Повесть о Хромом Бохте. Глава 1-3

Игорь Каракеш
Глава 1

Бохт был не похож на остальных муравят. Его легко было отличить в толпе по опущенным усикам и непонятной печали в глазах. К тому же, при рождении ему повредили заднюю лапку. И стали называть его Хромым. До совершеннолетия он вместе со сверстниками занимался основами механики и спортом. Выходить из муравейника малолетние могли лишь под присмотром старых, выживших из ума муравьёв, которых из-за физической слабости и непригодности к другой работе назначали преподавателями. Те несколько раз, что Бохт увидел солнечный свет и зелень, перевернули его душу. Он старался при первой же возможности прошмыгнуть мимо зубастых стражников наружу, прогуливал уроки, отлынивал от физической подготовки, без которой муравей--- не муравей. Он часто попадался, его наказывали, оставляя без еды и питья в тупиковом ходу на несколько дней. Но и там он не горевал, рисуя в воображении залитые жидким солнцем луга и резвые ручьи. Во время одного из таких заточений он от нечего делать начал находить слова, сходные по звучанию. Это ему понравилось, и вскоре он начал усложнять словесную игру, пытаясь создавать из таких слов предложения и целые рассказы. У него получалось, и, окрыленный успехом, он поведал об этом своим друзьям. Сначала его никто не понял. Тогда он прикрыл глаза и начал шептать:
--- Жаркое солнце плывет в небесах,
Жёлтую землю сжигая.
Сушит траву и цветы на лугах
Солнечных зайчиков стая…
Вытаращив глаза от ощущения собственной гениальности, Бохт взглянул на друзей.
--- Ну, как?--- спросил он.
Вонта задумчиво пошевелила усиками.
--- Красиво,--- сказала она.--- И… и необычно как-то. У нас никто так не говорит.
--- Так это же не разговор вовсе,--- горячо воскликнул Бохт.---Это… это… Как тебе объяснить… Вот сидишь где- нибудь под травинкой и… говоришь на этом языке… Это--- другой язык…
Бохт запутался и сник. Тогда подал голос Густер, самый влиятельный и серьезный среди ребятни. Он прогундосил:
--- А польза от этого есть хоть какая-то? Для общества?
Бохт растерянно пожевал губами.
--- Не знаю,--- промямлил он.--- Я об этом не думал. Мне просто приятно, когда я вот так говорю, и всё…
--- Так нельзя, Хромой,--- начал поучать Густер.--- Мы живем одной большой семьёй, и то, что делает каждый, должно быть полезным для всех. А от твоих разговоров только шум в ушах, и мысли разные в голову лезут.
--- Ага!--- обрадовался Бохт.--- Ведь лезут, правда?! О солнце, о том, как оно красиво и горячо, о ветре, о дожде…
--- Так ведь это все только работать мешает. Солнце! Все знают, что это такое и как оно выглядит. Так зачем о нём говорить? Ладно уж --- говорить, но сидеть, терять время на придумывание всяких рассказов… Это, прости меня, просто непозволительно!--- Густер, довольный своей речью, потёрся боком о стену и ушёл. За ним последовали остальные. Остались лишь Бохт, Вонта и Ульбин. Вонта подошла к Хромому и прикоснулась к его плечу.
--- Мне понравилось, Бохт, правда,--- сказала она.--- Но это ведь так непрактично. И столько времени отбирает. Вот скоро станем мы служить вместе со взрослыми нашему муравейнику, тогда у тебя даже нос утереть времени не будет, не то что… рассказы эти сочинять. Это у тебя пройдёт, вот увидишь.
--- И откуда все такие умные взялись?--- огрызнулся Бохт. Потом он помолчал немного и, не поворачивая голову в сторону Вонты, спросил:--- Тебе, правда, понравилось?
--- Да,--- ответила та.
--- Вонта, я про тебя сочиню тоже… рассказик ,--- просиял Бохт.--- Какая ты славная… и всё такое…
--- Правда?! Как интересно!--- сразу оживилась она.---А когда ты мне расскажешь, какая я славная?
--- Скоро, очень скоро!
Грузный и немногословный Ульбин, молчавший до этой минуты, закряхтел и сел поудобней.
---А можно надумать рассказ о нашей великой царице Харе?--- тихо спросил он.
Хромой озадаченно посмотрел на Ульбина.
--- Зачем тебе это?
---Да так… интересно,--- сказал толстяк и зевнул.
---Ну… Я же никогда её не видел, я её не знаю и … я не люблю её, как Вонту… --- Бохт осёкся и залился румянцем.
