Она так долго была девственницей. Даже ее подруги стали над ней посмеиваться:
- Ладка, ты какая-то ущербная. Все уже давно спят с парнями, а ты все о чистой любви мечтаешь, и себя для кого-то хранишь.
Она только загадочно улыбалась и продолжала мечтать и ждать принца.
И он не преминул появиться в самый неподходящий момент, когда она вышла на балкон позагорать.
И все оказалось просто. Это был их новый сосед. Он спокойно сидел на балконе и курил и тут замер:
- опааа, какая мармеладка. И почему еще не в моей постели?
Его кобелиное нутро треснуло ему по лбу.
- И куда ты смотрел олух? - зашептал его чертенок на ухо, но галочку поставил. Соблазнить, затащить и трахнуть. И это случилось.
Конечно, ее наивность не позволяла ему вот так откровенно предлагать. Были цветы, театр, стихи на полночной набережной, маленький уютный ресторан и поцелуи.
Но не был бы он кобелем, если бы она не оказалась в его постели. Он умел обходиться с женщинами пугливыми, как лани, ранимыми и неопытными. Это его заводило еще больше - он первый.
На следующий день она встретила его на лестничной площадке у лифта, рванулась радостно и споткнулась об холодное безразличие его взгляда. Она уже была как все, одна из многих женщин. В лифте его близость вызывала в ней непонятную дрожь, не страха, не паники, а какой-то судорожной неправды.
- Так не может быть. Еще вчера он был другим.
Весь день она ходила как под гипнозом, а вечер выдался веселым. Что- то щелкнуло в ее голове, когда она сделала эти жесты. Вытащила из аптечки таблетки. Достала из холодильника початую бутылку водки. Выдохнула и все проглотила. Стало легко, и с каждой минутой все легче. Она почти летала по квартире. Хотелось петь и танцевать. Включила музыку на полную громкость и вопела с Анжеликой Варум:
О боже мой, как ошибалась я.
Ты не любил меня на самом деле.
Все время говорил - душа моя.
А думал исключительно о теле, моем невинном теле.
Ее ломало в этом чудовищном танце. Где-то там, сквозь шум в ушах, трещал звонок. Кто-то колотил ногами в дверь. Интуитивно она двинулась к двери, открыла. Он стоял на пороге, готовый орать, чтобы она сделала музыку потише. Она глупо хихикнула:
- тыыыыыыыыыыыыы, ооооооооооо, - и сломалась от дикого хохота.
Он оторопел. Слова застряли в горле.
- Что с тобой? Ты что, напилась? - он отодвинул ее и прошел в комнату. На столе валялись пустые упаковки от таблеток и бутылка. Он побледнел, схватил ее за шиворот.
Долго мучил ее в ванной. Орал, впихивая в нее насильно воду. Совал ей пальцы в рот. Сгибал над унитазом.
А когда румянец стал понемногу окрашивать ее бледные щеки, облегченно выдохнул, схватил за плечи и тряхнул со всей силы:
- дурраааааааааааааааааааа!!! Я не стою твоей жизни.
И хлопнул дверью.