихающим в спины товарищей Хромым. В её взгляде сквозила жалость. Маленький, худой Бохт тщетно пытался протиснуться сквозь плотно сомкнутые ряды голодных и раздражённых муравьёв. Он не выдержит долго, --- подумала она, и что-то неприятно шевельнулось у неё под сердцем.
Бохт спал плохо. Мышцы не расслаблялись даже во сне, и ему казалось, что он лежит под грудой брёвен. Но даже такой сон был желанен. Рядом храпели измученные муравьишки. Воздух был наполнен запахом пота и усталости.
Вдруг глаза Бохта раскрылись. Что это? Какие-то дикие завывания доносились до его ушей сквозь толстые стены казармы. Бохт приподнял голову. Да, это был не сон. Жалобные крики вперемежку с властным голосом… В такой час… Бохт встал и на негнущихся ногах проковылял к выходу. В неосвещённом тоннеле не было ни души. Звуки доносились справа. Хромого разбирало любопытство. Он начал продвигаться по тоннелю, ориентируясь по шуму. Несколько раз голова его больно стукалась о выступы стен. Наконец, он начал разбирать отдельные слова. Это был голос Дирула.
--- Никогда больше… Даже если чувствуешь, что умираешь… Не для того тебя растили, чтобы… Будешь знать, как отлынивать…
Слова Дирула прерывались истошными криками и причитаниями. По спине Бохта пробежал холодок. Он уже стоял у входа в помещение, где творились что-то невообразимое. Некоторое время страх удерживал его, но любопытство всё же взяло верх. Поджав усики, он одним глазом заглянул внутрь. Двое здоровенных солдат держали худенького окровавленного муравья за плечи и не давали ему сползти на землю. Перед ними стоял Костолом. В руке у него была крепкая узловатая палка, которой он с беспощадной методичностью лупил бедного муравья. Дирул, заложив руки за спину, прохаживался из угла в угол, низко опустив голову. Слова лились из его рта с лёгкостью и изяществом. Казалось, он не обращал ни малейшего внимания на происходящее, был выше всего этого. И лишь смысл произносимой им речи давал понять, что он знает, где находится.
--- Так как ты попался в первый раз, мы обращаемся с тобой очень, слышишь, очень снисходительно. Для нас важно не уничтожать нарушителей, а перевоспитывать их. Чем мы сейчас и занимаемся… Знай, что отныне за тобой будут следить сотни глаз. Малейший проступок--- и всё повторится в более грубой форме. Лично мне не импонирует стоять здесь среди ночи и слушать твои визги. Но, если понадобится, я буду здесь каждую ночь, пока ты не осознаешь, что всё это делается ради твоего же блага. Так…--- Дирул остановился и потянулся.--- Хватит, Костолом, можешь пойти отдыхать. А вы оттащите его куда- нибудь и приведите в порядок,--- обратился он к солдатам.--- И не забудьте явственно объяснить, что утром он должен быть как огурчик. И работать, работать…
Инструктор хотел сказать ещё что-то, но передумал, резко повернулся и зашагал к выходу. Бохт сообразил, что за его присутствие по головке не погладят, отпрянул назад и прижался к липкой стене. Дирул, не заметив его, прошёл мимо. Потом вышли Костолом и солдаты, волокущие за собой постанывающее тельце.
Бохт решил постоять чуть подольше, чтобы не наступить на пятки палачам. В голове всё перемешалось. Это же был новичок! Ещё вчера его торжественно поздравляли со вступлением в когорту рабочих. Великая Хара благословила его на ратные и трудовые подвиги. И что же?! Бедного изуродовали в первую же ночь! Может, всего лишь за то, что тот остановился передохнуть на минутку.
У-ух, этот Костолом! В Бохте опять поднялась волна возмущения и злобы против одноглазого зверя. Хотя, --- подумал он,--- если бы не он за моей спиной, если бы не его оскорбительные пинки и понукания, вместе с этим вот бедолагой избивали бы и меня. А Дирул! Каков артист! Кто бы мог подумать, что за этими добрыми глазами таится безжалостное, равнодушное к боли других чудовище.