Вонта сделала вид, будто разглядывает под ногами интереснейшую сошку, потом подняла голову и весело сказала:
--- Мальчики, пора помогать взрослым укладывать стройматериал на складе 621, побежали!
Она повернулась к ним спиной и засеменила по узкому тоннелю. Бохту показалось, что он поймал на себе её быстрый и лукавый взгляд.

Глава 2

Настал День Посвящения. День, которого с нетерпением ждали все муравята. Сегодня они будут причислены к великому народу муравейника под названием Моландрес. Они не будут больше скучать на уроках, изучая рычаги и лебёдки и зубря историю жизни Великой Хары. Теперь общество раскроет перед ними свои ворота. Они будут вместе со взрослыми идти в дальние экспедиции, искать пропитание и стройматериалы, сражаться с врагами и воздавать честь и хвалу Царице цариц.
Хромой Бохт не спал всю ночь. Наконец он скинет с себя эти ужасные оковы и сможет каждый день покидать ненавистную тюрьму, называемую Родиной. Лишь под утро измученные мечтами глаза Бохта закрылись. Но почти сразу по тоннелям и лабиринтам начали бродить слепые ночные сторожа, возвещающие о начале нового дня.
--- Новый день преклонил перед нашим муравейником свои колени!--- орали они хриплыми голосами.--- Вставайте, доблестные труженики Моландреса, ибо ждут вас новые трудовые подвиги и героические поступки. Новый день, новый день наступил!
Бохт заторопился к выходу, но толпа муравят уже устроила столпотворение, перелезая друг через друга, толкаясь и кусая за ноги. В столовой был накрыт праздничный стол. С завтраком управились быстро, дожёвывая на ходу. Слишком велико было желание увидеть Царицу и стать свидетелем великого представления смерти старцев.
Большой зал был уже набит битком, когда Бохт, безуспешно пытавшийся обогнать своих сверстников на искалеченной ноге, вошёл в него, переводя сбившееся дыхание. Но ему было всё прекрасно видно благодаря удачному инженерному проекту. В центре зала вздымалось возвышение, на котором и должно было всё произойти. Гул стоял неимоверный. Стражники с квадратными шлемами на головах пытались успокоить толпу окриками и тумаками.
Вдруг стало тихо, как в гробу. Бохт стал тянуть шею, не зная, в какую сторону смотреть. Но тут муравьи перед одним из тоннелей расступились, образовав прямой коридор к возвышению. Сначала появились рога на высоченных шлемах солдат Её Величества. Они шли перед Харой в несколько тесно сомкнутых шеренг. Затем показались мощные носильщики- евнухи, на плечах которых покачивались носилки, сделанные из лепестков ромашки и усыпанные пыльцой клевера. Замыкали шествие десять советников царицы, чьи светлые умы помогали управлять многомиллионной страной.
Евнухи положили свою драгоценную ношу на землю и отступили, потупив взоры. Из глубины носилок показалась большая круглая голова, увенчанная голубоватой короной. Зал разразился возгласами приветствия. Кордон из отборных солдат, стоящих вокруг возвышения, еле сдерживал напор ликующей толпы. Хара выползла из носилок и расправила белую мантию. Бохт усиленно напрягал зрение, пытаясь рассмотреть её получше. Но ему было видно лишь то, что царица--- это необычайно крупная и грузная муравьиха с длинными усиками и мощными челюстями.
Через некоторое время народ успокоился. Тогда Хара ступила на шаг вперёд и начала свою речь.
--- Собратья!--- прокричала она, и зычный густой голос заполнил зал.--- Сегодня наш доблестный народ собрался здесь, чтобы воздать должное своей повелительнице, возвести подросшее поколение в ранг моландресцев и принять смерть тех, кто уже отдал свой долг великому народу. Уже третье лето наш муравейник не подвергался нападениям со стороны соседей. Уже третье лето, как наш народ процветает и живёт без нужды и страха перед будущим. И уже третье лето, как на престол повелительницы Моландреса взошла я, Великая Хара. Только глупец не сможет найти между этими явлениями взаимосвязи. Под моим руководством дисциплина в рабочих батальонах и армии дошла до своего пика. Такой дисциплины не было ни при Скорелле Мудрой, ни при Алинтии Бесшабашной, ни при Вулии Жестокой! А дисциплина и любовь к своей повелительнице являются основными качествами честного моландресца. Это знает каждый муравей! И так будет всегда!!!
