Есть такие расхожие фразочки, которые очень любят повторять всякие высоконравственные и граждански озабоченные публичные дяденьки и тётеньки. Собираются на каком-нибудь ток-шоу – и давай крыть друг дружку прописными истинами из анналов мировой философии. При этом, колода-то одна и та же, но выигрывает тот, кто ловчее и массированнее бомбит партнёров своими «козырями». То есть, не своими, конечно: давно эти картишки нарисованы, так и кочуют из рукава в рукав.
И я в мыслях не имею пенять этим дяденькам и тётенькам, которые публичные, на то, что пользуются они чужими мозгами, в нарезке и удобной расфасовке. Нет, нет, я понимаю, что тут уж одно из двух: или высоконравственная гражданская озабоченность – или способность генерить афоризмы собственного производства. Но всё же удручает, что как правило эти товарищи, а за ними и широкие народные массы, не способны даже верно _истолковать_ чужие мудрости. И в их устах откровения ведущих «головастиков» Цивилизации звучат как невероятный бред.
Это печально. Это недопустимо. С этим должно быть покончено. Пора уж смыть аляповатый крап с глубокомысленных картеек и раскрыть их истинные картинки. Возьмём несколько наиболее расхожих и клинических случаев.
1. «Когда я въезжаю в страну, я не спрашиваю, хороши ли там законы или плохи, я спрашиваю: исполняются ли они».
Сие приписывается обычно Конфуцию, хотя я не нашёл ничего похожего у ногтястого старикана, да и не в его стиле речение. Разве лишь – вольный перефраз какой-то из его баек. Ну да не важно: кто-то из древних сказал – потомки радостно подхватили.
Трактуется обычно так: «Пофиг, чего там в законах понаписали, главное – орднунг убер аллес и беспрекословное, чёткое исполнение любой лабуды, простроченной в скрижалях». Типа, главное, чтобы правила игры были понятны и действовали – тогда будет всем счастье.
Если так, то состояние интеллекта этого неопознанного философа вызывает мрачное сочувствие. Вот въезжает он в страну, а там железное правило: всем приезжим прямо на таможенном посту – отрезать яйца. Ну, чтоб местный генофонд, скажем, не подпортили. И что сделает этот философ? Подставится под нож, а потом будет тонюсеньким голосочком пищать: «Как я рад за вашу замечательную страну, где так чётко работает закон, и пусть гибнет мир моих сперматозоидов, но пусть торжествует юстиция!»?
Что ж, коли так, то мудрец этот никакой не мудрец, а натуральный мудак, причём, что особенно пикантно, с некоторых пор – безмудый. Но, сдаётся мне, в страну, где существует и работает такой интересный закон, ни один вменяемый философ попросту не поедет. И ничем его туда не заманишь: ни философским камнем, ни хрустальным всезнающим шаром. Свои шары дороже. Это если философ – нормальный человек.
Но в том-то и дело, что философы тем и отличаются от обычных нормальных человеков, что умеют смотреть на вещи широко и комплексно. И философы-то понимают, что какими бы расчудесными ни казались законы страны на первый взгляд – в них обязательно сыщутся некие опасные маразмы, подобные выше приведённому. Бо несовершенны смертные, даже цари и законотворцы.
И мысль там, в сентенции, на самом деле такая: «Не пытайтесь развести меня на то, что у вас, де, очень гуманные и разумные законы. Мне пофиг, хорошие у вас законы или плохие: они всегда плохие. Мне важно лишь, можно ли как-то проскользнуть мимо ваших дурацких законов и отмазаться от карающего меча правосудия. И если это реально, то, какую бы дурь вы там ни наворотили в своде – жить можно. А вот если вы впрямь взяли неумную моду исполнять всю свою юридическую байду – то мне вас жаль, но в страну вашу я не ездец. Прочь отсюда, галопом и без оглядки!»
Такая была идея. И на самом-то деле, в столь хвалимых «правофилами» Европах и Америках, где якобы полное торжество законности, - существует МАССА анахроничных, атавистичных и кретинических норм, которые хороши лишь тем, что действуют только на бумаге, как юридические курьезы. А порой, когда какой-то маньяк всё же пытается придать им силу – Верховный Суд вынужден обратить на них внимание и свернуть голову диспозиции с формулировкой: «Не катит, не по понятиям и не по уму сие». И это – правильно.
