- Ну что? Что? Скажи ты мне не так? Чего тебе не хватает? Ведь и накормлен, и чистенький ходишь, и обласкан, и в постели для тебя не стесняюсь! А я что, хуже других что ли? Баба как баба! Да получше некоторых буду, поди! Другим мужикам завидно, а ты нос воротишь! – Иринин и без того высокий голос срывался на сип. Расплывшаяся туча туши осела под глазами и залегла глубокой обидой. В ее маленький кулачок, измазанный дешевенькой косметикой, стекали темные ручейки безнадеги.
А я? А что я мог ей ответить? Ведь ничего не было, Петь!
Это случилось осенью, еще тепло было. Хотя осень вообще в том году выдалась - загляденье! Мы с дочкой, помню, в лес до самого октября ходили гулять в одних кофточках. Значит, где-то в это время я и встретил Ее. Другую.
Городок у нас маленький, события случаются редко. Не такие, конечно, как День города там, или еще какое мероприятие, а в жизни отдельно взятого человека. У нас же еще ребятенок не родился, а уже всем понятно, кем работать будет, сколько денег накопит, кем помрет. Вот так у нас в П-ске люди и живут. На большее не претендуют. Особенно когда за бортом перестройки маленькие городишки, как ненужная рыбеха, остались болтаться: выживет – не выживет. У нас ведь даже новостроек нет! А зачем? Ведь те, кто помоложе стараются любой ценой в Большой Город уехать, за малейший крючочек там зацепиться, а у нас худо-бедно народец пристроен. Вот и рожаем на экспорт рабочую силу.
Сергей отхлебнул разводного кофе из кружки и задумался. Его собеседник медленно курил и добавлял лишь: «Да уж, да уж!...». Он был благодарен этому человеку, который как-то вдруг оказался рядом. Знал, что зовут его Петром, что проездом, что жена у него и двойняшки, что работает менеджером в какой-то мутной конторе. Да это и не важно было. Главное, что человек хороший. А уж это Серега за двадцать лет работы с людьми научился сквозь должности и одежду определять.
Я ведь, как из спорта ушел, в нашем спортивном комплексе охранником-вахтером устроился. Ребята все знакомые, коллектив дружный, деньги какие-никакие платят почти без задержек. А два последних этажа нашего здания под гостиницу недавно переоборудовали, так спортсмены из других городов к нам приезжают, свежую струю впечатлений с собой привносят, девкам местным закиснуть не дают. Да вот такие командировочные, как ты, время от времени появляются.
В тот день я уже дежурство заканчивал, пару часов оставалось доработать. И тут девчонка с чемоданом на колесиках закатывает. Я, говорит, чемодан тут у вас пока оставлю, присмотрите, мол, пожалуйста. Все такая из себя вежливая! Я ее и спросить не успел, куда это она намыливается пройти, как она уже на лестнице оказалась и наверх вприпрыжку! Ясно-понятно, думаю, в гостиницу пошла. Только откуда такая взялась? В юбчонке с оборкой и облаком русых волос…А у нас как раз команда футболистов накануне заехала, все номера заняла. Любопытно мне стало, куда ж ее Людмила, администраторша, поселит. Разве к себе на диванчик пустит или к кому на подселение? Вот мужикам радость-то привалит! Но ты не смейся, Петруха! Она, девчонка та, через десять минут спускается и спрашивает меня: «У вас тут мужчины есть? Мне бы чемодан помочь поднять по лестнице нужно». И главное, Петь, в глаза мне смотрит, и как будто со свистком спортивным разговаривает! Я ей так прямо и отвечаю, что не лыком шиты, чемодан поднимем! Беру его и тащу на четвертый этаж за ней следом, а сам про себя замечаю, что у нее лодыжки тонкие. Мне такие нравятся – признак породы. Уж не знаю почему, но всегда так считал, что если у женщины лодыжки толстые, то колхозница, а если тонкие – непременно голубых кровей. Вот так себе фантазировал с детства. А она каблучками своими цокает, глаз не оторвать! Так меня, как мальчика-с-пальчика до дверей люкса привела, чемодан забрала, спасибо, говорит, Вам, Сергей Александрович, за помощь и всего хорошего! Дверкой хлопнула, а я как стоял, так и опешил, откуда она имя мое знает? Совсем забыл, что бейджик у меня на форме болтается. Мы с ребятами нашими раньше против бейджиков были, ведь все свои и так знают, а то, как на зоне подписанные ходим, еще только порядкового номера не дали! И на том спасибо. А тут, видишь ты, пригодилось. По имени отчеству барышни обращаются. Спустился я к себе, сижу, кроссворд разгадывать пытаюсь, только вместо «месторождения руды», отгадываю, как ее зовут. По буквам пытался, методом «тыка», но не получалось. Я только знал, что имя должно быть какое-то светлое, чистое.
