Сумерки постепенно завладели окраиной городка. Огромный диск Луны приятно разливал нежно-голубой свет, формируя причудливые формы и очертания деревьев, заборов, домов. Аккуратненький деревянный домик, скромная привлекательность которого усиливалась при лунном свете, симпатично вписывался в общую гармонию улиц, в пересечении которых он стоял. На скамеечке у штакетного забора сидел Кодин Анатолий Алексеевич, мужчина пятидесяти семи лет, с уже нередкой проседью не только в своей прическе, но и в усах, которые носил невесть сколько лет. Одинокий мужчина сидел с задумчивым выражением лица и мыслил.
А что? Трудовой день завершился выполнением всех намеченных, запланированных им дел. Теперь можно и помыслить. Есть о чем.
Вот, например, о Сашке Бавине. Друг детства. Хороший мужик, грамотный, деловой. А вот отдыхать совсем не может. Только справится с одной проблемой, тут как тут следующая… Сейчас поставил задачу строительства рядом со своей баней еще и бассейна. Охренел совсем на старости лет. Хорошо, что сыновья у него путевые, с руками, растущими откуда надо. Трудолюбивые. Редкость сейчас таких встретить, а у Саньки – есть. Да он и сам с детства к труду приучен, сачковать не умеет. Да и вообще, если по честному, то Санька – хороший человек. Умный, уважительный. Не мот, не пропойца. Чистоплотный. Не трепач. Не охальник. Работник. Мастер. Да и вообще в нем как-то органично соединены два самые важные качества: разумность и трудолюбие. А это, пожалуй, самые главные движущие силы на земле. Некоторые вот говорят, что, мол, мечта… А что? Я, впрочем не против, только вот можно мечтать, мечтать, мечтать… И что? Дела делать надо. Красивые дела и побольше. Вот как Санька, к примеру. Когда руки могут красиво, точно, умно – это, брат, поценнее всякой мечты.
И, если уж до конца рассудить, то бассейн – это хорошо! После парилки (а банька у Сани отменная) ухнуться с головой в обжигающе холодную воду и выскочить из нее, как ошпаренный… Надо помочь ему, Саньке. Хорошее дело затеял, едри его за ногу.
Раздумья Анатолия Алексеевича прервались шумным шествием двух молодых парней, вынырнувших из соседнего переулка и направляющихся в сторону сидевшего на лавочке мыслителя.
- Здорово живешь, дядь Толь!
- Привет, Лексеич!
- Привет, привет, бусурманы, мать вашу за ногу, - недовольно пробурчал в усы Анатолий Алексеевич, - небось, опять за приключениями пошли, што ли?
- Не, хватит приключений. Мы решили за ум взяться, Лексеич, в понедельник на работу идем устраиваться.
- Куда ж устраиваться попретесь?
- Куда, куда… Заготовителями, - бойко ответил Валерка Бибулин, с детских лет который был заводилой местной шантрапы.
- А што ж заготовлять-то?
- Металлолом всякий, и черный, и цветнину тоже…- Сашка Кабуцин не договорил до конца, отлетел метра на два от шлепка Валерки.
Заметив реакцию Валерки на разговорчивость Сашки, Анатолий Алексеевич сообразил, что именно эта парочка похозяйничала у него во дворе: сперли, паразиты, алюминиевую сорокалитровую молочную кану и моток проволоки.
- Дядь Толь! Одолжи десяточку на пиво, - пытаясь скрыть свое недовольство проболтавшимся дружком, Валерка слезливо проканючил: - через недельку отдадим.
- От пива будете псать криво! Ничего я вам не дам, олухи, пока не вернете кану и проволоку алюминиевую. Забор подвязать нечем. Заготовители! Расхитители вы, туды вашу мать!
- Да что ты, дядь Толь! Это не мы…
- Идите от греха подальше, к свиньям собачим, сукины дети! Не хочу и разговаривать с вами. Кыш, глуманоиды инопланетные, отседова!
Поняв, что ловить уже что либо у Лексеича не имеет смысла, оба "заготовителя" вразвалочку пошли дальше, вполголоса переговариваясь о чем-то, но разговор их был уже не слышен.
