Есть много дешевых способов добраться от Питера до Хельсинки - например от гостиницы Октябрьская, но на месте надо быть часов в 7 утра. Есть частные микроавтобусы за 25 евро с предварительным букированием по телефону. На все эти варианты я опоздал, и чтоб не терять день поймал попутный автобус у гостиницы Москва за 35 евро. В большой автобус с велосипедом берут без проблем, достаточно снять переднее колесо, но лучше иметь велочехол либо быть симпатичным. У меня был чехол.
Для фанатов - теперь через границу можно ехать прямо на велосипеде (раньше было нельзя). Пешком нельзя ни сейчас ни раньше.
От Хельсинки до порта Galtbu \ Korppo катим на велосипеде примерно 300 км.
Дальше 5 часов на бесплатном пароме с платным баром.
Расписание парома Galtbu (Finland) - Langnas (Aland)
Отправление из Galtbu:
по будням - 6.30
по выходным - 15.15 (раз в сутки).
плюс дополнительные рейсы по будням - пнд=17.15 , втр&чтв=15.15, срд=нет, птн=21.00
Обратное расписание похожее, но более витиеватое, можно взять книжку у меня либо на пароме.
Аланды - это архипелаг, соединенный множеством переправ.
Длина Аланд по прямой от Langnas до Berghamn \ Eckero = 60 км, на этой прямой переправ не встречается.
Альтернатива - проехать всего 30 км до столицы Mariehamn , там сесть на автобус и за 4 (четыре) кроны доехать прямо до Стокгольма.
При посадке в паром на таможне не забудьте вытащить багаж из автобуса (хотя автобус тоже зачем-то грузится на паром).
На шведском пароме помимо бара есть duty-free и музыканты.
До Grisslehamn (Sweden) паром идет два часа. Расписание зависит от времени года и дня недели, но орентироваться можно на три рейса в сутки с такими часами отправления:
Аланды - Швеция - 8, 13, 18
Швеция - Аланды - 10, 15, 20
Время местное, между Аландами и Швецией проходит граница часового пояса.
Кататься на велосипеде по Швеции мне не понравилось.
В Стокгольме, на нижнем этаже главного жд вокзала, сидит консультант, он раздает карты, расписания и путные советы. Ночью вокзал закрыт.
Обратная дорога -
Автобус 637 от Стокгольма в Grisslehamn отходит начиная с 6 утра с интервалом в пару часов, последний в 9 вечера. При желании можно доехать прямо до Мариехамна.
Потом на пароме до Galtbu.
Потом можно не катить до Хельсинки, а завернуть в Турку (всего 70 км) и поймать автобус прямо там. Ловить можно в порту (там где стоянка известного парома Silja Line), но и вообще в Турку автобусов с русскими вывесками много. При удаче можно поймать автобус с двумя шоферами на двух пассажиров, причем вторым пассажиром будет Гергиев.
Вот вкратце "что и как" было, дальше я буду размышлять "зачем" мне все это было нужно. Текст тянет на полчаса чтения, но результаты пилотирования на добровольцах подсказывают что вы проведете эти полчаса с удовольствием. Поэтому предлагаю продолжить в нерабочее время.
МАТЕМАТИК (вынимая из головы шар): Я вынул из головы шар
АНДРЕЙ СЕМЕНОВИЧ: Положь его обратно
МАТЕМАТИК: Нет, не положу
Д. Хармс
http://www.kulichki.com/kharms/sluchai13.html
Старт я делал из Хельсинки от Кости Шемяка ( http://konstantin.shemyak.com ). Официальные, но искренние благодарности - он снабдил меня напутствиями, идеями про Аланды и паромы, картами, ( а также ключом для сьема кассеты, торксами для сьема тормозного диска, тормозными колодками, новой вставленной спицей, новым взглядом на детскую психологию (я то думал эти чертенята слушают только попой, а оказывается с ними можно беседовать)).
=== День 0 ; к Косте===
Самое яркое, но и самое невразумительное впечатление - это начало отпуска. Запах прожаренных на песке сосновых иголок и шишек, запах костровой ольхи - кто-то коптит рыбу. Бледный залив сливается с небом на горизонте, сосновые стволы густо обмазаны кусками косо падающего солнца и пышут жаром. Подсвечены дальние островки с соснами, но из-за воды и расстояния получается более свежо - оранжевые лепешки. Лепешки зачеркнуты, переправлены на бездуховные но явно слоеные сэндвичи с богатыми песочными ассоциациями. Всякому нормальному челу хочется полазать по таким островкам, поискать на них песчаную ведьму, покопать недосказанный "песок который", но не всегда чел об этом помнит.
Дальше по берегу стоянка яхт, хочешь на остров - бери одну и вперед. Белые борта, рыжые мачты торчат частоколом как свечки из сугробов торта на юбилей вечной жизни. Постоять тут минут десять, солнце присядет, набраться духом, загадать желание и дуть, и все это огромное море свечек незаметно погаснет. Воровская стремительность вечернего Солнца - стоишь у него над душой с секундомером, оно смирно топчется на месте; отвернешься - оно фюить - и ускакало. Воровская стремительность отпускного времени. Не буду я стоять тут минут десять.
