Как-то Козочка рогатая, да к тому ж ещё бодатая, шла тропинкою в лесок по дровишки-хворосток.
Тихо, бережно ступает… Глядь - навстречу Волк хромает.
Как увидел Волк Козу да рогатую, как увидел Волк Козу да бодатую, стал просить он её, уговаривать, стал речами, как мёдом, одаривать:
- Ты не тронь меня, Коза, да рогатая. Ты не тронь меня, Коза, да бодатая. Красивее тебя я не видывал, голосочка нежнее не слыхивал. Много лет по лесам я охотился, о себе же совсем не заботился. Ослабели под старость уж ноженьки, тяжело мне бродить по дороженьке. Пожалела б меня да нелюбого, приютила б меня да беззубого. Накормила б меня щами, кашею. Напоила б меня простоквашею. И служил бы тебе верой, правдою -
охранял бы избу твою ладно я. Попрощался бы с хищной натурою. И следил бы уже за фигурою.
Услыхала Коза речи слёзные. Но сказала слова всё ж серьёзные:
- Помню, братец, тебя хищный смолоду. Не бывал ты приветливым отроду. Натерпелась я страха, ох, бедная, от твоих-то зубов лесом бегая. Только я не злопамятна, серенький. Вижу, стал ты уж немощным, бедненький, если лесом за дичью не бегаешь. Чай, травою с водою обедаешь? Приючу я тебя, горемычного, позабуду, что сделал мне личного. За помощника, значит, за нянюшку для козляток моих нынче станешь ты.
Согласился тут Волк, разутешился, со спесивости волчьей вмиг спешился. Стал помощником, няней-утехою, для козлятушек милых потехою.
Кашку варит для маленьких деточек, мастерит им игрушки из веточек. Да следит, чтоб не спали на краюшке, напевая им «Баеньки-баюшки».