КОЛИНА СЕДМИЦА.
Понедельник, 19:20. Коля вваливается в двери. Жена:-Коля, ты опять? Вчера ты пил за триста лет гранёному стакану, позавчера – за двести лет советской балалайке…
-Вчера я пил неправильно, пришлось сегодня исправлять. Сегодня начало Страстной Седмицы, последняя неделя перед Пасхой… И тут ленолеум на полу лёгким шмяком встретился с его лицом.
Вторник, 18:50. –Т-с-с-с, жёнушка. Вот с завтрашнего дня – год не пью.
-По твоему календарю, я уже мамонтам ровесница. Каждый день – новый год. За один день целый год проходит…
Безразличный шмяк лица о ленолеум.
Среда, 19:55. Почему, почему… Потому, что в этот день сам спаситель с учениками вино пил. Правда ночью. Но мы же не можем ночи ждать, у нас семьи.
И плавный шмяк лица.
Четверг, 20:10. –Коля, ты что, под комбайн попал?
-Не, постригся. Четверг сегодня чистый. Баня. А там каждая «сотка» все-егда на три тянет. Потом опять стриглись. Только мыться плохо было, воды не было. Никакой…
И тихий шмяк.
Пятница, 20:45. –Пойми, в пятницу фа-арисеи Христа распяли. А солдат его в бок копьём, как ты меня вилкой в прошлом году. У-у-ух боль какая…
Шмяк… и тишина.
Суббота, 15:10. Муся, я из дома только на десять минут, за хлебом.
18:15 –Горе-то, горе какое, спаситель умер. Поэтому я не закусывал. По-о-о-ост…
И тишина-а-а.
Воскресенье, 4:03. Коля вскакивает в постели: - Муся! Радость-то, радость-то какая – Христос воскрес!