Игрушечные велодорожки.
Вежливые люди.
Чувствую себя сентиментальным дембелем в номенклатурном детском саду.
В Хельсинки спросил дорогу по английски, ответили по русски.
=== День 1, 260 км ===
До Galtbu я хотел доехать за один день. Ориентировался на давнишнее достижение - 250 км / 12 часов (+ стакан воды, без еды). Теперь я в два раза старше, вел в 10 раз дороже, должно получиться то на то. И так и получилось, 260 км / 16 часов (плюс замена\покупка камеры, покупка \ еда еды, незнакомая местность, небольшие интересности, ночная езда), но до парома не доехал, расстояние не рассчитал. Для честности скажу, что если в последующие дни возникал план проехать больше 150 км, то ужасался и норовил схалявить.
== Город Сало ==
Серьезные полисмены сидят в кафе, один совсем настоящий, похож ни Рутгера Хауэра. Он мне так понравился, что даже стало стыдно за невежливый акцент своего онемевшего рта. В обьяснение как проехать к веломагу я вникал с каким то неприличным трудом, хотя Рутгер рисовал картинки и энергично (но не особо доброжелательно) махал руками.
Городок и городок. Скульптура кузнеца. Что-то на табличке затейливое написано. Речка с корабликами. Вот магазин с шинами, Рутгера можно было и не спрашивать, все равно в центр одна дорога.
Супермаркет, беру столько еды что не понятно как она уместится в животе, а через 50 км даже не выпирает.
== Турку ==
На подьезде уже похолодало, стрельнуло колено, я удивился, но не дурак чтоб его доламывать, сообразил что можно одеть на ноги рукава от куртки. Получилось отлично - промежность прохлаждается, не натирается, а колени греются. (Потом узнал, что к этому правильному решению независимо приходили и другие люди.) До центра города я не доезжал , да и не увидел бы я достопримечательностей ночью.
Неоднократно проскакивал мимо, плутал, возвращался. Накрапывал небольшой дождик. Появились сопутствующие велодоржки, затейливые по топологии и рельефу - нырют вниз при каждом туннеле под главной дорогой (кто помнит школьную задачку про шарик катящийся через гладкую ямку, может сказать - гладкие ямки на дороге должны придавать скорость! я об этом тогда думал, но лень оставляла силы только на теоретизирование). Мне казалось что по дороге ехать не запрещено, ведь это же не хайвей , пусть даже и есть велодорожка рядом. В одном месте стоял патруль, всех стопили, а меня заботливо попросили уйти с дороги и включить фонарик. По совокупности фактов (ночь, мент, но драться не стал и паспорт не спросил, денег не взял, отпустил, а я вероятно таки нарушитель, плюс вижу что честную шоферню он допрашивает с пристрастием) я счел его просьбу актом вежливости и стал доволен.
Я выбрался из мокрых потрескивающих электросхем города (газоразрядные узоры, молчаливые указатели, лупоглазые светодиоды) и выпал за карту игры в пустую черную область без топологии и текстуры. Прорисовано было только однообразное мельтешение мокрой пыли в луче фонарика прямо передо мной, похоже на дешевый замкнутый gif, Программист не побаловал, от этого неуютно. Геймерское сужение восприятия говорит об утомлении, но ехать еще могу. Я читывал что люди ездят и по ночам, значит надо только привыкнуть, но не поднимать скорость - я все-таки реальный русский чел и жду рытвин также твердо как помню песню "с чего начинается родина". От этого ожидания теряется задор и постепенно приходишь к скорости 17-13 км.ч. Силы от этого не экономятся, на скоростях 25 и 13 одинаково едешь почти накатом. Сила тратится на нервы. Вывод – ночная езда тратит время. С др стороны температура отстает от света. По утрам холодно. У меня одежды было мало, постоянно сочинял какие то обмотки, поэтому с удовольствием оправдал свой вечерне-ночной график.
Справа бесшумно моргала вспышками сотовая вышка, высокая, воткнутая верхним концом в дождевые тучи. Получалась ось, вокруг которой миллиметрически незаметно проворачивалась панорама горизонта.
В скандинавии дороги часто прорезаются сквозь гранитные холмы. Мне было интересно - как же они их прорезают, и я обращал внимание на следы просверленных штоков для зарядов. Наверху среза может быть ограждение (чтоб зайцы с разбегу на дорогу не падали ?). В диких местах ограждения нет (значит не для зайцев). Залезешь в таком месте наверх - и считай спрятался - другой уровень, глубокий лес, никто случайно не забредет и не заметит. Можно найти залысину для спанья. Так я и сделал.
Важный атрибут ночевки - озеро - бледно проглядывало сквозь кривые стволы, вдали, но в прямой видимости, все соблюдено, я залез в спальник спать и греть ноги.
Между прочим, за эту ездку тент я не ставил вообще ни разу, ни разу не спал в дождь. Засовывался в спальник и в велочехол (оригинально!).
