Солнце лениво поднималось из-за горизонта. Размеренный шепот волн успокаивал слух. В доме на берегу было как-то необычайно тихо: нетронутые людьми, не открывались двери и окна - только сквозняки заявляли о своем превосходстве, хлопая форточками. Жилище пустовало, лишь в кресле на веранде восседала одинокая фигурка, кажущаяся нелепой на фоне симбиоза природных звуков.
Владимир – именно так звали человека, нашедшего временное пристанище в доме отдыха, утонувшего в осеннем перелеске – нервно курил, то и дело потирая распухшую от удара щеку. События минувших месяцев со скоростью ядерного взрыва уничтожали его надежды на будущее. Действительно, было что вспомнить…
Впервые Владимир увидел ее в конце мая – увидел в коридорах университета, в котором ему довелось учиться, как, похоже, и ей. Она была эффектной шатенкой небольшого роста со славянскими чертами лица. Красивые большие карие глаза, заставлявшие смотрящего нервно хватать воздух из боязни пойти ко дну; вьющиеся пепельные волосы, несколько не доходящие до пояса; великолепное телосложение; летящая безмятежная походка – все это могло бы свести с ума практически любого дееспособного человека мужского пола. Дело здесь было далеко не в сексуальном влечении, отнюдь – персона эта вызывала в мозгу сладкий прилив расслабления и беспокойства, смешанного с животным, подсознательным страхом разочарования: все факторы, по которым он оценивал красоту той или иной девушки, сплелись в один большой клубок, перевязанный ее именем. Именно боязнь того, что он покажет себя с худшей стороны, что не сможет, не сумеет или же просто провалит все с треском, заставляла Владимира откладывать знакомство на более поздний срок. Будучи робким юношей, он тешил себя дешевыми оправданиями, веря в придуманные им отговорки. Однако все это лишь больше заставляло выискивать, следить за ее движениями, все такими же мягкими и нереальными, напоминающими порхание. Шло время…
Стоит отметить, что робость необыкновенным образом сочеталась в нем с жаждой познания, только познания, направленного не в лучшую, но в наиболее симпатизирующую ему сторону – Владимир был одним из многочисленных представителей молодежи, занимающихся непериодическим употреблением наркотиков. Он хотел стать совершеннее, раскрывая тайные лазейки в подсознании и, таким образом, расширяя его. Кто-либо из людей постарше едва ли мог поверить, да и не поверил бы, что ухоженный и воспитанный Владимир, старательно постигавший курсы институтских лекций, мог заниматься чем-либо вне закона, ведь в их глазах – глазах не понимающих даже сотой части проблем молодежи в современности, но не в обозримом прошлом – человек, принимающий наркотики, непременно должен был являться асоциалом или же быть на грани распада личности. Владимир никогда не стремился доказывать кому-то собственные убеждения, он просто тихо делал свою часть работы, вращая, тем самым, общий механизм молодежного движения за жизненное разнообразие.
Как и большинство его ровесников, Владимир тоже посещал ночные клубы, коих в небольшом городке было не столь много. Клубная культура порой становилась для него чем-то большим, чем просто танцы: он сливался с толпой, ощущая прилив бодрости, сбрасывая с себя маски, жизнеутверждаясь. Только здесь он мог побыть самим собой, в ритме техно, с таблетками, растворяющимися в кишечнике. Во время действия экстази можно было отодвинуть весь ненужный, но спасающий в повседневной жизни хлам. Здесь есть только по-младенчески непорочная часть тебя, только твой чистый, незатуманенный разум. Многие жизненные аспекты кажутся намного проще – предрассудки выдраны из твоей личности. Ты находишься на пике, ощущая собственный апофеоз. Общение становится непринужденным, здесь уже нет друзей и врагов – кто-то улыбается тебе, ты улыбаешься кому-то, и все само собой становится на свои места. Некоторым свойственно преувеличивать ущерб, наносимый экстази, на деле же пара таблеток не вреднее, чем бутылка крепкого алкоголя.
По обыкновению, три четверти клубного помещения были наполнены людьми, на время отбросившими ненужные частички себя. Владимир не был исключением. В один из вечеров он узрел ее что-то необычайно близкое: летящая походка (временами казалось, будто она плывет в воздухе, а не передвигается по земле), до боли знакомые славянские черты лица и все те же бездонные глаза. Без сомнения – это была она! Волна наслаждения прошла по его позвоночнику легким холодком. Без раздумий Владимир двинулся в сторону чего-то близкого, излучавшего любовь ко всему живому. В таком состоянии разговор можно было начать как угодно – в любом случае он был бы успешным.
-Привет – незамысловато начал Владимир.
-Ой, привет! – с улыбкой ответила она.
-Ты необычайно красива! Я просто восхищаюсь тобой! Но даже не знаю твоего имени…
-Даша… Дарья.
Славянская внешность, славянское имя – все это вдруг выстроилось в одну цепочку, которая казалась ему единственно верной. Владимир почувствовал необратимость момента.
-Я люблю тебя! Все это просто прекрасно!
Даша растеклась в улыбке. Из-за расширенных зрачков ее глаза казались еще более бездонными. Владимир уже не мог не смотреть на них, он тонул, но не хотел быть спасенным. Ему нравилась каждая частичка, каждый миллиметр ее тела. Также непринужденно они обнялись, не обращая внимания на толкучку – клуб был переполнен.
Неожиданный, резкий удар сбил Владимира с ног. Что-то в области челюсти безудержно стонало. Надменно улыбаясь, над Владимиром возвышался полупьяный парень. Он схватил Дарью за руку и насильно потащил к выходу.
-Прости!- только и успела выпалить она, а потом растаяла также внезапно, как и появилась…
Владимир сидел на кресле, потирая распухшую от удара щеку. Что он мог сказать ей при встрече? Что тогда, в таблетках, он не врал? Что он боится одиночества и скрывается от него? Все было бы бессмысленным. Он потушил сигарету и прислушался к шуму волн.