Остаток ночи Бохт не сомкнул глаз, в сотый раз переживая увиденное. Утренний подъём застал его разбитым и нервным.
Глава 5
Царица снова открыла глаза, окончательно поняв, что бессонница вновь захватила её в свои лапы. И это--- не в первый раз. Что-то часто в последнее время её стали преследовать ненужные мысли и сомнения. Не к добру это…
Столько дел, столько задач, а она лежит всю ночь и вместо того, чтобы отдыхать перед тяжёлым днём, вспоминает этот взгляд. Тяжёлый, обвиняющий и не знающий пощады взгляд. Взгляд честного, работящего, сильного муравья, которому пришла пора обнажить сердце. Он был настолько дисциплинирован, что не сказал ничего лишнего, не бросил в лицо яростного протеста или грязного ругательства. Лишь слова его да здравствует Великая Хара прозвучали ниже на полтона, и не слышен был в них патриотический звон.
Но закон есть закон! И приняла его --- она! Если не регулировать рост населения, через два-три года им будет негде жить! Можно, конечно, сократить уровень рождаемости… Но это неправильно. Ведь молодёжь всегда была самой активной и глупой частью общества. Её легко убедить в чём угодно, кровь их кипит, и они готовы на самые отрешённые подвиги. А старцы… Хотя старцами, конечно, их назвать трудно… Они столько лет живут этой жизнью, что волей-неволей стихает их огненный пыл по отношению к работе, становится всё больше процент не перевыполнивших норму, и даже появляются вечные отстающие. Да, она права--- надо постоянно обновлять кровь нации. Тогда будет легче управлять, и богаче будут всходы. Вот если бы настолько увеличить рождаемость, чтобы можно было через каждый год полностью ликвидировать одно поколение, заменяя его другим! Это был бы идеальный выход из положения. Молодняк будет приходить в этот мир и уходить из него через год, а она будет вечна! И что они могут за год сообразить, несмышлёныши, ещё вчера вылупившиеся из яйца!
Настроение Хары поднялось, и она сделала себе пометку: не забыть бы поделиться свежими идеями со своим первым советником, уважаемым Мулидором. К ней вернулась бодрость, необходимая для каждодневного утреннего совета, и, спускаясь со своего ложа, она почти забыла о взгляде, промучившем её всю ночь.
Советники уже сидели на своих местах, когда вошла благоухающая и свежая, несмотря на бессонные часы, царица. Мудрецы все, как один, встали и приняли приветствующие позы. И лишь старый и подслеповатый Мулидор остался сидеть, поздоровавшись лёгким наклоном головы. Он пользовался неслыханными привилегиями, мог зайти в опочивальню Хары в любое время дня и ночи, имел право перебивать её и не соглашаться с ней, а иногда даже позволял себе пускать в адрес Великой незлые шуточки и замечания. И всё это благодаря тому, что именно его усилиями Хара взошла на престол, что именно с помощью его дельных советов она достигла всего, что у неё есть на сегодняшний день. Мулидор был единственным муравьём во Вселенной, которого царица уважала, даже любила и… побаивалась. Не будь его великого ума, она, несмотря на всю её привязанность и признательность, давно бы убрала старика. Прекрасно понимая, что Мулидор при желании может ниспровергнуть её с трона и возвести на него любую другую, она всё же считала, что игра стоит свеч, и лучше самой вести себя благоразумно и осмотрительно, лучше терпеть под боком постоянную угрозу дворцового переворота, чем терять такого гения.
--- Садитесь,--- промолвила Хара и разместилась за своим рабочим столом.--- Слушаю. Какие новости?
С места поднялся муравей могучего телосложения. Весь его облик свидетельствовал о принадлежности к военной аристократии.
--- О, Великая Хара!--- пробасил он.--- За прошедший день на подступах к Моландресу царило относительное спокойствие. Правда, наши разведчики в районе Лучистой Реки встретились с маленьким отрядом рыжих муравьёв… Судя по донесениям, это были воины города Асберот. Стычки удалось избежать, так как трусливые твари сразу ринулись прочь. Наш разведотряд не преследовал их потому, что нет соответствующих указаний.