Я правильно сделал что выспался - до парома оставалось еще прилично - километров 70, причем через две мини-переправы. Кто знает, работают ли переправщики в 4 часа ночи. Я не узнал.
=== День 2 ; 70 км ===
Проснулся по-онегински, в час дня, от хорошего припёка. Смазочные жидкости прогрелись и разбрелись по суставам, можно ехать дальше.
Дороги узкие, пустынные, с живописными пригорками (в вершине прорез в скале) и спусками (в низине посаженный на цепь залив за полосой песка и камышей), настоящий лес вокруг, порой уютные одиночные хутора с полянками и стогами. Скорость смены сцен пейзажа равна скорости насыщения. Едешь и наслаждаешься. Именно для таких мест придуман велосипед. Пожалуй, только лодка может поспорить - прикольно было бы прощупать эту испещренную протоками и островами местность с водяной точки зрения, но пока не будем разбрасываться.
Приехав на пристань часов в шесть вечера прочитал недружелюбное к онегину расписание и понял что у меня появилась куча времени. Откатил в сторону, вышел по тропе к берегу, расположился на большом камне. Я не хозяйственный турист и возиться в том числе с костром не люблю, лежал и смотрел на сосну над головой, много думал, пожалел что я один, отправил сентиментальную смску и получил резонный ответ. Вытащил Данте из рюкзака, открыл, закрыл, подложил под голову. Ловил заход луны на фотик. Луна полого закатывалась около маяка, маяк моргал коротко с большими паузами, у фотика задержка спуска, и сложность была в том чтобы совместить их вместе.
Задержал дыхание, остановил сердце, и наконец подстрелил Большую Медведицу с рук, получилось узнаваемо.
=== День 3 ; 170 км ===
На восходе было так красиво что дух захватывало. (На восходе часто красиво, хоть и в Ступино, если ерунду типа заборов выключить из обзора.) Самое начало дня легко мимикрирует под самое начало жизни. Даже дня-то еще нет, он только будет. Есть розовые борозды на бледном небе, красные борозды в граненом зеркале воды, лес посередине наливается свежей, румяной, но еще холодной кровью. Ерунда типа таинственно спущенного колеса не беспокоит. У меня такой запас времени и жизни что я не сержусь на свой вел, заботливо перекладываю рюкзак себе на плечи и веду вел под ручку, я даже рад провести припасенный час в ходьбе а не в ожидании.
Паром Gudingen интересен тем что можно залезть на крышу, изобразить капитана, орать бурлацкие песни и теоретически звенеть в колокол, но я постеснялся. (Между прочим, русская морская команда "Рынду бей !" происходит от английской "Ring the bell !"). Сперва долго идем по фарватеру можду островами, на нашем пути до горизонта еще один-два корабля, и порой удивительно резво разминаемся со встречным. Сперва на проплывающих мимо островах можно разглядеть птичий помет на граните, зеленые полосы ватерлиний, раздельные стволы сосен, и все это очень интересно. Потом острова уже не подходят так близко, разнообразие проявляется только в очертаниях сизого контура, это уже не так занятно, и я переключаюсь на небо. С крыши корабля и с городской улицы небо выглядит по разному, разница как между кинотеатром и газетной репродукцией. Наконец все дислокации небесных воинств изучены, все островки закончились, мы вышли в бескрайнее море и я ушел с крыши. В теплом баре можно спать на мягких скамейках, а на нижней палубе можно заняться починкой вела.
Колесо, между прочим, с новенькой рутгеровской камерой, спустило из-за дешевой покрышки - у нее была шероховатость по корду с внутренней стороны. Менять камеру нет смысла - продерется и новая, а покрышки на углах не продаются, и пришлось сделать изобретение - вставить две камеры одна в другой. Потом я правда долго сомневался - то ли трение качения так увеличилось, то ли я ослаб.
== АЛАНДЫ ==
Справа колосистое поле. За камышом - озеро. Дальше полоска леса, дальше небо и облако. Колосья желтые, вода заркальная, лес изумрудный, небо кверху ультрамариновое. Все просто как в букваре, но очень ярко. Облако белое, можно сказать белоснежное, размером небольшое, аккуратное, круглое, обьемное. Небо наоборот огромное и глубокое. В облако воткнута нитка реактивного следа, как спица в клубок.
Жара. Жаворонки.
Поле пересечено ровным узким канальчиком, мостик через канал разводной, канал рабочий, около причалов стоят морские катерки. Забавно. Ведь что должно торчать из лужи в поле у дороги : бетонная арматурина, тракторная покрышка, борта затопленной лодочки для ловли пиявок и душевного колорита. Так вот нет - тут посреди поля обычно прикалываются настоящие пижонские яхточки (ставятся на прикол).
Впереди другое облако, похожее на медведя анфас. Постепенно видоизменяется при подьезде к нему, лапы задвигаются за спину и превращаются в уши.
Муниципальный служащий сдувает пыль с дороги спецпылесдуйкой. По пыльной же дороге неприятно кататься.
И все бы было фарфоровым и игрушечным, если бы не ремонт - 10 км щебенки вдоль по главной трассе страны.