Последние слова утонули в рёве толпы. Затем Хара продолжила:
--- И сегодня, когда передо мной стоит молодое поколение тружеников и воинов, я хочу сказать: будьте достойны своей Царицы, сохраняйте традиции и опыт ваших отцов, дабы не посрамить славное имя Моландреса! Отныне вы являетесь полноправными членами нашего общества!
--- Слава Великой Харе!!!--- стали кричать молодые муравьи.--- И громче всех кричал Бохт, и глаза его наполнились слезами радости. Его поздравляли взрослые, совершенно незнакомые муравьи. Благодаря за пожелания и напутствия, он преисполнился чувством собственного достоинства и гордости за свой народ.
Великая Хара вновь подняла руку:
--- А сейчас мы должны проводить в последний путь наших старцев. И мы сделаем это без скорби и слёз. Они прожили свою жизнь достойно, и хотят умереть, не становясь обузой для здоровых и молодых. Они покидают нас во имя нас самих. Они освобождают нас от множества проблем, и делают это сознательно. Честь и хвала им! Честь и хвала!!!
На возвышение начали подниматься старцы. Они смиренно подходили к Царице и целовали её ноги. Затем главнокомандующий стражников рассекал на них хитиновый панцирь и обнажал пульсирующее сердце. Тогда старцы брали в руки острые шипы и с возгласами благодарности Великой Харе вонзали их в грудь. Безжизненные и ещё дёргающиеся тела не успевали оттаскивать. В зале стояла мёртвая тишина. Бохт с содроганьем огляделся по сторонам. На лицах окружающих было написано лишь глубокое уважение к великому самопожертвованию. И ни у кого не было в глазах страха. А Бохта пробирала дрожь от мысли, что когда- нибудь эта же участь постигнет и его. И, возможно, к этому времени он будет вполне здоров и дееспособен! По крайней мере, ему будет хотеться жить! И как он сможет поднять руку на собственное сердце, которое ещё не устало биться?!
Наконец, всё завершилось. Царица, поскользнувшись в луже крови, залезла в носилки и скрылась в тоннеле под громкие крики муравьёв. Народ начал расходиться по рабочим местам. Молодые же должны были приступить к работе со следующего утра.
 
Глава 3

Бохта зачислили в рабочий батальон 316. Отныне его обязанностью являлось выходить каждое утро через городские ворота 67 на восьмом этаже, идти в колонне до Больших Деревьев и возвращаться с грузом через ворота 16 на первом этаже. Просто и понятно!
К нескончаемой радости Хромого в тот же батальон была зачислена Вонта. Теперь он мог каждый день гулять с ней под весенним солнцем. Густер стал солдатом, и ему вручили квадратный шлем с рогами.
Утром к новичкам, которых было душ триста с лишним, подошёл главный инструктор батальона. Молодняк выстроился в шеренги и навострил уши.
--- Здравствуйте,--- спокойным голосом поздоровался муравей.--- Меня зовут Дирул. Я--- ваш инструктор. Попытаюсь в двух словах объяснить вам, что от вас требуется, чего вы должны избегать, как вести себя в разных ситуациях, и так далее…
Во- первых, для каждого из вас определена индивидуальная дневная норма. Не
выполнив её, вы автоматически лишаетесь ужина. При повторении этого, с позволения сказать, проступка будут применены более суровые меры наказания. Так… Во- вторых, передвигаться следует строго в затылок друг к другу на расстоянии пяти шагов, то есть кучно. Это позволит вам во время подоспеть на помощь товарищу в случае чего- либо. Нельзя отбиваться от группы, выходить за пределы тропы, останавливаться и тому подобное. Так… В- третьих, заметив воинов с рыжей окраской панцирей, вы обязаны срочно поставить в известность находящегося поблизости солдата, а в случае необходимости--- самим вступить в бой до прибытия армейского подразделения. Это--- основное. Естественно, что по ходу дела будут возникать вопросы. В таких случаях обращайтесь ко мне или моим заместителям. На их левой средней лапе красные повязки. Всё понятно?
Толстый муравьишка из второй шеренги робко подал голос:
--- Господин Дирул, а когда мы будем обедать?
Инструктор усмехнулся и ответил с улыбкой:
--- Думаю, ты скоро похудеешь, сынок.--- И продолжил более жёстко:--- Обедать будете на ходу. Ещё вопросы есть?
Вопросов не было. Не терпелось поскорее взяться за дело.
--- Тогда вперёд! И да будет с вами Великая Хара!
Двинулись к выходу. Бохт пристроился рядом с Вонтой, которая взглянула на него с улыбкой.
--- Рад?--- спросила она.