Докладывающий выдержал паузу и продолжил:
--- Я вынужден осмелиться просить Вас во второй раз: издайте указ, согласно которому все иногородние муравьи, оказавшиеся в пределах досягаемости наших сторожевых постов, должны быть ликвидированы. К сожалению, отсутствие такого закона позволяет этим рыжим подонкам безнаказанно разгуливать в окрестностях нашего города.
--- Вы усматриваете в этом какую-либо серьёзную опасность?--- спросила царица.
--- Пока ещё нет,--- сказал военный,--- но если так будет продолжаться…
--- Хорошо,--- перебила его Хара.--- Считайте этот указ уже подписанным. А в остальном?
--- Более никаких сообщений нет!--- отчеканил обрадованный вояка.--- Личный состав армии царицы, как всегда, в полной боевой готовности! Высокий патриотический дух ни на минуту не покидает ваших солдат. Забочусь об этом лично,--- с улыбкой добавил он.
--- Прекрасно.--- Хара кивком посадила министра.--- А что у нас творится на трудовом фронте?
С места поднялся сутуловатый муравей с длинными передними лапами. Он выглядел уставшим, но довольным.
--- О, Великая Хара! Вчера утром новый поток молодых муравьёв взялся за святое дело, имя которому--- строительство памятника Несравненной и Незабываемой, то есть нашего города Моландреса. О, Великая и Достопочтенная…
--- Я прошу излагать свои мысли кратко, без лишних словоизлияний,--- отрезала Хара. В кругу своих ближайших советников она не терпела низкопоклонства.
Говорящий заметно стушевался, плечи его опустились ещё ниже.
--- Всего за вчерашний день во время работы произошло 218 несчастных случаев,--- затараторил он.--- Из них 171 приходится на долю новичков. 136 муравьёв погибли на месте, ещё 46 пришлось ликвидировать, так как даже после лечения они остались бы нетрудоспособными. Остальные отделались ампутацией одной- двух конечностей и сегодня опять будут в строю.
--- Случаи недовольства?--- поинтересовалась Хара.
--- Четыре случая. Трое казнены сегодня ночью. С одним проведена воспитательная работа. Он--- молодой, поэтому… для первого раза…
--- Хорошо,--- подытожила Хара. Остальных она слушать не стала. Главное, что действуют армия и рабочие бригады. Проблемы, связанные с питанием, организацией досуга, и прочие второстепенные вопросы можно решать по ходу дела.
Она уже шла к выходу, когда внезапно вспомнила о своей утренней мысли. Хара медленно вернулась на своё место.
--- Я хочу вынести на ваш суд одну идею. Как вы думаете, не было бы меньше фактов непослушания, тунеядства, дезертирства и тому подобных явлений, если каждый год обновлять население города на сто процентов?
Вопрос был задан тихим и спокойным голосом, но все почувствовали себя неуютно. Советники после минутного онемения стали наперебой выкрикивать:
--- Великолепная задумка!
--- Какой оригинальный способ разрешения всех проблем!
--- Как мы до этого не додумались раньше?!
И только старый Мулидор с еле заметной издевкой в голосе проскрипел:
--- Этак, дорогая царица, ты и нас невзначай под топор подведёшь.
Хара на мгновенье замешкалась, но быстро взяла себя в руки:
--- Это была всего лишь интересная идея, можно сказать, фантазия… Просто я хотела знать ваше мнение. Итак, на сегодня всё. До свиданья.
--- До завтра, Несравненная,--- промолвил Мулидор, и внимательный взгляд заметил бы усмешку, спрятавшуюся под густыми поседевшими усами.
Глава 6
--- Вонта, я видел всё вот этими вот глазами!--- шептал Бохт на ухо подруге за завтраком --- Они его били! И Дирул был там, и Костолом. Почему ты мне не веришь?!
--- Не может такой муравей, как Дирул, делать такое,--- пищала Вонта.--- Вчера он так по-отечески с нами говорил! Тебе всё это приснилось, не иначе…
Бохт окрысился и принялся за еду. Вонта почувствовала, что он обиделся, и попыталась перевести разговор в другое русло.