- Сергей Александрович, - меня от неожиданности аж передернуло, она стояла слева от моего стола, вот где ты теперь сидишь, и снова смотрела на меня и спрашивала: - Вы не подскажете, где можно воды купить? А то мне везет, как утопленнику. Хотя, мне даже больше: утопиться у Вас в городе невозможно: воду отключили! – И засмеялась. Я засмеялся тоже. Мне показалось, что мы можем смеяться вот так целую вечность. Вот уж, точно, повезло Вам, говорю, так повезло! Предлагаю искупаться в фонтане! Обещаю, что подглядывать буду! А она опять смеяться. И так это у нее заразительно получалось, открыто и по-доброму, как будто сто лет знакомы. Тут я ей и говорю: если поможете в кроссворде слово отгадать, скажу Вам, где магазин. Слово из нескольких букв, имя девушки, которая стоит передо мной. Так я узнал, что ее Катериной зовут. А она рассмеялась опять, узнав, что ее теперь в кроссвордах загадывают, и ушла. Я тогда, как загипнотизированный был. Смену сдавать надо, да Анютку, дочку, из школы встречать, а передо мной ее глаза хитрющие, да смех в ушах. Не мог я тогда не вернуться. Дела домашние вихрем уладил, свитер надел новый, брюки… Давно не одевал их, да куда нам ходить-то? И в спорткомплекс бегом. Вечерело уже, и я боялся, что пошлет меня подальше фифа городская. Или футболист какой закадрит девчонку. Одна все-таки, симпатичная и в люксе! У Андрюхи, сменщика моего, телефон чуть не вырвал. Звоню. Катенька, можно Вас пригласить прогуляться? А она издевается: по какой из двух улиц променад предлагаете? Но все-таки вышла. Кофточка на ней с капюшоном, брючки, кроссовки. Наши-то девушки наряжаются во все лучшее сразу, а эта как будто наоборот все делает, и понравиться не стремится. Я, конечно, знаю, что не Ален Делон, и не юноша уже, но все-таки мужик как мужик, не хуже других.
- Да нормальный ты мужик! Вполне себе ничего! - Пробухтел Петр, отпив большой глоток потеплевшего пива.
Так вот идем мы с Катей по Ленина, говорим про то, что в каждом городе есть такая улица, как в кино «С легким паром!». Я уж не знаю почему, рассказываю ей про свою жизнь, про Ирину, про Анютку, про то, как платье ей покупали. А она меня слушает. И кажется, Петя, вот вроде молчит она просто, а я чувствую, что не ушами, как ты вот сейчас, а сердцем своим она меня слышит. И невольно хочется ей все-все про себя выложить. А у меня с Ирой, женой моей, как раз проблемы были. Знал я, что не нужен ей, не интересен. Живет со мной, потому что дочку растить надо, а вдвоем все легче. Терпит она меня, потому что не гоже в ее возрасте одной оставаться, да и привыкла. А я же видел, как она на других мужиков заглядывалась, как на работу прихорашивалась… В общем, Петя, узнал я, что какой-то хахаль у нее появился, сначала конфеты ей на работу таскал, а потом … ну ты понял меня.
- Вот с-с-сука! – прошипел уже «хороший» Петр.
Сука – не сука, это не мне судить. Ее жизнь, ее совесть рассудит. Просто понял я в один момент, что кроме дочки никто меня не любит. Глупость думаешь, бабские нюни? А ведь это ж так важно – знать, шкурой и нутром своим чувствовать, что вот эта женщина предназначена для тебя, а ты – для нее. Так важно для меня, Петя, видеть все эти женские проявления. Вот расчесывается она или там губы красит, или платье примеряет, даже когда посуду моет, а грудь, между рук зажатая, колышется… Смотреть на женщину – удовольствие! А когда к себе поманит, тут уж и говорить нечего!... И так хочется верить, понимаешь?...
- Эх, бабы, бабы… Проще к ним относиться надо, Серега! Тогда и не будешь мучиться. Тут ведь как: либо ты их, либо они тебя. Уж лучше сверху быть! – самодовольно ухмыльнувшись, Петр расправил затекшие ссутуленные плечи.
Ничего ты не понимаешь, дружище! Ты, может прав, но это твоя правда. А я иначе считаю. Я эту женственность полжизни ищу, как пес голодный, чувствую даже слабенький ее запах, а если где-то замаячит посильнее, так я насытиться не могу.
Так вот идем мы с Катериной, то я ей рассказываю, то она мне что-то говорит, а я не то, что смысла не понимаю, слов не разбираю! Голосом заслушался. В детстве со мной такое было: девчонка на ухо секретики шепчет, а у меня по шее на спину мурашки сбегают. Так и с этой девушкой. Вроде бы и духов не чувствовал, а надышаться не мог рядом с ней. Удивительно, как такая к нам попала! А ведь все так банально с одной стороны произошло, а с другой какая-то счастливая случайность: она в командировке была в нашем регионе, а город наш в ее планах по изучению значился, так она и приехала. А выехать не смогла! Автобус в тот день больше не ходил, а ехать в ночь в следующий незнакомый город на такси она побоялась. Я проводил ее до гостиницы, попросился на кофе, она лишь рассмеялась, исключая даже самую малую возможность на продолжение общения. Я понял, что и так много она на себя взяла, слушая мою исповедь. И как-то легко стало на душе, все прояснилось вдруг… Я счастлив был лишь тому, что она просто есть! Понимаешь? Эта Женщина, в сердце которой живет любовь!
- Ну и что было-то у тебя с ней? Ничего?
У меня с ней, Петя, тогда крылья выросли, и глаза прозрели. Какое-то обостренное чувство жизни появилось! Понимаешь, я тогда в ней узнал ту самую женственность, которую мечтал целиком увидать, а видел лишь след как хвост промчавшейся кометы. Я просто увидел весь путь. Путь, по которому мне идти. Такое бывает. Стирается все неестественное, наносное: приличия, долженствования, обязанности, привязанности и прочая шелуха, и остается только главное, заложенное в тебе.
- Да уж! Мудрено ты как-то все загибаешь… а сейчас-то она где?
Она в Большом Городе живет. А мне иногда кажется, что вот она, рядом со мной, как вот эта куколка из музыкальной шкатулки. Я приоткрываю дверцу и смотрю на нее и благословляю.
В коричневой кожаной сумке мобильник мяукал «Танец цветов» Чайковского. Когда Катерина доберется до телефончика, она обязательно увидит новое сообщение: Боюсь тебя забыть. Это правда. Мне тот вечер, как провидение. Ты – Женщина. Я рад тебе! Храни тебя Бог.
И улыбнется….когда….