Балбесы… школу не закончили, улица на уме только! Хватятся потом, попозже. Ох, хватятся! И близок локоток-то будет, а не, не укусишь. Вот так на улице жизнь-то и пройдет, на улице, да в лесу. А что – без образования только и делать-то, что лес ворочать. Пошли пиво пить, засранцы… А куда ж дорога эта ведет, так и не уразумели… И не задумываются же, что по этой дороге деды их с войны возвращались, по этой же дороге и их дети вышагивать будут… А как они будут шагать-то? Неужто тоже в поисках «десяточки» на пиво?
Эх, молодо-зелено! Заготовители! Еще сопрут где что-либо серьезное, до тюрьмы недалеко… Прут же все, что попадется под руку, лиходеи… плетут себе судьбинку, едри их корень. Да и неугомонные. Припрутся опять, искать будут цветнину… Не, что-то придумать надо.
Что-то придумать надо!
Алексеевич поднялся со скамеечки и неторопливо зашел во двор. Калитка со скрипом хлопнула за ним под усилием натянувшейся пружины. Придумал!!!
Через пять минут он с пустыми деревянными катушками от ниток, гвоздями, толстой рыболовной леской и восьмилитровым оцинкованным ведром колдовал во дворе. Внизу, в полуметре от земли по ширине прохода прибил по одной катушке с обеих сторон, на этом же уровне – у входной двери, на козырьке еще одну. Леску замотал на катушки, проведя ее по маршруту к козырьку над дверью, где закрепил ведро с водой, прочно привязав свободный конец лески за ушко ведра. Отлично! Должно сработать! Да, вот для шумового эффекта надо консервных банок навязать штук пять-семь. Вот и все. Самому бы не попасться. Бр-р-р! Аж мурашки по телу пробежали, как представил внезапно опрокинутое на голову ведро с холодной водой! Надо бы предупреждение какое-либо придумать для себя. Сообразить надо.
Он зашел в дом, порылся в ящике письменного стола и вытащил чистый лист от тетрадки. Фломастером вывел: "ОСТОРОЖНО! СИГНАЛИЗАЦИЯ!" и приклеил скотчем к внутренней стороне входной двери.
Полюбовавшись собственным творением, он глянул на часы. Десять минут второго. Ужас! Немедленно спать! Раздевшись, он нырнул под одеяло, предварительно подготовленное на его холостяцком диване, и, едва коснувшись подушки, стал проваливаться в дремоту. Спать, спать!
Тепло уютно разливалось по телу. Глаза закрылись сразу, но ему все виделась сигнальная система с завершающим итогом над головой непрошеного гостя. Ох, и попадет же кому-то!
Лунный свет залил весь двор. Легкий ветерок слегка шелестел листвой яблонь, наигрывая умиротворяющую монотонную мелодию сну.
Мимо полураскрытого окна прошла группа молодых ребят со свойственной ей беззаботной веселостью, но Анатолий Алексеевич уже спал. Уже спал и не слышал ни хохота, ни громкого разговора проходившей молодежи. Ему снилось, что Валерка Бибулин принес-таки алюминиевую молочную кану, а Сашка с мотком алюминиевого провода пытался перешагнуть через натянутую у его ног леску, но зацепился ниспадающим концом мотка и остановился. А он сам стоит у входной двери и вычитывает им:
- А я вас ждал. Знал, что придете и возвернете все, что унесли. Вот хорошо-то смогли сделать, что вернули, совсем хорошо было бы, если бы не брали чужого. Трудом праведным денежки зарабатывать нужно. Себе сами это скажите, да детям своим потом передайте, внукам. По жизни идти надобно с чистостью в делах и помыслах, с верою в силу добра, мозгов и труда.
- Дак ведь луна-то светит!
- Ты луной не прикрывайся, порядок наведи в себе. А ну-ка, Саня, подойди поближе и смотри на Валерку.
Саня сделал шаг вперед, конец провода натянул леску, которая через систему блоков-катушек сдвинула стоящее на козырьке ведро с водой. Загремели консервные банки и ведро воды, падая вверх дном с грохотом опустилось на голову завопившего Валерки…
Анатолий Алексеевич вздрогнул и проснулся. Не сообразив еще: во сне это все произошло или наяву, он стремглав вылетел во двор, забыв взглянуть на предупреждающий лист бумаги и, зацепившись за леску, мгновенно проснулся окончательно от окатившей его холодной воды и грохота пустого уже ведра и консервных банок.
Из-под его усов вместе со стекающими струйками воды раздался смех.
- Придурок старый! Попался! Не рой яму… Лучше поутру пойду к Сашке Бавину бассейн делать. Больше пользы будет.
август 2005