--- А что с тем рассказом?.. Ну, помнишь?.. Ты обещал, что напишешь про меня на том странном языке.
Бохт молчал, уплетая за обе щёки. Потом резко встал из-за стола:
--- Я докажу тебе, что прав! Я поставлю тебя перед фактами. Тогда ты мне поверишь?
--- Бохт, давай не говорить больше на эту тему,--- взмолилась Вонта.
--- Тогда ты мне поверишь?!!--- закричал Бохт.
--- Да,--- прошептала она и отвернулась.
Как только бригада вышла из муравейника, Бохт сразу же нашёл Костолома и пошёл впереди него. Он старался изо всех сил, брался за самые тяжёлые задания, изображал бодрость и целеустремленность. И всё это--- на глазах у надсмотрщика.
Но вот во время очередного рейса Бохт, убедившись, что позади шагает Костолом, демонстративно сделал шаг в сторону, положил ношу на землю и устало потянулся. Одноглазый сразу притормозил рядом и начал орать:
--- А ну, молокосос паршивый, бревно в зубы и шагом марш! Нечего тут прохлаждаться, когда другие вкалывают! Кому сказано?!!
--- Я очень устал, уважаемый Костолом,--- с деланной вежливостью ответил Бохт.--- Мне только минуточку передохнуть--- и снова возьмусь за работу. Пожалуйста!
---Ты что, с первого раза не понимаешь, ублюдок?!--- захрипел Одноглазый и грозно на двинулся на Хромого.--- Я тебе сейчас все лапы поотрываю, козявка, сразу поумнеешь!
--- А ты попробуй!--- зло вскричал Бохт. У него перехватило дыханье от собственной смелости, но его уже понесло.--- Попробуй-попробуй, я тебе живо второй глаз выбью, понял!
Костолом рассвирепел от такого поведения новичка. Мощная затрещина отбросила Хромого на несколько шагов. У бедняги зазвенело в ушах, но он встал на ноги и бросился на обидчика. Увернувшись от очередной оплеухи, он уловчился и мёртвой хваткой сцепил челюсти на плече Костолома. Одноглазый дико взвыл и начал свободной лапой беспорядочно осыпать Бохта ударами. Но тот не разжимал челюстей, рыча, как зверь и брызгаясь слюной. Теряя сознание, он увидел, что вокруг собирается народ.
Очнулся он от толчка в живот. Перед глазами всё расплывалось и дрожало. Постепенно колеблющиеся тени приняли свои истинные очертания. Над Бохтом стоял Костолом с перевязанным плечом. В здоровой лапе он держал увесистую палку. Его глаза светились в темноте от злости.
--- Он очухался, шеф,--- бросил Костолом через плечо и отступил в сторону. К Бохту подошёл Дирул.
--- Здравствуй,--- проговорил он приятным голосом.--- Ты меня припоминаешь?
--- Да,--- промямлил Хромой, еле передвигая разбитыми губами.
--- Что это на тебя сегодня нашло, сынок?
--- Я устал… Передохнуть хотел немного… Я не отказываюсь работать…
--- Ну, этого ещё не хватало,--- улыбнулся Дирул.--- Если бы дело обстояло таким образом, ты бы уже был расчленён, дорогуша!
По спине Бохта поползли мурашки. Липкий пот выступил на лбу. Страх подтолкнул его в спину, и он грохнулся на колени.
--- Не убивайте меня!--- запричитал он.--- Я больше не буду, честное слово! Я буду работать за десятерых, господин Дирул! Не убивайте!
--- Хорошо,--- перебил его Дирул.--- Хо-ро-шо. Это я к тому, что ты понимаешь серьёзность создавшегося положения. Я верю тебе. Но… Ради твоего же блага я должен закрепить твое честное, но нематериальное слово материальным дополнением.
Бохт кивнул.
Пятьдесят палок,--- кинул Дирул Костолому, удаляясь. У выхода он остановился.--- Смотри, не убей. Никакой личной мести.
--- Слушаюсь, шеф!--- ответил Одноглазый и повернулся к Бохту.