С половины территории страны видны четыре вентилятора (ветряные электростанции). Они внушительные - вполне взрослый лес под ними смотрится как мох под слоновьей ногой. Посмотрю поближе на обратном пути.
Вентиляторы стоят на горе, на спуске с которой получился рекорд скорости 56 кмч (значит с трением качения все ок? гмгм)
Широкое песчаное поле пляжа начинается прямо от дороги. Курортный пригород, люди ходят в магазины в банных тапках, но на плаже пустынно, только пара ребятишек с мячиком - не сезон. По кромке берега черная грязь водрослей.
В Мариехамн не заезжал, торопился на запад.
Слухи о том что на островах нет ровного места чтоб поставить палатку оказались сильно преувеличены. Скажу так - есть уютный рельеф.
Справа - теплая гранитная стена, грубо наломанные солнечные пятна. Местами с нее свешивается кусок мховой скатерти. Стена близко, но деревья на ней уже кажутся небольшими кустами - все таки высокая.
Слева озеро. Свет падает сбоку, цвет получается прохладно-стальной.
Между озером и стеной веселая шершавая змейка шоссе.
== граница с Швецией ==
Быстро, как Форрест Гамп , добрался до противоположного края страны.
Берег - это обширный розовый и теплый гранитный щит, хоть на веле катайся, хоть в футбол играй. В плоских щербинах настоялись лужи, очень нарядные, полутемные зеркала с прожилистым гранитным дном. Вода от брызг? не знаю, все таки 100 м от берега. На вкус пресная. Думаю все-таки дождь, хотя в полях сухо и пыльно. Если кто попадет на необитаемый остров без питьевой воды, знайте - надо поймать морскую черепаху, разобрать у нее панцирь на тазики и собирать в них дождь.
Солнце еще высоко, но уже на западе. Зонная плавка западной половины моря. По краям расплав дрожит, искрится и мечется. Тонкие полоски дальних берегов парят слегка над горизонтом. Где-то там, из-за кромки блестящего расплава должен появиться наш корабль. Появился, вышариваю глазами его темную точку, это трудно, глаза слезятся, но приятно. Ага, вот это называется "даль", нашлась дорогая (когда-то она пряталась за реактивными следами самолетов, но на поверку там оказался всего лишь НюЁрк).
Дал глазам отдохнуть, прикрыл на минутку. Открыл опять - корабль уже подбирается к пристани осторожно переставляя толстые бока.
Автомобили стоят в очереди на погрузку в паромное брюхо, люди стоят в другой очереди, может даже паспорт показывают. Один я вне очереди, этим сознанием горд, уже обгорелый и обветренный, пыль артистично улеглась в складках. Люди уважительно интересуются, о, я из Москвы, и я не вижу мотива занудно обьяснять про автобус до Хельсинки.
== от парома до Норталие ==
Причалили, в разные стороны раскатились автомобили и громоподобные мотоциклисты, я откатил от города, сгустился вечер. Дорогу перебежал какой-то лесной детский зверь. Скажем барсук.
И опять скучноватая ночная езда. Упасть вбок от дороги - неохота, хочется чего то красивого.. Ночевать в красивом месте - это важно. Это половина отпуска. Засыпание и просыпание - самое беззащитное состояние подсознания, самое впечатлительное время. Но не все так просто. Есть такое слово - вперед. И если место красивое, но стемнеет только через час и силы есть, то это слово тащит, чтобы как раз перед рассветом бросить перебродившее тело в мусорную подворотню. Как прошлогоднюю морщинистую картофелину с безумными белыми глазками. Слово "вперед" действует как инстинкт, а не потакать своим инстинктам я не могу, я же в отгуле. Поэтому-то мне так часто хочется забыться на скамейке автобусной остановки. Но в деревенских деревянных будках как-то слишком узко, грязно, подозрительно и противно, а с городских цивильных скамеек (легированные полотна с аккуратными дырочками) меня сгоняет полиция. Задача где упасть получается нетривиальной.
В Норталие на краях города стоит знак - большой якорь, красиво подсвеченный фонариками. Когда я вьезжал, я подумал "красивенько", когда меня согнали менты с центральной площади я вспомнил "а прикольненько", а когда на выезде увидел такой же якорь, я понял - "вот и славненько". Вот Оливер Твист, например, так и жил вовсе в памятнике. Обшарил обширные кусты за памятником , нашел вполне пристойную полянку, разложился, умиротворенно раскинулся под звездами и забыл про Оливера Твиста.
=== День 4 ; 100 км ===
Не люблю чужие голоса по утрам. Не хочется быть темой обсуждения для группы отдыхающих. Когда-нибудь я преодолею эти фобии. Оказывается я спал рядом с прогулочной дорожкой местного парка. Быстро собрался и смотался.
Завтрак в Макдоне. Дяденька напротив в кремовом костюме и бежевых туфлях читает воскресную газету. Рослое пухлое тельце продуманно втиснуто в узкие брючки-клеш , остатки выпирают над ремешком и воротничком. Над рыхлыми щечками - темные лунки, на дне лунок - глазки, щечки отделены от ротика светлой, тонкой и аккуратной полоской усов. Когда дяденька кусает четырехэтажный гамбургер, эта полоска неимоверно вытягивается, как-будто дяденька резиновый. Я его так живо помню, чем же он это заслужил... Видимо тем что воплощает стабильность и уравновешенность.