--- У-у-у!--- восторженно вытянул губы Хромой.--- Ещё как, Вонточка!
--- Я тоже. Приятно думать, что ты уже не маленький сопливый муравёнок, что с тобой уже говорят такие личности, как господин Дирул, что ты тоже будешь строить наш город! И вся жизнь впереди!
--- Да!--- взвизгнул Бохт.
Они вышли через ворота, и яркий свет ударил по глазам. Бохт невольно приостановился и зажмурился. Мягкое тепло окутало его тело. Аромат свежего воздуха приятно щекотал ноздри, и Бохт воскликнул:
--- Вот оно!..
Но тут его грубо подтолкнули сзади, и надтреснутый голос проворчал:
--- Поторапливайся, сопляк, дело не ждёт!
Хромой засеменил вперёд, оглядываясь через плечо. Позади него шёл одноглазый муравей с красной повязкой на лапе.
--- Извините, я больше не буду, --- добродушно прокричал Бохт и, нагнав Вонту, пристроился рядом.
--- Эй, сопляк, ну-ка встань в колонну!--- прозвучал голос одноглазого.
Хромой обернулся на ходу и возразил:
--- Но я же не отстаю…
--- Встань в колонну, сопляк, кому сказано! Не положено во время работы за тёлками ухаживать! Смотри ей в зад и болтай, сколько влезет!
Бохт встал за Вонтой. Ему стало обидно, что его так отделали перед подругой. Некоторое время он шёл молча, но потом не выдержал и пробурчал:
--- Меня зовут Бохт, а не сопляк, а она не тёлка, а…
--- А меня зовут Костоломом, а ещё Одноглазым Убийцей, а ещё Железным Кулаком, и если ты не заткнёшь сейчас же свою пасть, то я тебе таких тумаков навешаю!.. И тёлке твоей достанется!
Вонта прошептала через плечо:
--- Бохт, перестань сию минуту! Охота тебе в первый же день нарываться на неприятности…
Хромой замолчал и шёл, уже не оглядываясь. Но скоро его испорченное настроение улетучилось. Всё вокруг сверкало от ещё не испарившейся росы, огромные капли которой, свисая с листьев и лепестков, отражали в себе округлый сказочный мир. Над головой проносились стрекозы с серебряными крыльями, пчёлы с отяжелевшими от прилипшей к лапам пыльцы, громадные птицы, бестолково чирикающие о своей нетрудной жизни. Солнце всё больше накалялось, и, казалось, опусти её вот в эту бездонную лужу, и от неё не останется мокрого места.
Тропа была ровной и удобной для долгой ходьбы. Сколько муравьиных лап утрамбовало эту землю, сколько пота пролилось на неё, уплотнив дорогу! И по этому вечному пути шагает вместе с друзьями Хромой Бохт, чья хромота вовсе не мешает ему поспевать за остальными.
Такими мыслями была забита голова Бохта, когда за очередным поворотом он увидел тысячи муравьёв, копошащихся на горе из травинок, веток и сухих листьев. Они деловито ползали по ним, выбирая сучок, который можно дотащить до города в одиночку. Некоторые объединялись в группы и налегали на целые брёвна. Работали молча. Лишь изредка доносились голоса, подзывающие кого-то на помощь, дельные советы молодым и подбадривающие шуточки.
Бохт растерянно остановился, не зная, с какой стороны подступить к этому завалу. Но и тут рядом оказался одноглазый с красной повязкой.
--- Чего рот разинул, балбес?!--- рявкнул он. --- Живо бери вон ту соломинку и скачи обратно! В нашей бригаде дармоедов не терпят! Я теперь всё время буду за тобой следить!
Бохт зло покосился на назойливого надсмотрщика и двинулся к соломинке. Здесь он остановился и начал искать глазами Вонту. Та уже подобрала лёгонький каркас сгнившего листа и резво топала обратно. Бохт торопливо сжал челюстями конец соломинки и затрусил за Вонтой. Ноша оказалась лёгкой, и он живо нагнал подругу. Но разговаривать и нести груз одновременно было невозможно, поэтому Хромой удовлетворился лишь видом виляющей из стороны в сторону задницы и знакомым запахом тела Вонты.
Пройдя половину пути, Бохт начал чувствовать усталость. Соломинка становилась всё тяжелее, а челюсти отказывались находиться в сомкнутом состоянии. Ему хотелось остановиться и передохнуть, но он не видел ни одного стоящего муравья, и даже маленькая Вонта несла свою поклажу так легко и изящно, что думать об отдыхе становилось неудобно.