Я уж не говорю о России, где успешно действует другой философский принцип: «Безумие российских законов искупается необязательностью их исполнения». Тем мне и нравится эта страна. И у нас, и в Европе, и в Штатах – жить можно, если знать местную специфику увиливания от тупых законов.
А вот в иных магометанских странах (я не говорю: во всех), обугленных зноем пустыни и Шариатом, – там всё сурово. Нарушишь – не отмажешься, получишь палками по пяткам или что-то вроде. Потому как закон – ещё и воплощение ихней нравственности, и полиции честно нравится это всё блюсти, офигевая от собственной чистоты и праведности. Но есть существенный минус: кроме коренных жителей такие страны никому нафиг не интересны и никто туда не ломится. Потому что – порядок уж слишком строгий, не совместимый с нормальной жизнью.
2. «Пусть гибнет мир, но торжествуют юстиция».
Привожу и эту римскую максиму, потому что упомянул уже вскользь. Ну здесь – просто неверный перевод с латыни. На самом деле – не «юстиция», а «справедливость», в данном случае. И так – уже осмысленное нечто получается. Типа, абсолютная забота о собственном нравственном здоровье. «Чтобы спасти мир я должен убить невинного? Плохая для вас новость: мир погибнет. Но хорошая – для меня: я останусь чист перед собой и богами». Очень эгоистическая, очень индивидуалистическая позиция – но понятная. Что-то вроде максимы Федор Михалыча «ни одна мировая гармония не стоит даже одной слезинки ребенка».
3. Кстати, о птичках. Та самая глубокая мысля Достоевского – «ни одна мировая гармония не стоит даже одной слезинки ребенка».
Тоже очень превратно понимают эту идею. На самом деле – это типичный парадокс с подковыркой. Смысл такой: «Вы подразумеваете под «мировой гармонией» такое состояние, когда всем зашибись, повсюду благоухают цветы и чирикают птички, и все улыбаются до ушей? И говорите, что ради этого благостного состояния не грех выжать слезу из отдельно взятого карапуза? Но позвольте, какая ж это гармония, когда все улыбаются до ушей, а хотя бы один карапуз – ревёт? Гармония – это состояние, при котором ВСЕМ зашибись. А у вас – чего-то с кванторами не в порядке».
Ну а если подразумевать под мировой гармонией такое состояние мира, когда птички чирикают, покуда их не сжирают кошечки, а карапузы смеются, пока не шмякнутся на землю и не разревутся – то оно реально и так есть. Это обычное состояние дел во Вселенной, вполне себе гармоничное.
На самом же деле, мессадж такой: «гармония мира» в представлении идеалистов – вообще НИЧЕГО не стоит. Прежде всего - того, чтобы к ней в принципе стремиться. Потому что от попыток целенаправленно усовершенствовать этот мир - детишки плакать будут обязательно, а вот с гармонией как-то не очень задаётся.
4. «Насилие порождает насилие».
Изрекалось многократно, от Платона до Толстого, в чуть рознящихся вариациях. Обычно в эту сентенцию вкладывается какой-то офигенно гуманистический смысл, вроде того, что насилие недопустимо в корне, а потому – «подставь другую щёку и не рыпайся».
Мне эта фразочка близка, потому что эта пламенеющая, в меди, строка украшает фасад офиса Коммерческой Службы нашей «газеты». И, помнится, один хмурый дядечка, тогда - силовой министр РФ, будучи у нас в гостях, недоуменно нахмурился, прочитав сие изречение: «Чего-то вы не похожи на толстовцев, ребят. И с чего бы этакий призыв к пацифизму?»
На что наш шеф, Ганс, с милой, лучезарной улыбкой ему объяснил: «Это не призыв, это предупреждение. Можно сказать, вольная интерпретация третьего закона Ньютона».
Ещё проще – «как аукнется – так откликнется». Хотя на самом деле – не так. Бывает, что эхо посуровей крика аукается по голове, испустившей тот самый суровый крик. И это грозное «эхо» – зачастую единственный способ заткнуть крикуну глотку. И мессадж не в том, что насилие – это плохо, а в том, что оно есть, и всегда под рукой, и нет на него чьей-либо монополии, и это здорово, и если хамить – можно нарваться на ответку, и на том мир стоит и стоять будет. «В таком вот аксепте».