Забыл очки, раздосадованно вернулся уже издалека, индус-уборщик укрепил мою веру в человечество.
== Стокгольм ==
По автостраде ехать нельзя, а дороги типа "А" бывают узковатые. Помню, неловко себя чувствовал на строго двухполосной дороге с ограничителями по бортам, когда за мной со сдержанным нетерпением ползла туша грузовика.
На подступах к городу посмотрел как ведут себя местные байкеры, и понял что неловкость целиком на стороне автомобилистов. Не знаю насколько регулярный, но факт: два байкера могут встать на беседу посреди перекрестка, и водители, потеряв надежду протиснуться незамеченными, будут высовываться из кабин и вежливо просить подвинуться.
Километров за 20 до центра я спросил дорогу у дяди, он оказался хорошим дядей Степой (Staffan Almkvist) и проводил меня до самого центра, кое-что показал-рассказал, и купил и подарил мне карту за пару крон (я воспитанно пытался заплатить). Он был вовсе не молодой и не высокий, а совсем наоборот, и после операции, с железками в стопе, и был доволен что я еду сзади и не выпендриваюсь. На самом деле он и правда молодец, он что-то рассказывал про себя жизненное, жаль я забыл.
Спрашивал меня - "так значит сейчас ты будешь думать об хотеле где тебе остановиться?" Отвечаю - "нет, об хотеле я начну думать в час ночи". Вроде бы тогда я ему понравился. Но мой дурацкий вопрос "где живет Карлсон" не нашел отклика ни у него, ни у других стокгольмцев. Пришлось искать самому, и считаю что нашел, читаем дальше.
Дядя Степа активно провозглашал демократические ценности, очевидные для нормального человека но уже пожалуй неочевидные для российского - говорит, "я могу подойти к шведскому королю и сказать fck you, и ничего мне не будет, но я не буду этого делать, потому что он nice man". Кричал парадному часовому у ихнего кремля что-то вроде "помаши рукой маме". Заставил другого часового позировать и улыбаться мне в фотик (пришлось фоткать). Смеялся над crazy Karl прямо в лицо его памятнику, исторически подкованно сравнивал с нашим crazy Peter, а также прочими строителями всемирных империй. Вот я и думаю - может наш страх перед статУями еще Пушкиным воспитан - через Командора с Медным Всадником? Вот и Ленин лежит - ну-ка, посмейся ему в лицо… Месть фараона не просрачивается… равно как и желание посмеяться.
Центр города, какие-то известные стандарты, фонтанчик из стены, где-то биржа, где-то банк, где-то кто-то был beheaded, на стекле надпись "Nobel square", за стеклом Энштейн с языком и воображением более длинным чем знание. Узкие улочки исторического центра, построенные видимо до всемирного шествия двух задниц римских лошадей.
Велосипеды с табличками автомобильных номеров, видимо на прокат.
На центральном острове стоит центральная церковь (колокольня \ костел \ ратуша). У нее ажурный шпиль, наподобие эйфелевой башни, сквозь него можно смотреть на луну (проверено) и наверное наслаждеться дождем. К острову ведет несколько мостов-лучей, но на них не так-то просто попасть, я все время оказывался либо под мостом у воды (из каменной стены красиво горят фонарики) либо на другой дороге. Топология похожа на одну из хитрых карт unreal tournament, я ее не разгадал и оставил наслаждение дождем на потом.
Выехал на середину длинного моста, стою и смотрю вдоль рукавов реки. Широко распластались берега, плоская архитектура слабо пульсирует, как кардиограмма пожелтевшего бескровного донора с раскинутыми руками и потертыми зубными протезами. Или так - я тут приехал дать концерт и на меня с галерки смотрят бесконечные ряды седовласых интеллигентов, лиц не разберу, на некоторых бликуют стеклышки золотых пенсне. Так должен был бы выглядеть вид с Кировского на Стрелку, если б Питер не был таким серым и пыльным. Солидный и совсем не пыльный дядя в темных очках отдыхает рядом, опираясь на обильно укомплектованный вел. Дядя признал во мне своего и поделился - "Через полчаса все вокруг станет абсолютно blue, и будет таким в течение 10 минут. Такое бывает только раз в год, мы очень удачно попали и должны подождать на этом мосту еще полчаса." "Оh, спасибо!!!". Туповато конечно, если в это верить, но прикольно, если сочинять. Почему бы нам не придумать например, что кабина ступинского самолета (на перекрестке у поста) в определенное время года в 4:15 утра (чтоб знали) окрашивается первым лучом солнца и в ней отражается улыбающееся лицо безвременно улетевшего Стивчика в нимбе хипанского хэйра. Привлечем массу туристов. Или еще лучше - если в те же 4:15 на самолет залезть, встретить восход, то на следующую ночь, если проведешь ее дома, тебе приснится Стив и расскажет как за год стать шестеркой. А коли не вышло и заночевал в ментовке - значит был не готов, жди следующего года.
