(спасибо Анне О. – девушке в алом платье)
Они сидели на каменной скамеечке во внутреннем дворике школьной гостиницы. Была глубокая ночь. Или слишком раннее утро? Просто летнее предрассветное время, когда еще темно, но знаешь, чувствуешь, что вскоре начнет светать, вскоре защебечут птицы, и, чуть после, в алом обруче и в розовых облаках, появится солнце...
Небо над их головами было затянуто тучами... Где-то вдалеке была дорога, там светили фонари... там кто-то шумел... Но это не было частью их мира... Две девушки – такие разные, но понимающие друг друга без слов, - они лишь иногда немного перешeптывались, в основном смотрели в разные стороны и думали каждая о своем...
Одна из них – с белой мертвецкой кожей и сотни раз крашенными волосами – была облачена в алое платье времен Наполеона. Девушка, приехавшая по обмену из Финляндии, была в меру готична, в меру жива, не любила шума, но отличалась болтливостью и знанием такта. В свете неоновой вывески какого-то ресторана, находившегося неподалеку за ее спиной, ее черные волосы приобретали странный кроваво-красный оттенок. И полет ее мысли был достаточно близок к Земле...
Вторая девушка была родом из Китая. В черном, шелковом платье. Прямые волосы, темные серые глаза. Но сердце ее пустовало... Так хотелось найти ту душу, что будет ей родной, того человека, что поймет ее... Она искала несбыточное. И по этому душа ее разрывалась на части от боли...
Китаянка посмотрела на небо. Да, там начало проясняться, от чего стало видно светлеющее небо. Она улыбнулась себе в душе, отметив, что вот и прошла еще одна бессонная ночь. И, опускаясь, взгляд ее скользнул по крыше трехэтажного здания гостиницы. В самом уголке притаился кто-то. Кто-то, совершенно не такой, как все остальные. Кто-то, чье слово не было одиноким, чьим мыслям всегда вторил хоть один голос. Кто-то, кому неизвестно было отчаяние. Кто-то, чье сердце всегда было заполнено любовью. И этот кто-то был достаточно смел, что бы осуществить ее мечту – притаить за спиной дьявольские белоснежные крылья, кои в ночном мраке казались по ангельски черны...
И сердце пустой девушки кольнуло. Она аккуратно коснулась плеча своей давней знакомой и, о боже, даже подруги. Нежно ей улыбнулась и попросила принести воды. Она изо всех сил старалась, что бы голос ее не дрожал, что бы алмазики слез не покатились по ее горевшим щекам... “Белоснежка” послушно встала, мгновение продержала ладонь подруги в своей руке, словно та была не одна, и пошла за водой.
А глаза китаянки вновь обратились к краюшку крыши. Но там больше никого не было...
И острыми ноготками пронзила ее сердце боль. Он УЛЕТЕЛ... Он был свободной птицей, был ветром... и был волен лететь туда, куда пожелает его поющее сердце.
А она была обречена навсегда остаться внизу. Она прикована к земле всем своим телом. И мечта о полете, осмеянная тысячами людей, умрет вместе с ней.
Из глаз девушки покатились, словно слезы, капельки крови. Во рту почувствовался солоноватый привкус. И, в последний миг, она поняла, что кровь ее разливается по всему телу, ибо тысячи раз проткнутое насквозь ее сердце не могло смириться с его окрыленной судьбой.