Они гордо смотрели своими нарисованными глазами в окно, на море, на волнорезы, рассекающие голубовато-сероватую мутную из-за шторма воду.
Где-то в этом море утонуло вчерашнее солнце, такое горячее и яркое, она навсегда оставило свой отпечаток в жизни людей их городка, она навсегда оставило им двадцать девятое августа тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Земля словно разозлилась на солнце, что навеки ушло в темные глубины моря. Лил беспрерывный дождь. Ветер рвал листья на деревьях в саду, унося их далеко за горизонт, но они возвращались назад с дикими волнами, что накатывались друг на друга, пытаясь опередить и первыми смыть слезы неба с песка и камней на берегу.
Это море было вечным, оно приносило свежесть и прохладу во время штиля в жаркие дни, и рвало контур побережья холодными волнами во время шторма. А когда из глубин его отражения в небе выплывала луна, по дну проходили тонкие светящиеся молнии, они сбегались к невидимому нам центру мира со всех берегов. Там начинался танец жизни, пугающе красивый. Свет разливался по дну нашего мира, впитывался в песок, водоросли, окутывал невидимым коконом морских жителей: знакомых нам рыб, кальмаров, медуз, и не знакомых невидимых морских ангелов. Свет дарил ощущение светлой печали миру моря. Он отражался в каждой звезде, для всего живого. Дарил миру новые жемчужины радости, вымывая их к берегу по утрам.
Но потом появлялось солнце, и яркие молнии угасали, вслед за последней печальной улыбкой луны, они замирали и навеки оставались тонкими трещинами на лице земли. А день продолжал давно начатую мысль, заканчивал не дописанную строку, когда солнце уже окончательно поднялось из своей ежедневной, уже миллиарды лет могилы, но никогда не ставил точку.