Но мы пока в Стоке, и я кружусь взад-вперед по центру.
Некий известный дворец, в его набережном дворике мой папа впервые прогуливался с мамой уже как обладатель премии шведского короля (вы спросите - нобелевской? - я хитро улыбнусь). Больше в этом дворике и дворце ничего интересного нет, я сижу на скамейке на берегу, ем колбасу и не знаю что делать дальше.
Двух-с-половиной-этажная плавучая этажерка, украшенная рококошными занавесками и золочеными рамами бесстрашно пересекает по-питерски широкую и темную реку. Высота бортов - никакая, как стоптанный сандаль с ажурным верхом, да еще устойчивый крен. Я не верю что она отчаливает в ветреную погоду. Причалила, сошли гости, вышел седой капитан чуть ли не в эполетах, появился молодой капитан просто элегантный (без эполет, но с семьей), какая то милая семейная картина, деталей не помню, осталось впечатление будто пахарю в поле принесли кринку хлеба и банку молока. Укатили все вместе на саабе, скажем в филармонию.
Солнце переместилось на другой берег и высветило то что надо - гранитную скалу на противоположном берегу. Ух ты, как я ее раньше не замечал. Спешно переезжаю (переезжаю, переезжаю, брюки превращаются - два моста и остров) и залезаю на специальный дощатый настил по краю скалы. Стайками, как воробьи на карнизе, тусит раскованная но воспитанная молодежь, старички и середнячки. Настил не широкий, но я с велом прохожу никого не беспокоя. Вот, это место можно продавать туристам, но либо не все знают, либо не все понимают. Движение города внизу субьективно замедляется, у берега приколоты модельки старинных крутобоких скажем баркасов а также современных судов. Густют белесые сумерки, я вижу что неторопливые автомобили будут оставаться полосками фар на фотках.
Вид на город сверху, расхожий открыточный сюжет, поворачиваемся в другую сторону, но на минутку останавливаемся на полпути и видим что стильная барышня оперлась на забор своих частных владений и смотрит на закат. Цена частных владений в этом месте должна быть приличной, фотка получилась не в фокусе, я без очков - почему бы не представить что она королева викингов и образец строгой красоты. Смотрим на нее снизу вверх, ее контур окружен небом (пусть небо будет особо blue, поверим солидному дяде в синих очках), выше барышни только два колючих шпиля на задней панораме - один острый, вылез у нее за спиной из-за забора, другой острый ажурный, торчит из города. Город внизу просторно разливается рекой и теряется в дымке. Посмотрели, продолжаем поворот.
Прореха в заборе, прореха в частных владениях, выход в верхний город. Здесь есть чудо для питерца, но норма для скажем одессита. Только что стоял на крыше мира - и опять оказался среди двориков, маленьких косополых домишек и узких улочек. Некоторые улочки загибаются вниз и открывают взору дальний мир. Идешь по ним - и из-за кручи вылезают новые дома, так в кукольных театрах дорога изображается вращающимся барабаном.
Как домик Карлсона сгодится аккуратная двухэтажка частной школы имени Св. Марии. Вид на обрыв, садик кругом, стена прислонена к соседу (это важно, потому что малышам приходилось прыгать с дома на дом), ажурная ограда что-то прячет в середине крутобокой крыши. Раз стокгольмцам все равно, возьмем то что нравится.
В дворике, который я пометил, есть бронзовая голова дворового масштаба (Ivar Lo-Iohansson 1901-1990), тоже смотрящая на обрыв, будка биотуалета с одеколоном внутри, двухобхватное дерево с пустым стволом и скульптурные шахматы, пешка заменена пивной банкой, хотя банка не дотягивает по росту раза в три. Шахматы стоят не праздно, в них играла одна из молодежных стаек, наверное самая продвинутая. На фотках видны трассы стремительных движений игроков в сумраке. Шахматные фигуры запечатлены четко, из чего заключаем что чтобы выиграть в комплексном пространстве не обязательно двигать фигуры в дне. Спасибо Сергею Хейфецу за введение в терминологию, простите если чего напутал. Интересно, помогает ли знание Теории Функции Комплексной Переменной в Дозорных Играх.
Сумрак сгущался.
Что хорошо - я узнал что на нижнем этаже главного ЖД вокзала есть справочная служба где бесплатно все расскажут, дадут карты и расписания. Только чтоб не бомжевал в городе. Вокзал на ночь закрывается.
Что плохо - я устал и не имел сил выехать из города, а о хотеле и правда надо было думать раньше.