5. «История не терпит сослагательного наклонения».
Эта фразочка – одна из самых любимых у даунов, косящих под ревнителей исторической науки. Правда, смысла той самой науки они не понимают наглухо – ну да это ничего: они много чего не понимают в этой жизни. Они и собственные хромосомы сосчитать не в состоянии: тешат себя иллюзиями, будто у них строго 23 пары, как у людей.
Соответственно, они считают подобные бредовые сентенции, вырванные, очевидно, из контекста, за некую истину в последней инстанции, за аксиомы, на которые нехило опереться в дискуссии и ловко поддеть собеседника: «А вот не надо тут фантазировать, что бы мог сделать Сталин для избежания таких потерь в Войне! История, _как известно_, не терпит сослагательного наклонения! Потому, сколько подохло – столько и должно было! Правда, мы тут ещё не определились, сколько именно, мильонов пятнадцать люфтик – ну да это нюансы. А главное – историческая точность без допущений!».
И когда подобную муру изрекают привычные дебилы – ничего странного. Но печально, что именно эта «мудрость» сделалась популярна у людей в принципе неглупых. Которые, вероятно, просто не дают себе труда задуматься над несуразностью той ахинеи, которую подхватили от недоумков и несут себе дальше.
Ведь с этой позиции получается, что история человечества – это некая раз и навсегда, от альфы до омеги, проложенная шоссейка, а задача исторической науки – добросовестно сосчитать и обрисовать все колдобины и трещины на дорожном полотне, но не более того. Выявление же связи между, скажем, сезонными просадами грунта на данной местности и образованием трещин, с тем, чтобы при дальнейшем строительстве класть подушку и полотно малость поумнее – это всё ересь и от лукавого.. Шоссейка проложена без нас, и дальше прокладывается без нас, и всё есть, как есть, и не смейте говорить, что колдобины можно было бы подлатать, а тот или иной бугор – обогнуть или срыть! Никаких сослагательных наклонений! «Хрен тут думать – трясти надо!»
Один только вопрос возникает: а нафиг тогда вообще эта история нужна, коли «всё было как было и не могло быть иначе», а соответственно – «всё будет, как будет, и нехрен трепыхаться»? Чисто познавательный интерес до свершившихся фактов, сугубо протокольная хронология без каких-либо выводов? И неча строить всякие гипотезы о том, куда б что пошло, если б тот или иной исторический «игрок» на определённом этапе сделал другой выбор? Потому как выбора у него не было и быть не могло? Воля ваша, но какой-то слишком уж животный, имбецильный детерминизм.
И интересно вот, а за каким чёртом ребята в военных академиях на полном серьёзе разыгрывают, скажем, разные сценарии Ватерлоо или Сталинграда? А вот если бы корпус Груши подналёг и подоспел вовремя, раньше Блюхера? А вот если бы Гитлер вовремя позволил Паулюсу оттянуть войска от Волги? А вот если бы Советы вообще не отвлекались на Сатурны, а сразу бы долбанули всей массой через фронт 8-й итальянской армии на Ростов, с перспективой отсечения всего южного крыла Восточного фронта? Ну как можно было устроить коллапс Вермахту уже в сорок третьем? А если бы конно-механизированная группа Болдина действовала чуть удачнее в июне сорок первого и сумела бы пережать коммуникации 3-й ТГ через Неман, по линии Олита-Гродно? Ну как уже на первых неделях Блицкригу кирдык вышел бы?
Неужто эти штабные ребята не знают, что история не терпит сослагательного наклонения? Неужто не ведома им истина, известная всем домохозяйкам и досужим пивным алкоголикам? Неужто не понимают они, что всё в истории предопределено – что либо мы проиграем, либо нас разобьют?
На самом же деле, выявление действительной фактологии – только первый шаг в истории. Это, конечно, важно – не ошибиться в посылках и получить максимально верные сведения. Потому что дальше – начинается самое интересное, то, для чего, собственно, эта наука и нужна: анализ раскладов, расчёт вариантов действий и моделирование оптимальных способов поведения. То есть – сплошное «сослагательное наклонение». И это – самое ценное, что есть в истории как науке. Это – её главная цель и функция: учитывать ошибки прошлого с тем, чтобы стараться избегать их при схожих ситуациях здесь и сейчас. И с этой точки зрения, т.н. «альтернативная история» - не развлечение начитанных фантазёров, а, по сути, квинтэссенция и апофеоз «реальной истории».