Но я таки нашел себе посильное развлечение - прошелся пешком по ночному городу, и это совсем другое впечатление. Сток днем - это большой город, как Питер. Сток ночью - это маленький городок, как скажем Выборг, или Каунас, пустые декоративные улицы, украдкой смотрю внутрь окна с низким подоконником в маленькую комнату: с икеевской этажерки угрожающе нависают ворохи нот, если свалятся то погребут комп и настольную лампу, у противоположной стены в темноте средневековое пианино (шучу, эта комнатка была в Портсмуте, но какая разница?). Я отошел от явного центра, пропала ночная жизнь, исчезли гуляки и тусовщики. Но все-таки я был еще в центре, как потом опознали по фонтану в виде одуванчика, по улице со львами и золотыми буквами посередине. Зеленую статую масштабно скрюченного ногастого дяди, на которого я истратил десяток фоток, не опознал никто. Дошел до пупыря со старинными деревьями и обсерваторией наверху (русские имена на пояснительной табличке), послушал шумное стрекотание разнообразных соловьев, спугнул парочку голубых, они похоже собирались делать минет, хотел извиниться, что мол я ухожу, продолжайте, но догонять было лень.
Добрался до своей станции, осталось часа три подождать автобуса, перебомжевался в переходе метро. Данте не вынимал.
=== День 5 , 40 км ===
Начиная с 6 утра стали собираться студенты в рабочих робах густо обвешанных значками. Студенты шли и шли, значки брякали и брякали. Поскидывали тенты со спящих грузовикоподобных туш, открылись разные чудища - то кит с велосипедами внутри, то бутафорская подводная лодка. День военно-морской кафедры что ли… Одна из конструкций скрывала два автомобиля back-to-back, то есть задний ехал задом. Все штуки деланы не пальцем, а с размахом и финансированием. Спросил, сказали что будет шествие и fun, поделал дежурных фоток. Посреди маскарадного хозяйствования стоял диван, на нем крутобоко лежала джинсовая студентка, нагло лежала и смотрела как другие оживленно трудятся над весельем, я ее нЕ фотканул нО запомнил.
Все тело как полено. В автобусе спал. Вытащился в общую очередь на таможню, багаж обдуманно оставил в автобусе. Забеспокоился только на Аландском берегу, когда все автобусы разьехались, а моего багажа не оказалось. Пришлось возвращаться. В итоге весь день провел катаясь на пароме, физически отдохнул, но морально разложился. Во время оступления на подвиги не тянет. Слонялся угрюмым матросом в тепле среди светской публики, глазел на даму с папиросой, красивую, вероятно русскую, но все о чем я мог бы с ней поговорить она твердой рукой вычеркнула из своей жизни вместе с последним русским любовником.
Светская публика вызывала музыкантов на бис и те повторно исполняли шлягер со словами "парадарадум, маргарита!". После того как музыканты ушли запаковывать контрабасы, эти слова продолжал выкрикивать молодой человек в художественном берете на косматой шевелюре, он иногда падал со стула и теплая компания друзей помогала ему сесть обратно.
== Мариехамн вечером ==
Вечером город пуст. Маленькая главная площадь, перекресток и башня с часами. Одна из дорог упирается в море. Проехал розовый кадиллак из кубинского фильма с шумливой молодежью. Я собираю вел, ветер треплет лоскуты моих вещей.
Пока светло прокатываюсь по пустому городу.
Есть свой пешеходный мощеный арбат с домашним памятником Немову (?) (город русский, основан Марией Иоанновной). Я встал порегулироваться, первый (и единственный) проезжающий велодядя предложил помочь, я по-детдомовски удивился но отказался воспитанно.
Я неравнодушен к стадионам - тут он был не огражден и сиял парадным резиново-розовым зелено-лужаечным великолепием, я условно обрыдался.
Скромный дворец в сходящихся лучах еловых аллей. Легко угадывается родной стиль суб-питерской царской дачи - также как в Павловске\Пушкине\Гатчине. Если отбросить 100 лет и очевидную разницу народа-хозяина, то останется еще одна разница второго порядка - на дачах ППГ озеро объезжаетса за пару часов обычным человеком на лодке, а водоем Мариехамна облетается за пару часов обычным спутником. А, забыл - Петродворец - он тоже на море. Но опять не то - когда гладко катишь мимо морской оснастки Мариехмна (яхточки-катерочки) мечтаешь о комфортных кругосветных путешествиях, а когда лазаешь по заброшенным баржам на финском, в голове одна песня - врагу не сдается наш гордый варяг. Не факт что катерочки романтичней. Или опять поставим вопрос "зачем" - тратиться на комфортную яхту если на сэкономленные деньги можно купить билет (не один) на бизнес класс, или лучше домашний кинотеатр, тогда еще останется на лицензионный dvd "титаник", и вот тебе и комфорт, и другие страны, и море, и небо, и приключения.
Не торопясь и не напрягаясь вкатил на гору рекордно быстрого спуска. На горе белые стволы гигантских вентиляторов сливаются с полумглой белой ночи. Ужо теперь я до них доберусь. Я останавливаюсь и вслушиваюсь в мощный звук, который угрюмо нарастает при продвижении вглубь леса. Я поднимаю лапки кверху и прикрываюсь офортом Бунина:
И явственней во мраке станет
Звон сонной хвои, скрип стволов
И этот жуткий, все растущий
Протяжный гул морских валов.
Только моря здесь нет, просто у меня не было под рукой более подходящей картинки, здесь накатывают чудовищно быстрые и ритмичные махи крыльев безучастной птицы Рух (ей очень подходит ее имя), и хочется схватить ее за коготь и низко лететь над береговой линией, захлебываясь от ветра и неся разруху незадачливым вертолетам и линиям электропередач.
Я хотел заночевать под этим псевдоморем, но опасаясь подлянок со стороны вела все-таки перебрался к пристани.
== день 7, 100 км. Паром - Турку ==
Я, видимо, вполне насытился путешествием, потому что из последних 100 км идеального велосипедного пространства отчетливо могу вспомнить только навозную кучу у поленницы на хуторе, рыжий берег в контрасте с зелено-голубой водой (вид с моста), и трамплин через пропасть (вид на другой высокий наполовину построенный мост).
== день 8, 40 км . Левашово ==
5 утра, 40 км по бетонке проброшенной сквозь дым гниющего болота-свалки. Шок, равный по силе началу отпуска и противоположный по знаку. Плавная подготовка психики к понедельнику (кто-то говорил что на рассвете везде красиво?).
Объятия болельщиков, сплю в ванне, чай рядом на табуретке.
Первые просмотры и показы фоток. Быстрая адаптация дежурного скептицизма. Фотку-прообраз пижонского сюжета про море свечек из торта можно альтернативно назвать так - смешон и жалок вид шести куцых палок . Многичисленные фотки неба и леса хоть и неплохи сами по себе, но пусты по сравнению с тем что я в них видел. Скупые военно-полевые сюжеты порой вовсе не имеют фотографической подкладки (жара, жаворонки).
== день ~400, 8 км. Ступино ==
Пишу одной левой, правая грубо говоря сломана.
Пилоты добровольцы сказали что фотки все-таки нужны. У меня выбирать рука не поднялась, выбирала жена.
=== Заключение ===
Бакапя прошлогодний выезд, готовясь к новому лету и беззаботно набивая набивной мяч рассказа я эгоистично не подумал о читателе. А читателю нужен смысл, сюжет, ворота. Надо бы пояснить (читателю порой много приходится пояснять, например что набивной мяч - это черная тяжелая штука набиваемая цветными тряпочками, чем туже набиваешь, тем больше вес, но и лучше катучесть; дальше, набивать мяч - это одно дело, набивать набивной мяч - это два разных дела; еще дальше, почему черный? - наблюдательная (значит не окончательно повзрослевшая) Томка спросила меня - почему пузырь перед тем как лопнуть становится черным? - это я объяснил с удовольствием).
Так вот, ворот нет, сколотить ли условные на скорую руку? Не хочется.
Закинуть ли мячик в окно второго этажа подсознания (первый этаж как правило зарешечен) ? Не можется.
Положить обратно в голову? Нет, не положу.
Пожалуй запулю пас мастеру, возможно не очень ловкий, но очень хочется.
Итак, читатель, общаясь с рассказом я общаюсь с тобой, поэтому набивной мяч - это ты, простите за волюнтаризм, теперь ты летишь, попутно сжимаясь в легкий и упругий теннисный мячик солнечного цвета, летишь к другому автору, имени которого не скажу, чтоб ты заранее не зашибся о его мраморный но модный бренд, а наоборот, угодил в середину расставленной сети его мастерской ракетки, уж он то зашвырнет тебя куда надо:
В те далекие дни, когда на Земле не осталось места, отстоящего более чем на шестьдесят часов полета от какого-либо из аэропортов, всякий мальчишка знал самолеты от кока пропеллера до дифферентных хвостовых рулей и умел различать их разновидности не только по заостренью крыла, но даже по очерку выхлопного пламени в темноте, - соперничая тем самым в способности распознавания признаков с безумными соглядатаями природы, с постлиннеевскими систематиками. Чертеж разреза крыла и фюзеляжа вызывал у мальчишки всплеск творческого восторга, а модели, которые он создавал из бальзы, сосны и конторских скрепок, порождали по ходу работы такое все возрастающее волнение, что завершение их казалось, в сравнении, почти лишенным вкуса, словно душа вещи отлетала в тот миг, когда окончательно застывала ее форма.
… И потому я тихонечко отхожу, оставляя мое детство в самом типичном его мгновении, в самой пластичной из поз: завороженным глубоким гулом, что дрожит и набирает силу над головой, забывшим об оседланном смирном велосипеде - одна нога на педали, носок другой касается асфальта, глаза, подбородок, ребра воздеты к голому небу, где с неземной быстротой, которую лишь огромность его путей преображает в неторопливую замену вида с брюха видом с хвоста, проходит военный самолет, и крылья его и гудение растворяются расстоянием. Обожаемые чудовища, великие летающие машины, они ушли, исчезли, подобно стае лебедей, что с могучим свистом множества крыльев в одну весеннюю ночь пронеслась над озером Рыцарей в Мэне из неизвестности в неизвестность: лебедей вида, так и не установленного наукой, никогда не виданных прежде, никогда не виданных с той поры, и ничего после них не осталось в небе, кроме одинокой звезды, - подобия звездочки, отсылающей к сноске, которой нам не сыскать.