Хотя, конечно, с чистой фактологией – тоже не ахти обстоят дела. История везде и всегда использовалась как инструмент конъюнктурной пропаганды и «пиара», а потому передёргивалась безжалостно. А наша история – так вообще невообразимо виляет хвостом прошлого на радость любому очередному идеологическому заказу. Но это всё же не повод, чтобы начисто отказываться от исторического анализа. Копать толщу времён и доискиваться до правды – безусловно надо, но нельзя ж сводить историческую науку к «могу копать, могу не копать». То есть – исключительно к выявлению фактов без какой-либо их оценки.
Что ж до происхождения этой сомнительной мудрости, про «сослагательные наклонения», то, думается, дело было так. Какой-нибудь маститый историк, поучая начинающего коллегу, втирал ему: «Брателло, когда сочиняешь реальный исторический труд – не надо вот этих антимоний «если бы да кабы, да с другой стороны…». История не терпит сослагательных наклонений! И пипл не хавает таких заморочек. Врать надо убедительно, весомо! Придумай, как сейчас оно по жизни тебе надо – и напиши, будто так и было! И без этих «бы»!»
6. «Об обществе судят по тому, как оно относится к своим детям и старикам».
Тут я предоставлю трибуну одному своему приятелю, который циник и «либерал-фашист» куда похлеще меня. И он говорит:
«Во-во, абсолютно в жопу правильно! Например, если общество зацикливается на заботе о бестолковых карапузах и всякой сенильной отработке – то у него с головкой чего-то не в порядке. Нафиг так валандаться с непроизводительными особями? Детёныши – сами выплывут как-нибудь: они живучие, резвые. А если не выплывут – не судьба, значит, не свезло им с генетикой. Значит, не живучие и не резвые, то есть неправильные какие-то киндеры. И зачем такие нужны? А правильные – лишь толковее вырастут, если не баловать их и пинать почаще. Всегда по жизни так: особо прыткие и зубастые детишки рабочих окраин штурмуют политические олимпы и крутят маховики истории. Естественный отбор – и никаких оранжерей. А старпёры… да кому они сплющились? Их жизнь – по-любому сплошные страдания и воздыхания о прошлом, да брюзжание на весь белый свет - так стоит ли продлевать их мучения ради сомнительных понтов в статистике лайфспэна?»
«И вот поэтому всякие патриархальные культуры, где носятся со своими аксакалами-саксаулами да киндеров плодят, из принципа, во множестве великом, да холят-лелеют - холят в меру убожества бытия своего, конечно, - эти отстойники по сию пору в том же коматозе, что тыщу лет назад. А в какой-нибудь Англии восемнадцатого-девятнадцатого веков – там уж рухлядь строго на помойку отправляли, если не богатая рухлядь, конечно. И восьмилетних пацанов – в шахты, на пятнадцатичасовой рабочий день, потому – иначе с голоду подохнешь и никто по головке не погладит, пряником не угостит. А того же возраста девчушек – на панель, чтоб перманентно улыбчивому гуманисту Гуинплену было что в Парламенте трындеть про «ужоснах как всё запущено». Полное наплевательство на «социалку», полное небрежение ко всяким сирым-убогим. А потому рывок – мама не горюй. Державная мощь, бешеный индустриальный рост, культурное величие. Ну а как прониклись «уважением к детству и старпёрству», да жалостью ко всяким обезьянцам из джунглей - так и посыпалась Империя».
Напомню, это не я говорю, это мой приятель, отмороженный социал-дарвинист, говорит. Да и то – стебётся, по большей мере. Но что-то есть в его трактовке известной сентенции про «отношение к детям и старикам». Во всяком случае, он наглядно демонстрирует, что к подобным категорическим заявлениям надо бы подходить с осторожностью, бо прочитаны они могут быть умнее и «трезвее», чем воспринимается на слух.
На сём, пожалуй, завершим данный сеанс ортопедии для косолапых откровений и правильной огранки алмазов мировой мудрёности.